Снарри-форум

Moonlight
Black Mamba
kos
Эллинель
Лориэль
oxapa
Леди Би
SekRita
Menzula
Clio
Gecata
Hesther
Мия
bagira
Emily34
Herring
Lo
Rene
Krilatay bestiy
Мили
Ontario Blue
Смертя
Lina Inversion
Лира
Зель

Спасибо всем огромное за комментарии и за то, что терпеливо ждете. Блудный автор вернулся в собственную тему и приносит свои извинения за причиненные неудобства. Однако реал есть реал - и он весьма мешает активному виртуалу

А посему автор не будет обещать скорого завершения своих фиков, но все же пришел не с пустыми руками...

«Глупость какая», - Гарри в четвертый раз поднимал руку, чтобы постучать в дверь – и в четвертый раз отдергивал ее прочь. – «Все-таки, безумием было приходить сюда. Ну вот что, что я ему скажу? Как там советовал Рон – просто признаться? И будь что будет? А то я не знаю, чем закончится эта авантюра. Снейп решит, что это идиотский и злобный розыгрыш в лучших традициях Мародеров и попросту сдаст меня в Мунго. Разумеется, если под рукой не окажется еще одной банки с сушеными тараканами – и не факт, что он и в этот раз промахнется.
Конечно, я победитель Вольдеморта и настоящий гриффиндорец, но в данном случае – не настолько».

И Гарри, с трудом преодолевая странное чувство, которое взялось непонятно откуда, не давало ему покоя и толкало на совершенно безрассудные поступки, двинулся прочь от комнат Снейпа… вернее, попытался это сделать. Двери, которые он гипнотизировал взглядом на протяжении последней четверти часа, внезапно распахнулись, и сильная рука, ухватив ошеломленного Поттера за шиворот, втянула его внутрь. Произнесенное свистящим шепотом заклинание – дверь, сбивая со старинной кладки древнюю пыль, с грохотом захлопнулась, вход запечатался наглухо… И в подземельях вновь царила тишина.

… Гарри Поттер, крепко зажмурившись, изо всех сил пытался вырваться из неожиданного и пугающего захвата. Да, его никто и никогда не назвал бы трусом, но он отлично помнил самый свой большой страх в жизни – кладбище, холодный камень надгробия за спиной, тихий смех Вольдеморта. И смерть Седрика. Не первая смерть из-за него – но первая, которую он наблюдал собственными глазами, больше не имея возможности забыть об этом. Именно тогда он отчетливо понял, насколько боится потерять контроль над ситуацией – и больше никогда и ни с кем не мог расслабиться в полной мере. Секс для Гарри был отдушиной и возможностью забыться, но в то же время он стал большой проблемой. Поттер мечтал о длительных отношениях, не ограничивающихся единственно получением физического удовольствия, но без доверия партнеру построить такие отношения было невыполнимым желанием. А представить, что кто-то будет доминировать, что можно позволить другому человеку контролировать ситуацию – казалось попросту невозможным.

Нельзя сказать, что до того, как Гарри осознал, насколько его привлекает Снейп, у него не было опыта с другими партнерами. Просто опыт этот, не слишком обширный, был к тому же несколько односторонним. Герой магического мира уверенно гнул свою линию, предпочитая находиться сверху, чему немало способствовала его репутация. Его случайные любовники были совсем не против оказаться в одной постели с великим Гарри Поттером – и их не особо волновало, сверху или снизу будет предложенное место…

Поттер же, поутру выпроводив из спальни очередную потенциальную, но так и не состоявшуюся половинку, сердито топал в ванную, мрачно рассматривал в зеркале свою слегка помятую и весьма хмурую физиономию и недовольно бурчал о том, что за Золотым Мальчиком вновь никто не видит просто Гарри.

Теперь же, плотно прижатый к стене, с удерживаемыми над головой руками, он был бы рад быть не просто Гарри, а Гарри Поттером – все, лишь бы избежать… а чего, собственно? Разум, до того плотно зажатый в тиски паники, вяло трепыхнулся, мыслительный процесс, что называется, пошел, тихонько поскрипывая на поворотах. Юноша подумал, что не мешало бы для начала открыть глаза и понять, где же он, собственно, находится. Всего несколько минут назад он стоял перед комнатами Снейпа, не решаясь постучаться, а сейчас… И Поттер несмело приоткрыл один глаз.

Зеленые драпировки на стенах, герб Слизерина над уютно мерцающим камином, внушительных размеров письменный стол с грудой пергаментных свитков на нем – и книги, книги, книги. Везде. На полках, на полу, в огромном мягком кресле с перекинутым через подлокотник теплым пледом. Раньше такое количество книг Гарри наблюдал разве что в библиотеках.

От неожиданности Поттер широко распахнул второй глаз – и тут же испытал жгучее желание вновь зажмуриться. Ибо он, как бывало нередко, вновь уделял первоочередное внимание не тем деталям. Самой главной достопримечательностью этого кабинета были вовсе не книги, а их владелец. Без малейшего усилия сжимая цепкими длинными пальцами одной руки запястья Гарри, второй лениво потирая внушительный нос, близко настолько, что почти вжимал гриффиндорца в стену, стоял Северус Снейп. Самым же невероятным было то, что мрачный Мастер Зелий… улыбался. И странной была эта улыбка. Не мягкой, но и не злой, кривоватой, словно в нее складывались губы, вовсе не привычные к подобного рода упражнениям – но самой что ни на есть настоящей… и алчной. Именно так – жадной, предвкушающей… голодной?

Горло сжалось, Гарри судорожно сглотнул вязкую слюну. Несмотря на то, что он мечтал о Снейпе, мечтал прикоснуться к нему, почувствовать его руки на себе, Поттер понимал, что вряд ли профессор даст ему возможность доминировать. А подчиняться он был не готов… вроде бы.

«Сбылась мечта идиота», – проснулся и ехидно зашептал внутренний голос, и тоном, весьма напоминающим тон зельевара, когда тот снимал с Гриффиндора очередную порцию баллов, сладенько зашептал. – «Расслабься и получай удовольствие. Уж Снейп-то точно не увидит в тебе Героя… МИСТЕР ПОТТЕР. И обращаться с национальным достоянием магического мира будет соответственно».

Соответственно. Вот оно, то самое ключевое слово. Все же знают, как именно относится Снейп к Поттеру! И то, что сейчас тот стоит вплотную к Гарри, кривит уголок рта и внимательно всматривается в лицо гриффиндорца, говорит лишь о том, что Северус Снейп придумывает наказание, достойное потомка Мародеров.

«И какого черта я приперся в подземелья?» - тоскливо подумал Гарри, пытаясь найти оправдание своим действиям и мечтая оказаться подальше отсюда столь же страстно, сколь в начале вечера – попасть сюда. – «Пожалуй, стоит возмутиться. Действительно, с какой это стати Снейп затащил меня к себе, прижал к стенке и, кажется, собирается… собирается…»

… Снейп ликовал: кто бы мог подумать, что Гарри Поттер, сын Джеймса Поттера, крестник Сириуса Блэка – и вдруг по доброй воле захочет находиться рядом с ним… и, судя по всему, не просто рядом, а гораздо, гораздо ближе! И теперь-то уж он не мог сомневаться ни в словах Грейнджер, ни в собственных наблюдениях – если он и не доверял людям, а порой и собственным глазам, то уж в своих зельях и своем статусе одного из лучших зельеваров не сомневался никогда. Хватило всего лишь нескольких капель – и вот вам результат, Поттер сам пришел к нему. И никаких афродезиаков, Мерлин упаси. Чего он никогда не желал, так это фальшивой страсти, которая испаряется на следующий же день – в его жизни и без того было предостаточно лжи. Настойка же, которую он подлил в котел Гарри, всего-навсего подталкивала человека к тому, чего он неосознанно желал, к чему стремился – но не мог либо осознать, либо решиться сделать первый шаг.

Однако Северус был достаточно умен для того, чтобы понимать – мало заставить Гарри прийти к нему, надо еще и удержать около себя это непоседливое и совершенно не дружащее с логикой и разумом создание, коль уж оно выбрало себе такого странного партнера, как зельевар. И тут предстояло изрядно постараться, ибо, памятуя о словах Грейнджер, Снейп не хотел отпугнуть мальчишку, но и позволить ему доминировать – нет уж. Ну, во всяком случае – не теперь. Если у Поттера были проблемы с доверием, то и Северус не на много отставал от него, спасибо Тому и Альбусу. В свое время они постарались на славу, напрочь отбив у зельевара желание кому-либо верить.

… Мужчина внимательно наблюдал за Поттером, удерживая руки мальчишки у него над головой, крепко прижимая его слабо сопротивляющееся тело к стене. Паника, настоящая паника. Выражение ужаса с его лица исчезло только тогда, когда Гарри понял, где именно он находится, и кто именно стоит перед ним. Ужаса – но не страха. Поттер продолжал бояться, это было очевидно. Северус, конечно, знал о происшествии на кладбище – тогда, на Тремудром турнире, - но в подробности его никто не счел нужным посвящать. А потому он и понятия не имел, откуда взялся этот навязчивый страх перед возможностью потерять контроль. Собственно, он мог бы воспользоваться окклюменцией, чтобы понять… но нет, так дело не пойдет. Разумеется, влезть в воспоминания Гарри проще простого, он так и не научился закрывать свой разум – а стоит ли? Поттер ненавидел их уроки, ненавидел, когда копались у него в мозгу. Конечно, Снейп мог проникнуть в мысли Гарри ненавязчиво, безболезненно и практически незаметно, для этого его таланта было более чем достаточно, но что потом? Если он хотел быть с мальчишкой дольше, чем одну ночь, не стоило рассчитывать на магию, тут требовался совсем другой подход.

С другим подходом тоже были сложности. Имея дело с гриффиндорцами, упор следовало делать не на логику и разум, а на сердце и чувства. И здесь Снейпа сложно было назвать экспертом. Само собой, он обладал достаточным опытом, спасибо вечеринкам Упивающихся, но мало было получить удовольствие самому – требовалось настолько «завести» Поттера, чтобы он забыл о своем желании доминировать и с удовольствием примерил на себя пассивную роль. Нельзя сказать, что в прошлом Северус с таким уж восторгом принимал участие в весьма сомнительных развлечениях, но и отказываться – не отказывался. Мало кто из последователей Лорда мог без ущерба для психики долго выдерживать его присутствие, всем им требовалась разрядка, когда можно было не думать о дне завтрашнем и жить моментом. Никакой любви, разумеется, все на уровне простого физического удовлетворения.

А сейчас предстояло продемонстрировать Поттеру не просто великолепное владение своим телом и умение заставить тело партнера «раскрыться» - требовалось нечто большее. Может, просто последовать примеру мальчишки и хоть раз в жизни позволить себе просто чувствовать? Идти за своими желаниями, не подчиняясь при этом доводам рассудка и напрочь игнорируя логику? Безумие… впрочем, ничего удивительного – дело ведь касалось Поттера, а рядом с ним все становилось с ног на голову.

Северус еще раз заглянул в испуганные глаза – и ему до ломоты в висках захотелось, чтобы эту пронзительную зелень туманил не страх, а совсем другое чувство. Он снял все барьеры, заботливо выстраиваемые долгие годы – к черту. И наконец-то позволил себе не просто смотреть…

… Гарри дрожал – все происходило слишком быстро. И Снейп стоял слишком близко. И эти тонкие губы, рядом. Совсем рядом – и вдруг на его губах. Теплые, сухие, твердые. Такие властные и настойчивые – и такие странно нежные. Уговаривающие. И дыхание, едва ощутимо отдающее мятой, с легкой горчинкой кофе, и влажный язык, пробующий его губы на вкус. И желание плыть по течению и принимать все, что тебе предлагают. И нежелание сопротивляться, когда кончик чужого языка скользил по зубам, легко щекотал небо. Этот поцелуй был лучшим в его жизни, несомненно. И совершенно, абсолютно недостаточным.

Снейп не анализировал – он просто смотрел. Запоминал и с наслаждением впитывал эту странную смесь испуга, удивления, восхищения. И желания, да. Он совершенно правильно понял эту беззвучную просьбу о большем - пусть даже мальчишка ни о чем не просил вслух и вряд ли понимал, насколько откровенно отражаются у него на лице все мысли. И целовал – снова и снова. Каждым прикосновением губ прося забыть обо всем, потерять контроль. А руки осторожно гладили, ласкали, спускались ниже и снова скользили вверх – не испугать бы. Притрагивались тут и там, чуть сжимались – и Северус ловил тихий вздох. Замирал на миг – и все повторялось. Прикоснуться, погладить – и, оторвавшись на секунду от таких сладких губ, коротко лизнуть горячую кожу… И все сначала… и по спирали. С каждым движением все дальше.

Гарри задыхался – все было совсем не так. Он и понятия не имел, что простые поцелуи и почти невесомые прикосновения могут так кружить голову. Что короткий укус способен пропустить по всему телу волну дрожи. Что пальцы, сжавшие через ткань рубашки сосок, и тут же отпрянувшие – могут заставить стонать и чуть раздвигать ноги. Что пуговицы, выскальзывающие из петель, заставят пожалеть об отсутствии в пределах видимости кровати – и тут же забыть об этом. И что желание доминировать окажется послано к черту всего лишь между двумя поцелуями. Тот, кто умеет так чувствовать, не может причинить вред. Да, Гарри Поттер никогда не дружил с логикой – и сейчас это было более чем правильным.

И внезапно все стало простым и понятным – не имеет значения, где ты, сверху или снизу, если рядом с тобой тот, кто тебя любит. Ведь любит же? Нахмурившись и пугаясь собственной дерзости, Гарри заглянул в глаза Снейпа и понял, что тревожиться ни к чему. Зеркало души… мрачной и темной, но, несомненно, открытой для него. Возможно, Северус никогда не скажет этого вслух, но разве слова – главное? И Гарри улыбнулся. И позволил себе сделать то, чего у него никогда не получалось ни с кем другим – забыть обо всем и просто любить.

А Снейп с удивлением думал, что сейчас он счастлив по-настоящему – едва ли не впервые в жизни. И ведь они еще даже толком не занялись сексом… нет, не так – любовью. Это обозначение физиологической потребности организма, раньше раздражавшее и вызывающее язвительную усмешку, сейчас казалось единственно верным. И Северус сделал то, о чем мечтал с того самого момента, как обнаружил Поттера стоящим у своих дверей – подхватил удивительно легкого мальчишку на руки и понес в спальню, на ходу срывая быстрые поцелуи с его губ.

… «Еще», - это коротенькое слово стало девизом Гарри на всю оставшуюся ночь. И, похоже, на всю оставшуюся жизнь. Потому что пресытиться тем, что так щедро дарил ему Снейп, казалось невозможным. Поцелуи, поцелуи, поцелуи – талантливые губы, о да! Прикусывающие кожу зубы – дааа… Язык, вылизывающий впадинку… пробующий на вкус так откровенно и жадно – черт! И жаркий румянец смущения – и желание большего. И пальцы – так глубоко. Немного больно, непривычно… и сладко… и так чувственно. Самый головокружительный минет в жизни – плотно сжатый рот, скользящий по нежной коже, темные волосы колышутся в такт движениям. Рука сжимает мошонку – кааайф! И умопомрачительный оргазм – просто невероятно. И еще невероятнее это проникновение – собственническое и ненасытное, осторожное и сдержанное поначалу, и такое жгучее потом… Экстаз.