Отправлено: 08.12.06 17:43. Заголовок: Знаю, как самого себя. slash, drama/romance, mystery. POV Гарри, закончен
Бета: Kulyok. Рейтинг: PG-13. Пейринг: СС/ГП. Категория: slash. Жанр: drama/romance, mystery. POV Гарри. Предупреждение: АУ (начиная с Лабиринта в КО: Седрик его не прошёл до конца, а значит, выжил). Дисклеймер: коммерческая выгода ролинговская, бриллиантовая шлифовка бетовская, буквы алфавита общественные. Всё остальное – моё. Саммари: Что ты знаешь о себе? Ты уверен, что ты – это ты? Статус: закончен.
На пир я собирался как на мероприятие, не стоящее моего присутствия и, если честно, вообще моего внимания. То есть медленно, постоянно находя себе какие-нибудь дела вроде наведения порядка, раскладывания в стопки по курсам непроверенных контрольных работ и прочих тихих радостей профессорской жизни. А что мне делать в Большом Зале? Веселиться? Не смешно. Самайн для меня был и остаётся днём памяти моих родителей, и пировать, поддерживая между делом светскую беседу с Минервой МакГонагалл или Филиусом Флитвиком, нет ни малейшего желания. Понимаю Снейпа. Раз в год, на несколько часов, но понимаю. Помнится, как-то на Рождество Дамблдор пытался заставить его повеселиться и подстроил так, что предложенная им же магическая хлопушка взорвалась, оставив в руках Снейпа шляпу с чучелом грифа, изрядно побитым молью. Мол, Северус, праздник же, давайте будем веселиться. А что делать, если веселиться не хочется? Если испытываешь жгучее желание укрыться в своих комнатах, и чтобы тебя все оставили в покое? Но, к сожалению, «авада» – это слишком радикальный способ избавиться от нежелательных визитёров. А ставить на собственные покои защитные заклинания такой силы, чтобы никого не пропускали, кроме меня – это тоже… как-то не очень. Хоть и под силу Камин вспыхнул зелёным, и в пламени появилась Чжоу Чанг: – Гарри, ты собираешься спускаться в Большой Зал, или нам с профессором МакГонагалл нужно за тобой зайти? – Собираюсь, – развернувшись в сторону камина, почти процедил я, хоть и старался из голоса все эмоции убрать. Она ведь не виновата в моём дурном настроении? Впрочем, она и так это знает, всё же профессор прорицания, занявшая должность Сивиллы Трелони шесть лет назад, когда ту убила Беллатрикс. Чжоу только-только окончила Хогвартс, война была в самом разгаре, и Дамблдор предложил ей работу: в Хогвартсе всяко было надёжнее. А дар предвидения ближайшего будущего для профессора прорицания предпочтительнее, чем масштабный пророческий, вроде того, что был у Трелони. Сивиллу-то её дар не спас, несмотря на силу, не предупредил, что вопреки тому, что деревня была буквально наводнена аврорами, очередной поход в Хогсмид может оказаться последним… Беллатрикс просто перестаралась, она хотела Сивиллу в плен взять, доставить к Вольдеморту, который возжаждал узнать полный текст того самого первого пророчества … Пророчество Лорд не узнал, Беллу, как потом выяснилось, серьёзно наказал… – Гарри, а хочешь, я скажу, что ты себя плохо чувствуешь, что приболел? – она явно почувствовала моё настроение. Удобно, когда друзья являются ещё и немножко эмпатами. А мы с ней уже давно были друзьями, как бы ни косились иногда на нас окружающие. Мой кратковременный всплеск интереса к ней на четвёртом курсе, как она сама подшучивала иногда, был связан с тем, что на парня свой интерес я ещё направить не мог, ибо не осознавал своей ориентации, а из всех окрестных девушек она была самой «юношеобразной». Мы – просто друзья, и то, что думают посторонние… Это их проблемы, нас троих с Седриком не касающиеся. – Хотелось бы, но ты же сама знаешь, что это бесперспективно, – вздохнул я. – У Дамблдора просто какая-то мания развилась: ему необходимо, чтобы на пиру по поводу Хэллоуина присутствовали все профессора. Он мигом явится проверять, как я себя чувствую. – А поколдовать чуть-чуть? – намекнула Чжоу. – Неужели ты, дублёр Флитвика, не нашёл до сих пор чары, способные на несколько часов обеспечить тебя высокой температурой, головной болью и ещё чем-нибудь для комплекта? – Слушай, а ты не хочешь не через камин разговаривать, а ко мне зайти? – Ага, подожди, я сейчас. Через пару минут она буквально выпала из камина, но каким-то чудом удержалась, я даже не успел шагнуть вперёд, чтобы не дать упасть на пол. Она невозмутимо отряхнулась, оглядываясь по сторонам, после чего улыбнулась: – Да уж, у больного человека такого творческого беспорядка быть не может, а если и может, то он никакой не больной, а обычный симулянт. – И гнать его нужно на пир. – А скрыть улики тебе не получится, до пира полчаса осталось. Слушай, – она села в кресло, и потёрла глаза, – так ты действительно чар не знаешь? – Знаю, – буркнул я, раскладывая на столе свитки с контрольными четвёртого курса, – только это не поможет. – Это как? – Чжоу внимательно посмотрела на меня. Пришлось объяснить: – Очень просто. В прошлом году я пытался этими чарами воспользоваться, когда понял, что все попытки заболеть естественным образом не получились. Так Дамблдор чуть ли не за руку к мадам Помфри отвёл, дабы она меня вылечила. Поэтому, колдуй, не колдуй, а в Большой Зал меня всё равно потащат. – Да уж, не повезло, – протянула она. Потом нахмурилась и возмутилась: – Так ты только поэтому меня тогда всю осень и в дождь, и в шторм таскал полетать на метлах, за снитчем поохотиться?! А я думала, что в этом году ты просто решил смилостивиться, и не устраивать наши с тобой тренировки в плохую погоду… – Как раз таки понял, что если в этом году ты схватишь воспаление лёгких, то твой муж мне этого не простит, – я подмигнул. – А ссориться с Седриком не захотелось, мы хоть и друзья, но… Вообще мне тогда хотелось получить веский повод не праздновать Хэллоуин. А раз уж Дамблдору столь необходимо моё присутствие в Большом Зале, то хоть естественным путём заболей, хоть магическим, но результат будет один. – Похоже на то, – кивнула она. – Слушай, а ты не знаешь, чего это он так в моём присутствии нуждается?.. Чжоу отвела глаза и попыталась придать себе предельно невинный вид. – Чжоу?.. – Ну, вроде как догадываюсь, но это всё настолько эфемерно, даже без видений, что я не рискну. – Ясно. – Гарри, не обижайся, но я не хочу тебя запутывать. Он наверняка тебе сам однажды расскажет. – А ты готова на это поставить хоть пару сиклей? Ни черта он не объяснит, ты ведь и сама знаешь, что он о касающемся меня пророчестве рассказал мне только тогда, когда я его буквально к стенке припёр! – Гарри!.. Я только отмахнулся: – Он, видите ли, уверен, что пророчества воплощаются в жизнь, когда люди этому не мешают, когда действуют не по пророчеству, а сами по себе! – Ну, всё, узнал, воплотил, Лорда Вольдеморта убил. Успокойся, – мягко произнесла она. – Не злись. – Я не злюсь, – рыкнул я. – Заметно, – скептически на меня посмотрев, заметила Чжоу. – Так мы идём в Большой Зал, или ждём делегацию наших коллег с господином директором во главе? – Слушай, мне кажется, или ты взяла несколько уроков манер у Минервы? – Кажется. – Хм?.. Чжоу хитро улыбнулась: – Потому что я взяла не пару уроков манер. Это была серия консультаций по теме «Как общаться с сильными магами, обладающими скверным характером». – ??? – А чему ты удивляешься? Где тот Золотой Гриффиндорец? Нет его. Ты очень сильно изменился, и это ощущают все, начиная с Рона и Гермионы и заканчивая старшим Малфоем, который появляется в замке раз в год, на день рождения Снейпа.
Я сел в кресло за рабочим столом, поставил локти на стол, и внимательно посмотрел на Чжоу, сидящую в кресле напротив. Да уж… – Я удивляюсь не тому, что окружающие заметили, что я изменился. Я удивляюсь тому, что МакГонагалл вообще может прочитать подобную лекцию. – А что тут такого? Она же эксперт по магам со скверным характером. Или ты думаешь, Снейп с ней просто так общается на темы, не связанные с учебным процессом, без малейших усилий с ее стороны? После окончания войны он изменился, но чтоб настолько? Я не думал, что его характер вообще можно ухудшить, потому что куда уж дальше? Сам-то я с ним практически не контактировал: ну что может быть общего у профессора зельеварения и помощника профессора чар? А навязываться, даже зная, что Снейп будет соблюдать все правила приличия, лишь бы Дамблдор ему лекцию очередную о дружбе и необходимости забыть старые разногласия не прочёл… Навязываться не хотелось: он и так достаточно заметно показывал своим поведением, что не испытывает радости от общения со мной. Вообще его уважения – да хоть какого-то одобрения – я мог добиться, исключительно работая много и хорошо. А подобраться к нему хотелось поближе, ибо во время войны он показал, что окружающие о нём однобоко судят. Это было уже любопытно… Действительно любопытно. Но не только. На протяжении всей войны он меня третировал и изводил так, что Рон уже вслух, и не таясь, говорил о том, что очень сомневается в том, что Снейп – на нашей стороне, и Гермиона не поддерживала его, но и не осуждала. А как же ещё они могли к нему относиться, если с индивидуальных занятий с ним по боевым заклятиям я приползал в Гриффиндорскую башню выжатый, как лимон? Если после пары часов тренировочного дуэлинга я был похож скорее на инфери, чем на живого человека? Но вместе с тем он неявно опекал меня, но я только после войны свёл воедино все случаи его заботы обо мне. И, поскольку перемена его отношения ко мне снова произошла, как только я убил Вольдеморта, я задался вопросом, почему это случилось. Он решил, что я выполнил свою роль и больше со мной общаться не требуется, или что обо мне волноваться просто уже нет необходимости, потому как опасности для меня больше не существует? Вероятность реальности как первого, так и второго предположений была… почти одинаковой, но вторые пятьдесят процентов были как-то больше. Ну не тот же человек Снейп, чтобы хорошо относиться к человеку только потому, что оный может убить Вольдеморта?.. – Ты это серьёзно? – Абсолютно. Так, – она легонько хлопнула по столу ладонью, – всё, ещё десять минут, и сюда нагрянет директор. Пошли, а если интересуешься этой темой, мы можем поговорить во время пира. Через семь с половиной минут мы сидели за преподавательским столом, Дамблдор посмотрел на нас обоих одобрительно, и кивнул. Похоже, доволен, что в этот раз я явился сюда добровольно. Ужин, как и всегда, был приготовлен великолепно, и мы с Чжоу, под жаркое из свинины с запеченным со сливками и сыром картофелем тихо перемывали кости коллегам. Оказалось, что я многого не знал о происходящем в нашем дружном коллективе. Ну, это моё неведение объяснимо: Флитвик на меня сгрузил всю работу по проведению лекций, сам он наконец сел за написание учебника по чарам, и только лишь ведёт у седьмых курсов дипломы, мол, именно для этого я ещё не слишком опытен. А потому мимо меня проходит изрядная часть общественной жизни, что, с моей нагрузкой в виде лекций, проверки контрольных и помощи Флитвику в написании книги, вполне понятно. Разговор с Чжоу позволил некоторые лакуны заполнить хотя бы теоретической информацией. Так, например, теперь Снейп с Дамблдором практически не общается, хотя во время войны был его правой рукой (наводит на размышления), и все хилые попытки наладить контакт просто-напросто игнорирует. Зрелище, по словам Чанг, было то ещё: молчащий и безразличный ко всему профессор зельеварения, и директор, к слову, его непосредственный начальник, пытающийся всевозможными способами пробить этот лёд отчуждения. А за льдом – магма, до которой Дамблдору не добраться до сих пор… Только эти извержения вулкана, если – когда – они случались, наблюдала уже Минерва, добровольный сейсмолог снейповского характера… М-да. Да и то: магма, если можно так выразиться, обжигающая холодом, как ни абсурдно бы это звучало. А что и почему случилось, что Снейп столь сильно изменился – неизвестно. По крайней мере, сама Чжоу об этом ничего узнать не смогла, а меня на тот момент с этой загадкой трогать не захотела, даже зная мой талант выходить на ответы к сложным вопросам и ситуациям. Своих слизеринцев Снейп в узде держит, я бы даже сказал, что в строгих ошейниках (есть такие, шипами внутрь, для бойцовских собак), и проблем в плане дисциплины от них практически нет. Поддерживает с ними достаточно доверительные отношения, с любой проблемой они к нему идут, не таясь и не сомневаясь, как к собственному любящему дядюшке. Но вот коллег, то есть всех нас, перемены в характере Снейпа не задели. Вот эти вот небольшие положительные перемены. Всем профессорам он эту свою линию поведения не демонстрирует. Да хотя бы во время тех же публичных приёмов пищи, будь то обычный завтрак или праздничный пир, Снейп молча ест, ровно столько, чтобы ни одна заботливая коллега, вроде той же МакГонагалл, не смогла сказать «ой, да ты совсем не притронулся к еде. Не нравится приготовленное домовиками?». После чего точно так же молча поднимается из-за стола, игнорируя любопытные взгляды студентов, и уходит. Тут Чжоу помялась, и откомментировала: «У МакГонагалл давно уже сложилось впечатление, что плевать ему с башни Астрономии на все вопросы и замечания коллег, словно он давно уже хочет уволиться». Разговор сам собою стих. «Хочет уволиться» – а с этим уже непонятно. Война ведь закончилась, Лорда Вольдеморта я убил окончательно, и возродиться он не сможет. Весь Ближний Круг пойман и сидит в уютных азкабанских камерах, за исключением всё того же Люциуса Малфоя, который перешёл на нашу сторону, как только вернулся с кладбища тогда, после возрождения Лорда Вольдеморта. Собственно говоря, вернулся он с кладбища со мной, одним и тем же порт-ключом, и помог Дамблдору и Ордену Феникса с доказательствами того, что Лорд возродился. А не пойманная же до сих пор мелочь – мелочь и есть. И таковых, если рискнут на Снейпа напасть, тот съест на завтрак и без соли. И всё это означает, что бывший двойной шпион Северус Снейп имеет полное право и возможность уволиться и обустраивать собственную жизнь так, как только ему в голову взбредёт. Но не увольняется. Хотя большая часть студентов в случае этого знаменательного события этот самый день до конца жизни праздновала бы как праздник, с размахом, присущим собственным дням рождения, или Рождеству. Аврорат, правда, это увольнение воспринял бы как трагедию: покажите второго такого же зельевара, носящего ранг «мастер зелий», который согласится не научными изысканиями заниматься, а тратить свои силы на то, чтобы студентов нерадивых обучать. Зато все, кто выдержал снейповский курс высшего зельеварения, их ночью разбуди, так имя своё могут и не вспомнить, но состав и порядок приготовления любого зелья отчеканят без ошибок. Такие сотрудники – одна радость, что для аврората, что для клиники святого Мунго. Гхм… Создаётся впечатление, что Снейп не увольняется только потому, что не хочет хогвартсовских студентов порадовать. Как же, столько времени портить им жизнь, раз за разом, день за днём ставя на место, напоминая, что жизнь не любит беззаботных пустоголовых болванов, и тут разом свести все эти усилия к нулю…
– Гарри, – задумчиво произнесла Чжоу, косясь на второго моего соседа, Флитвика, весь вечер ведущего неспешную беседу с директором, – а всё-таки, почему директор так упорно тащит тебя на пиры?.. – Не знаю, я тебе об этом уже говорил. – А поговорить с ним не хочешь? – Ну… Не сегодня. Как-то нет у меня желания ночью устраивать ему допрос, – я чуть улыбнулся, но, даже я это чувствовал, улыбка была несколько натянутой, при всём моём хорошем к Чжоу отношении. Всё-таки настроение у меня не то, чтобы искренне радоваться. Да и время не то… Она скептически на меня поглядела: – Ну, ты выглядишь гораздо лучше, чем выглядел перед последней битвой. Скорее, тебе пока просто не хочется об этом говорить? – Пожалуй… да. Через полчаса пир подошёл к концу, и все присутствующие разошлись. Студенты – по гостиным и, соответственно, спальням, профессора – по личным покоям. Очередной Хэллоуин закончился. «Закончился», – мрачно вертелось у меня в голове, пока я брёл по коридору третьего этажа. Вот только я этого почему-то не ощущал. Для меня этот вечер не закончен. Почему-то. Хотя уже третий час ночи. Коридор не был освещён, – не считать же за полноценное освещение тонкие лучи лунного света, проходящие сквозь резные переплёты витражей, – и тих. Единственными звуками были чуть слышное гудение сквозняка, да моё размеренное дыхание. Мрачно и холодно. Пусто. На улице не лучше. Может, если я прогуляюсь на свежем воздухе, то смогу заснуть? Идея показалась здравой. Дойдя до лестницы, я ступил на пролёт, и каменные ступени бесшумно начали спускать меня вниз. У «причала» кто-то стоял. Сойдя с последней ступеньки на пол, я оглянул высокую худую фигуру нарочито медленным взглядом, и сделал несколько шагов, пытаясь обойти Снейпа. Ну, этого можно было ожидать, что ему тоже не спится. Интересно, бессонница – это профессиональная профессорская болезнь? – Профессор Поттер, – глухо произнёс он, – куда вы направляетесь? Поскольку это его не касалось, а настроение у меня совсем не то, чтобы любезничать с кем бы то ни было, я вопрос его попытался проигнорировать. Следующий вопрос он бросил мне в спину: – Профессор Поттер, мне вас обездвижить? – Что?! – я резко развернулся, вглядываясь в него и нашаривая в кармане мантии полочку. – Ты, что, не знаешь, что тебе нельзя выходить на улицу? Похоже, что не знаешь. Expelliarmus, – бросил он, и моя палочка вырвалась из пальцев. – Снейп, да что ты себе позволяешь?! – То, что вам, Поттер, задолжал Дамблдор. Я себе позволяю объяснение странных прихотей нашего многоуважаемого директора, – почти прошипел Снейп, и подошёл ко мне. – Пойдёмте, – он положил пальцы на мой локоть и потащил за собой. Никак к себе в гости? – А что вы знаете обо всём этом, профессор? – я шёл рядом, и попутно пытался извернуться, чтобы освободить руку. – Всё знаю. Неслабое заявление, однако. Как ж он может всё знать, если ни с директором Дамблдором, ни с остальными практически не общается? – И откуда же… – я замолк: на очередном разветвлении коридора Снейп повернул в сторону, противоположную пути к подземельям. В сторону… А у лестницы направился к пролёту, едущему наверх. В сторону… эээ… моего жилья. – Профессор Поттер, – глядя вперёд, начал Снейп, – почему-то мне кажется, что вам в это время самое место в ваших собственных покоях, а не на улице. Или вы предпочтёте ночевать именно там?.. В этом случае осмелюсь вас разочаровать, составить вам компанию изъявит и наш многомудрый директор, и профессор МакГонагалл, и ещё несколько наших общих коллег. И никакого одиночества вы не получите, как бы к этому ни стремились. – А вы с чего это взяли, профессор Снейп? – соперничать в язвительности тона я с ним не мог, но, тем не менее, это не повод не пробовать. Он остановился около двери моих покоев, и наконец отпустил мой локоть. Повернулся ко мне, и, глядя прямо в глаза, удостоил меня ответом: – С того, профессор Поттер, что все выходы из Хогвартса, включая тайные ходы, зачарованы лично Альбусом Дамблдором, Филиусом Флитвиком и мной. И как только вы пересекаете границу самого замка, так в ту же секунду у директора срабатывает сигнализация. – ЧТО?!! – Мы пришли, – игнорируя мой возмущённый вопль, всё тем же ровным тоном произнёс он, даже не повышая голоса. – Если вы, профессор Поттер, сейчас не собираетесь демонстрировать мне умение становиться нематериальным и проходить через двери, то вам лучше её открыть. Самому открыть, потому что если вы эту работу оставите мне, то, после того, как я её вскрою, развеивать шлейф тёмномагических отмычек придётся всем профессорским коллективом. – Снейп, что значит «у Дамблдора срабатывает сигнализация»?!! – Профессор Поттер, вы открываете дверь, или я вас отвожу к господину директору? Я ругнулся про себя. Ответы, похоже, здесь я не получу, придётся его пускать к себе в покои. Повернувшись к двери, я нашёл взглядом барельеф в виде василиска, обвивающий дверь своеобразной аркой, и, привычно обращаясь к змею, произнёс: – Открывай. За тайну пароля я мог не волноваться: единственным змееустом на весь этот – Мерлин бы его разнёс по камушку – замок являюсь я. А Снейпу, чтобы разрушить дверь, при всех его заявлениях о собственной крутизне, придётся очень сильно постараться: зря, я, что ли, четыре года львиную долю свободного времени пыль книжную глотаю в библиотеке? Змей шевельнулся, сдвигаясь, и контур двери освободился. Как только дверь открылась, в гостиной, повинуясь чарам, зажглись светильники на стенах, освещая комнату. – Проходите. Он, разумеется, воспользовался приглашением, словно это было для него вполне обыденным делом: разговаривать со мной, приходить ко мне в гости. Как будто все эти годы он не игнорировал меня старательно, ограничиваясь редкими скупыми фразами-ответами во время педагогических советов, да при встречах в коридорах замка. Хотя не мог не знать… да что там не мог… Он знал, что я не являюсь тем пустоголовым гонящимся за славой героем!.. Но я всё равно не стоил ни грана его внимания. Он вошёл в гостиную, сделал пару шагов, остановившись рядом с кожаным диванчиком. Обойдя Снейпа, я сел на диван и поинтересовался: – Профессор, так что вы там говорили о сторожевых заклинаниях? – Мне казалось, что я говорю достаточно внятно, Поттер, – он огляделся, сел на стул у письменного стола, и скрестил руки на груди. – Директор счёл, что ему удобнее в любой момент времени знать, находитесь ли вы на территории замка или пересекли границы. – Что значит удобнее?!
Он смерил меня презрительным взглядом и усмехнулся: – Ровно то, что я сказал. Это ему показалось удобнее, ибо позволяет не беспокоиться о том, в порядке ли вы, и собираетесь ли влезть в очередную глупость. – То есть? – Например, в Самайн, как этой ночью. – Снейп, ты можешь хоть раз объяснить так, чтобы окружающие поняли, что именно ты имеешь в виду? – Собственно говоря, я к этому подошёл. Я настоятельно рекомендовал бы вам, мистер Поттер, – [да что ж его так периодически заклинивает на этом именовании, как будто я всё ещё его студент? ] – не выходить на улицу в подобное время. Потому что никому не известно, что может произойти, а я, к сожалению, истратил последнюю возможность спасти вашу жизнь. Ух ты… – И когда ж вы её истратили, профессор Снейп?.. – я поёрзал, устраиваясь поудобнее, ибо выслушивать подобное нужно, не отвлекаясь, дабы в подходящий момент подловить на несоответствиях в описании «подвигов», потому что больно уж невероятно это всё звучало: как это можно истратить возможность спасать?.. – После вашей с Тёмным Лордом последней битвы. – И?.. – И если вы не будете благоразумны, то в следующий раз умрёте, – спокойно, словно речь шла о погоде, вымолвил он. Врёт и не краснеет, я ведь великолепно помню, что было после битвы: Ремус отнёс меня в больничное крыло, меня напичкали обезболивающими, потому что не прошёл пост-эффект от нескольких заклинаний «crucio», и я заснул. Лечили меня мадам Помфри и Дамблдор, пока я, так сказать, «отсутствовал». – То есть вы, профессор Снейп, – он снова скривился при этом именовании, – утверждаете, что спасли мне жизнь? – Я не спас вам жизнь, – как-то устало вздохнул он, и потёр лоб ладонью. – Я вам её отдал. – Хм, а с этого места поподробнее… – Насколько? – С самого начала. – Если с начала… Как вы знаете, я являюсь полукровкой, – я кивнул. – Но в моём случае окружающие понимают под этим термином не то, что должно. Я не ребёнок волшебницы и магла, как это считается официально. Я в буквальном смысле наполовину человек. Ничего себе… Но… Я пригляделся к нему повнимательнее. На потомка вейл он не похож абсолютно, те до пятого колена являются блондинами, я уж не говорю о том, что человеческая форма потомка вейлы обладает почти магической красотой. Полу-вампиром Снейп быть не может: свет переносит хорошо, да и человеческую пищу ест. Великаньей крови тоже нет, ибо слишком уж сильным магом является. Потомком гоблинов – тоже, он по росту не подходит… Оборотничьей крови в нем быть не могло: иначе сам был бы оборотнем. – И кто же вы, сэр? – Если вам знаком термин «сид», то я являюсь полусидом. Значит, Снейп – потомок сидов, почти мифического племени магов, жившего давным-давно на территории Британии и ушедшего на второй слой мира, переставшего контактировать с людьми. По крайней мере, о таковых контактах ничего достоверного, подтверждённого фактами, известно не было. – Но как? Как вам удалось это скрывать? – Такие, как я, полукровки, являются очень специфичными разумными существами, и потому не стремятся публично заявлять о своей истинной природе. – И что это означает в плане отличий от обычных людей? – То, Поттер, что в понимании обычных магов полусид обладает двумя жизнями, человеческой и сидовской. И для любого тёмного мага является очень желанным существом. Потому что полусид может отдать свою человеческую жизнь. Как вы понимаете, если бы тот же Тёмный Лорд узнал о моей природе до того момента, пока я не перешёл на сторону Ордена… – Но почему вы тогда вообще… – Потому что я не знал о том, кем я являюсь, до того момента, пока не умерла моя мать. А потом ко мне пришёл мой настоящий отец, и рассказал об этом. – Понятно… Но, возвращаясь к тому, что мне нельзя с точки зрения профессора Дамблдора в определённые дни выходить на улицу… – Когда Люпин принёс ваш почти труп в больничное крыло, а это был именно почти труп, вы уже умирали… – Как умирал?! – Очень просто, – тихо произнёс он. – Поскольку вы были связаны с Лордом кровью, он, умирая сам, попытался вас утянуть за собой. Он проклял вас, и вы стремительно теряли магические способности, словно те были кровью, и через пару часов вслед за магической силой точно так же должны были бы потерять душу. В общем, единственным шансом для вас остаться в живых был только мой вариант. С того момента вы живёте моей жизнью в буквальном смысле… Поттер, чему вы удивляетесь? Вы же принимаете как данность, что воспоминания могут быть извлечены в Омут Памяти. Так почему не допускаете, что кто-то может уметь отдавать жизнь, не умирая? – То есть вы сейчас уже не человек? – Именно, – подтвердил он. – Кстати, а почему мне никто не рассказал о том, что вы сделали? – Профессор Дамблдор счёл, что подобное знание может оказаться для вас неприятным. И решил предоставить мне эту обязанность, если у меня хватит на это, хм, наглости. Я всё ждал, что вы сами захотите добиться от директора объяснений о том, что с вами происходит, но вы на это так и не решились, а потому я счёл, что сам должен вам это объяснить. – А что со мной происходит? Снейп встал на ноги и прошёлся до окна, некоторое время постоял, оперевшись руками о подоконник, смотря вниз. – Профессор Снейп?.. Не оборачиваясь, он ответил: – Ваша душа, естественно, всё ещё при вас, Поттер, иначе и быть не могло. Равно как и знания, и память. Но способность воспринимать мир несколько изменилась, вы это переняли от меня. Именно поэтому вы, к примеру, столь много и усердно изучаете чары, предмет, который избрали в качестве своей профессии, хотя, будучи студентом, на такое отношение к ним были неспособны… Если можно так выразиться, вы не просто взяли несколько мантий из моего «гардероба», вы забрали его весь. Это было очень непривычно, когда я остался без моих собственных традиций поведения, способов строить взаимоотношения с людьми… – То есть, из-за этого у вас столь сильно характер поменялся?.. – Да, я достаточно долго восстанавливал отданное вам. Вы сами, поскольку являлись уже сформированной личностью, не переняли всё, и, опять таки возвращаясь к примеру, полученное повесили в свой платяной шкаф и теперь просто пользуетесь этой «одеждой» время от времени. Но периодически вы теряете над собой контроль, и пытаетесь сделать то, что вам старшие пытаются помешать сделать, как поступали раньше, ещё будучи студентом…
Я постарался остаться невозмутимым, хотя кровь прилила к щекам. Впрочем, он всё равно стоял ко мне спиной, да и вообще явно не стремился отчитать меня, поставить на место. – А поскольку единственным шансом объяснить вам, что куда-то ходить нельзя, является полное объяснение причин, почему нельзя и к чему может привести ваша неосторожность, я решил вам это рассказать. – Но почему профессор Дамблдор не мог мне это объяснить сам? – Не имею понятия. Можете попробовать сходить как-нибудь к нему и поинтересоваться. Часа через полтора чаепития со сладостями он выставит вас за дверь, окончательно запутав. Если вам не жалко времени, можете попробовать. – Нет, спасибо, я вам поверю без проверки на практике. Профессор Снейп, так почему мне нельзя в определённое время оставаться одному на улице? – Потому, что Самайн опасен для вас. Ваша душа помнит, что утратила способность существовать в физическом теле, и находится в нём только потому, что я отдал вам свою. – И что? – И я хотел бы попросить вас, мистер Поттер, быть чуть более осторожным. Однажды вы можете выйти на улицу, и уйти за Грань, – последнее слово он так и произнёс, словно с заглавной буквы. – Я на это, как потомок сида, способен без каких-либо негативных последствий, но вы дорогу найдёте лишь в одну сторону. И вернуться не сможете. Вы хорошо это запомнили? – Да, я понял. – Нет, Поттер, – он, наконец повернулся в мою сторону, – вам это нужно не понять, а запомнить и всегда руководствоваться этим в своём поведении. Не потому, что так сказал я, или ещё повторит профессор Дамблдор. А потому, что если вы забудете об этом, то умрёте. И, что бы вы ни думали об окружающих, но очень многие люди будут горевать, если вас не станет. Подумайте над этим. Мне так кажется, что тему смерти вы понимаете очень хорошо, и… Я кивнул, признавая его правоту. Если я живу потому, что он отдал мне свою жизнь, то мне стоит поберечь этот дар. Тем более, что подобные дары я получал… Вру: вот такие вот не получал. Тем более от Снейпа. – Хорошо, – кивнул он, – надеюсь, вы будете благоразумны в дальнейшем. А для начала не пойдёте этой ночью на улицу. Мне снова пришлось кивнуть, соглашаясь. – Ну что ж, больше разговаривать не о чем, – заключил он. – Спокойной ночи… Или вам требуется кто-нибудь, дабы приглядеть за вами? – Нет, – я невольно насупился, – я уже не ребёнок, если вы этого не заметили. – Я это заметил уже давно. Но вам самому об этом нужно изредка напоминать, – он дёрнул уголком рта, и больше всего это напоминало бы улыбку, если бы не тот факт, что он никогда не улыбался. Кивнув мне (на прощание?), он вышел. Всё, пора спать, уже поздно. Вот так-так… Действительно, чего порой не узнаешь о магическом мире… Я скинул по одному ботинки, и минут за десять, шатаясь по комнатам, успел практически на автомате покидать в урну для бумаг и прочего мелкого мусора несколько фантиков от шоколадных лягушек и ненужные черновики. После чего заскочил в ванную, умылся и переоделся в халат. Пока Снейп мне всё это объяснял, я старался все лишние вопросы отгонять подальше, ибо как-то было не совсем культурно ловить его на некоторых интересных моментах: как будто я не знаю, насколько можно Снейпу испортить настроение не вовремя заданным вопросом, и сколько всего хорошего за это огрести. Сколько раз в своё время из-за вопроса, заданного во время лекции Гермионой, Гриффиндор лишался пяти-десяти баллов! Ну, сейчас-то я уже не студент, а потому баллы Снейп с меня не снимет, да и отработку не назначит. Но я же теперь, если что, всегда смогу к нему подойти и спросить. Он сам вслух признал, что не считает меня ребёнком, а значит, я могу надеяться… на то, что он изменит своё отношение ко мне. Это… обнадёживает. Но вопросы у меня были. Я, не особо заботясь об изящности действий, плюхнулся на кровать, содрав с неё покрывало и сложив его заклинанием на комоде. Не глядя, схватил подушку и обнял: привычка из давнего чуланного детства – иллюзия кого-то тёплого рядом. Ну не может быть так, чтобы я бесплатно – хотя в данном случае неуместно говорить о деньгах – безвозмездно получил то, в чём Снейп заочно, так сказать, отказал Лорду Вольдеморту. Вольдеморт за вторую жизнь Снейпа бы озолотил (а вот тут как раз ничего иного кроме материального и быть не могло). Благо что финансовые ресурсы у него что в первую войну, что во вторую были солиднейшие. Снейп всю оставшуюся человеческую жизнь мог бы жить припеваючи, и даже после этого ритуала передачи жизни Вольдеморт бы его считал самым ценным из своих Упивающихся: кому же из Тёмных Лордов всех времён и войн был бы, если бы у них была такая возможность, лишним маг, способный колдовать одним усилием мысли, как, согласно мифам, умели сиды? Что на меня накладывает этот дар? Какие последствия могут быть? Отказаться я от этого дара не могу: я не самоубийца, естественно. К тому же неизвестен алгоритм, и вообще возможно ли это в принципе. Но что со мной будет дальше? Перспективы, рисующиеся передо мной, были одна другой страшнее. Чёрт, я теперь точно не засну. Я вскочил на ноги, и начал ходить по спальне. Каковы будут последствия того, что он сделал, я не знаю. И пусть признаться он в этом признался только сейчас, но срока давности у такого долга быть не может. И я… Я боюсь. Пусть во время войны он был на нашей стороне, и сейчас его воззрения на магический мир остаются прежними, но… Дьявол, он же перестал быть человеком! Как только мне свою человеческую жизнь отдал, так тут же перестал. Он упомянул, что долго восстанавливал свой прежний «гардероб», то есть свою прежнюю личность. То есть на данный момент он с высокой степенью вероятности будет себя вести, как человек, которым был. Ну и чего можно ожидать от профессора зельеварения Северуса Снейпа?.. Ууу… Если бы у меня это кто-нибудь спросил курсе этак на пятом… Того, что тренировать – и третировать – он меня будет, что называется, до того момента, пока не будет уверен, что я достаточно подготовлен к тому, чтобы смочь сбежать хотя бы от Упивающихся. Дабы я убедился на собственной шкуре, что дальше меня ждут не подвиги с постоянной подстраховкой то в виде Альбуса Дамблдора с Фоуксом, как на первом и втором курсах, то в виде самого Снейпа, как в истории с Люпином. То в виде лже-Грюма, который страховал меня и помогал мне, чтобы я прошёл Турнир и послужил одним из ингредиентов для зелья, способного вернуть Вольдеморту нормальное физическое тело. Что ждут меня не подвиги, а очень большие проблемы с весьма шатким шансом выжить. Да и сейчас проблемы меня вполне могут ожидать. Потому что я не знаю, что может потребовать Снейп взамен за свою жизнь. Очень может быть, что именно отсюда, то есть в результате точно таких же спасений жизни и возникло то утверждение, тот магический закон, что спасённый маг несёт долг жизни перед тем, кто спас. Я, видимо, теперь сам должен Снейпа спасти? Пусть именно так я не сумею, но я, вероятно, должен буду от нападения его защитить, или что-то в том же духе сделать?.. Или он может захотеть чего-то иного? Я невольно застонал. Я не засну, пока не узнаю, что именно я ему должен за то, что до сих пор живу. По крайней мере, известные неприятности лучше, чем неизвестность.
Накинув на домашний халат профессорскую мантию, и обувшись в домашние мокасины, я выскочил в коридор, захлопнув за собой дверь. Не так уж и много времени прошло с тех пор, как Снейп ушёл из моих комнат, значит, я его не разбужу: всем известно, что он мало спит. А судя по тому, как он лютовал на утренних уроках, когда я был студентом, он, похоже, «сова». Значит, спать ещё наверняка и не ложился. Повернув за угол, я пошёл дальше, и тут мне в спину, меткое и столь же действенное, как «stupefy», знакомый голос бросил: – Ну, примерно так я и предполагал, Поттер. Что?.. – я замер, и медленно повернулся к Снейпу. – Что? – Я так и знал, что вы, мистер Поттер, не последуете рекомендациям. – Я не… – Вижу, профессор Поттер, что вы не очень далеко ушли от линии поведения, которую использовали, будучи студентом. Жаль… К счастью, я залился краской негодования и сильного возмущения в достаточно густом сумраке, а потому эта моя совсем невзрослая реакция от глаз этого гада была скрыта. По крайней мере, я на это надеялся. Ну, как минимум на то, что он не сможет точно определить цвет моих щёк, а потому удержится от возможно необоснованных упрёков. Он развернулся, и направился прочь. Я выругался. Про себя. – Снейп! Подожди! – рванув за ним следом, шагов через десять я его догнал, и схватил за рукав плотной чёрной мантии. Схватил, и попытался развернуть к себе лицом. Дёрнув локтём, он от моих пальцев освободился. – Я не за этим вышел! – Ну и за чем же?.. – остановившись, бросил он, даже не поворачиваясь в мою сторону. – Я хотел найти вас, профессор Снейп, и узнать, каковы будут последствия того, что вы спасли мне жизнь? – И какой ответ вы хотели бы услышать? – Правдивый!.. – Никаких, – всё так же не поворачиваясь ко мне, произнёс он. – Никаких последствий не будет. Как только я отдал вам свою жизнь, я в тот же день отказался от вашего долга. Вы мне не должны ничего. Я не могу вас заставить быть более осмотрительным, не могу вам приказать, не сумею забрать свой дар назад, видя, что вы им неосмотрительно распоряжаетесь. Последнее, впрочем, я в любом случае был бы не в силах совершить. Живите спокойно. – И это всё, что вы можете сказать? – Да, – утвердительно припечатал он. Он стоял, держа спину настолько прямо, что у меня даже мелькнул вопрос о том, всё ли в порядке у него с позвоночником. Все мои накал и ершистый настрой как-то незаметно исчезли. Мерлин, чего я себе навыдумывал?! Идиотом с точки зрения Снейпа был, идиотом и останусь. Навечно. С его точки зрения. И сейчас я очень близок к тому, чтобы с ним согласиться. Не то чтобы Дамблдор ему руки повыкручивал, требуя, чтобы Снейп освободил меня от долга (хотя, в теории, на это директор был бы способен). Но Снейп четыре с половиной года молчал об этом «долге». Нет, просто о том, что он мне жизнь отдал. Если бы он хотел что-то сделать, он давно бы уже воспользовался возможностями. Мне отомстить за все годы моего студенчества и вместе с этим попорченные нервы самого Снейпа. Или – за то, что я потомок Мародёров. Мог ведь, если бы воспринял этот долг как шанс хоть как-то рассчитаться с неприятным прошлым. – Профессор Снейп… сэр… – я помялся, но его ожидающее молчание хоть как-то меня обнадёживало, давало гипотетическую вероятность, что он не только выслушает меня, но и ответ даст. Я обошёл Снейпа, встал перед ним, и, глядя куда-то в район воротничка-стойки на его мантии, спросил: – Можно спросить?.. – Ну? – После того, как вы вышли из моих покоев, вы не пошли к себе. Возможно, вам не хотелось спать, сэр, не спорю… Возможно, вы просто ходили по коридорам замка, и я на вас сейчас наткнулся совершенно случайно. Сейчас, совсем рядом с моими комнатами. Но… Мне нужно знать… – я поднял взгляд чуть выше и встретился с ним глазами. Невольно облизнув губы, я задал интересующий меня вопрос: – Почему вы всё это время так беспокоились обо мне?.. Почему о том, что вы сделали для меня, не мог и не захотел рассказать никто другой? Внимательный взгляд, скорее, рассматривающий меня самого, чем моё лицо. Меня, то есть то, чем я являюсь внутри, за ворохом одежды из тяжёлых плотных шерстяных уже сформированных шаблонов поведения, из тонкого шёлка гладкого плетения вариативных реакций на окружающих, из мягкого тёплого хлопкового миролюбия в отношении самых близких ко мне людей. Мы с ним… Мы с ним так теперь похожи. Не идентичны, нет: но я теперь могу понять, что он за человек, как бы ни было теперь неправильно называть его так с точки зрения терминологии. И он знает, что я способен на это. Я могу понять. Но я хочу услышать ответ. Он шагнул вперёд, и его руки обвили, притягивая, прижимая. Тихий и непривычно мягкий без язвительности шёпот на ухо: – Потому что вам я отдал бы свою жизнь, даже если бы я был всего лишь человеком.
Итак... Anima, lokiana, Дония, Galit, Black Mamba, Шутиха, Лира, Скромняга, ValDi5, Рыжая - спасибо за отзывы.
Шутиха специально старался, мы с бетой долго шлифовали эту идею. Но ещё дольше - то, как в какой момент времени Снейп воспринимает Поттера. Несносным мальчишкой, выросшим, или коллегой
А последней фразой мне велели закончить В смысле, остановить повествование именно на этом моменте...
Пост N: 7
Зарегистрирован: 19.06.07
Откуда: Литва, Клайпеда
Рейтинг:
0
Отправлено: 20.06.07 20:21. Заголовок: Re:
Просто чудо. У меня даже слов нет. И Снейп вышел такой.. ммм.. спокойный, уравновешенный и немного отстраненный. И Гаррик такой умненький и в то же время милый. Люблю фики, где Поттер умственно развит. А про концовку я вообще молчу! Потресающе. Мое почтение Автору!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 2
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
В смысле, остановить повествование именно на этом моменте...
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума