Снарри-форум

Jingle bells, jingle bells,
Jingle all the way!
O what fun it is to ride
In a one-horse open sleigh!

Я радостно улыбаюсь и в очередной раз подхватываю уже знакомый мотив. Не раз и не два нестройный хор голосов запевает эту песню, и поскольку остальных куплетов никто не знает, то на протяжении нескольких минут все дружно и на разные лады склоняют эти строки. Под конец все заливисто смеются и разбегаются по залу, подхватывают быстрые ритмы играющей музыки и растворяются среди ярких нарядов, мигающих огней сотен гирлянд и картонных монеток конфетти.
Волнами остроконечных шляп, корон и павлиньих перьев маскарадных костюмов колышется человеческое море. Но даже сияние всех морских сокровищ меркнет рядом с сиянием сотен радостных лиц. И когда звучат «Merry Christmas» и «Jingle bells», этот штормовой рокот толпы становится едва различим, так же, как недавно заглушало всё одно слово «Победа». Эхо этой радостной вести до сих пор слышится в сердцах и пляшет весёлыми искрами на дне горящих глаз, рядом с отблесками свечей и серебра снежинок. И ещё радостнее звенит опостылевший мотив весёлых колокольчиков, и быстрее скользят в танце фигуры, словно впервые наслаждаясь праздником. Впервые без гнёта мрачных предчувствий и зыбких тревог, когда можно отпустить себя и насладиться праздником сполна. И в первый раз попробовать шампанское… Ну, по крайней мере это верно для меня. За других ручаться не буду, теперь не буду.
Беру в руки фужер и вглядываюсь в светло-жёлтую жидкость. Один за другим небольшие пузырьки поднимаются к поверхности и исчезают. Первый пузырёк, второй, третий… Если бы здесь стало тихо, то, наверное, можно было расслышать тихое шипение. Ещё раз подозрительно посмотрев на фужер, пытаюсь понять, как из этого надо пить. Ножка – тонкая и длинная, слишком хрупкая на вид, чтобы можно было держать бокал за неё. Сам фужер невероятно узкий, сужающийся к концу. Это как же надо задрать голову, стараясь не попасть носом в бокал? Или, может, так и задумано? Ну, чтобы наслаждаться запахом этого «изысканного напитка».
В недоумении пожимаю плечами, подношу фужер ко рту и делаю глоток. Всё-таки шампанское придумали французы, а от этих жабоедов всякое можно ожидать. Но мои подозрения оправдываются: шампанское бьет в нос роем невидимых пузырьков. Резко отвожу бокал от лица и захожусь в кашле. Мерзкая дрянь, чтоб я ещё раз!.. Всё ещё сжимая в руке злополучный фужер, другой пытаюсь утереть выступившие на глаза слёзы.
– Знаете, мистер Поттер, закончился очередной год, сменилась историческая эпоха, а всё осталось по-старому: то же рождественское меню, те же игрушки на ёлках, которые всё также притаскивает Хагрид из леса, и, как это ни прискорбно, всё та же гриффиндорская неаккуратность и бескультурье.
– И, что не менее прискорбно, всё та же слизеринская наглость.
Мне даже не надо поворачиваться, чтобы понять, кто стоит сзади. Есть только два человека, чей приход может сделать эту ситуацию ещё хуже. Но один из них кружит розовое нечто в танце, а второй… Собственно, второй-то мне и достался. И мне остаётся только покраснеть и попытаться спрятать своё смущение за дерзостью.
– Хм, нет, видимо, что-то в этом подлунном мире способно меняться. Вы научились разговаривать членораздельно, мистер Поттер?
– Ну, видимо, вам всё-таки удалось чему-то научить меня. Жаль, что не зельям.
Мне наконец-то удалось привести себя в более или менее божеский вид и повернуться лицом к Снейпу. Хотя глаза слезятся, нос, скорее всего, красный, в руке зажат фужер с шампанским – ну, что сказать, герой. Остаётся только дальше хамить и делать хорошую игру при плохой мине.
– Да, действительно, жаль. Но, возможно, я смогу научить вас чему-нибудь ещё?
Что? Наверное, шампанское ударило не только в нос, но и в ухо…
– Позвольте.
… или сразу в голову. Фужер из моей руки исчезает, и Снейп с совершенно бесстрастным видом ставит его на поднос пробегающего мимо эльфа и берёт другой, почти до краёв наполненный шампанским. Он будет его пить?
– Нет, мистер Поттер, пить будете вы.
Я что, сказал это вслух? Или он опять со своей легилименцией?
– Ради Мерлина, Поттер, оставьте свои беспочвенные подозрения! Сейчас не первый курс, а на третьем этаже не спрятан философский камень!
Кажется, я его разозлил. Всё-таки Снейп, как и Поттер, – это не фамилия, а диагноз, скажем, парной несовместимости. Но, тем не менее, интересно, как у него это получается?
– У вас всё на лице написано.
Он… что? Улыбнулся?! Снейп улыбнулся мне, причём не нагло и насмешливо, а как-то по-доброму, что ли… Так, мир сошел с ума: Гермиона играет за сборную по квиддичу, Трелони предсказывает мне долгую и счастливую жизнь, в роду Малфоев были эфиопы, а Снейп улыбается… Немного насмешливо и снисходительно, но всё равно тепло… Ну, насколько могут быть совместимы понятия «тепло» и «Снейп».
– Мистер Поттер, вы хотите, чтобы я и дальше озвучивал за вас ваши мысли, или мы наконец приступим?
Показалось, точно показалось! Ну не может нормальный человек улыбаться, а потом вот так хамить. Хотя, это же Снейп…
– К чему?
Хм, кажется, он меня сейчас придушит или выльет на голову шампанское, или просто уйдёт, и, как это ни странно, я не знаю, что из всего перечисленного худшее.
Но, похоже, профессор сегодня полон сюрпризов. С раздражённым вздохом он берёт меня за руку и, прежде чем я успеваю возмутиться, вкладывает в неё бокал, накрывая мои пальцы своими. Всего на миг, но я успеваю ощутить, что его пальцы тёплые и сухие, немного шершавые и с мозолью на среднем, такие живые, такие человеческие. Нет, не то, чтобы я сомневался в том, что Снейп – человек (попытки запугать его чесноком провалились ещё на третьем курсе), но обычно бесстрастный, холодно-безразличный, брезгливый и далекий, он неожиданно стал реальным и… человечным. Воистину, Рождество – волшебное время. Не знаю, как там с рождением Бога у магглов, но сегодня родилось нечто более важное для меня: Снейп – человек. И это стоит отдельного празднования. А ещё мне почему-то стало холодно, когда он убрал свою руку…
– Запомните, фужер обязательно должен быть полон, но не до краёв, иначе вы не сможете насладиться напитком сполна.
Я с удивлением смотрю на свою руку с фужером и сжимаю его тонкие стенки, боясь, что он выскользнет из пальцев. Интересно, как можно этим «насладиться сполна»? Или «насладиться сполна» означает захлебнуться на радость Снейпу?
Чёрт, какой же у него голос: глубокий, бархатный…
– Да не хватайте вы так! Это вам не стопка огневиски, выпитая тайком в гриффиндорской гостиной!
… и мерзкий. Собственно, каков хозяин, такова и собака. Вот интересно, за хозяина выступает Снейп или голос? Видение Снейпа в ошейнике и на поводке приходит крайне не вовремя, и я едва не роняю этот проклятый бокал.
– Возьмите его за ножку.
Хоть эта идея и стоит более детального рассмотрения, я послушно обхватываю ножку двумя пальцами, пытаясь удержать полный фужер и не пролить шампанское. Это неудобно, и ножка не внушает мне доверия – уж больно тонкое стекло.
– Да, вот так. И не стоит бояться, не сломается.
Ну, раз вы настаиваете, профессор. С каким-то садистским удовольствием впиваюсь всеми пальцами в эту ножку.
– Но и сжимать так сильно тоже не надо, это всё-таки… стекло, а не дерево.
Стекло, говорите? У меня паранойя, или мы думаем о разных вещах?
– Аккуратно, но уверенно, твёрдо, но бережно.
И это всё о бокале с шампанским? У Снейпа явно богатое воображение… Или у меня, это с какой стороны положить, хм, посмотреть.
– Вы меня поняли?
Понял. Если бы и на уроках всё объясняли таким голосом, я бы тогда тоже много чего понял.
– Теперь взвесьте его в руке. Чувствуете?
Или бы, наоборот, понял совсем другое. Безусловно, в этом зале становится душно.
– Это давление на руку, гладкость поверхности?
И когда он оказался так близко? Справа от меня и немного позади. Его рука слегка касается моей талии, полы мантии задевают брюки. Слишком близко! И чертовски душно…
– Теперь слегка взболтайте, только слегка! Мы же не хотим, чтобы всё закончилось слишком быстро, не так ли, мистер Поттер?
Я следую его указаниям чисто механически, как под Империо. Но нет никакой возможности думать о чёртовом шампанском, когда он так близко! Когда ноздри щекочет запах сандала, когда его волосы скользят по моей шее, когда последние слова он почти шепчет в ухо. Не хотим, профессор, совсем не хотим…
– Проведите пальцем по краю бокала – чувствуете, как колышется в нем жидкость, как давит на стенки, как пульсирует под вашим пальцем?
Наверное, но, Господи, причём тут бокал! Да я сам как этот фужер, и кровь «пульсирует» не хуже этого газированного вина… И, он точно говорит о том, что делает? Вернее, делаю я… Точнее, мы… О, чёрт!
– Теперь дайте всему успокоиться, растяните удовольствие, взвесьте эту тяжесть ещё раз.
Да, успокоиться – это именно то, что мне сейчас надо. Вдох-выдох. Вот только почему-то стало холоднее. И зачем он отошёл?!
– Так, теперь обхватите ножку тремя пальцами, а большой и указательный положите на стенки фужера.
О чём он? А, да – обхватить бокал пальцами! Ну, это просто: три пальца впиваются в анорексичную ножку, указательным и большим обхватываю стенки фужера.
– Мне кажется, вы слишком многое переняли от квиддича.
Ну да, пожалуй, именно оттуда я перенял быстроту и ловкость движений, гибкость ловца и внимательность вратаря, упорство и волю к победе…
– Вы такой же деревянный, как ваша метла!
… бесстрашие и… Что?! Кажется, мой полный праведного гнева взгляд его только смешит, и он улыбается. Снова. И возмущение мгновенно сменяется жадностью, с которой я рассматриваю черты его лица, озарённые мимолётной улыбкой: немного приподнятые уголки губы, росчерк морщинок у глаз, вздрагивающие стрелки ресниц.
– Хм, простите, мне не стоило оскорблять вашу метлу.
Нет, ну он издевается! Интересно, какова сила удара этого фужера, скажем, в броске? Или, может, вплотную ударить? Кажется, он понимает значение моего задумчивого и мечтательного взгляда, направленного на бокал, и отодвигается немного в сторону. Что ж, похоже, придётся бросать.
– Поттер, этот бокал не кусается.
Он снова оказывается рядом со мной, ещё ближе. Надо же, какие мы смелые! А я, между прочим, вооружён и опасен!
– Не бойтесь, обхватите пальцами, скользните по гладким стенкам, выберите удобное для себя положение руки. Только аккуратно, он влажный, может выскользнуть. Обхватите основание, сожмите его. Вот так. Плавно, уверенно.
Господитыбожемой. Я хочу стать этим фужером, чтобы вот так, плавно, уверенно… И если не весь, то хотя бы… Он точно говорит это всё о шампанском?!
– Теперь поднесите его к губам.
Рука поднимается, но я прихожу в себя только тогда, когда губы ощущают прохладу запотевшего стекла.
– Вот так, теперь пригубите шампанское.
Шипящая жидкость касается внезапно пересохших губ, и несколько капель попадает в рот. Но мне кажется, что и их хватит, чтобы опьянеть. Хотя я и так пьян, этим вечером, этой близостью.
– Лёгкая кислинка и игристость французского вина. Сладость перебродившего белого винограда. Почувствуй это.
На запотевшем стекле отпечаток моих губ. Я непроизвольно облизываю их и пытаюсь выровнять дыхание, но мне не дают.
– А теперь пей. Пей до дна, всё, до последней капли.
И я пью, пью до дна, не слыша ничего. Только прохлада напитка, только дрожь собственного тела. И его тепло.
Бокал пуст, и я с совершенно ошалевшим лицом отнимаю его от губ.
– Вот видишь, всё оказалось достаточно просто.
Достаточно просто?! Руки дрожат, взгляд расфокусирован, дыхание рваное… Просто дался Турнир Трёх Волшебников! А это…
Но пока я прихожу в себя, он уходит. Ну уж нет, не отпущу. На обдумывание ситуации времени нет, да оно и не нужно. Забыли? Я же гриффиндорец – мы делаем, а не думаем.
Пустой фужер с лёгким стуком опускается на поднос вовремя подоспевшего эльфа. Я, не глядя, хватаю два бокала и догоняю удаляющуюся фигуру.
– Профессор Снейп!
Он останавливается, словно замерев в движении, и только лёгкий наклон головы показывает, что он готов меня выслушать. Я становлюсь перед ним и, глядя в глаза, говорю то, о чём раньше не мог и подумать:
– Профессор, на «ты» мы перешли, а на брудершафт так и не выпили.
И протягиваю ему бокал, зная, что, если он откажется, второй раз я на такое уже не решусь.
Но сегодня Рождество – время чудес, и его пальцы снова касаются моих, забирая предложенный напиток.
Удивлённо приподнятая бровь, насмешливый взгляд чёрных глаз и:
– Вино, Поттер?
Что? Одного взгляда на зажатый в моей руке фужер достаточно – красное вино отражает блики свечей и гирлянд и, кажется, мою улыбку. Я всегда открыт для знаний, профессор.