Снарри-форум

Глава шестая. Поездка в поезде

Наступил вечер пятницы, и Гарри снова устроился на своём камне возле озера.
Прошедшая неделя показалась ему довольно скучной. Все те же сокурсники, все то же спокойное течение занятий. Как и в начале года, Гарри усердно занимался, без проблем справляясь со всеми заданиями. Учителя, оценив его успехи, оставили Гарри в покое. Они, похоже, понимали его состояние – и скорее всего, к этому факту имел отношение Дамблдор.

Только одна вещь раздражала Гарри в течение недели, хотя постепенно и она стала вызывать лишь улыбку.
Скоро это снова произойдёт, в этом Гарри был уверен, ведь через несколько минут начнётся ужин.
И действительно! Как и каждый вечер, перед входом в замок показалась чёрная тень, которая была хорошо видна с камня.

В первый вечер юноша попытался проигнорировать её, но тень не пропала, и каким-то образом Гарри понял, что она исчезнет только тогда, когда он вернется в замок. Как только он начинал двигаться к Хогварцу, тень тут же исчезала.
Гарри весьма занимало: действует Снейп по просьбе мадам Помфри или все же нет?

Как бы там ни было, Снейпу удавалось заставить Гарри появляться на ужине, пусть даже он частенько пропускал завтрак, а, иногда, и обед.

Войдя в Большой зал, Гарри подошел к гриффиндорскому столу и сел между Роном и Гермионой, как всегда придержавшими для него местечко, в надежде, что друг все-таки придёт ужинать. Наполнив тарелку, он принялся медленно есть.
В понедельник он положил себе совсем немного, только чтобы Снейп и мадам Помфри не цеплялись, что он совсем ничего не ест, и был рад, что ему как-то удалось проглотить то немногое, что он выбрал. Но стоило ему отложить вилку в сторону, как тарелка снова наполнилась до краёв, словно по волшебству. Удивлённый, он оглянулся: учитель зельеварения требовательно сверлил его глазами, а затем сердито поднял бровь – без сомнения, это был приказ съесть всё до последней крошки.

Профессор перестал пялиться на него только после того, как тарелка опустела.
Следующим вечером сценка повторилась, и с тех пор Гарри покорно накладывал полную тарелку и ел.
Странное поведение декана Слизерина удивляло его, но иного выхода, кроме как смириться с этим, похоже, не было.

И он по-прежнему ощущал на себе взгляды Снейпа.

После ужина Гарри решил отправиться пораньше спать и не ходить к озеру. Последние «встречи» с Дамблдором и Снейпом вымотали его, даже если он никому бы в этом не признался, и ему хотелось хорошенько отдохнуть.

*****

В субботу утром Гарри поднялся пораньше, чтобы пробежаться вокруг озера. Снейпа нигде не было видно.
Физические упражнения принесли пользу: по крайней мере, у Гарри разыгрался аппетит.

Так как эти выходные студентам было позволено провести в Хогсмиде, то когда Гарри вошёл в Большой зал, большинство гриффиндорцев уже завтракало.
Гермиона поинтересовалась, пойдёт ли он с ними в деревню, но Гарри отказался и, быстро перекусив, направился в кабинет Дамблдора.

***
После обычной процедуры, Гарри и Снейп снова провалились в воспоминание.

Близился Новый год. Эти каникулы студенты были вынуждены провести дома, так как школу на время праздников закрыли для необходимого ремонта.

Рождество прошло вполне мирно. Бабушка и дедушка попытались устроить Вину чудесный праздник, но это было первое Рождество, которое он праздновал без своих родителей, оттого веселье было несколько омрачено воспоминаниями о прошлом.

На вокзал он приехал рано.

До отправления поезда оставался еще целый час, но так было даже лучше: можно спокойно выбрать купе и подождать Северуса. Их дружба за последние два месяца стала ещё крепче, и они охотно проводили время вместе. Северус даже начал заниматься с ним зельеварением, что, скорее всего, было делом безнадёжным.

Вин выбрал купе в конце поезда и, закинув чемодан на багажную полку, уселся возле окна. Этим холодным январским утром за окном непрерывно падал снег, но в поезде было тепло, и Вин, чувствуя себя утомленным, закрыл глаза и незаметно задремал.

Когда через полчаса дверь в купе резко отворилась, он проснулся, надеясь увидеть Северуса. Но вместо друга в дверях, самодовольно улыбаясь, стоял Люциус Малфой.

Шагнув в купе, он сел напротив Вина. Тому лишь оставалось гадать: что же все это значит?
После случая на озере Малфой на какое-то время оставил Вина в покое, хотя тот не раз замечал, что блондин наблюдает за ним и Северусом. То, что Малфой сейчас находился здесь, было плохим знаком. Вин знал, что тот никогда не действует необдуманно, а значит, что-то затевает.

Вин чертыхнулся про себя, вспомнив, что оставил волшебную палочку в чемодане. Кроме того, Малфой пришёл не один. В дверях стояли двое высоких, крепких парней, в которых Вин узнал Кребба и Гойла.

– Что тебе нужно? – намного увереннее, чем он себя чувствовал, спросил Вин.
Малфой ухмыльнулся ещё шире.
– А кто сказал, что мне что-то нужно? – ответил он и откинулся на спинку сиденья, устраиваясь удобнее.

Серые глаза впились в Вина, который старался не показывать свой страх.
– Говори, зачем пришел и проваливай отсюда, Малфой, – спокойно произнёс он.
– Я уже один раз высказал тебе все, что мне хотелось сказать, но, похоже, ты меня не услышал. Знаешь, я не люблю повторяться, – процедил блондин. – Мне казалось, что я достаточно ясно выразил свои мысли, когда сказал, что ты должен держаться от Северуса подальше.

– Что тебе от него нужно? Почему ты никак не оставишь его в покое? – вскинулся Вин, стараясь подавить дрожь в голосе. Спокойствие, исходящее от Люциуса, вызывало в нем ужас.

– Дело в том, что у Северуса есть талант, который высоко ценится его будущим Наставником. И мне почему-то кажется, что ты хочешь сбить его с истинного пути, – ответил Малфой. – У тебя есть выбор. Или ты держишься от него подальше, или твое упрямство приведет к весьма печальным последствиям.

– Если Северус решит, что не хочет больше со мной дружить, то я, уважая его решение, не скажу ни слова против, но до тех пор ты не должен совать нос в его и мои дела, – прошипел Вин.
Люциус, улыбаясь, вскинул бровь.
– Так и думал, что ты неразумен, – угрожающе произнёс он.

Прежде чем Вин успел понять, в чём дело, его схватил один из «гостей». Совершенно не готовый к этому, Вин забился в сильных руках Гойла, настолько крепко сжимающего его, что казалось, что в любой момент рёбра могут треснуть. Он с трудом дышал и отчаянно пытался вырваться из железной хватки. Но ничего не выходило.

Люциус неспешно поднялся и направил на Вина волшебную палочку.
– Силенцио, – холодно обронил он.
Из горла Вина не доносилось больше ни звука. Он запаниковал. Неужели никто ему не поможет? В отчаянии он вновь попытался вырваться, но это привело лишь к тому, что чужие руки ещё крепче сомкнулись вокруг плеч.

Судя по всему, блондин наслаждался паникой, отражающейся в глазах Вина. Он медленно подошёл к нему. Взмах волшебной палочкой и Вин больше не мог двигаться. Руки, держащие его, разжались.

– Крэбб, Гойл, выйдите и проследите, чтобы в это купе никто не заходил, – приказал Малфой. Гойл, окончательно отпустив Вина, пихнул его на одно из сидений, а потом вместе с Крэббом покинул купе. Люциус задёрнул шторы.

После чего демонстративно тяжело вздохнул, опускаясь рядом с Вином.
– Знаешь, это довольно просто. Если бы ты выполнил мои требования, то мне бы не пришлось сейчас разъяснять мою точку зрения, – произнёс он. – Мой отец всегда говорил: «Если ты хочешь, чтобы не лезли в твои дела, очень чётко объясни человеку, что ты не согласен с этим. Если это не поможет, пригрози ему. А если и это не поможет, накажи его». Знаешь, я думаю, мой отец был совершенно прав. Я даже знаю идеальное наказание. Специально для такого заносчивого сопляка, как ты.

Если бы ситуация не была столь ужасной, и на него не было бы наложено проклятие, не позволяющее двигаться, Вин бы громко рассмеялся. Малфой упрекает его в заносчивости!
Тысячи мыслей промелькнули в голове. Холод и расчётливость, исходившие от Малфоя, всё больше приводили Вина в ужас. И он знал, что у него есть все основания для волнения: Люциус просто сумасшедший!

– Я вижу страх в твоих глазах? – усмехаясь, спросил Малфой. – О, да! Ты должен бояться. – Медленно проведя палочкой по пуловеру Вина, он разрезал его. – Неплохо, – хмыкнул светловолосый слизеринец, рассматривая обнажённое тело под ним. А затем принялся грубо прикасаться к Вину, одной рукой болезненно щипая за соски.

Вин пытался закричать, вырваться, проклясть Малфоя, но не мог двинуться. Он чувствовал себя беспомощным, униженным. А еще и слезы потекли по щеке...
Люциус, заметив их, широко улыбнулся и медленно слизнул каплю с лица, прежде чем приблизиться губами к уху Вина.
– Если ты уже сейчас ревёшь, словно девчонка, интересно, что ты будешь делать, когда я тебе всажу, – выдохнул он, и если бы Вин мог, он бы заорал. Он знал, что все это – демонстрация силы. Люциус хочет доказать свою власть над ним и таким образом сломать его.

Когда Вин почувствовал руку на застежке брюк, то измученно закрыл глаза. Если бы он мог сопротивляться... Но он был побеждён без боя, унижен и раздавлен. Беспомощность, которую он испытывал, была омерзительна.

Его рывком перевёрнули на живот, расстёгнутые штаны стянули до колен... Но когда Малфой взялся за резинку трусов, пытаясь стянуть их, его внезапно оторвали от Вина. Яростное «Ступефай», затем кто-то рухнул на пол – скорее всего, Малфой, и Вин узнал голос Северуса.

Сразу после этого он понял, что снова может двигаться и, зарыдав, сжался в комок. Он слышал, как Северус выкинул Малфоя из купе к его дружкам и после этого запер дверь, чтобы им никто не мог помешать. На плечи осторожно опустилась мантия. Вин завернулся в неё как можно плотнее.

Теплая рука бережно опустилась на спину. И хотя Вин уже понял, что опасность больше не угрожает и Северус с ним, он всё же нервно вздрогнул от этого прикосновения. Но рука осталась.
Только через час, когда поезд уже находился в пути, Вин собрался с силами и, выпрямившись, сел. Дрожащими руками он подтянул брюки и застегнул их. Северус достал из своего чемодана и протянул ему свитер. Не поднимая глаз на друга, Вин надел его.

За время поездки он не произнес ни слова. Просто не мог. Он не был способен ясно и чётко мыслить. Северус разделил с ним эту тишину, не настаивая на разговоре, но всем своим молчанием демонстрируя сочувствие.

Когда они очнулись, Снейп внимательно посмотрел на Гарри, явно поражённого увиденным. Гриффиндорец тяжело дышал, его руки дрожали. Внезапно он вскочил и выбежал из кабинета. Зельевар с тревогой смотрел ему вслед. Он и сам был в растерянности от того, что они только что видели, но почему так отреагировал Гарри?..
Дамблдор вопросительно взглянул на профессора, но у того не было времени беспокоиться о директоре. В голову пришла ужасающая мысль. Не говоря ни слова, Снейп выскочил из кабинета следом за Гарри. Директору оставалось лишь удивленно смотреть на дверь, за которой исчез мастер зелий.

Снейп подозревал, где сможет отыскать Гарри, и отправился прямиком к озеру. Хотя гриффиндорца нигде не было видно, зельевар всё же подошел к его любимому месту. И действительно, он обнаружил Гарри за камнем.
– Мистер Поттер? – осторожно проговорил профессор, но тот не отреагировал. Снейп встал прямо перед ним, но, казалось, Гарри не заметил этого. Медленно, чтобы не напугать, профессор опустился на корточки и заглянул гриффиндорцу в глаза.

– Мистер Поттер... Гарри... всё в порядке? – спросил он.
Глаза, только что казавшиеся безжизненными, просветлели, и Северус сглотнул. В них отражались бесконечная боль и отчаяние.
– Как вы воспринимаете эти видения? – с нежностью, которую Гарри никак не мог ожидать от профессора, прошептал Снейп. И, в ответ на вопросительный взгляд, добавил: – Я вижу их так, словно нахожусь в думосборе. Как это происходит с вами? – Гарри не ответил, лишь опустил взгляд. – Вы переживаете их как реальность, верно? – осторожно спросил мужчина.

Гарри больше не мог сдерживаться и, кивнув, начал всхлипывать. Снейп, пытаясь сохранить самообладание, на секунду прикрыл глаза.
Это плохо. Даже просто наблюдать за происходящим, не имея возможности что-либо сделать, было достаточно тяжело, и он не хотел даже представлять, каково это – переживать эти события.
Гарри продолжал беспомощно всхлипывать, и Снейп, не раздумывая, крепко его обнял. Тот вздрогнул и на мгновение напрягся, прежде чем принять защиту и утешение, предложенные профессором. И зарыдал в голос.