Снарри-форум

– Черт, ну почему это опять должен делать именно я? – младший аврор Гарри Поттер с хрустом размял пальцы, потянулся и только тогда, вздохнув, поднялся с насиженного места. – Ладно-ладно, уже иду, Макс, но можешь передать шефу, чтобы он не рассчитывал, что мне удастся справиться быстро.

Белобрысый толстяк Макс хмыкнул и кивнул. Он, как и шеф, никогда не был в хранилище Отдела Тайн, но, в отличие от шефа, имел привычку верить Гарри на слово.

– Скажу, Гарри.

Впрочем, Гарри отлично знал, что начальник его и так торопить не станет, прекрасно понимая, как сложно, если вообще возможно, будет отыскать нужную вещь среди бессистемно расфасованных по старым коробкам разнообразных древних и абсолютно бестолковых артефактов, изъятых амулетов и оберегов, незаконно заколдованных маггловских вещей и прочего хлама, назначение которого уже никому из ныне живущих вспомнить возможным не представлялось.

О том, зачем все это до сих пор хранится в Министерстве, Гарри думал неоднократно и не мог найти ни одного разумного объяснения до тех пор, пока впервые не получил приказ сверху найти в этом помещении какие-то очень знаменитые зачарованные наколенники из драконьей кожи, когда-то принадлежавшие самому Урику Нечестивому, но уже второе тысячелетие как хранящиеся у магов. И нужны они были Аврорату не потому, что ценны, а потому, что являют собой великолепную приманку для охотников за чужим богатством, ловить коих одна из обязанностей авроров.

В тот раз он потратил на поиски около восьми часов, и говорят, что это ему еще повезло.
Поэтому тащиться в Отдел Тайн и торчать пол суток в душном и плохо вентилируемом помещении для того, чтобы найти и собственноручно доставить в Аврорат массивный перстень работы какого-то сумасброда, жившего в 12 веке, Гарри очень не хотелось. Показанный Максом рисунок, на котором был изображен перстень, не произвел на него ровным счетом никакого впечатления, но, оказывается, об этой реликвии в народе ходила легенда, гласящая, что перстень дает носящему могущество, силу ума и талант в любом деле, каким бы он ни занялся. И вот теперь один волшебник, верящий в мифы и не гнушающийся использованием темно-магических заклинаний исключительно в целях личной выгоды, ищет этот артефакт. Он не только спрашивает о нем в магазинах древностей, но и уже трижды вломился в дома к коллекционерам. А эта реликвия почти четыреста лет как хранится в Министерстве. И никто уже лет триста о ней не вспоминал. И спустя все эти годы именно Гарри должен ее найти. Финита.

читать дальше
***

К концу пятого часа работы пальцы отказывались слушаться хозяина, глаза предательски слипались, но ничего даже отдаленно похожего на этот перстень Гарри до сих пор не встретилось. Он взглянул на часы – до конца рабочего дня оставалось еще около часа, но он не был уверен, что начальство разрешит уйти домой, пока не найдется чертов артефакт, поэтому молодой человек тряхнул головой, сгоняя дремоту, и продолжил поиски. На помещение была наложена магическая блокировка, не от всей магии в целом, а лишь от заклятий манящего и поискового характера как защита от воров. Поэтому Гарри каждый раз приходилось подниматься с пыльного пола для того, чтобы достать со стеллажа очередную коробку, а, поставив ее на пол, снова опускаться рядом с ней колени и аккуратно, чтобы не повредить, доставать старье и раскладывать его на полу.

Некоторые вещи казались абсолютно обычными украшениями или металлической посудой, и одному Мерлину было известно, хранят они в себе какую-то тайну или нет, но другие, а их было значительно меньше, поднимали в Гарри волну любопытства, заставляя рассматривать, вертя в свете газовых рожков так и эдак. Молодой аврор прекрасно знал, насколько опасной может быть эта игра, но всегда утешался тем, что соблюдает главное правило: не надевать артефакты на себя. И надо сказать, что до сих пор все обходилось благополучно. До сих пор.

Гарри распечатал очередную коробку, и первая же извлеченная из нее вещь заставила его забыть о том, что он торопится домой. На длинной-длинной позеленевшей от времени цепочке висели массивные песочные часы в медной оправе. Он никогда в жизни даже на картинке не видел столь древнего экземпляра, но ошибки быть не могло. Ладони мгновенно вспотели, сердце забилось быстрее, а в ушах зашумела кровь…

Его рука сжимала тяжесть последнего хроноворота в мире!

Он смотрел на красноватый с прозеленью металл и не мог отвести глаз. Сколько раз он слышал в конторе небрежно брошенное «конечно, если бы теперь существовали хроновороты, мы бы исправили эту ошибку», и грудь распирало давящее чувство вины. А теперь… теперь он нашел. И можно все исправить! И будет как раньше. Может даже, по подобию этого создадут новые. Вот только – Гарри с сомнением посмотрел на медные часы – такой старый… Вдруг он давно не работает, потому и валяется здесь, а не был тогда вместе с остальными в зале хроноворотов. Похоже, так и есть. Как-то очень быстро сомнение превратилось в уверенность.

Впрочем, он может проверить. Почему бы и нет? Пользоваться устройством Гарри умеет, и отлично знает, что не должен быть замечен никем, включая самого себя. А это как раз не проблема – он сидит здесь уже пять долбаных часов и ни разу не выходил.

Гарри поднялся на ноги и, повертев головой, решил просто выйти в смежную комнату – он точно знает, что туда сегодня никто не входил. Зато дверь в комнату, где он работал все эти пять часов, слегка приоткрыта, и убедиться в том, что артефакт выполнил свою задачу, будет легко. Достаточно будет всего лишь увидеть собственную спину.

Сердце Гарри бешено колотилось в груди, предвкушая приключения, а руки уже торопливо надевали на шею цепочку хроноворота. Только бы работал…

Один оборот – это один час, насколько он помнит. Вполне подойдет. Для того, чтобы проверить – большего времени не требуется. Набрав в грудь побольше воздуха, словно собираясь нырнуть, Гарри крутанул часики один раз, справа мелькнуло что-то яркое, и его тут же подхватил воздушный поток и понес куда-то наподобие урагана, швыряя из стороны в сторону, роняя вниз и вновь стремительно поднимая наверх. Это продолжалось значительно дольше, чем он помнил, но это не было слишком уж удивительно: хроноворот-то старинный.

Когда верчение закончилось, ноги Гарри снова твердо встали на землю и, начавшая было зарождаться, тошнота отступила. Он встряхнул головой и понял, что вокруг абсолютно ничего не изменилось, и дверь, как ей и положено, чуть приоткрыта. Значит, эксперимент либо удался правильно, либо не удался вообще – осталось только бесшумно заглянуть в хранилище.

Он подошел к двери, заглянул и… лишь в последнюю секунду сумел невероятным усилием воли удержаться от удивленного возгласа. Нет, в хранилище ожидаемо сидел Гарри Поттер и по одному вынимал из коробки древние артефакты. И дело было даже не в том, что сидел он не там, где должен был, и не в том, что был иначе одет…

Гарри в комнате был ровно на год младше Гарри, замершего от ужаса в дверях…

Молодой человек, стараясь не дышать, со смесью ужаса и ностальгической грусти наблюдал за своим двойником. Он очень хорошо помнил этот день, именно тогда он впервые работал в этом помещении, разыскивая наколенники Урика Нечестивого. И этот день был днем накануне его свадьбы. Гарри заулыбался, погрузившись в приятные воспоминания, снова как будто увидел перед мысленным взором Джинни в обтягивающем атласном платье и с венком ромашек в огненных волосах. Вспомнил, как накануне они с Гермионой, волнуясь и перешучиваясь, выбирали эти ромашки у флориста…

Стоп!

Ведь в тот день сюда заглядывал Карл – невыразимец – для того, чтобы сказать, что мисс Грейнджер ждет мистера Поттера в их с Максом кабинете. И это было…

Гарри остановившимся взглядом наблюдал за тем, как второй Гарри достает из коробки найденные, наконец, наколенники…

…это было ровно через минуту после того, как он нашел то, что искал.

Поттер в панике отпрянул от двери, понимая, что ничего уже не успевает сделать. Черт! Карл должен пройти через эту комнату, а другого выхода отсюда нет, значит, Гарри придется показаться либо коллеге, либо себе самому.

Или… Он приподнял и поднес глазам висящий на груди хроноворот, и, словно он мог услышать и ответить, в отчаянии обратился к нему:

– Ты такой древний и такой странный, ты мотаешь не часы, а годы. Так может ты способен вернуть меня обратно? – и он, ни на что особо не надеясь, крутанул стеклянную колбу, наполненную светлым песком, в направлении обратном тому, в котором заставил ее двигаться в первый раз. И к своему изумлению тут же попал в лапы знакомого буйного вихревого потока, уносившего его обратно.

И когда ураган отпустил, а окружающая действительность перестала вертеться, он еще успел увидеть в двух шагах слева свой собственный растаявший в воздухе образ. Ага, значит, когда он перемещался в прошлое, яркая вспышка, которую он видел, была им самим. Занятно.

Гарри вошел обратно в пустующее хранилище и сел на пол, привалившись спиной к стоящей посреди комнаты огромной коробке с артефактами, ничуть сейчас не беспокоясь об их сохранности. Он чувствовал одновременно и слабость, и охватившее возбуждение.

Интересно, знает ли кто-нибудь о существовании таких хроноворотов? Может ли догадываться о том, что один из них завалялся в подвалах Министерства? И даже если да, то может ли так случиться, что в ближайшие пару дней кому-нибудь придет в голову проверить, на месте ли он? Абсурд. Таких стечений обстоятельств не бывает. Дрожащей рукой Гарри снял с шеи цепочку хроноворота и, обернув ею часики, сложил их в карман. Он вернет их. Кому угодно: начальнику Аврората или самому министру магии. Только не сегодня. Он не может упустить такую удачу, он ведь никогда всерьез не думал, что спустя столько лет ему может представиться хоть какой-нибудь, хоть малейший шанс все исправить.

Спасти.

Хотя бы его одного.

Самого нужного.

Сириуса.

Он думал о нем столько бессонных ночей и, видит Мерлин, сколько раз загадывал и мечтал о какой-нибудь действительно волшебной возможности изменить прошлое. Конечно, если бы он мог безнаказанно спасти родителей, он бы это сделал в первую очередь, но как? Как возможно это при помощи простого хроноворота, а главное, как все повернулось бы, если бы Джеймс и Лили Поттеры тогда спаслись и не создали бы из своего сына непримиримого врага лорда Волдеморта…

Изменить эти события – значит изменить прошлое не только своей семьи, но и всей магической Британии. И как бы Гарри не хотелось увидеть родителей живыми, он бы никогда на такое не пошел. А Сириус… Волдеморту всегда было плевать на Сириуса, это Бэллатрикс он не давал покоя. Да и спасать Сириуса надо с умом, меняя не столько события, сколько отношение к ним крестного. Гарри всегда считал себя главным виновником бессмысленной гибели родного человека, но он никогда так и не простил профессора Снейпа за то, что он своими мерзкими подначками довел Сириуса до того, что тот был готов даже умереть, лишь бы больше не сидеть дома, прячась от всего на свете. И если у Гарри есть хоть один шанс из миллиона спасти крестного, не вмешиваясь в события войны, то он его знает.

***

Доложив шефу, что сегодня найти перстень не удалось, и клятвенно пообещав с утра отправиться прямо в хранилище Отдела Тайн, он зашел в кабинет, взял из запечатанного всеми возможными охранными чарами шкафчика Оборотное Зелье и аппарировал в Хогсмид. Как достать волосок профессора Снейпа он придумает по дороге к замку.

Ничего толкового Гарри так и не смог придумать, даже тогда, когда уже стучал в дверь кабинета зельевара. Но, очевидно, судьба сегодня была к нему милосердна, и все прошло значительно проще, чем он мог предположить.

– Мистер Поттер? Не верю своему счастью, – буркнул Снейп, делая шаг в сторону, чтобы пропустить Гарри в кабинет.

Нельзя сказать, что отношение зельевара к своему бывшему ученику сильно изменилось, разве что Снейп стал чуть терпимее, да и то, скорее, только потому, что Гарри вырос, и он больше не был вынужден его учить. Гарри, до сих пор так и не примирившийся со специфическим характером профессора, отвечал ему взаимностью и, бывая в Хогвартсе, всегда старался избегать разговоров, ограничиваясь сухим кивком. Впрочем, однажды ему пришлось не только вести со Снейпом длительную беседу, но и обратиться к нему с просьбой о помощи. Поттер тогда только поступил на службу в Аврорат и после месяца работы с картотекой, содержащей данные обо всех темных волшебниках второй половины двадцатого века, получил свое первое задание, слишком простое, но он был рад и этому, устав от безделья. Все, что от него требовалось, это допросить задержанного воришку с помощью Веритасерума, пузырек которого шеф выдал лично и предупредил, что он выдается их отделу на месяц. Ну и конечно, первое, что сделал на радостях вылетевший из кабинета начальства Поттер, это разбил пузырек. О мраморный пол. Прямо в коридоре на глазах оторопевшего коллеги из соседнего кабинета. Вот тогда он и пошел к Снейпу, отлично отдавая себе отчет в том, что если и есть шанс достать в такие короткие сроки запрещенное к свободной продаже зелье, то только у него. Веритасерум Снейп дал, но то, как он издевался над красным, как вареный рак, начинающим аврором, Гарри до гроба не забудет…

– Итак, мистер Поттер, позвольте мне догадаться, зачем вы ко мне пожаловали. Вы опять разбили флакон с Веритасерумом?

Гарри ужасно не хотелось показывать себя еще более нерасторопным работником, чем о нем и так думал профессор, но деваться было некуда. «Сириус», – проговорил он про себя, крепко сжал лежащий в кармане мантии хроноворот, и, зажмурившись, кивнул, стараясь заранее подготовить себя к тому, насколько самодовольно-гадкой будет ухмылка на лице профессора и насколько снисходительным согласие помочь, но Снейп лишь приподнял бровь.

– Насколько я знаю, Поттер, вы работаете в Аврорате уже третий год, и, полагаю, уже могли бы рассказать начальству о совершенной оплошности, а не унижаться вновь, прося меня о помощи. О господи, да не смотрите вы на меня такими глазами, я прекрасно понимаю, насколько унизительно для вас то, что вы делаете…

– Так вы поможете мне, сэр? У вас есть запас? – Гарри сжимал и разжимал кулаки, стараясь не показать волнения. Он до сих пор совершенно не представлял, как ему вырвать у профессора волос и после этого выйти из подземелий живым.

– В последний раз, Поттер. Ждите.

Снейп стремительно вышел из кабинета, оставив Гарри одного стоять посреди помещения и судорожно оглядываться вокруг.

Вот она. Неужели повезло?

Аккуратно сложенная рабочая мантия профессора висела на спинке стула, стоящего перед письменным столом с разложенными на нем пергаментами. Гарри метнулся к ней и трясущимися руками развернул, добираясь до ворота и зоны плеч. Есть! Он снял длинный толстый темный волос и поднес его к глазам, рассматривая так внимательно, как это только возможно. Он слишком хорошо помнил, как прокололась Гермиона, выпив зелье с кошачьим волосом, сняв его с одежды Миллисенты. Но сейчас ошибиться было невозможно – волос, без сомнения, принадлежал Снейпу.

Повесив мантию на место и спрятав волос в свой внутренний карман, Гарри с трудом подавил желание убежать, не дождавшись Снейпа, так как понимал, что всякое может случиться, и помощь зельевара еще может оказаться единственно возможным выходом из какой-нибудь сложной ситуации.

Снейп вернулся через пару минут и без слов протянул ему пузырек с зельем.

– Спасибо, сэр. Я постараюсь впредь быть осторожнее.
– Постарайтесь, – к великой радости Гарри Снейп не собирался продолжать беседу, и молодой человек поспешил покинуть кабинет бывшего учителя.

Его ждало самое главное – встреча с Сириусом.

Гарри аппарировал на площадь Гриммо и зашел в проулок между двумя домами, чтобы выпить Оборотное Зелье. Хорошо, что на нем обычная черная рабочая мантия, да и роста они со Снейпом почти одинакового, иначе ему пришлось бы терять время, чтобы раздобыть подходящую для тела профессора одежду.

Гарри бережно откупорил пузырек и протолкнул в узкое горлышко черный волосок. Жидкость зашипела и, вспенившись на мгновение, успокоилась, приобретя темно-зеленый цвет. Ну что, поехали, – аврор поднес пузырек ко рту и, крепко зажмурившись, одним глотком его осушил. Неприятные ощущения от трансформации не заставили себя долго ждать, и через несколько секунд Гарри, посмотрев на свои руки, с каким-то мстительным удовольствием увидел вместо них узкие ладони профессора, покрытые темными пятнами от зелий. Он усмехнулся. Хоть раз в жизни Снейп поведет себя так, как хочет того Гарри Поттер.

План не был продуман до мелочей, но идея была неплоха, и Гарри страстно надеялся, что Сириус отреагирует на грядущие события, по крайней мере, адекватно. Гарри оглянулся по сторонам, убедившись, что в проулке по-прежнему нет ни души, достал из кармана старый хроноворот. Так, сейчас июль, а тот разговор, насколько он помнит, состоялся сразу после нового года, значит, требуется сделать девять с половиной оборотов. Как же он боялся, что промажет и придет раньше, тем самым, сорвав всю операцию… Но риск и так дело благородное, а уж риск во спасение жизни… Он поднял медные часы на уровень глаз и аккуратно прокрутил колбу девять с половиной раз…

… Колючий холод мгновенно пробрал его до костей, и хотелось скорее спрятать в карман руку, держащую леденеющий металл. Да, теперь он вспоминает: в том году была невероятно холодная зима. И Гарри сорвался с места и бегом побежал к дому номер двенадцать, отчаянно желая попасть скорее в тепло и ужасно боясь того, что дом его не впустит. Кто знает, как работает эта магия. Конечно, он когда-то читал записку, написанную рукой директора, но вдруг дом не захочет, чтобы к нему в гости ходили два Гарри Поттера разных возрастов.

Но все обошлось, и дома номер одиннадцать и тринадцать послушно разъехались в стороны, открывая взору старую мощную дверь. Гарри так давно этого не видел, что снова с искренним восхищением наблюдал за процессом появления здания из ничего. Да, Поттер в своем времени был владельцем этого дома, перешедшего к нему по наследству, но он не заходил туда вот уже около шести лет, так и не найдя в себе силы не то что там поселиться – даже просто проверять время от времени, все ли в порядке…

Но сейчас, если он верно рассчитал, все будет иначе и внутри его ждет Сириус. То есть, нет, не ждет, конечно – он никогда не желал без достаточно серьезной причины видеться со Снейпом, но это и неважно. Стараясь ни в чем больше не сомневаться, Гарри поднялся по ступенькам и толкнул тяжелую дверь.

В доме царила абсолютная тишина, но газовые рожки на стенах уже горели, и это говорило о том, что в доме кто-то есть. Если бы он был пуст, то освещение вспыхнуло бы только при его появлении. Гарри постоял несколько секунд, вдыхая почти забытый запах, и только потом позвал:

– Блэк! – достаточно тихо, чтобы не разбудить портрет безумной хозяйки, но достаточно громко для того, чтобы быть услышанным.

Из гостиной донесся шорох откладываемой газеты, и через мгновение Сириус появился в прихожей, напряженный, как пес готовый напасть. Гаррино сердце совершило кувырок и, будто не найдя в спешке оставленного места, застучало где-то в горле. Он смотрел на крестного во все глаза, почти не в силах подавить желание броситься ему на шею, и в борьбе с этим желанием не успевая закрыть рот.

– Сириус, – полушепот все-таки сорвался с губ, и на лице Сириуса появилось выражение глубочайшего изумления.

– Ты рехнулся, Нюниус?

Гарри смог только помотать головой. Язык намертво прилип к небу. Земля начала уходить из-под ног, и ему пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Даже ожидая самого худшего, он не мог предполагать, что эта встреча вызовет такую реакцию.

И тут Сириус заржал.

– Мерлин, я понял! Да ты пьян, Нюниус! Черт, ты пьян, как самый распоследний бродяжка, и ты в моей власти.

Гарри понимал, что судьба уже в который раз за сегодняшний невероятный день, делает ему подарок. Что может лучше объяснить его неадекватные действия и непривычные слова, чем алкогольное опьянение? Да и шанс, что Сириус поверит всему, что он собирается сказать, значительно возрастает при таком раскладе, ведь, как известно, что трезвого на уме…

– Не твое дело, Блэк. Я пришел поговорить, и ты должен меня выслушать, если ценишь свою жалкую жизнь, – как же тяжело давались Гарри эти слова, но он понимал, что не имеет права во всем вести себя так, как никогда не повел бы Снейп.

– Да ты-то что мне можешь сказать? – Сириус усмехнулся, но в темных глазах появилась настороженность.

– Просто выслушай. Не перебивай, не удивляйся, не спрашивай, сколько я выпил. Договорились?

Сириус ошеломленно кивнул, видимо, до глубины души удивляясь поведению Снейпа.

– Помнишь, что я наговорил тебе, когда приходил сообщать Гарри о том, что Дамблдор приказал мне заниматься с ним окклюменцией.

– Это трудно забыть, – Сириус заметно побледнел, и Гарри впервые понял, насколько сильно его на самом деле тогда задели слова Снейпа.

– Я лгал, Блэк.
– Что?
– Ты обещал не перебивать. Я лгал. Я никогда не считал тебя трусом, и я был в числе тех, кто просил Дамблдора не разрешать тебе покидать этот дом.

Сириус выглядел так, как будто прямо сейчас хлопнется в обморок, но, к его чести, он молчал, смотря на Гарри расширившимися от удивления глазами.

– Никогда, никому не говори о том, что я приходил сегодня. Никому, слышишь, Блэк? Не заводи об этом разговор даже со мной. А теперь слушай дальше. Я знаю, насколько тебе хреново здесь торчать, но это твой долг. Не потому, что ты должен спасти свою гребаную жизнь, а потому что твоя гибель лишит твоего крестника сна на много лет, если не на всю жизнь. Ты не должен выходить отсюда даже в том случае, если будешь считать, что твоя помощь нужна Гарри. Ему есть кому помочь сейчас, а ты, если останешься в живых, будешь делать это еще много-много лет. Потерпи, Блэк.

Гарри сделал один шаг к двери, но вдруг резко развернулся и вновь уставился на оторопевшего крестного.

– Обещай, Блэк. Не Дамблдору, не Молли. Пообещай мне.

– Зачем? Зачем тебе-то это нужно, Снейп?

– Ты хочешь услышать пылкие признания в том, что я всю жизнь мечтал с тобой дружить? Не услышишь. Но, – Гарри заговорил быстрее, но тверже, молясь о том, чтобы выдержать, не сломаться и, главное, не заплакать, – я всегда относился к тебе лучше, чем ты думаешь, и я совершенно не желаю твой смерти. Обещай.

Сириус молчал, и Гарри открыл дверь и вышел в морозный воздух, понимая, что не дождется ответа. На что он собственно рассчитывал?

– Обещаю, Снейп, – прозвучало за его спиной.

Он это сделал.

Гарри коротко кивнул и захлопнул за собой дверь, пересек площадь и скрылся в знакомом переулке, где достал из кармана хроноворот и крутанул песочные часы в направлении своего будущего, жаркого лета и пока не сбывшихся надежд.

***

Его облик вернулся к нему через двадцать минут, и только тогда Гарри покинул проулок и вышел на площадь. Он ничего не узнает, пока не постучит в эту дверь. Но страх продержал его на пороге еще несколько минут, прежде чем он решился войти.

Дверь послушно открылась, и всегда полутемная прихожая встретила его весело скачущими огоньками газовых ламп.

Неужели?

Сердце забилось со скоростью пулемета.

– Сириус! – он заорал во всю глотку и побежал по коридору, топая, как слон, и сшибая все на своем пути.

– Я на кухне, Гарри. Что-то случилось? – неприкрытое беспокойство в таком родном, чуть хрипловатом голосе. Гарри вбежал на кухню и замер не в силах от счастья вымолвить ни слова, когда почти не постаревший Сириус широко ему улыбнулся. – Ты же должен был зайти только на выходных?

– Я соскучился, – Гарри рванулся в раскрытые ему навстречу объятья и изо всех сил прижался к крестному, стараясь не зареветь в голос.

И тут…

– Поттер, – раздался за его спиной до боли знакомый голос. – Позволь мне догадаться, зачем ты пожаловал в нашу скромную обитель. Опять разбил флакон с Веритасерумом?

Гарри резко развернулся: ну конечно, перед ним стоял Снейп собственной персоной. Вот только выглядел он на порядок лучше того Снейпа, с которым Гарри имел счастье разговаривать пару часов назад.

– Вашу… обитель…

И тут взгляд Гарри упал на ряды подвесных полок над рабочей зоной. На одной из стоявших там колдографий танцевал он сам с Джинни с ромашковым венком в волосах, а на второй пылко обнимались Снейп и его крестный.

Гарри глупо улыбнулся, так и не договорив фразу, и сжал в кармане хроноворот. Он не только спас одного родственника, но, кажется, и приобрел второго. И он совершенно не знал, что сказать этому новому Снейпу, но тут его рука нащупала в кармане пузырек. Тот самый, который дал ему Снейп в той, так и не случившейся жизни.

– Нет, я пришел вернуть вам долг, – и, все еще улыбаясь, протянул Зельевару пузырек.

Конец