Снарри-форум

[align:left] Посвящается Rassde.. [/align]

Это был прекрасный день. И настроение соответствующее.
Ласковое осеннее солнце пыталось согреть холодные камни серых домов, но, не найдя взаимности, безвозвратно тонуло в черных оконных дырах.
Человек, стоявший на мощеной булыжником улочке, счастливо щурился, глядя на высокое голубое небо. Сегодня у него был замечательный повод пойти в гости. Туда, где его совсем не ждали.
Карманы новенького пальто некрасиво оттопыривались прямоугольными коробками, и он, бережно придерживая их руками, направился к ближайшему переулку.

***

Старая, с потрескавшейся краской дверь распахнулась столь неожиданно, что мужчина невольно отступил назад.
– Люпин?! – в интонации человека, открывшего дверь, одновременно читались растерянность, удивление и, скорее всего, разочарование.
– Здравствуй, Северус, – нерешительно начал Люпин. – Я могу войти?
Помедлив, хозяин отступил в сторону, приглашая гостя в дом.
Тусклый свет просачивался сквозь небрежно зашторенные занавески в небольшую гостиную. Немногочисленная мебель сиротливо стояла в центре комнаты. Книжные полки зияли черными дырами.
– Даже не начинай, Люпин! – резко сказал Северус Снейп.
Смутившись, гость суетливо стал доставать коробки из своих карманов.
– Что это? – осведомился хозяин дома, усаживаясь в потертое кресло.
– Это портвейн, Северус, – меланхолично ответил Ремус Люпин, протягивая ему коробки. – Маггловский.
– Салем, двадцать лет выдержки, – саркастично заметил Снейп, жестом приглашая поставить портвейн на колченогий столик. – Похвально, похвально. Ты пришел извиниться? Не стоит, Люпин. Ты всего лишь женишься, а не умираешь.
– Скорей поблагодарить, – спокойно ответил Люпин, снимая пальто, и, не дожидаясь приглашения, сел на диван.
Северус встал с кресла, пересек комнату и исчез за потайной дверью в стене с книжными полками. Через несколько минут он вернулся, в руках у него были пустые бокалы.

***

Светло-коричневая жидкость, заполняя бокалы, маслянисто стекала со стенок, оставляя на них незамысловатые подтеки.

– Твое здоровье, Ремус Люпин, – одним глотком Северус осушил бокал до дна и снова наполнил его вином.
– Твое здоровье, Северус Снейп, – мягко сказал Люпин.
Вино было совсем не сладким, скорее, бодряще-обжигающим. Сладость приходила потом – в послевкусии. Ремус поставил бокал и внимательно посмотрел на Снейпа.
– Я хотел бы поблагодарить тебя, Северус. За то, что столько лет ты сохранял мое здоровье…
– Не надо, Люпин, – остановил его Снейп. – Это была просто работа. Ничего личного.
Наступило молчание. Снейп поднял свой бокал и наклонил голову в сторону Ремуса.
– За будущую миссис Люпин!
– За Нимфадору, – рассеянно кивнул Люпин.

***

Вино приятной волной растекалось по телу и кружило голову, принося легкую эйфорию, и Люпину никак не хотелось нарушать ту целостность и покой, которые они дарили. Целостность и покой нарушал Снейп.
– Так как же ты все-таки решился испортить жизнь этой девочке? – в словах Северуса звучали насмешливые нотки.
Люпин сдержано вздохнул.
– Она меня любит, – вяло возразил он.
– Что, такого старого оборотня, как ты?
"Да, такого старого извращенца, как я", – тщетно стараясь не встретиться с цепким взглядом Снейпа, Люпин пытался выбросить подобные мысли из головы, но безрезультатно. Глумливая улыбка собеседника была явным тому подтверждением.
– Есть люди, которым совершенно наплевать на это, – сдержанно ответил Ремус, оставляя последние попытки вести более выдержанную беседу.
На бледном, помятом лице Снейпа застыло напряжение.
– Продолжай, Люпин. – Глаза Северуса сверкали в полумраке. – Сегодня мне как никогда интересно все, что происходит в жизни оборотней…
Люпин судорожно отхлебнул из бокала, потом залпом допил остатки вина и в молчании уставился на Снейпа.
– Еще вина? – сухо предложил Снейп.
– Не откажусь, – Люпин улыбнулся. – И какая часть моей физиологии, Северус, тебя интересует?
Вечер предстоял быть многообещающим.

***

Винный бокал уже давно сменился тяжелым стаканом, и Ремус с пьяной маниакальностью рассматривал, как на дне в его золотистом содержимом таинственно поблескивают тающие кубики льда.

– Шотландский виски, – пояснил Снейп, с интересом наблюдая за ним. – Односолодовый скотч. Люпин, у меня нет привычки, травить своих гостей даже если они оборотни.
Люпин тяжело вздохнул. Судя по его виду, он уже начал сожалеть о том, что пришел сюда. На смену азарту приходили усталость и раздражение.
– За Сириуса Блэка, – нетвердо произнес Люпин и пригубил напиток. Виски обжег его своей крепостью. Сидящий напротив Снейп поморщился.
– За твою псину пить не буду, – зло бросил Северус и поставил стакан.
– И не надо, – неожиданно согласился Ремус. – Я пришел просто поблагодарить тебя, Снейп.
Северус задумчиво рассматривал пляшущие на стенах гостиной вечерние тени. Он уже был достаточно пьян и временами терял терпение, напрочь забывая о добрых намерениях Люпина.
– Если ты действительно хотел поблагодарить меня, Люпин, – небрежно заметил Снейп, – то мог бы просто сделать мне минет.
Люпин онемел. По его плечам и спине еще пробегали искорки приятного пьянящего покалывания, но Ремус постепенно начитал трезветь.
Он встал и, слегка покачиваясь, подошел к Снейпу, тот молча следил за его движениями. Люпин наклонился, опершись одной рукой о подлокотник кресла, другой неожиданно резко схватил Северуса через одежду за член. Снейп замер.
Ремус не шевелился, его дыхание неприятно щекотало кожу шеи Снейпа, и тому казалось, будто Люпин собирается что-то сказать, но никак не может подобрать нужных слов. Пауза явно затягивалась.
Столь явная и единственная за последнее время близость чужого тела будоражила Северуса. Он с отвращением осознавал, что его член, словно не понимая весь трагизм ситуации, начинает набухать, становясь все тверже и тверже. Сделать хоть что-нибудь с этой штуковиной Снейп уже не мог. Стоило Люпину почувствовать такую перемену, как его пальцы расслабились, и теперь это была не хватка хищника, а скорее нежные прикосновения, то сжимавшие, то отпускавшие, пожалуй, единственное достоинство Северуса Снейпа.
– Люпин, не смей! – пошипел Снейп.
Не глядя на него, Люпин опустился на колени и, расстегнув ширинку Снейпа, начал мягко сжимать его мошонку. Член у Северуса был длинным и тонким, с сеточкой красных капилляров. Сознание того, что он совершает что-то запретное и, быть может, постыдное приводило правильного Люпина в полуобморочное состояние, а алкоголь начисто лишал возможности сопротивляться. Ремус наклонился и медленно провел языком по набухшей плоти.
Снейп сам яростно расстегнул пуговицу на поясе и приподняв бедра, спустил брюки ниже колен.
Ремус чувствовал, как под его пальцами, становясь больше, член все сильней подрагивает, пытаясь освободиться. Решившись, он взял ртом уже явственно обозначавшуюся и такую нежную на ощупь головку члена. Сперва подержав ее, как бы исследуя горячую пульсирующую плоть распластанным языком, принялся немного посасывать, крепко обхватив губами. Откуда-то, словно из другого мира, до Люпина донеслось участившееся дыхание Снейпа. Движения Ремуса становились все быстрее, и он, подчиняясь этому безжалостному ритму, чувствовал, как постепенно нарастает его собственное возбуждение.
Спина Северуса прогнулась, и Ремус ощутил, как его рот стал наполняться горькой вяжущей массой, странным образом заставившей и его тело содрогнуться в быстром сильном оргазме.

***

Люпин сидел, бессильно откинувшись на колченогий столик.
По столику из опрокинутой бутылки растекались остатки портвейна, поглощая газетную бумагу “Придиры”. “Мистер Ремус Дж. Люпин и мисс Нимфадора Тонкс рады сообщить…” – слова двухмесячной давности, таяли в грязноватых пятнах.
– Так кого же ты ждал, Северус? – чуть слышно прошептал Люпин.
Но Северус молчал, его глаза были закрыты, а тело казалось безжизненным. Снейп спал. Организм не выдержал свалившегося на него счастья.

***

На полу в залитой солнцем гостиной сидела миссис Люпин и с почти детским азартом раскрывала свадебные подарки. Сам же мистер Люпин, уютно расположившись в кресле, с нескрываемой нежностью любовался своей женой, потягивая отменное эльфийское вино, доставленное посыльным накануне. К бутылке прилагалась открытка, написанная мелким острым почерком, но мистер Люпин, будучи человеком деликатным, утаил это послание от своей прекрасной половины. Скорее всего, в нем было что-то личное.

[align:left]Посвящается моей музе Ирине Евгеневне...[/align]

[align:center]Если бы…[/align]

Северус не спал. В полумраке комнаты его глаза казались закрытыми, но это была всего лишь иллюзия. Сквозь опущенные ресницы он внимательно наблюдал за безуспешными попытками Люпина налить себе виски. Его руки тряслись.

***

Испытанный оргазм заострил черты лица Северуса, а лихорадочный румянец сделал щеки еще более впалыми и лишь глаза, все так же странно блестели в темноте.
Кое-как поднявшись, Снейп заправил рубашку в брюки и застегнув ширинку, как можно тверже и ровней направился к дверям.
Ремус все так же сидел на полу, словно до сих пор не мог решить, что ему делать.
– Что теперь, Северус? – едва слышно произнес он.
В предутренней тишине слова прозвучали слишком громко и слишком отчетливо, чтобы их не услышать. Что-то холодное и липкое начало сковывать Северуса изнутри, что-то жгучее и отчаянное пронзало каждую клеточку его тела. Медленно развернувшись, Снейп выдохнул:
– Мне нечего тебе сказать, Люпин.
В глазах Ремуса застыло отчаянье.
– Одно только слово, Северус… Только одно твое слово..
Любой вариант этого слова, несомненно, устроил бы Северуса, но сейчас где-то глубоко в нем сцепились два чудовища страстно желающие получить свое, а посередине комнаты сидел нелепый взъерошенный Люпин с дурацким пятном на брюках. Больше не в силах сохранять спокойствие Снейп сдержано кивнул и вышел из комнаты. Он был согласен.

***

Люпин все-таки женился.
Несколько дней Северус провел стоя у окна, вглядываясь в пустынную улицу, сквозь узкую щель между штор. Иногда ему начинало казаться, что все происходившее лишь пьяный бессмысленный сон, и его охватывало страстное желание проснуться. Только изрядно засаленная, еще сохранявшая запах свежих чернил открытка была неоспоримым доказательством грядущих перемен.
Браку Люпину с Тонкс Снейп отводил не более трех месяцев, именно столько он согласился подождать.