Снарри-форум

[align:center]Глава 1[/align]

На Гермионе лица нет от волнения. Кто бы мог подумать, что такая умная, расчетливая и всегда знающая выход из любой ситуации ведьма, как моя подруга, может в беспокойстве грызть ногти и теребить рукава плотной зимней мантии, беспомощно озираясь по сторонам. Наверное, я и сам выгляжу не менее глупо, потому что время от времени ловлю на себе озабоченные или любопытные взгляды прохожих, которых сегодня на удивление много в Хогсмиде. Впрочем, удивляться-то как раз и нечему: накануне Рождества все стремятся как можно скорее приобрести подарки своим родным и близким – а до этого светлого праздника, который не способен омрачить своим вторым пришествием даже Лорд Волдеморт, уже рукой подать. К тому же, сегодня суббота – день, отведенный студентам Хогвартса для посещения магической деревушки, живописно расположившейся у подножья замка. Черные школьные мантии мелькают повсюду, кто-то подходит поздороваться и поделиться последними слухами, кто-то приветливо улыбается нам в надежде завязать знакомство с Мальчиком-Который-Все-Еще-Жив, кто-то презрительно щурится и затягивает потуже вокруг шеи шарф в серебристо-зеленую полоску. Сегодня меня это особенно раздражает, потому что в этом буйстве красок и лиц тяжело заметить того, кого мы тщетно ищем весь вечер. Как хочется стереть в порошок каждого, кто останавливается побеседовать с нами или назойливо мельтешит перед глазами! Так бы и двинул по морде без всякого применения магии: неужели не видно, что не время сейчас для разговоров?!.. Или, что еще лучше, провалился бы сквозь землю, но об этом я постараюсь не думать. Все равно ни одно из подобных моих желаний ни разу не исполнилось, и нечего забивать ими себе голову, когда есть более насущные проблемы. Вот, например, Гермиона, которая судорожно вцепилась мне в руку и настойтиво тащит вперед, продираясь сквозь толпу. Ноги вязнут в снежном месиве. Щеки и кончики пальцев противно колет от мороза.

- Гарри, я понимаю, что мы были там уже три раза, но давай вернемся к «Зонко»! Ты же знаешь, как Рон любит волшебные приколы!

С тем же успехом мы могли бы вернуться и к «Сладкому королевству», потому что Рон любит шоколадные лягушки, - вслух я этого, конечно же, не говорю. И не только потому, чтобы не напрашиваться на очередной упрек или поучение: карие глаза девушки наполнены такой тревогой и отчаянием, что я просто не решаюсь подлить масла в огонь. И правда, хорош был бы друг, который, вместо того, чтобы поддержать, рад посмеяться и пошутить над чужими переживаниями. И я покорно плетусь вслед за Гермионой к лавке, торгующей магическими шалостями.

Ни около «Зонко», ни внутри него Рона, как и следовало ожидать, не оказалось. Подруга еще больше расстроилась – из ее глаз уже готовы были брызнуть слезы. Мне кажется, что она сильно накручивает ситуацию, и совершенно не за чем так беспокоиться. Рон мог задержаться в Хогвартсе (у него была назначена отработка у профессора МакГонагалл), а потом просто не пойти, решив, что уже поздно и мы давно перестали его искать, – ведь всем известна его необязательность в таких вопросах. Гермиона болезненно реагирует на подобные попытки самоуправства, иногда называет их предательством, апеллируя к гриффиндорским качествам нашего рыжего друга, иногда жалуется на то, что ей кажется, будто наша дружба начала давать трещину. Но я знаю, что это не так – просто мы повзрослели, мы уже не те одиннадцатилетние дети, которые некогда переступили порог Хогвартса и привязались друг к другу той дружбой, которая вызвана скорее необходимостью в партнере для игр, чем в близком и родном человеке, с которым можно поделиться своими радостями и проблемами. Со временем это изменилось. Возможно, потому что изменились мы сами: игры и неумелые подражания отошли на второй план, появились новые заботы и переживания, которые надо было куда-то выплескивать, серьезные трудности, которые мы проходили вместе. В этих передрягах детская привязанность закалилась и трансформировалась во что-то гораздо более крепкое и серьезное, и если раньше мы приходили на помощь друг другу, играючи, следуя примеру великих героев, на которых были призваны походить, но поступки и мотивы которых еще не успели по-настоящему осмыслить и прочувствовать, то теперь мы делаем это для того, чтобы защитить свою дружбу. Единственное, что у меня, лишенного любимой семьи и нормального детства, есть действительно ценного в жизни. Порой мне кажется, что и мои друзья чувствуют то же самое по отношению ко мне, хотя у них есть дом, куда можно вернуться. Но с взрослением появилась и необходимость в хоть каком-нибудь личном пространстве, свободном от контроля других людей. И я хорошо понимаю Рона, который, не умея более тонко выражать свои чувства и мысли, просто иногда игнорирует нас, за что неизменно потучает втык от Гермионы. Я знаю, что лучшие отношения – это те, которые построены на доброй воле и уважении к свободе и независимости другого. Надеюсь, что она тоже в скором времени это поймет, а пока...

...Пока я крепко беру ее под локоть и решительно веду в сторону «Трех метел», откуда раздаются веселые голоса, смех и музыка. Девушка почти не сопротивляется, и скоро мы достигаем цели, погружаемся с головой в атмосферу предпраздничного оживления и легкой, наполненной чем-то неуловимо сказочным суеты. Свободных столиков нет, и несколько долгих минут проходят в ожидании и уговорах малознакомых гриффиндорцев с младших курсов пересесть на другое место и присоединиться к какой-нибудь компании, чтобы у нас была возможность спокойно выпить сливочного пива и поговорить. Подруга не вмешивается в мои дипломатические потуги, нахмуря лоб и размышляя о чем-то своем, и я немного злюсь, потому что у нее это получилось бы гораздо лучше и быстрее. Наконец, пара третьекурсников неохотно соглашается освободить для нас столик, и мы плюхаемся на жесткие деревянные стулья, наши взгляды пересекаются, и я понимаю, что разговор будет серьезнее, чем мне хотелось бы. Вызываюсь принести по кружке пива и, дождавшись неуверенного кивка, направляюсь к прилавку, выстаиваю в длинной очереди, расплачиваюсь, нарочно выискивая в своем потрепанном кожаном кошелье достаточно мелочи, чтобы получилось без сдачи. Мне кажется, что время летит слишком быстро, и я не уверен, что готов к очередному признанию: что-то было такое в глазах Гермионы, от чего по спине пробежали мурашки. Но тянуть дольше нельзя, и я возвращаюсь, позвякивая двумя огромными стеклянными кружками, до краев наполненными пенистым напитком ржаного цвета. Молча опускаюсь напротив повесившей голову девушки, подталкиваю к ней кружку и какое-то время просто разглядываю ее, смотрю на копну непослушных каштановых волос, закрывших лицо, мелкими глотками потягивая жидкость со сладким сливочным вкусом, которая теплом разливается по телу. Затем беру ее за руку, привлекая внимание, и спрашиваю:

- Гермиона, ты что-то хотела мне сказать?
- Да... Гарри, я... – она запинается, недоговорив, и снова смотрит мне в глаза, потом притягивает к себе кружку и делает большой глоток перед тем, как продолжить, - Понимаешь, я очень волнуюсь. Мне кажется, что случилось что-то страшное. Давай пойдем снова поищем его, пожалуйста!
- Мы потратили на поиски два часа, прошли Хогсмид вдоль и поперек не по разу. Герми, ну ты же видишь, что его нет в деревне, он просто не пришел... Давай вернемся в школу и заглянем в гриффиндорскую гостиную. Вот увидишь, он окажется там, наверняка обыграл уже полфакультета в шахматы, пока мы тут мечемся бестолку и мерзнем.
- Нет, - девушка сокрушенно качает головой. Ее голос звучит так, что у меня сразу пропадает всякое желание спорить, - Это... предчувствие.
Последнее слово она произносит так тихо, что я ловлю себя на мысли, не ослышался ли, особенно учитывая ее нелюбовь к предсказаниям и всякой другой пророческой чепухе. Но Гермиона продолжает увереннее:
- Просто... я... я как будто чувствую, что все не в порядке, не так, как всегда, когда он не приходит на встречи. Ты понимаешь меня?
Киваю, пытаясь сообразить, как поступить дальше. Мысли мелькают одна за другой, но все они кажутся смешными и глупыми – а повисшее между нами молчание с каждым моментом гнетет все больше. Выдергиваю из этого вороха наугад одну и предлагаю:
- Тогда давай подождем, когда наступит час возвращаться в Хогвартс, и ученики разойдутся. Народу будет поменьше, и мы сможем внимательнее осмотреть улицы. Все равно в этой толпе мы его не заметим, даже если он там окажется.
В моем плане куча дыр, которые видны невооруженным глазом. Например, что, если Рон здесь, но уйдет в школу вместе со всеми, а мы продолжим искать его после отбоя? Гермиона замечает еще одну:
- А как мы вернемся потом обратно? Ведь двери-то закроют!
- Воспользуемся потайным ходом из «Сладкого королевства», он всегда работает.
Или останемся ночевать на улице и получим завтра взыскание, если лавка со сладостями окажется уже к тому моменту закрытой. Я уже приготовился было озвучить свое предложение вслух, если подруга укажет мне и на этот недочет, и поискать другое решение проблемы, но она внезапно соглашается, затихает и на весь оставшийся вечер утыкается взглядом в дно кружки. Я молча пью, слушая звонкие голоса по соседству.

Когда последние студенты скрываются за дверьми и зал еще недавно такого оживленного кафе пустеет и погружается в полумрак и тишину, я трогаю девушку за плечо, давая знак, что нам пора идти. Она поднимается, берет меня за руку и прижимается ко мне, когда мы выходим на улицу и бредем по улочкам. За то время, которое мы находились в «Трех метлах», успел пройти снег и холодный слой, пушистым колючим ковром накрывший землю, освежился и стал еще белее. В темноте дома и местность смотрятся иначе, магические огоньки в витринах переливаются на любой лад, не загороженные десятками голов, и мне кажется, что мы проходим здесь впервые. Вдыхаю морозный воздух и думаю о том, что пришло время для дружеской беседы с Роном, когда тот отыщется, а еще о том, что мы снова нарушаем правила. И о том, что волнение спутницы начало передаваться мне, потихоньку заражая и будоража кровь, и я стараюсь запихать свое беспокойство подальше, потому что оно будет мешать, если подруга окажется права. От размышлений меня отрывает резкий рывок и вскрик Гермионы, пустившейся бежать и утягивающей меня за собой. Спустя пару жалких мгновений мы останавливаемся возле оброненных на снегу варежек густого гранатового оттенка. Варежек, которые в прошлом году Молли Уизли подарила на Рождество своему младшему сыну вместе с традиционным свитером ручной вязки и небольшой коробкой конфет.

Гермиона подбирает их и сует в карман своей зимней мантии. Все проносится, словно в тумане. Мое сердце бешенно колотится, наполняя образовавшуюся вдруг внутри пустоту гулкими ударами. На снегу заметны следы возьни, вереница отпечатков от чьих-то ног тянется дальше и уводит нас за окраину волшебной деревушки, где мы, наконец, видим его – в сугробе, обездвиженного и сильно замерзшего. Стеклянные глаза, невидяще уставившиеся в небо, исчезнувшие с совершенно белых щек веснушки, сухие и потрескавшиеся синие губы, ледяные, задубевшие от холода руки – явные признаки начавшегося обморожения. Гермиона падает рядом с Роном на колени, тряся его за плечи и моля очнуться, с силой растирает окоченевшее лицо и ладони. Слезы, сдерживаемые весь день, градом катятся из ее глаз и застывают ледяными дорожками на щеках, а я беспомощно стою рядом, не решаясь поверить своим глазам, и отчаянно сопротивляюсь стремительно растущим и накрывающим меня волной панике и боли. Встряхиваю головой, выхватываю палочку и ору заклинание, как сумасшедший:
- Finite Incantatem!
Сноп искр вырывается из нее и ударяет в грудь рыжеволосому парню, так мало походящему сейчас на человека, которого я знаю, но натыкается на невидимый барьер, который я не в силах сломить. Неистово рублю палочков воздух, выкрикивая сложные латинские словосочетания, одно за другим – все, которые знаю и которые могли бы помочь в этой ситуации. Ничего не происходит, только Гермиона поднимается с земли, останавливает меня и трансфигурирует собственную сумку в носилки, опуская их на снег рядом с нашим другом. Я помогаю ей устроить на них Рона, заклинанием мы поднимаем их в воздух, заставляя двигаться за собой. Я лепечу что-то про то, что побегу в Хогвартс за помощью, нетерпеливо выслушиваю гермионино сообщение о том, что нелепо стоять поздним вечером на ветру и ждать, что она отнесет друга в гостевые комнаты к мадам Розмерте, там их стоит искать, когда я вернусь, - и бегу, бегу без оглядки на негнущихся ногах, хватая ртом воздух. Легкие разрываются на части. Огни витрин сливаются в одну рваную полосу. Нельзя терять времени! Надо как можно скорее сообщить обо всем Дамблдору!

Я колочу в наглухо запертую дверь «Сладкого королевства», пока мне не открывает сердитый домовой эльф, который тут же получает свою порцию обездвиживающих заклинаний. Минуты капают, как вода в подземельях, и расятиваются в мучительную бесконечность... Такую же долгую и безрадостную, как потайной коридор до Хогвартса.