Снарри-форум

Это случилось в конце седьмого курса. Волдеморт ушел в прошлое. Мальчику, который выжил (он же – Победитель Волдеморта, Золотой Мальчик Гриффиндора, также известный в волшебных кругах под именем Гарри Поттер) больше не нужно было думать о том, как победить красноглазого монстра, и готовиться к предстоящему сражению. Поэтому, вспомнив, что ему всего семнадцать, Гарри решил влюбиться.
Наверное, в этом были виноваты эйфория от победы, весна и друзья Гарри. Рон и Гермиона наконец перестали изображать из себя брата и сестру. Немного стесняясь, они объявили своему другу:
- Понимаешь, Гарри, тут такое дело… В общем, мы любим друг друга.
Он искренне порадовался за них, а потом задумался: "А я-то что, рыжий?". Материала для сравнительного анализа в виде отпрысков семейства Уизли в Гриффиндоре было вполне достаточно, и Гарри быстро пришел ко вполне одозначном выводу: рыжим он не был. Дело осталось за малым: найти достойный объект нежной страсти.
И вот тут-то и случилось самое невероятное, что только могло случиться. Разумеется, все дело было в игре света и в том волнении, которое испытывал Поттер всякий раз, оказываясь в классе зелий. Он сидел и грустно размышлял о превратностях жизни. Гарри давно заметил, что под злобное бормотание Снейпа, об этом всегда думается намного эффективней.
Поттер меланхолично оглядывал класс, и его взгляд остановился на Драко Малфое. Слизеринец картинно оперся головой на левую руку и посасывал кончик своего пера. В его золотистых волосах играли блики весеннего солнца, невесть откуда пробравшиеся в подземелье.
Кожа на лице Малфоя была на редкость светлой, и легкий румянец придавал ему загадочность и особую нежность. Тонкие пальчики задумчиво вертели перо. Коралловый рот обхватывал его кончик и был так соблазнителен, что у Гарри перехватило дыхание. "Вот, блин, влип!" – с тоской подумал Золотой мальчик, когда понял, что уже минут пятнадцать неотрывно пялится на слизеринца.

~~~~~~~

С этого дня начались мучения Поттера.
Ночами ему снился Драко, танцующий в невероятно коротких юбках, оголяющих стройные ноги, и в полурастегнутых рубахах, открывающих нежную шею, томно улыбающийся и упрашивающий поцеловать его. И часто они целовались, неистово и страстно. От таких соблазнительных картинок Гарри метался на постели и громко стонал, испытывая невероятное возбуждение и не менее сильную разрядку. При этом Золотой мальчик издавал столько шума, что соседей по комнате не спасали даже заглушающие чары, которые он накладывал ежевечерне на свой полог.
- По кому ты так сохнешь? – спросил его с незатейливой прямолинейностью Рон Уизли, когда терпение соседей по спальне иссякло, как зимний снег.
Гарри только проскрежетал зубами и негромко выругался. Он всегда подозревал друга в бестактности, но теперь вопрос Рона буквально вывел его из себя. Что он мог ответить? Что влюбился в Малфоя? – это было немыслимо со всех точек зрения. Поэтому он только огрызнулся:
- Не твое дело! – И пошел бродить по берегу озера.
Сознаваться другу, что стал извращенцем, Гарри не собирался: он и себе-то в этом признаться пока не решился. Он просто страдал, и с каждым днем страдания только нарастали.
Будь на месте Малфоя любая слизеринка, из тех, что примкнули к светлой стороне в финальной битве с Волдемортом, как и блондин, Гарри ни на секунду бы не задумался, говорить или нет. Но сознаться, что втюрился в парня, будучи стопроцентно уверенным, что ты абсолютно гетеросексуален, – это было за гранью реального.
Малфой при этом тоже совершенно не выглядел любителем собственного пола. Конечно, он подтачивал ногти пилочкой и даже красил их бесцветным лаком. Он был всегда идеально причесан, и от него пахло изысканным одеколоном. Его тонкие шелковые рубахи с высокими воротниками, закрывающими горло, могли поспорить с блузками девушек. Но все это еще не делало из него гея.
Помнится, Рон как-то проехался по этому поводу, на что Гермиона прочитала целую лекцию о необходимости следить за своей внешностью даже парням. Тогда Рон и Гарри оба промолчали: переспорить Гермиону еще никому не удавалось, перебивать было себе дороже, да и проблема Волдеморта на тот момент была важнее всего остального. Однако разговор Гарри запомнился и еще больше убедил его в недоступности блондина.
Приходилось учитывать еще и тот факт, что в магическом мире не приветствовались голубые парочки. На подобные связи смотрели как на позорное разбазаривание магического потенциала, и они считались предосудительными. Ну, а чистокровный Малфой наверняка спал и видел себя в роли добропорядочного семьянина с обязательным наследником или даже двумя.
Но все эти разумные доводы не могли побороть вспыхнувшую страсть Героя. Гарри мечтал зажать блондина в укромном месте, прикоснуться к его атласной коже, запутаться руками в белокурых волосах и целовать эти алые и наверняка сладкие губы. Что делать со своей мечтой дальше, Гарри не знал. А если он начинал фантазировать, то его тут же тошнило от пригрезившихся картинок, что он прикоснется к парню где-нибудь ниже пояса.

~~~~~~~

Было обычное воскресенье. Рон и Гермиона умчались в Хогсмид, даже не сказав об этом Гарри. Он, правда, и не стремился в их компанию. Быть третьим лишним – увольте! Такое даже не приходило ему в голову. А обратить свой взор на кого-нибудь, кроме Малфоя, он не мог. Его передергивало от одной мысли, что он закрутит интрижку, да и вообще будет прикасаться к кому-либо, кроме блондина.
"Почему я не мог влюбиться в девчонку, как все нормальные парни?" – думал Гарри, сидя в "Трех метлах" и потягивая сливочное пиво в гордом одиночестве. Но он хотел именно Драко (так он с некоторых пор мысленно называл слизеринца), и это желание сводило его с ума. Надо было срочно что-то предпринять. "Если так пойдет дальше, то у меня снесет крышу", – решил, наконец, Поттер. Он встал и пошел в Хогвартс: "Найду Малфоя и зацелую до смерти. Может тогда мое наваждение пройдет?"
Однако на трезвую голову совершать такие подвиги было немыслимо. Расшатавшийся героизм срочно требовал допинга. Подумав, Гарри свернул по дороге в "Кабанью голову" и, пользуясь тем что ему, как Победителю Волдеморта, не мог отказать никто и ни в чем, выпил не менее трех полных стаканов огневиски. Вот теперь он был готов на любые свершения – даже полностью раздеть слизеринца и зацеловать до потери ориентации, если не в сексуальном плане, так хотя бы в пространстве.

~~~~~~~

Нетвердой, но решительной походкой Поттер добрался до Хогвартса, спустился в подземелья, и, узнав, что Малфой в собственной комнате, снес к чертовой матери охранную магию блондина и ввалился в спальню слизеринского префекта. Тот читал какой-то увесистый том, лежа на кровати в белых облегающих брюках и розоватой рубашке, верхняя пуговица которой была растегнута, и выглядел так ослепительно, что Гарри застыл и сглотнул комок в горле.
- Поттер?.. У меня же пароль на дверях и чары. Как ты сюда вломился? – сдавленно спросил побледневший блондин и вскочил с кровати, уронив книгу и пытаясь отыскать палочку на тумбочке среди свитков.
- Для меня не существует преград, когда я чего-то хочу, – сказал хрипло Гарри, отбрасывая палочку слизеринца заклинанием в дальний угол комнаты, и стал медленно приближаться, желая поскорее добраться до этого восхитительного тела.
У Малфоя в этом прикиде была точеная фигурка с заметно выделяющейся талией и округлыми бедрами – совсем не мальчишеские формы, – что делало его для Поттера еще соблазнительней. Гарри преодолел разделяющее их пространство, обнял сопротивляющегося Малфоя и прижал к себе. От золотистых волос пахло чем-то невероятно приятным. Он вдохнул этот аромат и поцеловал слизеринца в макушку.
- Ты пьян. Что ты делаешь, придурок? – возмутился Драко и стал вырываться.
От этих движений их тела только тесней прижались друг к другу. Гарри еще острее почувствовал не оставлявшее его в последнее время возбуждение и сказал угрожающим тоном:
- Я схожу по тебе с ума, и ты за это поплатишься.
Он провел ладонью по стройной спине Малфоя, погладил упругую попку и задохнулся от избытка эмоций. Драко пискнул и стал яростно вырываться, бормоча:
- Что тебе от меня надо? Ты болен.
- По-моему, это очевидно, – сказал Поттер, потеревшись о чужое бедро, чтобы блондин ощутил его возбуждение. – Я в любом случае тебя не выпущу.
Он ловко подцепил чуть острый подбородок, нашел такие вожделенные губы и впился в них нежнейшим, но властным поцелуем. Как Гарри и предполагал, это был настоящий волшебный подарок – мягкие, сладкие, сначала упрямо сжатые, а затем поддавшиеся его натиску губы. Это было идеально! Драко перестал сопротивляться и простонал.
Звук подействовал на Поттера, как выстрел стартового пистолета на спринтера-олимпийца. Он оторвался от соблазнительного рта и перекинулся на бархатную шею, его руки притронулись ко второй пуговице нахально-розовой рубашки, желая расстегнуть ее. Малфой опомнился, схватил его за руки и умоляюще произнес:
- Поттер, остановись! Ты не понимаешь, что творишь.
- Драко, малыш, я буду очень ласков. Правда, я плохо представляю, что делают в таких случаях. Но, поверь, я не остановлюсь. Хотя бы зацелую тебя до потери сознания, – сказал Гарри, покрывая шею и ключицы Малфоя жадными поцелуями.
Слизеринец снова обмяк в жарких объятиях. Это было настолько пьяняще, что гриффиндорцу показалось мало. Он вновь дернул шелковую рубаху блондина.
- Гарри, ты пьян. Поверь мне, потом ты пожалеешь о том, что натворил, – снова взмолился Малфой, вырываясь из сильных рук, но это ему не удалось.
Поттер никогда не думал, что он настолько сильнее слизеринца физически, а произнесенное этим обворожительно-умоляющим голосом его имя лишь еще больше распалило Победителя Волдеморта.
- Ну же, малыш, прекрати сопротивляться. Я так хочу поцеловать твою нежную кожу. Ты мой мальчик, и я не отпущу тебя, – бормотал Гарри, борясь с рубашкой и руками Драко.
- Я умоляю тебя… Я не мальчик! – взвизгнул слизеринец и дернулся сильней, в последней надежде вырваться из железной хватки.
- О, какие интимные подробности, – мурлыкнул совершенно обалдевший от выпивки и горячего тела гриффиндорец.

~~~~~~~

Поттер снова ринулся в атаку, не собираясь останавливаться ни за что на свете. Рванув тонкий шелк малфоевской рубахи, он торопливо распахнул ее и замер. От открывшегося вида у Гарри глаза на лоб полезли, и он моментально протрезвел. Минуты две Золотой Мальчик тупо пялился на слизеринца.
- Блин, Малфой. У тебя же грудь! – вымолвил он, наконец, разглядывая аккуратный, небольшой бюст, не прикрытый лифчиком.
Поттер опустил многострадальную шелковую рубашку, треснувшую от его действий, и во все глаза уставился на Малфоя. Тот сердито фыркнул, запахнулся и сказал раздраженно:
- Я же тебе говорил, что не парень!
- Но как же так?.. Я ничего не понимаю, – растерянно пробормотал Гарри.
- Это довольно глупая история, – тоскливо проговорил Драко и вздохнул. – По давнему родовому обычаю, состояние Малфоев передается только по мужской линии, вот отец и скрыл от всех факт, что родилась девочка. Потом дед умер, отец и мать тоже. После победы я вступил в права наследования автоматически. Теперь мне принадлежит все: замок и деньги. Но это не имеет никакого значения.
- Почему же ты не сказал… вернее, не сказала, что ты не парень? – спросил Гарри, заинтересованно разглядывая стоящую перед ним девушку.
- Черт, Поттер. Ты действительно идиот или только хочешь им казаться? – взорвалась Драко. – Ты как себе это представляешь? Вхожу я в Большой зал и объявляю о том, что не парень? Может, еще и продемонстрировать? Я никогда этого не сделаю. Это нонсенс! Никто не узнает, пока у меня не будет наследника или хотя бы мужа. – Малфой замолкла на секунду, а потом добавила, краснея: – Теперь еще и оказалось, что ты предпочитаешь парней.
- Никого я не предпочитаю. Я в тебя влюбился, – смутившись, сказал Гарри и решительно притянул к себе блондинку. Он стал покрывать поцелуями атласную кожу, не встречая отпора со стороны строптивой слизеринки.
- Гарри, разве тебе не противно? Я же девушка, – ехидно спросила Драко через пару минут, вновь пытаясь высвободиться из горячих объятий.
- Глупая и такая красивая… Ты самая лучшая на свете, – сказал Гарри, глядя в серо-голубые глаза, и добавил, лукаво ухмыльнувшись: – Зато я теперь точно знаю, что я не извращенец.
Он зарылся носом в золотистые волосы Драко. Та только довольно хмыкнула, крепче прижимая к себе гриффиндорца. Ей уже два года нравился этот несносный Поттер, но она не представляла, как, не раскрывая карты, завоевать сердце Золотого Мальчика, которого всегда считала натуралом. Но раз уж он сам все разнюхал, Драко не собиралась отдавать свой приз кому бы то ни было. Малфои умели держать пойманную добычу, тем более такую соблазнительную и желанную.