Снарри-форум

Глава 11.

Северус отшатнулся, резко сбрасывая с себя горящую мантию, еще через секунду превратившуюся в пепел. Ладони обожгло.
Пламя нахально полыхнуло прямо в лицо, а затем сомкнулось за спиной, зажимая в жаркий кокон. Палочка взметнулась, отзываясь на быструю спасительную латынь лишь легким, словно извиняющимся, покалыванием и бессильным молчанием. Слова улетели в пустоту: чужая магия – во много раз более сильная, чем его собственная – даже не заметила атаки, как вековой дуб не откликается на робкий утренний ветерок. Все, что волшебник мог сделать, это ответить тем же, отбросив книжные формулы и слова, и, интуитивно, выставив защиту чистой силой. Казалось, эта неожиданная тонкая преграда разозлила огонь, который взметнулся до каменных сводов подземелья, пылая еще ярче, чем раньше.
Северус очень быстро терял силы, а защищенное от пламени пространство все больше сужалось, поглощаемое зеленью магического огня. Подумать только: пережить отца, Воландеморта, Дамблдора, почти всех Мародеров – и быть сожженным юным Гарри Поттером в классе Зельеварения… Более нелепой смерти и придумать нельзя. И все же Северус никогда еще не был настолько близок к ней…
Закрываясь от огня руками, он упал на колени, чувствуя, как стихия смыкается над его головой. Через пару секунд дышать уже было невозможно: жар, казалось, заполнил легкие… Защита почти осязаемо таяла, испарялась, забирая с собой испуганную надежду…
– Поттер, – прохрипел мужчина едва слышно. Капелька пота, сползшая по горячей коже, лукаво коснулась губ… – Поттер! – закричал, отпугивая пламя голосом, в отчаянном жесте отодвигая руки чуть дальше от себя. – Ты убьешь меня, Поттер! Прекрати! Хватит! Поттер... Гарри… – последнее слово – хрипом, упав на черный, покрытый копотью пол, закашливаясь от первого вдоха. Затем он через силу перевернулся на спину, утыкаясь взглядом слезящихся глаз в черноту потолка.
Дрожащая рука коснулась плеча, напоминая, что в комнате есть еще кое-кто.
– Профессор… – едва слышно, шепотом, полным затаенного страха.
– Поттер, – все еще плохо слушающимся голосом, закрывая глаза, чтобы не видеть обезображенного лица. – Спасибо, что остановились.
И тут же почувствовал, как юноша судорожно выдохнул, словно от удара. Потом, видимо, все-таки переборов себя, осторожно взял за плечи, помогая сесть. Неуверенно коснулся чужого лица шелком мантии, стирая черноту с белой кожи…
Еще через мгновение, Северус отбросил его руки и тяжело поднялся, будто сохранять равновесие ему удавалось лишь с большим трудом. Медленно выпрямился и осмотрелся вокруг.
Пол, стены и потолок покрывал толстый слой копоти. Парты, скамьи и профессорский стол обгорели до черноты. Директор мельком вспомнил о контрольных второго курса, которые проверял до происшествия – теперь это была лишь горстка серого пепла.
Обреченно вздохнув, профессор отвернулся к двери.
– Пойдемте в мой кабинет, мистер Поттер. Там есть противоожоговая мазь, а нам с Вами нужно поговорить.
Гарри молча последовал за ним.

В кабинете Снейп, ни минуты не раздумывая, подошел к одному из шкафов и достал с полки довольно большую баночку, похожую на те, в которые магглы упаковывают крем от морщин. Только эта была прозрачной, и юноша сразу узнал светло-голубую, водянистую массу внутри. Как только зельевар снял крышку, по комнате распространился резкий до неприятного запах ментола, в котором почти не ощущались ароматы входящих в его состав трав. Профессор сел за стол и начал методично наносить мазь на поврежденную кожу шеи и лица. Первым порывом стало желание обработать руки, но с забинтованными кистями было бы сложно справляться с другими повреждениями… А боль – вещь привычная, в конце концов.
Гарри стоял у двери, прислонившись спиной к холодной стене, не в силах отвести взгляд от чужих пальцев, размеренно двигавшихся по бледной коже. Ожоги были сильными: на покрасневшей коже вздулись упругие, безобразные шарики волдырей… Смотреть было жутко, и юноша передернул плечами.
Он чуть не убил человека. Снова.
«Но ты ведь так хотел…» – какая-то часть сознания, помнившая смерть Дамблдора и Сириуса, так и не смирилась с поражением.
«Это было давно, – возразил ей Гарри, задумчиво разглядывая лицо, привычно ничего не выражающее. – Я давно все простил и забыл. Он провел меня к Воландеморту, он рисковал собой… Я ведь дал показания о его невиновности во время того суда».
Когда Темный Лорд был убит, захваченных в плен Пожирателей предали суду. У некоторых конфисковали имущество, некоторых приговорили к пожизненному заключению, некоторых – к обряду Прерывания рода. Большинство – к Поцелую… Снейп тоже был заявлен среди обвиняемых, и если бы Гарри не дал показаний в его защиту, профессора, скорее всего, ожидала бы скорая встреча с Дементором. Несмотря ни на что.

В этот момент мужчина взмахнул палочкой, призывая бинт. Тот послушно сорвался с места, но, не долетев, упал в центре комнаты. Досадливо поморщившись, профессор взглянул на юношу, пораженно уставившегося на упаковку белой материи на полу.
– Подайте мне его, Поттер. Пожалуйста.
В мгновение ока Гарри оказался рядом, протягивая зельевару требуемый предмет. А потом отступил на пару шагов, словно опасаясь повторения произошедшего в классе. Снейп, аккуратно бинтуя шею, вскинул на него насмешливый взгляд.
– Не бойтесь, Поттер. Даже у Вас не хватит сил на повторение подобного… Возьмите стул и сядьте. Нам надо поговорить.
Видимо, разговор предстоял не самый приятный, но юноша послушно опустился рядом с профессором. Так хорошо знакомое чувство вины вновь заполнило его, заставляя прятать взгляд. Красные, обожженные намного сильнее шеи ладони наверняка нестерпимо болели. «И это все ты виноват, Поттер… Ты, действительно, этакое сбрендившее чудовище, которым считает тебя Снейп. И если бы он не остановил тебя, ты бы убил его. Убил. Снова… Ты опасен, тебя нужно закрыть в клетке подальше от нормальных людей…»
– Прекрати этот сеанс самобичевания, Поттер... У тебя все читается на лице. Если ты в чем-то и виноват – так это в том, что слишком долго сдерживал себя. – Молодой человек удивленно взглянул в черные глаза. Мужчина вновь усмехнулся, неловко заворачивая кисть в белую ткань. Потом зло сверкнул глазами и протянул ему руку: – Помоги. Не очень-то удобно… одной рукой… Только аккуратно, Поттер. – Гарри осторожно взял сильную кисть в свою руку, делая вид, что не заметил, как длинные пальцы вздрогнули от этого прикосновения. – А теперь послушай меня, Поттер… Гарри… И запомни все очень хорошо, потому что я скажу это только один раз. Война закончилась, Поттер.
Удивленный взгляд зеленых глаз был предсказуем. Но все равно приятен для самолюбия…
– Я знаю, сэр… Я…
– Не перебивайте, Поттер. Вы знаете, но не поняли. Война закончилась. Это значит, что больше никто не будет обращать внимания на Вашу реакцию… никто, кроме друзей, конечно… Никто не будет искать за Вашим гневом что-то кроме гнева, никто не испугается, если Вы вдруг улыбнетесь или заплачете… Все, Поттер. Теперь у Вас есть возможность стать обычным, нормальным человеком. И можно снять вот эту маску…
Не забинтованная левая рука прошлась по его лицу, едва касаясь кончиками пальцев. Гарри резко отвернулся, беря со стола баночку с мазью.
– А почему же Вы не снимете свою?
Снейп ухмыльнулся. Да, это было дерзко… Но справедливо.
– Гарри, я носил ее больше двадцати лет. Это уже не маска, а мое лицо. И я не хочу, чтобы твое стало таким же.
Юноша не ожидал честности – это был один из запрещенных приемов, на которые он не знал, как реагировать. Поэтому продолжил методично размазывать жирную массу по воспаленной коже.
– Ты должен понять то, что я скажу, Поттер. Ты никогда не сможешь стать СОВСЕМ обычным, ты – герой, но теперь ты – состоявшийся герой. От них никто не ожидает ничего сверхъестественного, о них просто помнят. А если ты не перестанешь подавлять эмоции и отгораживаться от всего мира, прикрываясь тем, что тебя никто не понимает, то очень скоро свихнешься. Или станешь очередным Темным Лордом, считая, что творишь все во благо магическому сообществу. Ты вне жизни, Поттер, хотя не замечаешь этого…
– А Вы, Вы?! – юноша со злостью смотрел на него, явно задетый последними словами.
Северус довольно ухмыльнулся:
– Очень хорошо, Поттер. Злость Вам к лицу, она делает Вас глубже… Я, Гарри, в центре жизни. Я оправдан обществом, уважаем, не беден, у меня есть собственная школа…
– Вы – убийца, – зеленые глаза мстительно блеснули.
– Ты тоже… – Снейп резко подался вперед, издевательски доверительным жестом касаясь его руки, отвечая с едва заметной насмешкой в голосе.
Молодой человек отдернул руку, но не отвел решительного взгляда. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, словно ожидая, кто сдастся первым. Все-таки у Северуса было намного больше опыта в подобных делах…
– А если ты не научишься владеть своей силой, то станешь таким же, как профессор Блунт, – продолжил он, как только Поттер опустил взгляд. Увидев абсолютное непонимание, Северус едва сдержался, чтобы не поинтересоваться, по какому расписанию работают мозги студента. И почему так много выходных. – Поттер, Вы вообще были на заклинаниях? – Гарри медленно кивнул, все еще не понимая, что до него пытаются донести. Профессор, поморщившись, чуть откинулся на стуле. – Поттер, Дэниел Блунт в юности провел один очень любопытный ритуал, чтобы увеличить собственную магию. Удачно, кстати, весьма удачно: его сила выросла в несколько раз, и теперь волшебство наполняет его до краев, как вода хрустальный графин… Вот только этот графин стоит на шатающемся столе – контролировать он ее не в силах. Магия волшебника должна расти пропорционально его возможности осуществлять над ней контроль, а подобное искусственное наращение ни к чему хорошему не приводит. Обычно маг либо убивает себя, либо сходит с ума.
– Но… – Гарри смотрел на него широко раскрытыми от удивления глазами.
– Он очень хороший специалист, мистер Поттер. И пока он не представляет угрозы, большей, чем Вы с вашими друзьями, я не собираюсь брать другого. Я ответил на Ваш вопрос?
– Да, сэр, – юноша кивнул, приготовившись слушать дальше.
Повисло молчание. Снейп ухмыльнулся, поднимаясь:
– А это все, мистер Поттер. Можете быть свободны. Запомните только, что я Вам сказал. И в пятницу жду Вас с докладом.
– Да, сэр, – повторил Гарри, также вставая. Затем направился к двери, четко ощущая, что что-то осталось недосказанным…
– Да, мистер Поттер, – ничего невыражающий и, одновременно, насмешливый тон остановил его на полпути. – Тридцать баллов с Гриффиндора за испорченные зелье и класс.
Юноша хмыкнул. О да, теперь все было в порядке.

Северус постоял еще какое-то время, задумчиво глядя на осторожно прикрытую дубовую дверь, а затем достал самопишущее перо из ящика стола и начал медленно диктовать.
– Объяснительная записка в Отдел магического образования о неконтролируемом выбросе магии в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс...
Кожа под бинтами жутко зудела, начиная заживать. Снейп вздохнул: если он доживет до Рождества в здравом уме и твердой памяти, то надо требовать памятник.

***

Темные, потертые кресла и диваны, в хаотичном порядке расставленные по залу, невысокие деревянные и стеклянные столики, голые каменные стены и пол, совершенно скрытый под старым толстым ковром с неясным рисунком – вот как на этот раз выглядела Выручай-комната.
«Интересно, кто это выдумал?» – Гарри остановился на пороге, осматривая все это великолепие. Как всегда, комната не пустовала: семикурсники, в одиночестве или распавшись на небольшие группы, разбрелись по углам. Большинство занимались домашним заданием по трансфигурации, вновь и вновь пытаясь рассчитать формулу превращения овсяной лепешки в павлинье перо. Юноша направился к ярко горевшему, старомодного вида камину, у которого Рон играл в шахматы с Луной. Девушка, удобно откинувшись в кресле, блуждала по стенам растерянным взглядом, кажется, уже позабыв о партии. Рядом, о чем-то тихо споря, склонились над конспектами и учебником за третий курс Неввилл и Эрни Макмиллан. Джинни не было – Хагрид повез ее в Святого Мунго, чтобы наконец снять повязку с руки. Мельком Гарри заметил Захариуса – в самом углу, с сосредоточенным выражением лица смотрящего на покусанное печенье – словно ожидающего, что формула вот-вот сама придет ему на ум. Брюнет вздохнул, вспоминая про потерянные двадцать баллов.

Луна была прекрасна. Светлые волосы были небрежно забраны сзади, выбившиеся прядки обрамляли лицо с острым, чуть вздернутым носиком, тонкие губы плотно сжаты. Она подняла глаза, чуть удивленно взирая на Гарри, и юноша вновь почувствовал то самое, опьяняющее чувство, медленно поднимающееся внутри. Какая-то неведомая сила толкнула его вперед, притягивая к девушке.
– Луна, ты не могла бы мне помочь с трансфигурацией?
За его спиной Неввилл выразительно посмотрел на Рона. Рыжий только пожал плечами, всем своим видом призывая парня успокоиться. В ответ тот чуть приподнял бровь, на что получил едва заметный кивок и растянувшиеся в улыбке тонкие губы. Лонгботтом покачал головой, призывая друга быть серьезнее.
Луна тем временем чуть приподняла лицо, рассеянно глядя на Гарри.
– Мне кажется, это не так сложно, как устройство желудка магрибского жеваста… Если хочешь, я дам тебе списать, Гарри.
Потянувшись, она вытащила из сумки потрепанного вида свиток, к которому было привязано серое гусиное перо. Как заметил юноша, от соприкосновения с ним, на пергаменте оставались масляные пятна… Он протянул руку, осторожно беря работу:
– Спасибо... – Пальцы едва соприкоснулись, наполняя восторгом от ощущения теплой кожи. Не в силах сопротивляться порыву, брюнет тихо добавил: – Ты сегодня такая красивая…
Девушка лишь пожала плечами, не соглашаясь и не отрицая, и перевела взгляд на шахматную доску.
«Жалко только, что глаза у нее такие светлые… Темные были бы намного лучше», – мелькнула у него странная мысль. И мир перед глазами пошатнулся, заставляя схватиться за спинку стоявшего рядом кресла. Тошнота подступила к горлу, наполняя голову неприятным шипением. «Это все из-за выброса магии… Чертов Снейп, не мог дать какое-нибудь восстанавливающее зелье», – Гарри зажмурился, но уже через мгновение почувствовал, что все прекратилось. И успокаивающе кивнул обеспокоенно следящим за ним друзьям, чуть растянув губы в улыбке.

Войдя на следующий день в Выручай-комнату, Гарри увидел ту же самую обстановку и Блейза, одиноко сидящего в самом углу комнаты. Слизеринец оторвался от книги, которую читал, и кивнул ему. Поттер ответил на кивок, чуть приподняв брови.
– Квиддич, – неопределенно махнув рукой, ответил тот на незаданный вопрос.
Гарри кивнул еще раз и подошел ближе, опускаясь в соседнее кресло и доставая из сумки пергамент. Отчего-то сегодня тишина казалась напряженной, неживой, и хотелось разорвать ее хоть каким-нибудь словом…
– Так значит, это – ты? – гриффиндорец обвел взглядом помещение, уточняя о чем он говорит. Забини кивнул, вновь утыкаясь в книгу. Поттер нахмурился. – Блейз, что-то случилось? – Тот лишь покачал головой. – Блейз…
– Все в порядке, Гарри. Мне нужно идти, я обещал третьекурсникам помочь с Защитой…
Забини поднялся, быстро пряча книгу в сумку, и решительно зашагал в сторону выхода. Брюнет застыл на мгновение, удивленный такой реакцией, а затем вскочил, окликая юношу по имени. Тот не остановился, громко хлопнув дверью, словно стремясь сбежать от чего-то.
– Блейз! – теперь уже удивленно крикнул Гарри, бросаясь следом за ним в коридор. – Блейз, подожди! Пожалуйста! – Тот наконец остановился. Потом неуверенно развернулся, поднимая на Поттера карие глаза... – Скажи, что случилось?! – и удивленно замер, ожидая ответа. На несколько секунд повисло молчание…
– Гарри… Гарри, мне, действительно, плохо. И страшно…
Зеленые глаза удивленно расширились. Гарри просто не знал, как реагировать. Он совсем не умел утешать… Даже тогда, в издевательски солнечном июне, он не знал, что сказать Рону, чтобы тот перестал молча пялиться на свою палочку. Поэтому просто сидел рядом, ожидая, когда прибудут работники Министерства для засвидетельствования смерти Гермионы и допроса свидетелей. А потом рыжий поднял на него голубые глаза, полные боли, затягивающей в себя, как воронка…
Сейчас Блейз смотрел на него точно так же. Темный взгляд, расслабленные черты лица, потому что сейчас им не нужно было что-то выставлять напоказ, тело в пол-оборота, руки, спрятанные в карманы. А Гарри смотрел и чувствовал, как становятся влажными ладони – он не знал, что делать, что говорить; он хотел оказаться сейчас очень далеко отсюда…
Блейз будто понял его и резко развернулся, быстрым шагом уходя прочь. Каблуки форменных ботинок невыносимо громко отстукивали мелодию поражения, эхом разносящуюся по пустому коридору. Гарри не выдержал.
– Блейз, подожди! – Рванувшись, он схватил юношу за плечо, разворачивая к себе, ловя взгляд. – Блейз… мне тоже плохо. Мне тошно, невыносимо тошно видеть свое лицо и вспоминать войну, все то, что было... каждый день… Я, знаешь, понимаю, чувствую, но что-то не так… Мне сложно не оборачиваться, когда я слышу шаги у себя за спиной, и не искать Колина взглядом, чтобы убедиться, что все в порядке. Мне ТОЖЕ, черт возьми! – он до боли сжал пальцы на плече Забини. – Но, знаешь, мне все говорят, что жизнь продолжается, и что война закончилась, – прижимаясь лбом к чужому лбу, по-прежнему не отпуская темных глаз. – Давай поверим, а? Давай поверим хоть раз, черт побери, давай попробуем, а вдруг…
– А что потом? – чуть хриплый голос слизеринца, до краев наполненный чувствами. Так, что хочется жить.
– Потом будет жизнь, Блейз… – он позволил всей своей уверенности выразиться в этом слове. Затем чуть отстранился, улыбаясь самым уголком губ. – Говорят, она уже идет – может, поищем, а? – и озорно подмигнул.
Забини фыркнул, отвечая на улыбку и шутливым жестом скидывая его руку с плеча.
– Слушай, ты мне сейчас до противного напоминаешь одного оптимистичного гриффиндорца, которого я знавал на четвертом курсе! Поэтому пойду-ка я, честный слизеринец, подобру-поздорову... Мне, говорят, еще найти что-то надо… – И, подмигнув, вновь резко отвернулся. Только уже совсем по-другому.
Гарри несколько секунд неотрывно смотрел на обтянутую черным шелком спину, потом медленно развернулся в противоположную сторону и задумчиво зашагал в гриффиндорскую башню. На душе было непривычно светло.... Оказывается, утешать – это очень просто и приятно… Главное – сказать правду, ведь если слова идут от души, они могут перевернуть весь мир.