Отправлено: 07.11.06 17:01. Заголовок: Последствия одной ночи, слэш, СС/ГП, PG-13, drama/angst, POV Снейпа. Добавлен вбоквел от 4.05.08
Название: Последствия одной ночи. Автор: Остролист. Бета: Kulyok. Категория: слеш. Рейтинг: PG-13. Пейринг: СС/ГП. Жанр: drama/angst. POV Снейпа. Необходимые пояснения: 1. седьмой год обучения ГП в Хогвартсе. События ОФ и ПП забудьте, как кошмарный сон. Лорд окончательно мёртв. 2. Гарри в первой книге долгое время был уверен, что Снейп способен читать мысли. А кто сказал, что он этого действительно не умеет делать? 3. Четвёртый фанфик серии "Телепат", ссылка на первый - здесь Дисклеймер: коммерческая выгода ролинговская, бриллиантовая шлифовка бетовская, буквы алфавита общественные. Всё остальное – моё. Саммари: рано или поздно, но с этим нужно было разобраться... Опубликование: с разрешения автора, естественно (я бы хотел знать, в каких руках будут обитать копии моих текстов).
В первое воскресенье марта Минерва вызвала меня через камин. Сам факт вызова показал, что случилось что-то необычное, ибо мы с ней достаточно часто пересекаемся днём, а потому и поговорить со мной она могла бы в любое время.
– Северус, поднимись ко мне, только тихо, хорошо? Постой в кабинете и в приёмную не выходи, – она тут же отключила камин, не дав мне задать ни одного вопроса.
Когда начальство вызывает – это всегда повод прислушаться. А уж так таинственно и срочно, ибо подразумевается, что я пойду через камин, раз уж она предлагает мне послушать, о чём будет идти речь? Это уже интересно.
Через две минуты я уже стоял за дверью и слушал разговор, который был чрезвычайно занимателен по внешнему оформлению и грязен по сути.
Судя по голосам, у директрисы в приёмной было двое человек, а с помощью телепатии я быстро вычислил, кто именно: Майк Адамс, известный юрист, занимающийся гражданскими делами, и профессор Уайт, если говорить цензурно – мразь редкостная, это одновременно и истинная профессия, и отражение внутреннего содержания. А разговор, который вёлся этими людьми, выходил на столь значимый для меня уровень, что послушав минут пять и сделав выводы, я из директорского кабинета ушёл через камин. Слушать было, конечно, занимательно, но позволить этой афере свершиться?.. Ни за что.
Вариантов действия было, как всегда, два: не вмешиваться или вмешиваться. Естественно, что первый меня не устраивал, да к тому же я уже столько всего совершил, что теперь в сторону отойти – непозволительно расточительно, я ведь столько сил вложил в защиту Поттера, что отстраниться уже просто неразумно.
Теперь осталось решить, кого привлечь, потому что сделать нужно много и быстро, а быть одновременно в нескольких местах я не умею. Нужны помощники.
Люпины. Идеальный вариант: ради Поттера пойдут на многое (да тут жертвования-то никакого и не будет), в процессе вопросов тоже задавать не будут, потому что уже очень хорошо знают, что очень часто нужно действовать незамедлительно, а объяснения можно и потом получить. Да к тому же они, в отличие от того же Блэка, каждое моё слово в штыки воспринимать не будут. А о том, что я сам делал всё для благополучия их обожаемого Поттера, практически родственника (Тонкс он приходится дядей в отдалённой степени. Но всё равно ведь родственник), они оба в курсе, благо что имели возможность это наблюдать на протяжении всей недавней войны. Опять же, пусть Лорда и победили, но с той стороны Поттеру может угрожать опасность, а потому на их помощь в оберегании победителя Вольдеморта от опасности можно рассчитывать.
А то что опасность эта не со стороны недопойманных Упивающихся, так это ещё неизвестно, что хуже: пара-тройка слабых Упивающихся, находящихся на свободе, или Гарри Поттер, попавший в полное подчинение к беспринципной Уайт. Захотелось бы ей власти – а исполнитель есть, а у исполнителя того способности и сила теперь такие, что о временах Лорда мы все вполне моги бы начать вспоминать с ностальгией…
Практически вывалившись из камина в покоях Люпина, я спустя всего пару секунд услышал:
– Эээ… Северус, позволь поинтересоваться, что тебя привело ко мне в гости?.. – причина лёгкого недовольства в голосе была понятна, причина как раз сидела на коленях у нашего профессора ЗоТИ на коленях, и звалась буквально только что вспоминаемой мною Нимфадорой Тонкс.
– Так, завтракать и наслаждаться выходным в обществе друг друга будете потом, – Тонкс при первых же звуках моего голоса с колен мужа вскочила, как будто я сейчас собирался Непростительные применять. В зависимости от настроения. А настроение у меня было такое, что на «imperius» она могла рассчитывать в первую очередь.
– А что требуется с утра пораньше? – со слабенькой претензией на язвительность поинтересовалась она, облизывая пальцы от шоколадного крема. – Мир спасать?
На её предположение я лишь ухмыльнулся:
– Да нет, цель у нас немножко помельче. Но уж лучше бы мир, это попроще, он хотя бы сам в подобное не ввязывается. Поттера будем спасать.
Тут уже и Люпин напрягся (ещё бы, ведь Поттер ему практически крестник):
– А что случилось?
– В процессе расскажу. Так, Тонкс, мигом в больничное крыло, к мадам Помфри, пусть она тебе даст пакет со свидетельскими показаниями про то, что случилось в конце ноября. Нет, успокойся, не нужно вопросов, всё потом. Она поймёт, скажи, что я попросил. Если спросит, зачем, ответь, что из-за Поттера. Потом к Альбусу, и забери у него аналогичный…
– А ты помнишь, что он, вообще-то, министр?.. – ошарашено поинтересовалась Тонкс.
– Помню, не бойся. Выдираешь его с любого совещания и с любых переговоров, он хорошо знает, что важно, а что и в сторону можно отложить, – ошарашенное выражение её лица никаких ехидных реакций у меня не вызвало. Не до того. Тёмный Лорд не воскреснет, а всё остальное по сравнению с тем, что пытается свершиться сейчас в кабинете Минервы – ничто.
– А моя помощь нужна? – поднялся на ноги Люпин.
Посмотрев на него, я пресёк гриффиндорскую мысль, первым же делом пришедшую в его голову:
– Блэка вызывать не надо, а то, думаю, дело дойдёт до трупов.
Челюсть оборотня удержалась на месте лишь благодаря его оборотневскому же многолетнему самоконтролю:
– Каких ещё трупов?
– Трупов всех, кто на Поттера покушается в меркантильном смысле. Лучше, если Блэк обо всём узнает постфактум.
Глубоко втянув в себя воздух, Люпин согласно кивнул: если бы требовалась боевая поддержка, особенно раз уж дело касается Поттера, Блэка я сам вызвал бы в первую очередь, как никак, на его палочку и материальную поддержку в этом (и только в этом) вопросе я могу рассчитывать смело и в любое время дня и ночи. Но раз я этого не делаю, не зову Блэка, да ещё и прямым текстом говорю, что он будет мешать, то это означает, что дело предстоит, требующее в первую очередь мозгов. Чего у обожаемой поттеровской псины явный дефицит.
А Люпин Блэку друг, но это не мешает замечать его недостатки. Наконец не мешает, он избавился от своего комплекса с оглядыванием на друзей, опасаясь, что если будет поступать не так, как им хотелось бы, то с ним немедленно дружить перестанут. Понял, что дружба дружбой, но и свою голову на плечах надо иметь. Особенно если друзья страдают периодической потерей своей собственной.
– Так, Люпин, ты сейчас же идёшь на квиддичное поле и снимаешь Поттера с метлы, отбираешь у дитяти все квиддичные игрушки, хватаешь в охапку и тащишь к себе, сюда, под любым предлогом. Он юноша сообразительный, подыграет.
– А… зачем?
– Затем, Люпин, что я не пойду в кабинет Минервы без всех письменных доказательств. А уж Поттера, одного и не предупреждённого, тем более не отпущу.
Возмущение он проглотил, когда услышал про Поттера. И правильно.
– Всем встречным, кто тебе после этого будет попадаться, если спросят, говори, что не в курсе, где Поттер. Мол, не видел, но отправишься его искать, если дело срочное. Но сам не вздумай его к МакГонагалл отпустить, понял? Живо!.. – рыкнул я. – Две минуты на сборы и вперёд.
Покои Люпина я всё же покинул: ну не буду ж я ещё и контролировать их сборы с часами?.. Взрослые люди, в войну с Вольдемортом выжили. А потому и выжили, что знали, когда нужно делать то, что говорит более сведущий в ситуации человек.
Стоять под дверью и проверять я тем более не стал, ибо и у меня дел было по горло: нужны доказательства. Через камин в библиотеку было не попасть, поэтому я и направился туда пешком, студенты, правда, это шёпотом называют «полёт вампира», но не буду ж я обращать на это внимание. А то что ходить я умею действительно очень быстро, так это даже полезно.
Библиотека, Запретная секция, четыре старых книги о серой магии… Мадам Пинс только издалека скосила взгляд в мою сторону и черканула несколько названий в фолианте, который по недоразумению до сих пор назывался моим читательском билетом. Она уже давно не требовала, чтобы я отмечался в книжных формулярах: всё же моя должность и мой безупречный читательский стаж позволяют мне этого не делать. Но вот кое-кто такой привилегии не имеет… И не получит, потому что она, профессор Уайт, вылетит с работы со скоростью молодого резвого тестрала.
Попутно, уже на ходу, я убедился, что записи о последних читателях этих книг изменены. По крайней мере, так думает Уайт … Предсказуемо, право слово, насколько же это предсказуемо: она решила, что достаточно стереть записи о том, что она брала эти книги. Книжный формуляр, относящийся к Запретной секции, невозможно потерять или распылить так, чтобы его пропажа не вызвала подозрений. И, как бы она ни подчищала следы, но чернила для библиотеки делаю я… И назавтра же после той самой ночи я наведался в библиотеку со свежей порцией, чтобы ни одна случайность не помешала поймать за руку. А чернила хитрые, они предназначены для отметок в формулярах книг именно из Запретной секции… В «Завитках и Кляксах» таких не купить: чернила неуничтожаемы. То, что написано ими, невозможно стереть окончательно. При нанесении специального зелья они восстанавливаются. Записей её фамилии, если я хоть что-то понимаю в том, как делаются подобные дела, должно быть две – первый раз она взяла книги, чтобы найти подходящие чары, и вернула до той ночи, чтобы не вызвать подозрений в том, что пользовалась инструкцией (скопировать страницу из книги просто, но подозрения в этом было бы сложно подтвердить фактами), второй – чтобы уничтожить следы, подчистить запись, когда поняла, что ритуал не удалось завершить так, как задумывалось.
Это – ещё одно доказательство умысла. А по совокупности с датами, проставленными в формуляре и с тем, что натворила с Малфоем – доказательство злого умысла.
Теперь я направился к себе, собственно за проявителем чернил.
Тринадцать минут спустя Поттер, всё ещё одетый в квиддичную форму, сидел напротив меня в покоях Люпина. Самого Люпина я безжалостно выставил за дверь, ибо если объяснять ему всё, то это будет слишком долго. Антиподслушивающее заклинание я поставил, как только избавился от присутствия оборотня: ещё не хватало, чтобы он один или на пару с Тонкс узнал, что такое происходит, и ввалился бы, требуя объяснений.
Разговаривать можно было, не опасаясь, что в любой момент оборотень потребует разъяснения ситуации.
– Профессор Снейп, что случилось? – он упорно не смотрел на меня, ограничиваясь общим направлением в мою сторону.
– Ничего особенного, Поттер, – вздохнул я. – Вас просто собираются женить.
Внимания Поттера к своей скромной персоне и прямого, хоть и шокированного взгляда, я добился моментально: вот что значит выделить из рассказа самое важное!..
– Это как?!
Я невольно скривился, ибо хоть его мысли я и не слышал, но эмоциональный фон не улавливать не способен чисто физически:
– Профессор Уайт обвиняет вас в отцовстве своего ребёнка. Она беременна.
– Но я не…
– Я знаю, Поттер, что вы «не». Судя по тому, насколько неадекватно выглядел Драко через неделю после неудачной попытки профессора Уайт вас причаровать, она его соблазнила. Если уж она надумала вас женить на себе из-за беременности, а младенец оказался бы, к примеру, рыжим, это был бы солиднейший скандал. А потому она просто подобрала вашего ровесника, который был бы, так сказать, той же масти, что и она. Будет блондином, значит, просто в мать пошёл…
– А почему вы так спокойно говорите о том, что она его…
– …затащила к себе в постель? Да потому что у всех Малфоев к подобному высокий порог устойчивости. Драко на неё заглядывался, и мешать на том этапе я не стал. А в жену Драко она не сможет превратиться по определению, ибо будущую миссис Малфой в первую очередь не должны поймать, даже если она в чём-то не совсем законном замешана. А я, как, думаю, вы понимаете, могу доказать в суде её действия. Да к тому же Люциус не потерпит, чтобы потенциальная сноха повела себя настолько неосторожно, чтобы быть уличённой в скандале.
Когда я понял, что Уайт немножко приворожила Драко, я решил, что она просто захотела снять напряжение, благо что Драко уже семнадцать, и правила школы над ним в этом вопросе не властны, лишь бы не по причине шантажа или угрозы силой. Поэтому и не вмешивался. Но того, что она задумала забеременеть, я даже не предполагал. Ну это же какими замысловатыми и просто извращёнными путями должна бродить мысль, чтобы забеременеть от одного, обвинить в отцовстве другого, следы стереть не полностью!..
Это не злодейство. Это – кретинизм. Ведь если уж забеременела от самого Малфоя, наследника клана, то сиди и молча торжествуй: на спальни всех четырёх Домов наложены контрацептивные чары с пост-эффектом приблизительно на три недели, ибо понятно, что к каждой студентке дуэнью не приставишь, а если всё оставить, как есть, то Хогвартс превратился в школу магии для молодых родителей. А потому если уж подобрала чары, снимающее эффект, то не высовывайся… Но нет, нацелилась именно на Поттера и всё тут.
– А ребёнок, сэр?.. Малфой от него откажется?.. – Тревога в его голосе была объяснима: этот вопрос для Поттера, в детстве фактически бывшего сиротой, являлся болезненным.
– Не бойтесь, Поттер, не откажется. Старший Малфой примерный семьянин, а Нарцисса уже давно мечтает о внуках. Они просто потребуют у суда, чтобы Мери-Сьюзан Уайт лишили всех родительских прав.
– Вы уверены, сэр?
Я невольно усмехнулся:
– Да Люциус уже давно прямым текстом дал сыну полное право гулять и спать с кем угодно, но лишь бы род не прервался. Просто меньше, чем на трёх внуков, хоть бы даже и от разных дам, они с Нарциссой не согласятся, а чем быстрее младший Малфой выполнит, так сказать, норму, тем быстрее родители его в покое оставят. Так, давайте пока обсуждение Малфоев на этом закончим.
– Хорошо, сэр…
– В кабинете у профессора МакГонагалл на данный момент находятся сама профессор Уайт и её очень дорогой адвокат Майк Адамс, понятно, думаю, почему она не поскупилась…
Поттер кивнул.
– Сейчас разговор временно приостановлен, они ожидают одного моего бывшего студента – Джеффри Элиота из выпуска Нимфадоры Тонкс.
– А это что за человек?
– Он должен подтвердить или опровергнуть сказанное профессором Уайт. В подобных случаях, когда выдвигаются такие обвинения, его присутствие обязательно.
– Как? Сыворотка правды? Но я ведь ещё не окончил Хогвартс, они не имеют права меня допрашивать…
Пару мгновений пожалев о своей легенде "обычного человека", которой вскоре предстояло стремительное низвержение, я ответил:
– А это и не требуется. Он телепат, находящийся на министерской должности.
Он призадумался, что было вполне естественно.
У каждого есть свои маленькие и большие тайны, а обнаружить через пару дней в «Ежедневном пророке» или «Ведьмополитене» огромную статью о своей частной жизни не хочется никому. Другое дело, что телепат, который сделает подобное, долго не проживёт, сами же и отсеем… Прецеденты были, правда, три века назад, но кодекс до сих пор чтят все. А не доберёмся первыми мы, так найдутся обиженные и отомстят сами – это также является сдерживающим фактором. Устроиться получше можешь, если уж что-то узнал, но никакого шантажа, никакого вымогательства в любых формах. То есть только если узнаешь что-то, касающееся лично тебя и, к примеру, сам признаешься человеку, вздыхающему по тебе, в любви. Или избежишь смерти, вовремя узнав о покушении, опять же, предателей выдавать можно…
– Не расстраивайтесь, мистер Поттер, он не будет читать ваши мысли или выведывать ваши сокровенные тайны, ибо после того, как вы стали беспалочковым магом, сквозь вашу защиту ни один обычный телепат не проникнет, если вы того сами не захотите. Вы можете его не пускать, так сказать, внутрь, он остановится на пороге и просто удостоверится в том, что вы не лжёте. Поттер?..
– Нет, ничего, – он поднял на меня глаза, во взгляде плескалась изрядная доля смущения. – То есть я должен просто сказать, что у нас с ней ничего не было, мистер Элиот подтвердит, что я не лгу и всё?
– Боюсь, что нет.
– Почему, сэр?
– Она будет говорить одно, вы – другое, и проверить, кто именно лжёт, будет достаточно сложно. Я пойду с вами.
– Зачем?..
– В очередной раз вытаскивать вас из нехороших ситуаций, – я рассматривал гобелен на стене гостиной Люпина. Интересная работа, не новодел, но в очень хорошем состоянии…
Поттер помолчал, поле чего словно решился:
– Профессор Снейп, выкладывайте сразу, как раньше. Не нужно меня оберегать от, хм, суровой правды жизни, хорошо?
Он снова вспомнил, как говорил со мной раньше, ещё до войны, во время обучения беспалочковой магии. Словно он не мой студент, а просто младший боевой товарищ, младший не по опыту, а всего лишь по возрасту. А опыт, как известно, приобрести можно и как Поттер – начиная чуть ли не с момента рождения.
– Поттер… – я подавил невольный стон и посмотрел на него. Ну почему я тогда не уволился?! Да, я просто не мог оставить его в лапах этой хищницы, и правильно сделал. Но оттого, что я не самоотстранился, мне не легче. – Что вы ответите Майку Адамсу на вопрос о том, где и с кем провели ту самую ночь, когда она вас зачаровала? Ту ноябрьскую ночь, которую вы провели со мной?..
Он осёкся, смутился и лишь что-то неразборчиво пробурчал.
– Полная Дама будет вынуждена сообщить, что из гриффиндорской башни вы ушли и вернулись только назавтра. Профессор Уайт и Адамс тогда скажут, что вы просто дико стесняетесь, вот и не хотите вслух говорить. Да они, если надо будет, и пару специалистов из клиники Мунго приволокут, которые, – за солидный гонорар, естественно, – подтвердят, что первый сексуальный контакт с нею поверг вас в такое смущение, что вы не хотите об этом говорить. Всё, что ей известно, это то, что вы ни на ком не завязаны. В традиции магической науки считается, что маг, подвергшийся этим чарам, не помнит, что именно происходило. Поэтому визит колдомедиков вполне вероятен.
– Но это неправда…
– О том, что вы всё помните, знаем мы с мадам Помфри и вы. Даже если это послужит доказательством злого умысла мисс Уайт, Вы будете готовы выдать, с кем вы провели ту ночь, когда она попыталась вас причаровать?..
– Нет!.. – мгновенно выставил шипы Поттер. – Ну… не перед такой компанией, сэр… Ведь Дамблдор знает, так? – вопросительный взгляд. – Знает, вы и не могли бы иначе. А сидеть и спокойно обсуждать то, что этих алчных хищников не касается…
Поттер окончательно сник.
– То, что произошло, касается только меня. Не их…
– Но что вы будете делать в этом случае? Полноценно доказать, что отцом ребёнка на самом деле является Драко Малфой, можно будет только после родов, после определённой процедуры, которая подтвердит, что магические способности младенца родственны клану Малфоев. Магловская генетическая экспертиза для магического мира не является доказательством, – предвосхитил я его вопрос. – Только родство магии. А до этого момента будет ещё много времени, она попробует извалять ваше имя в грязи.
– Я не захочу и не буду это обсуждать…
Он, наконец, произнёс это вслух. Хорошо.
– Так, мистер Поттер, вот мы и подошли к вопросу моего участия. Я пойду с вами, и буду вашей защитой от излишнего рвения Джеффри, если он будет жаждать узнать истину.
– Вы сможете, сэр? Но как?
– Не важно, – отрезал я. Если уж это суждено, то пусть узнает позже, чтобы сейчас, перед разговором в кабинете Минервы, да и во время оного, не мучался вопросами вроде того, как давно я копаюсь у него в памяти и какие его тайны для меня таковыми не являются. Никакие, собственно: во время его обучения беспалочковой магии я всегда, находясь рядом с ним, пил блокирующие зелья. А теперь просто не хочу ломать его защиту (хотя как раз таки я наверняка смог бы), потому что и так знаю, что ничего нового в отношении меня не увижу. Вместе сражались, вместе существовали… Всё.
– Помимо того, я собрал достаточные доказательства для того, чтобы профессор Уайт вылетела из Хогвартса с навсегда заклеймённым послужным списком. Именно этим я, собственно говоря, и занимался всё это время. У меня есть возможности ускорить разбирательство, так что до каверзных вопросов, надеюсь, дело не дойдёт.
– Понятно, сэр… – кивнул он. – А что мне делать теперь? Эээ, что нам делать?
– Сейчас вы успокоите профессора Люпина, он, наверное, уже весь извёлся под дверью. Потом мы идём к профессору МакГонагалл в кабинет, Джеффри к этому моменту уже должен прибыть. Так что ждут только вас, ибо заочно вас ни в чём обвинить не могут, равно как и принудить к чему-либо. Я в кабинет директрисы приду чуть позднее, пусть Элиот присмотрится к вам, не отвлекаясь на меня.
Я подошёл к столу и начал складывать в стопку книги, которые взял из библиотеки. Поттер продолжал смотреть на меня, его взгляд я чувствовал почти физически. Я поднял голову:
– Поттер, я вам специально время даю, ну не буду же я у сторожевой горгульи от стены к стене ходить, время выжидать?..
– Да, я понял, сэр, я уже иду… – однако же остался на месте.
– Мистер Поттер, что ещё случилось? – спросил я, посмотрев на него повнимательнее: он как-то необычно глядел на меня.
– Я хотел сказать, – замялся он. – Я хотел сказать, что я вам очень благодарен за то, что вы делаете, сэр.
– Не стоит благодарности, Поттер… – вздохнув, отозвался я. – Ведь я обещал вам, что буду вас защищать. Свои обещания я держу. Всё, идите, – я вернулся к сборам.
Дверь открылась и хлопнула, отсекла от меня прорвавшиеся на несколько секунд голоса Тонкс и Люпина, накинувшихся с расспросами на вышедшего в коридор Поттера.
Я обещал ему, что буду защищать. И буду даже от себя самого.
Это было бы просто – поддаться искушению и переспать с ним в полном смысле этого слова. Загнать совесть подальше, убеждая себя в том, что это – для его же блага, уж я-то оберегал бы его, сделал бы всё для его благополучия и счастья… Но я не имел на это права.
Через четверть часа, поднявшись на маленькую лестничную площадку перед входом в приёмную Минервы, я окунулся в ураган чужих эмоций, бушующий в нескольких метрах от меня, за дубовой дверью. Как раз. Он, однако, судя по всему, успешно отбивается, вон сколько негодования у… профессора Уайт…
Я открыл дверь и остановился на пороге.
За столом сидела Минерва, с нескрываемым – для меня – презрением глядящая на Мэри-Сьюзан Уайт и Майка Адамса, занявших два кресла напротив. Джеффри сел на стул рядом с Минервой, у торца стола, дабы находиться недалеко от Уайт. Поттер, по другую сторону, стоял у разожженного камина (каминов в директорских покоях два, но к локальной каминной сети подключён только тот, что в кабинете), он сознательно проигнорировал третье кресло, которое стояло рядом с креслом профессора Уайт, подчёркивая таким образом, что находиться рядом с ней не хочет.
– Доброе утро, профессор МакГонагалл, – поздоровался я, с первых же слов показывая Минерве, что мы с ней ещё не виделись.
– Доброе, профессор Снейп, – моё невербальное послание было услышано и принято. Она мне была рада, хотя в эмоциональном поле чувствовалось недоумение: я ведь ушёл из кабинета, даже не оставив записки, поясняющей причину. А моя поддержка ей явно была нужна. Ну вот сейчас я ей поддержку и обеспечу, мне ведь нужно было подготовиться.
– О, мистер Элиот, приветствую, – Джеффри вскочил на ноги, пронзая меня взглядом. И не только взглядом, я привычно приоткрыл защиту и почувствовал его прикосновение. Лёгкий наклон головы: он признал равного. Секундный диалог:
«Не вмешивайся раньше времени, эту тварь я раскатаю, даже если ты меня поддерживать не будешь».
«На чьей вы стороне, профессор? Извините, не знал, что вы из нашей компании…»
«На стороне Поттера.»
«Почему?»
«Он достоин сам выбрать, кто будет его спутником жизни.»
«Ммм… согласен, на редкость неприятная дама.»
Обмен мысленными репликами занял ничтожно малое время, а потому не вызвал подозрений: всё же я учил Джеффри, а именно робость и является первой реакцией у больше чем половины моих студентов при встрече со мной после долгого перерыва.
– О, профессор Уайт, как удачно, что вы уже здесь, в кабинете директора, вы-то мне и нужны! – моя радость была тем более искренней, что эта дурочка даже не догадывалась, что я сейчас буду делать. Если бы она удалилась куда-нибудь в надёжное убежище и заочно попыталась бы добиться суда, то расправиться с ней было бы более проблематично. Но у неё не хватило на это сообразительности, да что там, она даже не предполагает, что сейчас у неё будут очень большие проблемы…
– Извините, профессор Снейп, – захлопала ресницами Уайт, – но я сейчас занята, не могли бы мы поговорить позже?
– Нет, – на её подчёркнуто невинный взгляд я ответил не менее демонстративным холодом, и даже замораживающее заклинание «hiemo» не мог бы произвести такого же эффекта, который я увидел. – Как раз здесь мы и будем говорить.
Я перевёл взгляд на Минерву, после чего сел на кресло, предназначавшееся для Поттера. Протянув правую руку в сторону стола, я щёлкнул пальцами, и перед директрисой появилась стопка книг и несколько пергаментных пакетов.
Я редко себе позволяю использовать «живую магию», всё же, я не фокусник и на публику не работаю, но порой это настолько сильно действует на противника или соратника, что каждый раз не могу удержаться от довольства. Внутреннего, разумеется. Противником, естественно, Минерва не была, как союзник уже давно была в курсе… Но я и не на неё нацеливался.
Я нацеливался на Уайт, демонстративно скорректировав стопку так, что корешки всех четырёх книг были направлены в её сторону. Она ощутимо – для нас с Джеффри – испугалась.
– Северус, что это такое? – ровным голосом с лёгким привкусом интереса поинтересовалась Минерва.
– Не хотите ли ознакомиться с содержимым, профессор МакГонагалл?
Минерва оценивающе посмотрела на толщину старых книг, потом явно прикинула длину нескольких пергаментных свитков, после чего перевела взгляд на меня. На молодую преподавательницу трансфигурации она не смотрела демонстративно.
Вот за что люблю директоров, занявших столь ответственный пост в зрелом магическом возрасте – так это за мудрость.
Все мои действия, начиная с ухода из директорского кабинета и заканчивая тем, что я появился официальным путём, чётко говорили о том, что я что-то делаю. Что-то, что вызвано недовольством действиями Уайт, каковые и Минервой не приветствуются: ещё бы, обвинять Поттера в отцовстве своего ребёнка (либо лжёт, либо соблазнила, так как если бы Поттер хотел ребёнка, то не сопротивлялся бы тогда вполне справедливым требованиям) – это не то, что может понравиться бывшему декану Поттера. Бывшему-то бывшему, но для Минервы все гриффиндорцы – любимые котята из её прайда, защищать их будет до последнего. Но раньше защищала только их, как-никак, у других Домов свои опекуны, но теперь Главой Дома является Люпин, а у Минервы прайд вырос вчетверо. Кстати, за Малфоя тоже вступится.
– Северус, а что, если ты мне вкратце перескажешь содержимое? Если всё читать, то это займёт много времени, да и к тому же непозволительно заставлять долго ждать профессора Уайт и мистера Адамса …
Поттер молча смотрел то на меня, то на Минерву. Судя по его эмоциям, которые я слышал, он изо всех сил старался не ухмыльнуться, наблюдая этот разговор. Он уверен, что я его вытащу из этой неприятной ситуации, как и обещал, и ничто не мешает насладиться процессом того, как мы с Минервой сейчас раскатаем в тонкий блин Мери-Сьюзан Уайт, которая столь недостойно поступила в отношении Гарри Поттера, да в какой-то степени и Драко Малфоя, ибо воспользовалась последним, преследуя свои цели.
– Ну, если вы, профессор МакГонагалл, просите… – я посмотрел налево, на свою уже практически бывшую коллегу, и улыбнулся в очередной раз, вовсю наслаждаясь тем, как её снова продрал мороз от нашей встречи взглядов. – Если вкратце, то я, как один из профессоров школы магии и колдовства Хогвартс, обвиняю мисс Мери-Сьюзан Уайт в применении ритуала «cupivitum» в отношении студента седьмого курса Гарри Джеймса Поттера, и требую её увольнения.
– Что?! – вскочила на ноги Уайт. – Да как ты смеешь!
– Сядьте, – словесный приказ я сопроводил магическим импульсом, после которого её ноги подкосились, и она осела в своё кресло. – Я не давал вам разрешения говорить, мисс. Будете пытаться меня перебить, и заклинание безмолвия вам обеспечено.
– Интересно, – почти мурлыкнула Минерва. – А каковы доказательства?
– Ничего он не расскажет, потому что ничего и не было! – сорвалась Уайт.
– Да нет, – возразил я, – расскажу.
Книги поочерёдно взлетели, раскрываясь на первой странице, где в специальный бумажный конверт вложен книжный формуляр; все четыре листа пергаментной бумаги легли в ряд перед Минервой. Готово.
Подойдя к столу, я достал из кармана мантии флакон с проявителем чернил, и поставил рядом. Джеффри скользнул следом и заглянул через плечо Минервы. Н моё лёгкое ментальное прикосновение он передал: «Сейчас кого-то будут наказывать, и я хочу быть подальше от этой неприятной женщины»…
– Профессор МакГонагалл, вы видите перед собой четыре формуляра книг из Запретной секции. Все книги относятся к разделу ритуальной магии, находящейся на грани между так называемыми Тёмными Искусствами и шаманизмом Светлых Искусств. Эти фолианты были взяты профессором Уайт двадцатого сентября, и возвращены пятнадцатого октября. Второй раз, соответственно, двадцать четвёртого и двадцать пятого ноября.
– Откуда такие сведения и такая точность, Северус? – Минерва разглядывала листы, на которых в списке читателей ни разу не встречалась фамилия Мери-Сьюзан.
– Ну, во-первых, все книги Запретной секции мадам Пинс фиксирует, как ты помнишь, в своих дублирующих списках. А во-вторых, смотри… – я достал кусочек ваты и щедро намочил проявителем, – если протереть листы, то фамилия Уайт и даты проявятся. Прошу.
Минерва взяла ватку из моих рук, на мгновение сжав мои пальцы в своей руке, и проделала предложенную операцию. Некоторое время смотрела, как проступают буквы, складывающиеся в фамилию нашей молодой пока ещё коллеги, после чего потребовала продолжения рассказа:
– И что из этого следует?
– Если по порядку, то двадцать третьего ноября мадам Помфри обратилась ко мне с просьбой о консультации. Поздно вечером к ней в почти уже полубессознательном состоянии обратился Поттер, признаки выдавали то, что он находился под властью чар «cupivitum», как раз на стадии двенадцати часов возможной активации.
– А сноску?.. – намекнула Минерва.
– Это чары ритуала, позволяющего приворожить подвергнувшегося им человека на весь оставшийся срок жизни того, кто переспит с ним за упомянутый срок в двенадцать часов. Привязка необратима.
Минерва сурово нахмурилась, глядя на Уайт:
– Ты уверен, что это были именно эти чары? – в голосе одновременно звучали негодование и совсем слабое сомнение, всё же Уайт до этого разговора многих в замке к себе расположила, и мгновенно поверить в то, что она поступила столь непозволительно, было сложно.
Я утвердительно склонил голову:
– Да, профессор, я знаю о магии достаточно много, в том числе и о признаках, показывающих, что были применены именно упомянутые мною чары. И знаю, как выглядит жертва.
– А когда же ты?.. – ошарашено прошипела директриса-анимаг.
Чувствуя на себе шокированный взгляд Поттера, я постарался нейтрально произнести:
– Это к делу не относится, профессор МакГонагалл.
– Хорошо, Северус, – нехотя согласилась она, хотя её эмоции ясно говорили мне, что тема отложена, но отнюдь не забыта. – И что дальше?
– Дальше? Оставшееся до конца срока активации время мистер Поттер провёл, хм, как бы это сказать, в несколько бессознательном состоянии. Нейтрализовать эти чары вообще невозможно, нужно было либо завершить ритуал, либо ждать, пока время закончится. Один из свитков – это письменные показания мадам Помфри, описывающие тот день. Второй – мои, хранившиеся у министра магии Альбуса Дамблдора.
– То есть ты утверждаешь, – заключила Минерва, – что мисс Уайт взяла эти книги, узнала все подробности ритуала, и провела его? – Она посмотрела на министерского телепата. – Мистер Элиот, вы подтверждаете обвинение профессора Снейпа?
Джеффри посмотрел на мисс Уайт, проверяя мои слова, потом на меня.
Я открылся, тремя фрагментами показывая, что случилось тем вечером в Больничном крыле, как я потом перерывал библиотеку, как искал доказательства, а заодно и поставил на Поттере следящие чары. О том, что случилось ночью, я… умолчал. Я ведь не вправе разглашать некоторые моменты жизни Поттера, а то, каким образом я нейтрализовал ритуал, сейчас не столь важно.
В любом случае моему свидетельству можно было верить – подавляющее число окружающих считает меня обычным человеком, а значит, с их точки зрения я не могу солгать телепату. Единицы же, знающие правду, – это мои давние знакомые и друзья, вроде Дамблдора, Поппи, Минервы, то есть верящие мне, да несколько братьев по способностям. А в разговорах между собой телепаты не лгут, потому что друг с другом не воюют.
– Да, профессор МакГонагалл, профессор Снейп говорит правду, мисс Уайт сделала это.
– Вы можете сказать, зачем?
Элиот обошёл вокруг стола и, сделав ещё несколько шагов, очутился за креслом мисс Уайт, облокотился о его спинку.
Мери-Сьюзан тут же села прямо, пытаясь отстраниться от него, словно так он мог хуже считывать её мысли и эмоции. Общее заблуждение: для телепата сложно прочитать мысли лишь тех, кто находится на границе радиуса действия способностей. А в министерство магии не берут телепатов, не способных читать людей на расстоянии в тридцать ярдов, так что она зря старалась отстраниться.
Тщательно отмеряя каждое слово, Джеффри ответил:
– Деньги, как обычно. Зачем же ещё ей это делать? Эта женщина испытывает только одну страсть – страсть к деньгам, а мистер Поттер является одним из самых перспективных женихов магической Британии на данный момент. Помните, летом тот напечатанный в «Ведьмополитене» рейтинг, когда Рита Скитер составила список популярных, богатых и способных молодых людей?.. Скандал был большой, она каким-то образом узнала размер состояний с точностью до десяти галлеонов. Несколько человек из этого списка даже собирались судиться с банком Гринготтс из-за того, что у тех, скорее всего, произошла утечка конфиденциальной информации, и свои обязательства они нарушили.
– Да, я помню. Кстати, а по какой причине эту журналистку до сих пор не засудили за бесцеремонность? – профессор МакГонагалл села поудобнее в директорском кресле, вертя в руках один из формуляров. Мисс Уайт только глазами изредка сверкала, смотря на обличивший её предательский лист.
– Гоблины выплатили возмущённым клиентам огромные отступные и скандал замяли, а Рита просто ещё не зарвалась настолько, чтобы против неё возбудили серьёзное уголовное дело. С другой стороны, порой на некоторые вещи обычный чиновник внимания не обратит, а то и попытается информацию утаить, а подобная вольная птаха движима только стремлением рассказать правду. Ну и гонорар получить, куда без этого.
– Да уж… – подал голос Майк Адамс, глянул на мрачную Мери-Сьюзан Уайт, и заткнулся. Его клиентка деньги ему заплатила за то, чтобы он помог ей провернуть эту аферу с выходом замуж за мистера Поттера, а не за поддержание светской беседы, всё правильно.
– Соответственно, – продолжил Джеффри, – этот список взяли на вооружение молодые смазливые ведьмочки и ведьмы, которые мечтают устроиться в жизни за счёт удачного брака. Как я теперь вижу, лучше бы было Рите Скитер деньги за статью заплатить, а в печать не выпустить, всем было бы спокойнее. Но, увы, предсказать последствия было бы проблематично.
– Вы правы, мистер Элиот, – ответил я, – пророки обычно что-нибудь судьбоносное вещают, на мелочь не размениваются, а гадать на картах или ещё как-нибудь – стопроцентной достоверности результата добиться невозможно.
– Да, профессор Снейп, вы правы, – улыбнулся Джеффри. Помнится мне, он избежал повального увлечения своего курса предсказаниями, и пытался своих друзей переубедить. Неудачно, но, похоже, до сих пор бытовые гадания презирает.
– Хорошо, – заключила Минерва и посмотрела на Поттера, – если мисс Уайт не удалось привязать к себе Гарри, то кто является на самом деле отцом её ребёнка? Надо ждать магической проверки?
– Зачем, Минерва? – протянул я, демонстративно показывая удивление на своём лице. – Отец известен.
– И?..
– Это Драко Малфой.
– Это ложь! – мгновенно вскричала Мери-Сьюзан, вскочив на ноги. – Отцом является Гарри Поттер!
– Что?.. – удивлённо посмотрела на меня Минерва, не обращая внимания на мисс Уайт. – Ты в этом уверен?
Я кивнул.
– Гарри, – негромко но очень слышно произнесла МакГонагалл, обратившись к Поттеру, – мисс Уайт вот уже в который раз за всё время нашего с ней разговора выдвигает против тебя это обвинение. Я не требую доказательств, ты и не должен оправдываться, ибо в этом случае именно она должна доказать реальность своих слов. Но что ты сам можешь сказать?
Поттер, всё это время просто наблюдавший за беседой, пару секунд оценивающе смотрел на Минерву, после чего сел на правый подлокотник моего кресла (опять-таки подальше от мисс Уайт), откинулся на край спинки и мрачно произнёс:
– Она меня не интересует и никогда не интересовала, – он не выбирал слова и выражения, для него она была уже не профессором Уайт, а просто охотницей, пытавшейся заполучить доступ к его деньгам.
– Гарри, неужели ты забыл, как мы были с тобой и как нам было хорошо?.. – ломая руки, воскликнула Мери-Сьюзан с явственной слезой в голосе. – Я просто не понимаю, почему ты не помнишь! Это заговор, чтобы мы не были вместе!..
– Хватит ломать комедию, – отрезал я. – Вам бы лучше в театре играть.
– Профессор МакГонагалл, не верьте, он просто не помнит! – воскликнула Мери-Сьюзан. И продолжила вполне предсказуемо: – Я уверена, что специалисты из клиники Мунго смогут помочь ему вспомнить… Я не лгу, именно он является отцом моего ребёнка.
– А сколько вы готовы заплатить, мисс Уайт, – нейтральным голосом произнёс я, –чтобы эти специалисты помогли вспомнить мистеру Поттеру именно то, что нужно вам?
Поттер, как я видел самым краешком глаза, даже не поворачивая голову в сторону своей неудавшейся «жены», прямо и уверенно смотрел на Минерву. Она некоторое время раздумывала, колеблясь. Но по совсем другому поводу: кого взять на должность профессора трансфигурации до конца учебного года.
– Хватит, профессор Снейп, – мягко произнесла Минерва, – не беспокойтесь, никаких экспертов не будет, я не позволю. Пока мистер Поттер является студентом Хогвартса, никакой платный специалист сюда не придёт. Я верю вам и не считаю нужным продолжать это затянувшееся действо.
Отлично, судьба мисс Уайт уже решена, можно двигаться дальше в процессе разгрома.
– Профессор МакГонагалл, позвольте, так сказать, финальный акт этой мелодрамы?
– А есть чем продолжать? – заинтересовалась она. Вот уж воистину не зря она превращается именно в кошку. Любопытство в ней можно пробудить очень быстро, нужно лишь игрушку интересную, по её вкусу, подобрать.
– Естественно, – утвердительно произнёс я. – Позвольте, я позову нескольких посетителей, они как раз сейчас стоят у горгульи.
Две минуты спустя я вновь поднялся в приёмную директрисы, со мной прибыли трое Малфоев, а также Кингсли Бруствер и два аврора рангом пониже. Чету Малфоев и Кингсли я вызвал, когда зашёл в свои покои за проявляющим зельем, Драко – через первого же слизеринца, кого я встретил по пути туда же.
Расстановка сил почти не изменилась: Минерва сидела за письменным столом, Поттер уже в моём кресле, Уайт и её адвокат мрачно смотрели на неслышно перемещающегося по кабинету Элиота, рассматривающего портреты прежних директоров.
На скрип двери они повернулись в нашу сторону, а пока созерцали необычное сочетание пришедших со мной, я переглянулся с Минервой. Она уже предвкушала маленький скандал, частный, конечно, а значит – локализованный, в «Ежедневный пророк» не попадёт. Но, с другой стороны, можно было в кои-то веки насладиться зрелищем в качестве зрителя. Да к тому же спектакль на ограниченное чисто зрителей создаёт последним впечатление избранности – тоже приятный момент. А сама МакГонагалл язык за зубами держать умеет.
Насладившись удовлетворением Минервы, я подошёл к столу и остановился рядом со своим креслом. Настало время продолжать наказание мисс Уайт. Ибо покусилась на то, на что прав не имеет.
Внизу, в коридоре, я с новыми «актёрами» лишь поздоровался, и суть дела не объяснял. Один не выдержал, ну да ему по профессии положено искать ответы на вопросы:
– Северус, что случилось? – поинтересовался Кингсли, оглядывая приёмную и задержавшись на Поттере, развернувшем кресло в нашу сторону маленьким всплеском левитационного заклинания.
– Ты принёс? – не ответил я.
– Да, естественно. Для кого предназначаешь?
Широким жестом я указал на Мери-Сьюзан Уайт, вставшую с кресла при виде Малфоев:
– Прошу.
– Северус, что всё это значит? – мелодичным голосом поинтересовалась Нарцисса, прикасаясь к моему рукаву. – Зачем ты нас вызвал?
– Захотел вас поскорее познакомить с матерью вашего внука, – кивком указывая снова на Уайт.
– Но как? – Люц и Нарцисса дружно воззрились на сына. Драко смущённо уставился в пол, словно желал оказаться где-нибудь в другом месте.
– Мисс Уайт использовала зелье и чары для того, чтобы забеременеть, – пояснил я. – Зелье для себя, заклинание для него, чтобы снять эффект чар контрацепции. Против этого у вашего сына не было шансов.
– Оооо, – протянул Кингсли, – принуждение, влекущее за собой вмешательство в частную жизнь, денежные претензии, иск по поводу признания отцовства… Арестовать, – скомандовал он. Мисс Уайт не успела даже шелохнуться, как авроры подняли палочки и обездвижили молодую женщину.
– Доброе утро, миссис Малфой, мистер Малфой, – подал голос Поттер, встав на ноги. Он с Малфоями два месяца прожил, когда мы скрывали их семью от Упивающихся. Успел свыкнуться с фактом наличия дальних родственников. – Вы хотите оставить ребёнка?
Нарцисса посмотрела на него, потом на мужа и сына.
– Я и не думала, что первый внук появится так скоро, – несколько задумчиво произнесла она. – Мне казалось, что Драко сперва попробует всё, что только можно, прежде чем остепенится… Но, да, мы его оставим, – она обворожительно улыбнулась.
Её можно было понять… Она с трудом пережила первые роды, все колдомедики категорически запретили им с Люциусом планировать других детей, а она так хотела… Им не смог помочь даже я. Они решили дождаться внуков, тем более, что если учесть продолжительность жизни магов, а также их возрастные изменения, то Нарцисса сможет воспитывать детей Драко как своих. У его детей будет словно две пары родителей.
Поттер медленно кивнул, я увидел это краем глаза, после чего едва ощутимо прикоснулся пальцами к самым кончикам пальцев моей руки. Да, я ведь так и говорил…
Тем временем авроры сориентировались, Кингсли достал из кармана мантии футляр, и через пару минут на руках мисс Уайт красовались парные золотые браслеты кандалов, необходимые, чтобы она не смогла повредить ребёнку до родов: раз её планы сорвались, то она вполне может оказаться на это способна. Значит, лучше перестраховаться… Она уже сейчас не имеет на него никаких прав, Малфои берут ещё не рождённое дитя в свой род, и Уайт, за то, что она сделала, ни на что претендовать не сможет, даже проверка магией не выдаст впоследствии, что она имеет к ребёнку хоть какое-то отношение. А Нарцисса так долго ждёт внуков…
Мисс Уайт была неплохой преподавательницей, и, набрав опыта, стала бы хорошим профессором трансфигурации. Но вот человеком она оказалась таким, что… Будь обстоятельства иными, и она была бы матерью первенца Драко. Но она натворила таких дел, что быть рядом с ребёнком просто не имеет права: человек с такими моральными установками ничему хорошему малыша не научит, и нет гарантии, что мисс Уайт сможет кардинально перемениться.
Майк Адамс посмотрел на Малфоев, понятливо кивнул (похоже, об отцовстве Драко он не знал. Этот клан мстит всерьёз, а за то, что сделала Уайт, если бы всё вскрылось позднее… такое не прощают), и, попрощавшись с присутствующими, покинул приёмную. Отправился в Хогсмид пешком, как я почувствовал его намерение, напиться и подумать, всегда ли гонорар стоит того, на что юриста склоняет клиент. Мы с Джеффри понимающе переглянулись: может быть, он хоть иногда начнёт оценивать все опасности, прежде чем возьмётся за дело. Полезный урок.
Я сам не понял с какого момента, но я просто почувствовал, что уже некоторое время смотрю на Малфоев, окруживших мисс Уайт, сжимаю пальцы Поттера в своей ладони, а он… а он просто стоит рядом, позволяя мне это.
Он не должен был этого позволять. Не после того, что было.
Но он стоял, смотрел чуть в сторону, и его пальцы едва заметно подрагивали. Мне захотелось его успокоить…
Я прикусил губу, чтобы опомниться, и сухо произнёс, понизив голос:
– Вот видите, Поттер, всё в порядке, – после чего разжал ладонь, и вернулся в кресло.
Малфои почти сразу же распрощались с нами, и покинули директорский кабинет вместе с аврорами, сопровождающими мисс Уайт.
Всё, избавились.
Не будет больше покушений, можно оставить Поттера в покое, не напрягая моим присутствием в Хогвартсе. Не с чистой совестью, но я ведь сделал то, что должен был? Защитил. И хватит.
Можно увольняться. Минерва поймёт, если я расскажу о причинах, но, с другой стороны, до конца года ещё есть время, она попробует уговорить меня закончить этот семестр.
Правда, потом уже не будет смысла увольняться, ибо Поттер оканчивает Хогвартс в этом году, и больше я ему здесь мешать не буду, потому что уедет он.
Увольняться или нет?..
Взгляды оставшихся тем временем скрестились на мне. Кажется, кое-кто, обладающий кошачьим любопытством, попытается мне допрос устроить прямо сейчас.
– Профессор МакГонагалл, если я и буду рассказывать свою историю, – предвосхитил я её слова, – то не сейчас и не в этой компании. Думаю, вы понимаете, что не все вещи можно выносить на публику. Если вы не против, я хотел бы вернуться к себе, у меня на сегодня ещё много дел запланировано.
Минерва совсем по-кошачьи скуксилась, словно я на неё водой побрызгал, и кивнула:
– Да, Северус, но мы потом обязательно поговорим.
– Не спорю, согласен. Всего доброго.
Элиот и Поттер поочерёдно смотрели то на меня, то на неё. Оба – разочарованные донельзя. Ещё бы, сейчас мимо них, ехидно помахивая хвостом, проплыла интересная тайна, лишь только кусочек чешуйчатого узора увидели.
– Профессор Снейп, – не выдержав, тут же окликнул меня Элиот, – я хотел бы с вами как-нибудь поговорить. Вы не против?
– Не против, – бросил я через плечо, и вышел за дверь.
Всё.
Осталось совсем немного до того момента, пока из Хогвартса не уедет Поттер.
Скорее всего, после этого я его не увижу.
Он не потребовал моего увольнения после того как вспомнил, что произошло той ночью в конце ноября, и каково было во всём этом моё участие. Но это абсолютно ничего не значит, учитывая, от какой опасности я его, хм, «спас», и Дамблдор, и Минерва бы Гарри уговорили отложить все претензии на время: Минерве нужно было бы искать нового профессора зельеварения в середине учебного года, Альбусу пришлось бы заминать скандал, связанный с увольнением меня. А меня так просто не уволить, я достаточно известен и в научных кругах, и вообще как герой последней войны, и для того, чтобы замолчать причину, пришлось бы изрядно потрудиться.
Да, естественно, что я бы написал заявление об увольнении по собственному желанию. Но у профессоров магической школы подобное на «ровном месте» не возникает. А про извечное любопытство Риты Скитер и её неизбывную страсть к обличению всего и вся мы с Элиотом как раз недавно вспоминали. Спорить готов, что она не упустила бы возможность порыться в причинах желания профессора зельеварения, гордящегося своей работой, уволиться в середине учебного года. На такое непременно нужна солидная причина. Попытка же умолчать причину увольнения яснее ясного служила бы индикатором того, что что-то директриса Хогвартса утаивает, и на этом Рите Скитер как раз можно сделать очередной скандальный репортаж…
Вариант, в котором Дамблдор или Минерва, или они оба в будущем предлагают Поттеру пост преподавателя чар (Филиус давно мечтает о том, чтобы уйти на пенсию), можно не рассматривать: покажите мне того безумца из членов попечительского совета, который рискнёт одобрить кандидатуру беспалочкового мага на этот пост. Нет, он не опасен, естественно. Но как рыба может научить человека плавать? Вот точно так же и беспалочковый маг может быть учителем для обычных волшебников. Он же жульничает, если ему в руки палочку дать, то оной взмахивает больше для вида. А ведь обычным маленьким волшебникам нужен будет внимательный наставник, который заметит и исправит малейший недочёт в жестах.
На защиту по тёмным искусствам кандидатура Поттера тоже… не особо… Люпин хорошо справляется со своими обязанностями, а поскольку они с Тонкс наконец нашли баланс между его и её работой, то на посту он будет ещё очень долго. Какие ещё варианты? В Хогвартсе – никаких.
Может, Поттер в Министерстве, а то и сразу при Альбусе устроится. Может, никакую работу и искать не будет: его материальное положение это позволит.
И видеться мы с ним больше не будем. Разве что на каких-нибудь мероприятиях вроде празднования очередной годовщины победы над Вольдемортом встретимся. Но на таковые меня ещё нужно затащить…
Короче говоря, пересекаться наши с ним жизненные пути больше не будут, даже если я здесь и останусь.
А остаться хотелось бы…
Опять же, сюда он сам рваться не будет, если здесь буду обитать я. А вот шанс ему на меня наткнуться где-нибудь за границей – шанс этот повыше будет. Планета у нас маленькая, порой и шагу ступить нельзя, чтобы не наткнуться на человека из собственного прошлого. И я не говорю о магической части нашей планеты, она вообще мала настолько, что шансы двух ранее знакомых людей встретиться повышаются неимоверно. А о магической Британии я вообще молчу. Она ему нужна, эта встреча? Правильно.
Ну, что, похоже, останусь…
Вывод был логичным и оптимальным. Но от этого легче не становилось.
На втором этаже я наткнулся на Люпина. Он стоял, подпирая собой стену, и словно чего-то ждал.
– Северус, – окликнул он меня, – я могу с тобой поговорить?
Ага, не чего-то, а кого-то. Сегодня все повально хотят со мной поговорить. К чему бы это?
Я остановился:
– Что тебе нужно?
– Ну… – он замялся. – Что происходит между вами с Поттером?
Та-а-ак…
– Люпин, тебе делать больше нечего, как нос совать во все щели? И тем паче в мифические? Ни-че-го.
– Странно…
– Люпин, я вообще не собираюсь говорить о чём-либо в коридоре, это на будущее. И говорить на эту тему не буду.
– Снейп!.. – возмущённо воскликнул он.
– Что?
– А почему ты заглушающее заклятие на дверь накладывал, и о чём с Гарри говорил?
– Слушай, Люпин, ты мне уже начинаешь надоедать… Иди по своим делам, и в мои не влезай.
– И что ж у тебя за дела?..
– Зелье тебе варить, анти-волчье. Всё прочее тебя не касается.
– Почему же?
– Потому что есть такое понятие, как частная жизнь. Не знаю, как у гриффиндорцев, но в слизеринском словаре это понятие существует. И если у тебя есть вопросы, иди, Поттера пытай, – отрезал я. – Но он тебе ничего не скажет. Потому что говорить нечего.
Ха. Скорее Дамблдор перестанет лимонные дольки есть, чем Поттер расскажет то, что и сам забыть хочет.
– Северус! – окликнул он меня.
Я не остановился, направляясь в сторону подземелий.
Черта с два я объясню тебе что-нибудь, Люпин. Потому что это действительно не касается никого, кроме нас двоих. Но лишь Поттер имеет право решать, что оглашать, а что утаивать. Да, я тогда рассказал всё Альбусу, но это было страховкой на случай, если со мной что-то случится; дальше Альбуса эта история, разумеется, не пошла.
А вот дальше…
Дальше я остаюсь в Хогвартсе, а вот Поттер его покидает.
Никаких «они жили долго и счастливо»: это бывает только в сказках.
Ничего больше не будет. И быть не могло.
Всё кончено.
И то, что я дико сожалею о том, что не воспользовался ситуацией, не означает, что, представься мне шанс вернуться в прошлое, и я бы завершил ритуал. Я бы поступил точно так же.
Как же их обоих жалко... Никогда еще это благородство ("Я хочу, чтобы ты был счастлив!" - "Нет, я хочу, чтобы это ты был счастлив!") ни к чему хорошему не приводило... Спасибо, Остролист! У меня даже слезы под конец на глаза навернулись... - написано здорово.
это замечательно! я прочитала точность формулировок и просто влюбилась в него. и просто с трепетом прочитала сейчас продолжение. ссиба за такую красоту!! мм... насколько я понимаю должен быть еще один фик, последний, да?
студенты, правда, это шёпотом называют «полёт вампира», но не буду ж я обращать на это внимание
Мрр, на самом деле вампиры обзавидуюутся!
цитата:
...любимые котята из её прайда...
Вот это сравнение!
цитата:
...иди, Поттера пытай, – отрезал я. – Но он тебе ничего не скажет. Потому что говорить нечего...
Угу, жди! Ложные посылки приводят к ложным выводам. Скоро у Снейпа под дверью будет вытьи отнюдь не оборотень.
Остролист, ну выже знаете я буду ходить, мряфкать, оставлять шерсть на окружающих вас предметах, и всячески намекать, на то что жажду продолжения. К слову, я в полне в кондиции чтобы завадить пару-тройку кого-нитьмешающего вам писать так что если что...
Пост N: 410
Зарегистрирован: 11.07.06
Откуда: Одесса
Рейтинг:
0
Отправлено: 08.11.06 13:07. Заголовок: Re:
Остролист
цитата:
Мери-Сьюзан Уайт
Хорошее у неё имячко, такое, запоминающееся, только никто его не любит. Я немного расстроилась, что всё так закончилось. А где же любофф-моркофф? Эхх... Мои надежды не оправдались. Hesther
Пост N: 124
Зарегистрирован: 28.07.06
Откуда: Израиль
Рейтинг:
0
Отправлено: 13.11.06 18:01. Заголовок: Re:
Остролист
цитата:
на спальни всех четырёх Домов наложены контрацептивные чары
Я бы хотела использовать эту фразу в своём фике, можно? Пожалуйста! Не собираюсь ничего добавлять или развивать идею дальше - просто упомяну один раз, и всё. Заранее благодарна.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 10
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
ура, следующий фик, гы, жадность - наказуема, нужно было мадам удовольствоваться Дракошей и жила бы себе припеваючи.
А где же любофф-моркофф? Эхх... Мои надежды не оправдались. 
Пусть теперь работает фамильным инкубатором. Окрас у неё подходящий... 
Заранее благодарна. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума