Снарри-форум

Глава 9.

– Чего ты не написал-то? Если тебе так плохо было? Я б завсегда помог.
Гарри опустил взгляд, машинально водя пальцами по трещинкам на деревянном табурете. Признаться в слабости было невероятно сложно… Он ничего не говорил Хагриду о том, что чувствовал во время войны; о том, что последним его воспоминанием о финальной битве было лежащее без движения огромное тело, обеими руками сжимающее черный плащ, сдернутый с кого-то. Ни об этом, ни о чувствах, которые испытал за эти полтора года… Все, что он рассказал ему, были лишь факты – сухие, упрямые факты, о которых Хагрид не знал; но великан, видимо, по обыкновению услышал больше – то, что скрывалось за словами.
– Я не знал, что ты жив. Я… боялся спрашивать…
Через несколько секунд Гарри почувствовал, как одна тяжелая ладонь легла ему на плечо, а пальцы другой осторожно взяли за подбородок, заставляя поднять лицо.
– Ты это… забудь. Все закончилось, хоть и вон оно как… – вместо объяснения Хагрид сделал широкий жест рукой, обводя все вокруг. – Ну, это ж не твоя вина. Ты все равно всех спасти не смог бы, и то – многих выручил. Ты забудь давай, да живи. У тебя вся жизнь впереди, – он отступил на шаг, приподнимая лавочку, чтобы вытереть под ней пыль.
Юноша некоторое время молчал, наблюдая за его действиями, а потом все-таки решился высказать все, о чем думал уже долгое время.
– Да не знаю я, что делать с этой жизнью!
– Как это? – Хагрид даже отставил в сторону лавку, удивленно выпрямившись.
– Есть, конечно, несколько вариантов, – с непередаваемым сарказмом, отведя взгляд в сторону. – Можно поступить в Аврорат, чтобы окончательно свихнуться и наконец-то оправдать ожидания Снейпа. Как думаешь, мне пойдет искусственный глаз и палка вместо ноги? Или зарыться в министерские бумаги, чтобы однажды задохнуться от пыли. Или…
– Нет, Гарри!.. – великан засмеялся, ласково лохматя мягкие волосы парня. – Просто ты не нашел еще своего дела! Подожди немножко! – Он отвернулся на мгновение, задумчиво глядя на метлу, потом вздохнул и сел. – Ты понимаешь… я это… не умею такого говорить… Лучше б кого другого спросить, конечно. Ну, тык… Раньше, понимаешь, от тебя ждали – и ты знал, чего хочешь. А теперь уж сам решать должен. Можешь решить, чего хочешь на самом деле, в глубине души… Может, тебе со зверюшками понравится возиться? А? Да Мерлин, Гарри! Ты еще совсем ребенок! – великан улыбнулся, и Гарри улыбнулся в ответ.
Хорошо иногда побыть ребенком. Раньше он не мог понять, как можно скучать по детству, а теперь отдал бы все на свете, чтобы снова стать одиннадцатилетним. Это было такое волшебное время, когда все просто и светло. Несмотря ни на что.
– Ладно. Спасибо тебе за все, – проговорил юноша, поднимаясь. – Мне пора идти – меня Снейп ждет у себя в кабинете…
– А… Это хорошо. Ты пообщайся с ним, он, это, плохого не посоветует, – великан тоже встал, чтобы проводить гостя до двери.
– Хорошо, Хагрид, – Гарри вновь улыбнулся. Отчего-то в этой сторожке он чувствовал себя удивительно спокойно.
Мир за открывшейся дверью был темным, недружелюбным, наполненным миллиардами чуждых звуков и запахов. Впереди перед юным магом лежало огромное открытое пространство, которое ему предстояло преодолеть до замка. Гарри напрягся, воспоминания ворвались вместе с терпким осенним воздухом. Лицо мгновенно преобразилось, словно маской скрывая все эмоции.
Хагрид, внимательно следивший за ним, удивленно охнул:
– Ох! Как Северус прям… Ты это бросай, ни к чему хорошему такая рожа не приведет!
Юноша на мгновение опустил взгляд, а потом вновь посмотрел в сторону замка.
– Я пойду, Хагрид. До свидания.
И не оглядываясь, решительно зашагал вперед. Одна рука сжимала палочку, спрятанную в складках мантии – Гарри Поттер очень не любил открытые пространства.

Мужчина еще раз окинул взглядом пергамент, лежащий перед ним. Странно, за последние пять секунд так ничего и не изменилось – на желтоватом листе по-прежнему значилась одна-единственная фамилия.
«Продвинутые зелья: Гарольд Джеймс Поттер».
Последнее время курс Северуса был не слишком популярен среди студентов. Сказать по чести, они никогда не спешили записываться на него, делая это лишь при крайней необходимости, но в последний год зельевар вообще не получил ни одного заявления. Из бывших же слушателей в живых остался только Гарри Поттер.
Профессор вздохнул и вновь посмотрел на лист. Запись с гриффиндорским упрямством оставалась на месте.
Стук в дверь прервал очередную бесплодную попытку гипноза бумаги. Мужчина бросил быстрый взгляд на часы: 6.00. Поморщившись, откинулся в кресле и крикнул:
– Входите, Поттер!

Юноша зашел, осторожно прикрыв за собой дверь, и остановился посреди комнаты, выжидая.
– Добрый вечер, господин директор.
– Как скажете, мистер Поттер, – Северус еще раз поморщился и приглашающе указал на стоящее перед столом кресло: – Присаживайтесь. Мне нужно обсудить с Вами рамки нашего будущего общения. Как Вы, надеюсь, заметили, в школу прибыли настоящие преподаватели, поэтому Вы и Ваши друзья можете снова выкинуть из головы всю полезную информацию и начать играть в квиддич. Тем не менее, Вы будете приходить сюда, в этот кабинет, каждое воскресенье в шесть часов вечера и докладывать мне о том, что происходит с Вашими друзьями…
– Простите, сэр. Но я не собираюсь рассказывать Вам… – юноша замолчал, пытаясь найти подходящее слово.
Северус ответил тяжелым взглядом.
– Поттер. Если Вы думаете, что мне интересны тайны Вашего «мадридского двора», то глубоко заблуждаетесь. Меня интересует исключительно, сколько еще времени простоит моя школа, – Снейп чуть посмаковал столь приятное на языке слово «моя» и продолжил: – И если Вы снова не сможете контролировать свои силы, я хочу быть уверен, что успею эвакуировать студентов. Или Вас. Понятно?
– Да, сэр, – Гарри склонил голову, ругая себя за глупость. Конечно, какое Снейпу дело до их взаимоотношений? Ему важна только ЕГО школа. А он как всегда поспешил с выводами…
Северус удовлетворенно смотрел на черноволосую макушку. Определенно, взрослый Поттер нравился ему намного больше: покорный, рассудительный… временами даже думать пытается… Но одновременно к удовлетворению от собственной победы примешивалось и легкое разочарование: слишком быстро этот мальчик опускал взгляд, слишком рано отступал перед логикой, забывая об эмоциях, раздиравших его раньше. Когда-то он умел противостоять просто, без причин, пусть даже это выглядело и немного глупо, и безмерно наивно... Просто из-за того, что они были по разные стороны баррикад – и мальчишка считал это правильным. Такое положение хоть и раздражало, но было весьма интересным… А с этим Поттером они были союзниками, что откровенно навевало скуку.
– Хорошо, если с этим вопросом мы все уладили, то можно перейти к следующему, –
Северус подождал, пока зеленые глаза вновь обратятся на него, неприятно жаля отрешенностью взгляда. – Вы должны знать, что мой спецкурс по Высшим Зельям никогда не пользовался особой популярностью, но теперь, вследствие войны… Вы остались единственным слушателем, и я предлагаю Вам отказаться от курса. Для этого лишь нужно подписать одну бумагу… – мужчина потянулся за пером, собираясь написать отказное заявление. Голос мальчишки заставил его остановиться.
– Почему?
Одна из бровей иронично изогнулась.
– Вы так горите желанием проводить лишних три часа в неделю наедине со мной? Я думал, что Вы оставили идею поступать в Аврорат…
– Да, – Поттер продолжал сидеть неподвижно, напряженно выпрямив спину. – Но пока я не определился со своей будущей профессией и предпочел бы продолжать обучение. Не думаю, что это будет лишним.
«Это будет лишним для моих мозгов», – хотел рявкнуть Северус, но сдержался. Медленно отложив перо, он попытался скрыть собственное раздражение. И некоторое удивление от того, что не смог предугадать такой реакции. Приятное в чем-то удивление…
– Хорошо, я согласен. Завтра Ваш курс получит расписание. Вы свободны, идите.
Но через несколько секунд, когда пальцы юноши уже легли на ручку двери, мягкий и какой-то теплый голос остановил его:
– Поттер… Как Вы себя чувствуете?
Зеленые глаза впились в черные, пытаясь разгадать. Наполнились растерянностью, наткнувшись на то же тепло и во взгляде. И засветились ответным.
– Все в порядке, спасибо, сэр…
Глядя на закрывшуюся дверь, Северус улыбался. Потом устало закрыл глаза, проведя ладонями по лицу. Мало ему этих проклятых бюрократов в министерстве, так еще и Поттера взвалил на себя… «Да, Северус… Тебе что – больше всех надо?»
И не стал отвечать.
Потому что ответ как-то не совпадал с реальными действиями.

Глава 10.

Время пошло еще быстрее.
Невилл не отходил от Джинни, которая не привыкнув к подобному вниманию, постоянно заливалась смущенным румянцем. Рон следил за ними внимательно, но спокойно.
Гарри зарывался в книги, изо всех сил стараясь вспомнить все, что проходил год назад, но все равно каждое задание давалось ему с трудом. Он отвык от теории, от того, что каждое свое действие нужно расписывать на бумаге.
Это раздражало.
Трансфигурация, раньше не выделявшаяся среди других предметов, теперь превратилась в истинное испытание для его нервов. Новый преподаватель, прежде чем разрешить первое движение палочкой, заставлял их написать полный теоретический анализ будущих действий. Ученики стонали, зазубривая довольно запутанную терминологию и преобразовательные формулы. На первом же занятии Гарри потерял двадцать баллов, так и не дойдя до практической части.
Впрочем, Заклинания были не лучше. Чудаковатый молодой человек, безусловно, был прекрасным специалистом. Он мог часами рассказывать о заклинании: о его истории, свойствах, особенностях, максимальном и минимальном уровне владения этими чарами, демонстрируя и тот и другой… Единственное «но»: время от времени он начинал немного… Гарри даже не мог подобрать слова. Например, на занятии профессор Блунт, ни с того ни с сего, начал вдруг левитировать их чернильницы, жонглируя ими под потолком. На занятии третьего курса он поджег пергаменты у всех учеников, причем ни одно из заклинаний, которыми они пытались избавиться от огня, не подействовало, пока листы не сгорели дотла. Ничуть не успокаивал и полубезумный взгляд, метавшийся по классу… Захария даже проворчал что-то вроде того, что Снейп подбирает работников под стать себе – таких же сбрендивших типов, опасных для общества.
Сам же Снейп вынужден был продолжать преподавать Зельеделие. Сказать, что он был от этого не в восторге – примерно то же, что назвать Луну немного мечтательной девушкой, но ни один зельевар соответствующей квалификации не согласился бы работать под руководством равного себе. Ходили слухи, что профессор получил около пяти отказов. А трое приглашенных вообще не удостоили его ответом. Поэтому, сами понимаете, детям приходилось несладко.
Первое же занятие по Высшим Зельям сразу напомнило Гарри, почему он раньше не любил этот предмет. Северус устроил опрос по всему материалу, пройденному юношей за шесть лет. В общем, эти три часа можно было охарактеризовать одной фразой Снейпа, произнесенной в самом начале: «Итак, мистер Поттер, на мой вопрос Вы отвечаете, что помните, а потом я расскажу Вам, чему Вас пытались научить». Оказалось, что лучше всего Гарри помнит материал шестого курса, когда Снейп у них не преподавал, что также не добавило профессору хорошего настроения. Юноша ушел с занятия выжатый как лимон – голова болела от перенапряжения, а в груди клокотала злость от бесчисленных оскорблений и собственной глупости. Хотелось кричать.

Воздух был густым и горячим, давя на виски.
Гарри выгнулся и застонал, упираясь головой в подушку. Лежать в этом жарком коконе было невыносимо, но холод не приносил облегчения. Он знал это.
Его мучили кошмары. Нет, не детские сны, что снились ему раньше – он был бы счастлив вернуть их, если только ОНИ оставят его в покое. Все они, все!..
Юноша застонал сквозь сжатые зубы и зажмурился. Кошмары наяву – куда более изощренная пытка…
Часто ему казалось, что он сошел с ума. Ну, в самом деле, не может же семнадцатилетний мальчишка убить около полусотни человек и остаться нормальным? Гарри так не думал… Его сознание играло с ним, подарив благословенную пустоту во сне и тьму наяву. Лежа этими проклятыми ночами в своей постели без сна и возможности хоть что-нибудь изменить, он вынужден был вспоминать… снова и снова…
Лица, глаза, руки… Тех, кто погиб, и тех, кого он убил сам.. Их крики и стоны, заклятья и кровь… которой было мало. Волшебники предпочитают убивать чисто.
И тихо.
Перед глазами возник Дэнис Криви, найденный ими на берегу ручья. Фляга с водой лежит рядом, одна рука подложена под голову, чтобы удобнее было опираться на небольшой валун. Лицо выражает безмятежность, серые глаза широко раскрыты и спокойны. Совершенно спокойны. Видимо, ударили из-за спины, просто послали зеленую молнию, и все… Просто…
А через семь дней случилась финальная битва. Гарри застонал, закрыв глаза руками, словно пытаясь спрятаться.
«Нет, не хочу, не хочу думать об этом. Нет…»
Но память уже услужливо разложила перед ним все, чем обладала…
Это было отвратительно и страшно до жути. До безумия! Поле, кишащее живыми телами – назвать их «людьми» даже не приходило в голову. Это были монстры, нелюди... Что с той, что с другой стороны. Гарри отчаянно хотел помочь, отчаянно хотел остановить это, но не мог. Проклятья неслись со всех сторон, переплетаясь в удивительное и одновременно ужасное для слуха полотно латинских формул. Здесь уже было не так чисто – многие из волшебников были не настолько сильны, чтобы вдохнуть смерть в Авада Кедавра…
Гарри держался в стороне, насколько это было возможно. Он видел, как почти в самом центре побоища, окруженный лучшими из Авроров, сражался Захария. Черные волосы, шрам на лбу, не заметный отсюда, потрепанная защитная мантия – второй Гарри Поттер, призванный отвлечь внимание на себя. Глаза находят других, мечутся по лицам… А потом обращаются вперед – туда, где его ждут, на другом конце этого бесконечного поля… Светлые волосы лезут в глаза, непривычное тело плохо слушается. Теперь ты – Захария Смит. Рокировка, чтобы дойти до цели…
Потом вновь лица, руки, глаза – пустые и полные крика… Яркий ужас, когда опускаешь взгляд и видишь, что стоишь на чьей-то руке.
Все смешалось в единое пятно, но все более, чем реально.
Фигура Снейпа, закутанная в черное, с белой маской вместо столь же безжизненного лица, выросла на пути внезапно и пугающе, хотя Гарри и знал, чего ожидать. И пока он шел к нему, скрытый новеньким плащом-невидимкой – на всякий случай, чтобы иметь возможность отступить – две мысли бились у него в мозгу, заставляя глаза гореть лихорадочным пламенем сомнения.
Первая – наиболее сильная – выдавала его страх… Да, страх. Но как же, скажете вы, гриффиндорец, потомок самого Годрика может ощущать страх? Самый обыкновенный, беспощадный, до сухости во рту и дрожи в коленях… Но ведь смелость – это не безрассудство. Смелость – это способность перебарывать свои страхи. И Гарри, подходя все ближе, лихорадочно думал, что это – не Снейп. Или Снейп, но убьет его, как только юноша скинет плащ. Или что у него в руке порт-ключ, который перенесет их прямо к Воландеморту… Он полностью зависел от этого предателя.
Другая же мысль, злорадно потиравшая ручки в самой глубине души, порождалась жаждой мести – так долго желанной и лелеянной. Он мог не снимать плащ. Он мог убить этого человека. Вот так – из укрытия, издалека, совершенно по-слизерински. И ему нечего было бы стыдиться. Этот предатель был полностью в его власти.
Наверно, именно это равновесие заставило его, в конце концов, подойти и отбросить капюшон.

Утром Гарри встал вместе со всеми, услышав, как юноши на соседних кроватях завозились, просыпаясь. Воспоминания отступили, преследуемые нерешительным английским рассветом.
Он и сам не заметил, как черты его лица разгладились, принимая обычное нечитаемое выражение, перед тем, как рука отдернула полог.
Голова болела нестерпимо. И все же это было лучше, чем раньше, когда после первых подобных ночей, он не мог до конца контролировать свою магию из-за этой боли – стоило взять палочку, и из нее начинали сыпаться искры, совсем как когда-то в лавочке Оливандера. Теперь он, по крайней мере, привык…
Уже перед выходом из комнаты, встретившись глазами с Роном, Гарри понял, что все его попытки скрыть что-либо тщетны. По крайней мере, от этих людей.

На Зелья он пришел совершенно измотанный непроходящей головной болью и бессонной ночью, заполненной смертями, криками и ужасом. Сев за стол, упрямо разложил перед собой конспекты и, сильно сжав двумя пальцами перо, замер в ожидании. А наткнувшись на ироничный взгляд Снейпа, едва подавил желание быстро убрать все обратно в сумку и выйти за дверь.
– Убирайте, убирайте, мистер Поттер, – насмешливо протянул профессор, будто угадав его мысли. – Сегодня у нас практика.
Гарри молча кивнул и начал аккуратно складывать свои вещи в рюкзак. Затем отстраненно взмахнул палочкой, пробормотав себе под нос пару слов на латыни, и внимательно осмотрел появившийся перед ним из воздуха котел. Из небольшой черной коробки достал весы, осторожно их установил…
– Поттер.
Резкий голос заставил поднять голову, переводя взгляд на профессора. Тот сидел, напряженно замерев, со странным выражением следя за ним.
– Вы переместили эти вещи?
Гарри слишком устал, чтобы удивляться странности вопроса. Ему было все равно, что НА ЭТОТ РАЗ могло не устроить Снейпа, поэтому он просто кивнул, возвращаясь к прерванному занятию.
Северус судорожно обдумывал полученную информацию. Гарри Поттер не заметил(проигнорировал) охранных барьеров школы. Просто взял – и легко переместил нужную ему вещь в помещении, защищенном от любого вида воплощающей магии...
Гарри Поттер сильнее него. Гарри Поттер…Эта мысль пугала и возмущала одновременно. Одна часть внутри него кричала, гневно размахивая руками: «Да как он смеет?! ДА КАК ОН СМЕЕТ?!!!» Другая притихла, затаившись, чтобы подумать. О, Мерлин… Так значит даже это ему теперь не подвластно… И если мальчишка захочет, он может… да все, в принципе. И Северус ему не помеха. Лишь абсолютная власть давала полный покой. А теперь он лишился и этого призрачного покоя, который давало незнание.
Наверно, он заслужил… Только вот кто осудил его так жестоко?
Мужчина поднялся, зло сверкая глазами и сжимая тонкие пальцы в кулаки:
– «Сон без сновидений», Поттер! И только попробуйте испортить зелье…

– Вы бездарны, Поттер.
Гарри опустил взгляд, стараясь глубоко дышать. Наполненный злобой и удовольствием от собственного превосходства голос Снейпа заставлял боль с новой силой вспыхивать в голове, туманя взор.
«Не нужно, не нужно, не нужно…»
– Только такой идиот, как Вы, мог перепутать глаза черной исландской жабы с ее икрой!
«Не нужно, не нужно…остановитесь, прошу Вас…»
– Видимо, во время войны Вы все же попали под какое-то заклятье, которое высушило Ваши мозги еще больше, хотя, казалось бы, дальше некуда. Вы чуть не взорвали весь класс!!!
Глаза закрылись – тщетная попытка точно так же закрыться от слов. А они все звучат – холодные, острые, как ножи…
– Может, если бы Вы обладали хоть малейшей способностью думать, погибло бы не так много Ваших друзей!
«Заткнись… Заткнись ты, ублюдок!!! Заткнись!!!»
– Вы ведь так дорожите ими… По крайней мере, так говорите...
Звон в ушах от сдерживаемых эмоций, и биение крови в висках, и гнев, который уже так долго искал выход, и сила, которая страстно желает свободы…
Закрытые глаза, судорожно сжатые пальцы, с побелевшими от напряжения костяшками, застывшее выражение лица – Северус должен был заметить все это и остановиться, но он продолжал, ослепленный бессмысленной злостью…
Потому и удивился, когда вся комната наполнилась пламенем, а его собственная мантия вспыхнула, с поразительной скоростью пожираемая огнем, обжигающим тело и лицо.