Настоящий властитель мира, с нежностью подумала Беллатрикс. Какая искренняя ненависть! Какая страсть!
Как многозвучно и раскатисто разносится его гневное шипение под сводами подземного зала!
От сидящих в стенных нишах богов начали откалываться кусочки древней штукатурки, замешанной еще на желтках яиц диких банкивских перепелок.
– Репаро, – чуть слышно бормотал Хранитель, обходя уже в который раз стены с поникшей волшебной палочкой в руке, – репаро... репаро... репаро...
Над его головой в стену влетела раскаленная стрела, обсыпав пылью с уродливой ушастой головы до кривых, покрытых слоновьей кожей ног.
– Птфу... Гррррр... – не меняя интонации, отряхнулся Хранитель, убрав за ухо пыльную зеленоватую прядь, и через тот же интервал продолжил, как капель: – Репаро... репаро стена... репаро Анубис... репаро Пан... репаро Тор... репаро Мерлин... репаро Поттер.
Черная фигурка с лысым навершием, уже успевшая повернуться к хранителю спиной, развернулась обратно. На миг в красных змеиных глазах мелькнуло странное выражение – собаки, нагадившей не на тот ковер, – но тут же сменилось властным. Властное уступило место пониманию, что и от власти сейчас толку не будет, поэтому когда Темный Лорд задал вопрос, в его голосе было положенное безразличие:
– Руквуд, его можно убить?
– Нет, мой Лорд. То есть, можно, конечно, но тогда и залу кирдык.
– Вот, – шипение Лорда облагородилось печалью, – как всегда... как всегда... Разве бывает абсолютная власть, а? Руквуд, я тебя спрашиваю?
– Вы ее добились, мой Лорд. К вашим услугам лучшие маги Англии. Попросите их убрать Хранителя и заколдовать убежище заново.
– Чтобы все узнали, где мы? Гениально.
Зал Богов был уникальным и напрочь забытым историческим памятником магической Англии. В нишах кольцевой стены помещалось все, чему когда-либо поклонялись поблизости от зала. Идолы возникали и пропадали в зависимости от частоты их упоминания. Чем больше человеческих эмоций собирала фигура, тем более твердый материал выбирал для нее Зал. Забытые же идолы рассыпались или преображались в новый фетиш текущей цивилизации.
Идолы защищали ОТ ВСЕГО.
Говорили, что память именно об этом зале вдохновляла создателей фонтана в Министерстве Магии, хотя в последнем случае, по общему мнению, вышло так себе.
Выбрав Убежище От Всего под резиденцию, Лорд был настроен оптимистически – разрушили один зал, разрушим и второй... со временем. Да есть ли на свете что-либо, более подходящее его статусу, чем это помещение? И разве есть что-либо, менее доступное непосвященным?
Однако, обойдя зал и увидев в одной из ниш платино-иридиевого Гарри Поттера, Лорд слегка поувял энтузиазмом.
– Кто. Это?.. – спросил он у Хранителя в тихом бешенстве.
Хранитель – огромный, непонятным образом полученный магом и троллем маг-полутролль даже не бальзаковского, а уже скорее толкиеновского возраста, – так и не вырос мозгом из счастливого детства, однако обязанности свои исполнял с клиническим упорством.
– Похоже на скелет Мерлина-отрока юного, – проревел он браво.
Наверное, любил детей.
Уменьшив скульптуру своего врага до размеров статуэтки, Волдеморт подарил его Петтигрю, но на следующее утро каменный, еще рыхлый гриффиндорец вновь появился в нише, вызывающе блестя очками.
Подлость ситуации заключалась в том, что копия Волдеморта в Зале Славы не вырастала – его ведь старались упоминать как можно реже, а трусливую формулировку «Сами-Знаете-Кто» благородный зал не считал за имя собственное.
Возможно, другой бы на месте Лорда задумался – настоящая ли это слава, когда вот так. Но сильные мира сего оттого и называются сильными, а не умными, что больше делают, чем думают.
Сначала Лорд пытался не обращать внимания на такие мелочи, как пороки интерьера. Шел себе к власти. Но со временем каждый шаг в этом направлении стал даваться все труднее. После триумфального устранения главного врага – ни одного радостного события, месяца два уже.
А сам Хранитель постоянно возмущался тем, что Лорд и его приспешники заняли помещение, предназначенное для великих и известных.
Подумав, Волдеморт решил применить главное оружие сильных мира сего – дезинформацию.
– Поттер, – переступив через многое в остатках своей души, заявил он Хранителю, – это я. Давно пора понять было, бестолочь вонючая.
По свинячьей морде Хранителя выходило, что даже в его глазах вранье выглядело бездарным.
– Тот в очках, – возразил он. – А ваш серо-зеленый морд – просто с глазами.
Конечно, Темный Лорд мог заказать или наколдовать на свой униженный и оскорбленный «морд» целый вагон очков. Или даже поезд таких вагонов, длиннее Хогвартс-экспресса. Да хоть с микроскопами в глазах ходить.
Если б было, на что вешать всю эту галантерею, ибо, прекрасный и самодостаточный во всем остальном, Темный Лорд был, как известно, начисто лишен носа.
А заклинание для подвески очков мешает колдовать и нуждается в частом возобновлении.
– Поэтому мне нужен нос, – заявил Темный Лорд присмиревшей свите. – Навсегда. Навечно.
Общеизвестно: дабы получить какую-нибудь анатомическую особенность, следует выпить вариант Многосущного зелья – зелья Совершенства. И в его состав обязательно должен входить кусок того, у кого желаемая особенность выглядит особенно ярко и, если результат понравится, закрепить заклинанием – а то со временем пройдет.
Решение теоремы сгустилось в аксиому за пару секунд.
– Северус, как ты относишься к перспективе помочь своему Лорду?
– Да, – отвечал Северус, с отвращением глядя на пока еще железную статую Поттера. В его энциклопедических мозгах вертелась нравоучительная фраза иностранной детской поэтессы: «Не завидуйте другому, даже если он в очках», но мысли Северуса уже настолько привыкли расходиться с его словами, что чаще приходилось сначала верить словам, чем мыслям. Даже чужим. Например, некстати вспомнились чужие слова: «Ты всегда завидовал Поттеру».
Наверно, не будь этих слов, Северус давно простил бы себе многое. Может быть, он и смотрел бы потом на сына Джеймса с неприязнью, но это была бы адекватная, спокойная неприязнь, а не нервный тик и рвотные спазмы.
Но эти слова были произнесены, запомнились, как, бывает, часто запоминаются пустые, противные, ничего не значащие фразы, и только лишь по этой дурацкой причине все последние годы при виде Гарри Поттера Северус вопрошал себя – а завидует ли он ему вот теперь? – прежде, чем успевал отругать себя за вредную, измучившую нервы привычку.
Может, она и прошла бы со временем. Но теперь, когда Темный Лорд стал считать себя, если так можно сказать, «недоноском» в свете этого дебила и стремится на него походить, то войну ему проиграть недолго.
– Как прикажете, мой лорд, – добавил Северус на всякий случай.
– Хорошо, – Лорд обратил нему лицо сытого каннибала. – Надеюсь, задание тебе понятно.
*
Понятно было не только личному лордовскому алхимику.
Когда зелье было почти готово, Драко Малфой, унылый и злой на весь мир, увидел в этом очередной повод пожаловаться Снейпу на Снейпа.
– Вот, – ныл он, – вечно все из-за вас... лучше я бы отдал... не только свой нос, но и... короче, все отдал бы Лорду.
– Нужна Лорду ваша пыпка, – буркнул Северус, помешивая коричневую бурду в котле и прощаясь со спокойным вечером.
– Мое... что? – оскорбился Драко.
– Ваш нос, – объяснил Снейп. – А вы что изволили иметь в виду?
Какое-то время они смотрели друг на друга, не меняя выражения лиц, потом Малфой вздохнул.
– Кстати, у Поттера тоже нехилый шнобель отрос, – сказал он.
– Это вы к чему? – голос Снейпа остался безразличным, но речь от беспокойства ускорилась. Он не хотел, чтобы в нем и Поттере находили хоть что-то общее.
«Еще один завидует Поттеру. Они прекратятся когда-нибудь?»
– Вспоминаю, как я ему в грызло насовал, – мечтательно вздохнул Драко.
– Его кровь Лорд уже употреблял, – напомнил Снейп. – Не помогло.
– Может, он просто мало выпил, – с сожалением вздохнул Драко. – Может, ему больше надо... вот вы, дядь Сев, старенький уже, может, ваша кровь ему уже и не поможет...
– Это Дамблдор был старенький, – напомнил Снейп. – А вы, молоденький, даже не смогли его на тот свет вовремя отправить. Можете поразмышлять на досуге, что у вас за сомнительная жидкость в сосудах и годится ли она на реактив в зелье для властителя мира.
– А вам бы все меня обижа-ать... – заныл Малфой. – Блин.
– Лучше посмотрите сюда, Драко, – Северус указал в поднимающийся над котлом пар. – Хоть некоторое понятие о том, каким должно быть Зелье Совершенства, может вам пригодиться.
– Может, мне еще голову в этот вонючий котел засунуть?
Драко глянул.
От неудач хотелось плакать. Ну почему ему так не везет? Даже носом не вышел...
И покатилась из левого глаза слеза, и, Снейп, схватив несчастного за отросший хвост на затылке, не успел вовремя отдернуть от котла – слеза смешалась с зельем, попав в его самую восприимчивую фазу.
– Идите спать, – сказал Снейп, отпуская Малфоя и отворачиваясь.
Позже он подумал, что от одной слезы вреда не будет – слегка облагородит Лорду его красноглазие, только и всего. Может, ему даже понравится, и он захочет это оставить.
Но в тот момент Северус с удовольствием сварил бы Малфоя и подал Лорду на ужин.
«К Поттеру в котел Малфой бы плакать не полез» – ехидно подсказал внутренний голос.
Это позже подумалось – от чего бы и не подарить Реддлу толику рафинированной малфоевской внешности? Пусть хоть чем-то походит на чистокровного.
А сейчас, услышав от Драко обычное «но», Северус распахнул дверь лаборатории и уставился на него с выражением, полностью исключающим мирное окончание беседы.
– Ну и пожалуйста, – обиделся Драко.
Северус чуть было не сказал «спасибо».
*
К утру варево остыло.
Северус ночевал рядом. Проснувшись, он проткнул мелкую вену на руке вынутым из футляра серебряным стилетом и капнул того, что полагалось. Во время кипения он своей крови добавлять не хотел – это усиливало действие ингредиента, а став «переноском», «недоносок» может и забыть про прежние заслуги Снейпа.
Заживив ранку и спрятав стилет, Снейп уже почти пришел в менее унылое расположение духа, как в дверь постучали.
Он бы не пустил, но в следующий момент Белатрикс – в черном утреннем платье, с разбросанными по плечам волосами – открыла дверь ногой и посмотрела на хозяина с вызовом.
– Как любезно было со стороны Лорда, – промурлыкал Снейп, – вспомнить обо мне в столь ранний час. Передай ему, что я прекрасно спал.
– Господин просил узнать, как зелье.
– Готово, – буркнул Северус, садясь на кровати, вытаскивая палочку и закрывая оставленную Беллой дверь.
– Покажи, – потребовала она.
Пройдя вглубь комнаты, он приподнял крышку, под которой все еще остывал готовый продукт.
– Выделываешься? – прошипела Белла, подходя ближе. – Выслужиться хочешь? Думаешь, Лорд, как и ты, завидует Поттеру?
– Не суди обо всех по себе, – улыбнулся Снейп.
Словно два неупокоенных призрака, они замерли по обе стороны котла.
– Отвечай!
– Думаю, да, – улыбнулся Снейп, глядя ей в глаза.
– Предупреждаю, – не отвела взгляд Белла, – сегодня ты на хорошем счету у Лорда, но чем выше взлетишь, тем больнее падать! Когда-нибудь твоя звезда погаснет, и тебе потребуется расположение тех, перед кем ты сейчас задираешь свой уродливый нос!
– Кстати, Темный Лорд ничего не имеет, – Снейп приподнял бровь, – против моего носа. Когда у него будет такой же, я передам ему твое мнение...
– Ты понял, что я сказала, – прошипела Белла, разворачиваясь.
На пороге она обернулась, презрительно плюнула, целясь Снейпу в лицо, и вылетела прочь.
Тот некоторое время обреченно смотрел, как продукт ее зависти наслаждается штилем на поверхности зелья, потом закусил губу и старательно размешал его.
Безмозглая курица. Злобная идиотка.
«А Поттеру в зелье она не плюнула бы», – проснулся внутренний голос. – «Ведь Поттер – не фаворит Темного Лорда...»
«Это еще как сказать», – возразил ему Снейп более разумным внутренним голосом.
Изойдя ядом на тему «ненависти, похожей на любовь», голоса договорились.
Главное, хором утешили они Снейпа, чтобы Лорд не стал гермафродитом. Остальное есть шанс пережить.
Закрыв дверь, Северус уже хотел было одеться, но стук снаружи прервал его.
– Какого черта?!! – крикнул он, тем не менее, отпирая.
Конечно, ему не каждое утро удавалось просыпаться с ощущением полета в мыслях, но портить настроение все же было куда, и Белла с этим справилась.
А теперь за дверью, громко сопя, стоял Хранитель.
Принятая в Темном Ордене атмосфера подозрительности наконец передалась толстокожему уроду. Шумно втянув носом воздух, он рявкнул:
– Я слышал, вы тут что-то против меня затеваете?!
– Вот еще, – прошипел Северус, на всякий случай отступая вглубь комнаты.
– Ты не мути, ты отвечай!!! – прогрохотал Хранитель, с несвойственным его возрасту проворством схватил алхимика за худое горло и, протопав через всю комнату, прижал к стенке.
Тут не без Беллы – запоздало догадался Снейп. Сейчас этот ублюдок меня придушит. И все, что останется потомкам – это мой нос на Волдеморте.
Тролль опять втянул в себя воздух и, наверно, действительно придушил бы то, что болталось у него в руке, но проблемы в собственной ноздре его отвлекли.
«Ага, – злорадно подумал Снейп, – надышался вчера... так тебе и надо».
Тролль чихнул.
Снейп набрал воздуху в жаждущие, тоже насквозь пропыленные легкие.
Но сказать ничего не смог.
Оставалось только молча наблюдать, как большая сопля Хранителя сползает по стенке котла, чтобы раствориться в его содержимом.
– Там зелье против заворота кишок, – взял Северус себя в руки через секунду.
– Да? – успокоился хранитель. – А от насморка ничего нет?
– Спросите у Беллатрикс Лестранж, – не очень талантливо, но все же отомстил Снейп. – Очень редкое снадобье. Она его у себя под подушкой прячет. Но это секрет. Никому нельзя говорить.
Хранитель ушел, бормоча: «Беллатрикс... Беллатрикс... Под подушкой... Никому нельзя».
Со свежевыращенным телом Лорда должны произойти существенные изменения. Ненадолго, но сразу много. Принять их адекватно сможет только человек с чувством юмора. Как известно, юмор – это игра ума, а ум у обожаемого Лорда до дебильности узконаправлен.
Добавить, что ли, в зелье мозгов умного человека?
Проблема. Умным человеком Северус считал себя, но крови для поумнения вряд ли будет достаточно, а делиться непосредственно мозгом Северус не хотел.
Других умных людей вокруг не наблюдалось, поэтому Северус вспомнил про умных животных.
Слоны, по слухам, весьма умны – однако алхимик не располагал ни слоном, ни даже дельфином.
Еще есть собаки.
Как хорошо, что с ними проблем нет – в свое время Северус с удовольствием набрал этого материала на век вперед. Он никогда не считал этих животных особо умными, но для Лорда сойдет. Даже интересно посмотреть, что получится.
Сняв с полки банку с желтоватой жидкостью, в которой плавали белесые образования пополам с мутью, он отделил кусочек, измельчил и добавил в котел.
Едва успев вернуть банку с собачьим разумом на полку, он услышал влажноватый шелест могильного тлена.
– Доброе утро, Северус, – сложился шелест в слова.
«Первый, кто сегодня поздоровался, – вздрогнув, подумал Снейп. – Воистину достоин повышения интеллекта».
– Доброе утро. Для вас, мой Лорд, все готово, – повернувшись, Северус уставился в раскосые глаза, отливающие рубином.
Когда-то он не знал.
Впрочем, он и теперь не был уверен.
Темная ли магия сожрала его господину рельеф лица, или это бессмертие – причина метаморфозы? А может, дело в его уникальном характере?
Интересно бы поэкспериментировать, но для этого нужна примерно сотня темных лордов, а где их держать? Тут и с одним-то сплошные проблемы...
Ни одна из этих мыслей так и не всплыла на поверхность дисциплинированного сознания Северуса. И даже паника, на грани которой оно балансировало, привычно ждала более подходящего времени.
Зачерпнув стаканом, Северус опустился на одно колено и преподнес стакан Лорду.
Тот выпил. Бульканье зелья, поглощаемого господином, холодом отзывалось у зельевара внутри.
– Изменения начнутся через пару часов, – сказал он. – И закончатся к вечеру. Все это время вам, мой Лорд, надо провести лежа в постели и ни на что не отвлекаясь.
– Не указывай мне, что делать, – ответил Волдеморт и хлопнул стакан о каменный пол. – Возвращайся домой.
Северус согнулся в почтительном поклоне.
*
Два дня никто не заходил. Не то что бы Снейпа тяготило одиночество, но... Лорда хотелось бы увидеть.
А его не было. И никаких вестей о результате эксперимента не доходило тоже.
Фантазия, предоставленная сама себе, генерировала новые облики Лорда. И – чем какой из них закончится для Снейпа. В молчании виделся нехороший знак.
Наконец, измучившись окончательно, Северус собрался в зал.
*
Освещения не было. Хранитель отдыхал у стенки, ковыряя ногти.
Его безмолвно окружали статуи.
– Где Лорд? – спросил Снейп.
– Морд сказал, что он друг вот этого бога, – тролль указал на статую Поттера. – И сказал, что намерен его найти. А я сказал, что помогу ему.
«Собачьи мозги в действии, – подумал Снейп. – Друг... Раньше бы ему такое в голову не пришло».
– И что? – потребовал он продолжения.
– Как помогают искать богов? – Хранитель посмотрел на него, как на несмышленого младенца.
– Не имею ни малейшего понятия, потому что никогда этим не занимался, – отрезал Снейп.
– Значит, тебе еще рано знать.
– Так где он?! – не выдержал алхимик.
– Ищет бога. Ушел искать бога.
И Хранитель, поднявшись, медленно двинулся в обход своих владений.
*
К вечеру весь Темный Орден узнал, что предводитель исчез.
Снейп представлял радость Волдеморта, наверняка украдкой наблюдавшего за своими подчиненными. Непонятно каким образом наблюдавшего.
Наверно, он с удовольствием предвидел, как Северус сейчас вернется в свою лабораторию, достанет остатки огневиски и глотнет из бутылки, пропустив даже жест, ставший у него автоматическим – проверку на яд. Он откинется на спинку кресла и будет тупо смотреть в стену, как все смертные, глупо размышляя о том, что смерти, может быть, и вовсе нет. Что ж, подумает Лорд, у этого ничтожества тоже есть самолюбие. И то, что он готов переступить его глубоко въевшуюся дрожь, пожалуй, лестно.
*
Ночь выдалась спокойной.
Северус даже видел во сне неприличные картинки, несмотря на то, что осень. Поутру он обычно стеснялся вспоминать об этой ненавязчивой, но самой, как говорили некоторые его ученики, «раскованной» форме личной жизни. Он ненавидел это дебильное слово. Оба слова.
А еще снилась ему мертвая Нарцисса. Из-под светлых, зачесанных назад волос по лицу текла кровь, и она слизывала ее с верхней губы.
*
Драко привык, что Северус надолго покидает лабораторию будущего властителя мира – неподалеку в маггловском поселке стоял дом, который он себе купил еще давно, на всякий случай – поэтому колотился в дверь не слишком настойчиво.
И очень удивился, когда ему открыли.
– Что? – неприветливо спросил Cнейп.
– Моя мать в Мунго. В коме. Головой ударилась. Об железного Поттера.
Снейп посторонился, пропуская его.
– Если мои родители умрут, – нервно продолжал Драко, – всем будет распоряжаться тетя Белла. Она ж меня достанет.
– Ну и что? – буркнул Снейп. – Если вам удастся заслужить благосклонность Лорда в ближайшее время, у вас будет, что ей возразить.
– Как?! – резко обернулся к нему Драко. – Как я это сделаю? Мать уже подгадила мне, заставив вас убить Дамблдора! А уж про вас, дядь Сев, и говорить нечего – вы у нас прекрасно решили все свои проблемы! Только обо мне почему-то никто не подумал... никто!
– Тем не менее, мистер Малфой, вы пока не в коме и не в Азкабане, – напомнил Снейп.
– Может быть, я вообще скоро умру, – не унимался Драко. – Потому что даже вы не хотите мне помочь. Вы все думаете только о себе.
– Насколько я помню, ваша мать, когда просила меня, думала о вас, – Северус помолчал и насмешливо добавил: – По крайней мере, так это выглядело.
– Да, я у нее единственный сын, – скривился Драко. – Будь у нее десять, она бы так не переживала, конечно. Лишнее доказательство того, что конкретно до меня никому нет...
У Снейпа было тяжелое похмелье, остатки которого он даже не успел снять.
– А вы! – рявкнул он. – Вы о ком-нибудь думаете, кроме себя! У вас мать при смерти, а вас волнует только, как вас достанет тетя Белла!
– Не смейте на меня кричать! – заорал в ответ Малфой. – Не смейте! Мне и так досталось больше всех! А ведь если бы я ничего не сделал, хрен бы вы сейчас так торжествовали!
Снейп резко успокоился.
– Я выгляжу очень радостным? – поинтересовался он тихо.
– Мне наплевать, как вы выглядите, – голос у Драко сорвался. – Мне плохо, плохо, плохо...
Он повис на Снейпе и уткнулся лицом ему в плечо. На лице последнего отобразились жалость и отвращение. Одной рукой гладя Малфоя по растрепанным волосам, он протянул другую к столу, на котором стояла бутылка, взял ее и поболтал. Потом вылил остатки в рот.
«Дожили», – подумал он.
Отцепив Малфоя, он почти насильно заставил его хлебнуть из другой бутылки и уложил на кушетку. Накрыл одеялом.
– Вы сейчас... уйдете, да? – слабо простонал Малфой. – Не уходите, вы же меня знаете, я же с ума сойду один... Повелитель пропал...
– Вы будете в хорошей компании, – сообщил Снейп. – Я дал вам снотворное.
*
Драко проснулся вечером. В голове прояснилось.
Он трансфигурировал одежду в самое незаметное, что мог придумать, и выбрался в коридор, а оттуда – наружу.
Скоро, опустив на лицо капюшон и глотая слезы, он уже шел по безымянному деревянному мосту через безымянную йоркширскую речку, за которой располагался увешанный полинявшей рекламой лабаз.
– Да? – уставилась на него огромного размера ведьма за прилавком.
Драко позвенел карманом.
– Что бы вы хотели?
– Мне сова нужна, – сказал Драко и неосторожно всхлипнул.
– Ты что, заблудился?
Чужое сочувствие в его планы не входило, и он уже хотел было наорать на эту дуру, но потом вспомнил, что отныне это удовольствие ему недоступно.
«Заблудился, – свернули его эмоции в другую сторону. – Не то слово...»
– Нет, просто я только что похоронил предыдущую сову, – соврал он вполне естественным в такой ситуации надломленным голосом. – Птичий грипп. Как раз иду с кладбища.
Через две минуты он покинул лабаз с очень дешево доставшейся серой неясытью.
Еще через полчаса он сидел на желтеющей лесной полянке, закусив губы и ковыряя пергамент предусмотрительно захваченным пером. Завершив послание, он скатал пергамент, прицепил к сове и прошептал ей туда, где, по его мнению, располагалось ухо, куда лететь.
2.
Уже довольно большой мальчик Гарри Поттер сидел в доме дяди и тети, грызя ногти.
Дядя Вернон, тетя Петунья и их ненаглядный отпрыск Дадли удалились на неделю отдыхать, наказав утомившему их семью мерзкому волшебнику сохранить их дом в чистоте и покое. «Чтобы когда мы вернемся, тут все стало, как было».
Пока он справлялся. Не считая, конечно, ногтей.
Однако Гарри можно понять – трудно сохранять хладнокровие, когда к тебе влетает сова с письмом следующего содержания:
«Убийца вечером и ночью бывает дома, по нижеуказанному адресу». И ниже действительно приводился адрес. Подписи не было.
Почерк доброжелателя Гарри знал. Правда, без того, чтобы вспомнить, кому конкретно он принадлежит, но это не волновало – сочувствующих много. Конечно, личину знакомых закорючек могли надеть и хитроумные враги, мечтающие заманить его в засаду, но тем хуже для них – насидевшись у отзывчивых родственников, Гарри накопил достаточно злости. Ему даже удалось убедить себя, что он перестал чего-либо опасаться и на кого-либо надеяться. И что он больше никого не предаст и не подставит. Он один.
Может быть, подействовало посещение Годриковой Лощины – там прошло начало его жизни, и там оказался исток охватившей его решимости и спокойствия.
С того дня он решил примерять на себя шкуру Волдеморта – чтобы понять, как тот поведет себя в той или иной ситуации. И при всей ненависти к этому исчадию, Гарри испытывал глубокое гибельное удовольствие, вживаясь в роль врага. Дошло до того, что Дадли стал от него шарахаться.
Проницательность Гарри тоже, хоть и избирательно, но повысилась – ему с первой строчки стало понятно, о каком именно убийце идет речь в таинственном письме. Конечно, хорошо было бы передать письмо в аврорат – их дело заниматься убийцами – но это значило бы на кого-нибудь понадеяться или кем-то, возможно, пожертвовать, а Гарри этого не хотел. К тому же Волдеморт так не поступил бы.
Так, приняв условия предложенной анонимной игры, Гарри решил начать ее со следующего дня.
*
Во сне он видел какую-то чушь, зато ближе к вечеру, когда он отошел от дома Дурслей и смешался с толпой, чтобы пересечь площадь, случилась странная вещь.
Как будто он, случайно оглянувшись, увидел в толпе молодого Реддла – стройного, красивого и совершенно непохожего на то, чем он являлся в момент их последней встречи. Но вот Гарри моргнул, и призрак исчез в толпе.
Гарри потрогал шрам – ничего. Значит, показалось. Но почему же тогда он почувствовал...
Анализировать свои чувства было некогда – до ночи он должен успеть по указанному в письме адресу.
*
...Дом стоял на отшибе и отличался сильно заросшим садом – словно тут обитал немощный старик, оставшийся от некогда большой семьи. Старик забросил сад, а может быть, даже умер да так и остался лежать где-нибудь здесь, на дорожке, незамеченный и непочуянный соседями.
Потому что соседей у этого дома не было.
Переступив через упавший забор, Гарри подошел ближе, под самое окно, и понял, что «старик» принимает гостей – с женским голосом, звонким и резким. Второй голос тоже был женский, но пониже.
Слова Гарри разобрать не мог, но когда женщинам ответил мужчина, Гарри мгновенно вспотел.
Это он. Это его жесткий, вколоченный в тишину расстояния тембр, узнаваемый, как замурованный в стену труп под отставшей от сырости тлена штукатуркой.
«Надо дождаться, пока тетки уйдут, – сказал он себе. И добавил – на случай, если сам себя не понял: – На засаду они не похожи, но лучше не связываться».
Устроившись под окном так, чтобы не упускать из виду крыльцо, Гарри начал слушать.
Голоса женщин звучали мирно, даже иногда заискивающе. Его голос – спокойно, но, как показалось Гарри, с некоторым недоумением, словно он не понимал, зачем к нему пришли. Однако тем у них хватало, и прошел час прежде, чем они, попрощавшись, вышли на крыльцо.
Хозяин не провожал. Остался дома.
Одну из женщин – низенькую и толстую Гарри помнил по битве в Хогвартсе. Второй была Беллатрикс Лейстранж.
Когда, отойдя от крыльца, она оглянулась назад, на окна, Гарри сжался за своим кустом, боясь, что его заметят.
Однако все ее нежное, даже немного умиленное внимание было приковано к окну над его головой – словно она посадила в комнате за ним какой-то ценный цветок и ждет, что тот кивнет ей из окна.
– Ты точно уверена? – услышал Гарри.
– Ты же видела, – резко ответила Белла. – Все будет хорошо, поверь мне. Их там четыре. Странно, что он не заметил. Наверно, ты его заболтала.
Гарри остался один на один со Снейпом – по крайней мере он надеялся, что Снейп там был один, и Белла сказала «четыре» про что-то другое.
Четырех Снейпов Гарри точно не одолел бы.
*
У нового гостя было преимущество – он знал о скорой встрече, а Снейп – нет. Предатель, наверное, только что проводил гостей и теперь отдыхает от их изысканного общества.
Но чего же у него теперь стало «четыре»? Что принесла ему Беллатрикс? Гарри попредставлял Снейпа, умножая его в разных местах так и эдак, и заключил, что бояться пока нечего. Даже если он надел очки, и у него теперь четыре глаза. Как у Джей ...
... мса Поттера. Интересно, Снейп завидовал его очкам?
В другое время все эти глупые мысли позабавили бы Гарри, но теперь он просто отбросил их, как не стоящие внимания. Пора было входить.
Входил Гарри очень тихо. На внешней двери никаких сторожевых заклятий не висело – Снейп не успел возобновить их после ухода гостей. Тогда он сейчас придет, и лучше всего было бы спрятаться тут, в доме, а когда он совсем успокоится и ляжет спать, решительно захватить его в плен.
Заслышав шаги, Гарри юркнул под лестницу и затаился в темноте, стараясь дышать тише. Шаги проскрипели над головой – четвертая ступенька сверху очень громкая – и оказались внизу. Темная фигура подошла к двери и палочкой закрыла щеколду. Потом развернулась и двинулась обратно. Поднялась, немного постояла на верхней ступеньке и хлопнула невидимой дверью.
Подождав полчаса, Гарри осторожно вылез. Холл был пуст, пылен и освещен сквозь два окна темнеющим небом. Осмотревшись, Гарри – на всякий случай – пригнулся и ступил на лестницу. Осторожно преодолел скрипучую ступеньку. Сейчас, подумал он, я найду его комнату. Открою дверь.
А он там стоит и встречает меня Круциатусом.
Убить, конечно, не убьет. Он же сказал, что Поттер принадлежит Темному Лорду и сам вряд ли посмеет как-нибудь непоправимо посягнуть на собственность господина.
Второй этаж начинался коротким коридором с тремя дверями. На одной висел замок, через стекло другой просматривалась пустая гостиная, а третья дверь, сплошь облезлая, была приоткрыта.
Гарри приблизился к ней очень тихо.
«В плен? – подумал он, остановившись перед щелкой. – Или Авада?»
Авада у спасителя волшебного мира еще ни разу толком не получалась, поэтому он предпочел плен. К тому же Снейп живой, хоть и был неприятен, но мог пригодиться, а мертвого куда девать?
И Гарри толкнул дверь ногой и ворвался внутрь, готовый выкрикнуть сразу десяток боевых заклятий.
Но не выкрикнул ни одного.
*
Так и стоял в дверях, озадаченный. Можно даже сказать, в чем-то глубоко уязвленный.
Он иначе представлял себе захват пленника. Не должен был злодей так себя вести.
Впрочем, и обстановка была странной. Центр комнаты занимали обшарпанный стол с двумя стульями, у левой стены, под окном, стояла кровать, а у правой – три шкафа. То ли спальня, подумал Гарри, то ли кабинет... то ли чулан. Мысль о чулане была ему особенно близка и чуть было даже не настроила на дружелюбный лад, но он вовремя одумался – тут живет его если не главный, то очень личный враг, которого не подкупишь сантиментами по поводу чуланов.
Враг, однако, не уделял ему внимания. Свесив голову с кровати, он вцепился руками в ее сползающий край и направил свой выразительный нос в центр тазика на полу. Едва видное из-под волос лицо врага было бледно, как поганка, и покрыто испариной настолько щедрой, что она походила на слезы. Присмотревшись, Гарри понял, что и в таз этот человек целится не просто так, а с намерением посекундно являть миру содержимое своего мерзкого нутра. И что ни разогнуться, ни пошевелиться в эту секунду не может.
– Вы – мой пленник, – на всякий случай обратился к нему Гарри, выхватывая палочку из уцепившихся за простыню безвольных пальцев.
Снейп замер, тяжело дыша.
– Если вам... действительно... нужен пленник, – прокаркал он, – а не труп... два прозрачных пузырька на верней полке слева... вылейте в стакан...
«Его отравили», – дошло до Гарри. Отравили! Эта гнида, которую он был бы сам не прочь прикончить, сейчас, здесь, на его глазах, подыхает сама. Возможно от рук Беллы. Но как ей удалось заставить его выпить яд?
Взмахом палочки Гарри очистил тазик, чтобы ни что не мешало ему ликовать, наблюдая. И даже подвинул себе стул. И сел.
Пережив очередной спазм, Снейп медленно поднял голову.
Гарри ответил ему холодным взглядом. Так, наверное, Волдеморт смотрел на его родителей, когда убивал их. Из-за Снейпа.
– Я не дам вам ничего.
– Более умных слов я от вас и не ждал.
«Обменялись любезностями», – подумал Гарри.
Все еще казалось, что человек перед ним умирает по телевизору, в каком-то любимом тетей Петуньей сериале. Его было совсем не жалко. Это странно, но Гарри воспринимал эту странность как самую естественную вещь на свете.
Содержимое желудка у Снейпа давно закончилось, и, размазав кровь по подбородку рукавом, он вернулся на кровать, вцепился в одеяло и откинулся на подушку, закрыв глаза.
«Странно, что яд, или сколько их там было, подействовал не сразу, – подумал Гарри. – Неужели он не почувствовал? Не почувствовал настолько, что успел лечь в постель? Вероятно, Белла имела в виду четыре яда. Четыре яда! Тогда почему он упоминал два пузырька? Не знал, или...»
...Мысль перескочила, и Гарри понял, что Снейпа как такового в этой комнате скоро не будет. Останется комок позеленевшей протоплазмы, безразличный ко всему, кроме медленно поглощающей его смерти.
Как, наверно, тяжело ему сознавать – прыгнула мысль дальше – что на него смотрят. И кто смотрит. И как. Очень хреново ему наверно.
Представив себя с такой рожей и проблемами, Гарри и сам неожиданно вспотел. Не хотел бы он умереть на глазах у ликующего зрителя. Чтобы никто даже к постели не подошел и не подал руки.
Но тогда почему он сам сидит? Что с ним? Он должен сделать хоть что-то, он должен помочь, пусть этот тип убийца и предатель, но то, что он сейчас чувствует – это хуже предсмертного одиночества...
Спаситель волшебного мира едва сумел подняться – настолько овладела им постыдная, гадкая слабость... Неужели он так вжился в роль Тома Реддла, что потерял себя? Что там Снейп говорил о двух пузырьках? Может еще не поздно?
– Послушайте, Поттер, – Снейп к тому времени тоже насытился безмолвной и бесплодной сценой своей кончины и, хоть голос его напоминал, то ли вой, то ли стон, он говорил. – Я должен вам открыть одну вещь... Темный Лорд стал... он хочет ...
Его речь прервалась подступившей судорогой, а после сознание уже не вернулось. Спотыкаясь, Гарри бросился к шкафу и чуть не свалил его.
...А прозрачных флаконов на полке оказалось семь.
Первый назывался «Настойка на навозе гиппогрифа» и вряд ли был антидотом – скорее просто оригинальная выпивка или сомнительного рода лекарства из тех, что для поднятия... Ну, допустим, боевого духа.
«Жабий яд» – гласила этикетка второго. Куда ему еще и жабий.
«Хукыр aiauaoњ» – таинственно значилось на третьем, и Гарри решил, что не грех попытаться.
Подойдя к Снейпу, он дрожащими пальцами отверз его бледные губы и влил несколько капель хукыра в дырку, где когда-то у пациента рос передний зуб.
Из дырки начал подниматься синий дым, и Гарри решил, что ошибся.
Закрыв хукыр, юноша вернул его на место и потянулся к следующему пузырьку.
«Гной сборный» – разочаровала его лаконичная этикетка. «Насобирал гадости, и не вылечишь его» – разозлился Гарри.
Очередной пузырек оказался жидкостью для бальзамирования, которая хоть и могла скоро понадобиться, но вряд ли являлась антидотом хоть к чему-то.
Последний флакон оказался без этикетки, и Гарри с чистой совестью высыпал хранящийся в нем блестящий порошок Снейпу в рот.
Потом вспомнил про стакан и залил водой. Манипуляции, прямо скажем, на «ниже ожидаемого», но Снейп сам виноват, что выработал у учеников привычку тупеть в его присутствии. Надо ему сказать, если очнется.
Подопытный не очнулся, но еще жил. Где-то внутри себя, в бреду существовал – судя по наличию дыхания и редких невнятных звуков, от которых Гарри становилось нехорошо.
Придется брать его с собой.
*
К середине ночи отравленный начал задыхаться и бредить, и оставалось только радоваться, что удалось перетащить его на Гриммо-плейс, где его вряд ли будут искать.
Гарри успокоился и понял, как устал. Борясь со сном, он вслушивался в редкие слова, надеясь расслышать недосказанную тайну. Известно, что в бреду люди несут что-либо трогательное, вроде «мама» или «не уходи», или про любовь говорят, но у Снейпа в голове ничего такого не было. Алхимик беспокоился о странном: плевки, сопли, собачьи мозги, тролли и чьи-то идиотские слезы, которыми он остался весьма недоволен.
К рассвету несчастный уснул, и Гарри, наказав Кричеру следить, последовал его примеру.
*
Проснулся он в полдень. За окном светило солнце, а в комнате было светло и прохладно.
Каждое утро Гарри по привычке думал о Джинни. Потом – о Волдеморте.
Но сегодня он вроде бы что-то забыл... Снейп. Точно. Вчера Гарри собственноручно поймал опасного преступника. Вчера этот человек бился в судорогах на кровати и стонал сквозь зубы. Второй раз Гарри не хотел бы слышать ничего подобного – у него это-то еще неделю будет отдаваться в ушах.
Стало холодно. Если Снейпу было суждено было умереть, рассудил Гарри, то он наверняка уже мертв.
– Кричер! – рявкнул Гарри, вскакивая с постели.
– Я здесь, мой господин, – прошипел старый эльф, возникая в центре комнаты.
– Этот... – Гарри перевел дыхание, – он умер?
– Нет, господин, он проснулся. Он даже пытался встать с кровати, но он еще слишком слаб.
– Хорошо, – Гарри кивком отослал Кричера и принялся одеваться.
Хорошо ли?
...Влетев к Снейпу, он резко затормозил на пороге – этот бледный призрак сидел на кровати, прислонившись спиной к стене. Ночная рубашка лежала на нем такими глубокими складками, словно под ней не осталось тела. А тому, что осталось, нынешняя поза давалась с трудом, но он ее не менял.
– Вам нужно лежать, – напомнил Гарри.
– Еще откровения будут?
Только сейчас Снейп взглянул на него. И смотрел долго, пристально и спокойно.
– Впрочем, – смешался Гарри, – как хотите... Вам... что-нибудь нужно?
– Как вы только что рекомендовали – лежать... и ждать неминуемой смерти, которая вчера, к вашему великому разочарованию, так и не состоялась.
– Я дал вам то, что вы просили, – возмутился Гарри.
Он готов был еще поспорить (большей частью для того, чтобы убедить сам себя), но Снейп отвел взгляд.
– Я был бы вам крайне признателен, – прошептал он, – если бы вы помогли мне дойти до...
– Я помогу, – Гарри старался, чтобы его тон хотя бы не выглядел виноватым. – Сейчас.
*
Утром следующего дня, скормив пленнику тарелку бульона, Гарри спросил:
– А что вы мне хотели сказать?
– Когда?
– Когда думали, что умрете. Что-то про Темного Лорда.
– Теперь это не имеет значения. Потому что я не умер.
Гарри разозлился.
– Вот как... Что ж. Если вы не скажете – я отправлю вас в Азкабан.
В осунувшемся лице Снейпа ничего не изменилось. И оно даже не было каменным – просто спокойным.
– Нет, Поттер, вы не отправите меня в Азкабан, – сказал он лениво.
– Откуда вы знаете? Легилименция? – взъелся Гарри. Он и правда не хотел, но...
– Логика. Это был бы самый здравый шаг, а вы к таковым не склонны.
– Тогда я буду вас пытать, – голос Гарри даже сел под тяжестью внезапно подступившего гнева. – Поднимайтесь.
Снейп посмотрел на него без удивления, даже со слабым любопытством, но от вопроса воздержался. Встал.
– Идите вниз. По лестнице.
– Надеюсь, – пробормотал Снейп, опираясь на стену, – вы окажетесь не менее изобретательны, чем ваш наставник.
– МОЙ... КТО? – нахмурился Гарри. Что-то определенно было не так. В этой покорности, в этом насмешливом понимании крылся некий подвох.
– Темный Лорд.
Гарри схватил пленника за плечи, развернул и с такой силой вытолкнул на лестницу, что тому пришлось ухватиться за перила, дабы не пересчитать носом ступени.
– Вы ищете удовольствия там же, где и он. Именно поэтому вы не отдадите меня в Азкабан... Только не разбейте мне голову прежде, чем извлечете из нее информацию.
Гарри глубоко вздохнул и попытался успокоиться. Он просто устал.
Нагнав Снейпа на середине лестницы, он попытался взять его под руку, но был отвергнут.
Хорошо еще, что позже этот упрямец сел на пододвинутый стул, а не мимо, и позволил связать руки за спинкой.
Развернув пленника в нужную позицию, Гарри отодвинул занавески перед портретом миссис Блэк.
А потом быстро вышел за дверь.
– О, – донеслось до него ликование портрета, – очередное маггловское отродье... Весь в свою полоумную матушку, которая даже избавиться от тебя толком не сумела – я говорила ей, что с ее харей не следует рожать детей!
Гарри облегченно вздохнул. Он знал, что портреты, в отличие от людей, не устают.
*
Вернувшись под вечер, Гарри первым делом с тревогой заглянул на кухню – Снейп никуда не делся, просто сумел вместе со стулом отползти в угол, где теперь дисциплинированный Кричер кормил его с вилки чем-то похожим на тушеную капусту.
Портрет был трагически пуст, и Гарри пожалел о гуманизме выбранной пытки.
– Приятного аппетита, – сказал он.
Кричер, не дождавшись распоряжений, бросил капусту и исчез.
– Спасибо, Поттер, – прозвучал охрипший насмешливый голос. – Теперь я понимаю, в кого пошел ваш обожаемый покойный крестный. Собственно, на этой теме мы с миссис Блэк и сошлись, после чего она любезно велела эльфу позаботиться обо мне.
– Значит, – хмуро пообещал Гарри, – я повешу вас в подвале... Там из потолка свисают очень хорошие кандалы...
Не сдавать же его в Азкабан в самом деле. А ведь он явно что-то важное хотел сказать.
– Не забудьте гири на ноги, – посоветовал Снейп. – Вывихнутые суставы способствуют искренности. А вообще жаль, что вы не знали отца – он бы научил вас...
– Прекратите!
– Однако ж забавно, что мне приходится делать это вместо него.
– Забавно, что вы выпили яд из рук Беллатрикс, – парировал Гарри. – Кстати, почему? Как ей удалось обмануть такого...
– У меня были свои планы на эту ситуацию, и они вас не касаются.
– И они не удались, да? – Гарри не мог скрыть ехидства.
– По большей части удались. Спасать мою жизнь – тоже фамильная черта Поттеров.
– А покушаться на нее – фамильная черта Блэков, – заметил Гарри, и Снейп глянул на него недоверчиво, словно проверяя, не ослышался ли. А потом отвернулся, но прежде Гарри заметил, как взгляд его сделался отрешенным и тусклым.
– Я бы мог ответить на все ваши вопросы, – голос его стал тихим, как ледяной сквозняк, – но скажу лишь одно – наличие упомянутой информации в вашей голове противоречит не только моим интересам, но и вашим.
– Мы с вами на разных сторонах. Так не может быть.
– Может, если вашу сторону представляет безмозглый кретин вроде вас.
Гарри выхватил палочку.
– Еще раз попытаетесь меня оскорбить...
– Уймите ваше самолюбие, – поморщился Снейп. Голос его становился все тише. – Лучше научитесь думать. Я выжил, потому что вы меня спасли. А вы уверены, что будет кому спасать вас?
– Когда вы притворялись, что работаете на... на Дамблдора, вы это делали, – припомнил Гарри, одновременно забыв, о чем шла речь в начале разговора.
– Теперь я притворяюсь иным образом и хотел бы надеяться, что не внушаю вам ложных надежд!!! – рявкнул Снейп, но не грозно, как в Хогвартсе, а истерически – так, что Гарри даже стало неловко. Потом, явно сделав над собой невероятное усилие, Снейп тихо добавил: – Развяжите меня.
– Почему вы не сказали, что вам холодно? – возмутился Гарри, поднимая пленника на ноги. Казалось, у него в руках был труп.
Снейп только пожал плечами, прикрыл глаза, и Гарри вдруг остро ощутил потребность в успокоении собственной совести.
После отправки закоченевшего Снейпа в ванну до Гарри окончательно дошло, что сегодняшний день закончился многообещающим тупиком. Даже проглотив четыре яда, этот урод не стал менее упрямым. Разве что более усталым. И безразличным. Только казалось почему-то, что яды тут ни при чем.
Размышляя об этом, Гарри Поттер сам быстро устал и запутался.
– Кричер, принеси мистеру чистую ночную рубашку и помоги ему одеться.
Кричер принес – нечто серо-льняное (под цвет лица, видимо), с воланами и стрекозами, вышитыми оранжевым шелком.
В таком платьице, подумал Гарри, этот кретин будет напоминать мадам Розмерту. А утром можно будет подлить ему в воду похищенного у него же дома Веритасерума
Спаситель волшебного мира проснулся поздно, с больной головой и совершенно разбитый. Тяжелое это дело – держать Снейпа в плену, заключил он по пути в комнату больного.
В комнате никого не было.
По логике тут бы и жалобам конец, но Гарри, вместо того, чтобы обрадоваться исчезновению обузы, начал лихорадочно соображать:
... «Внешняя дверь закрыта, а он без палочки... Значит, остается камин...»
... Он влетел в комнату, боясь опоздать.
Но не опоздал.
Снейп сидел, откинувшись на спинку кресла, развернутого боком к горящему камину. Поверх рубашки на нем было потрясающее синее пальто в желтую клетку, явно раскопанное в одном из старых шкафов.
– Доброе утро, Поттер, – сказал он мягко.
– Вы собирались убежать? – уличил его Гарри.
– Не люблю злоупотреблять гостеприимством Поттеров. Сейчас согреюсь и убегу.
– Сначала ответьте на мой вопрос.
– Я же сказал – не отвечу.
– Значит, у нас с вами впереди долгий разговор, совмещенный э... с физическим воздействием.
– Вряд ли, – предатель впервые повернул голову к собеседнику и посмотрел на него снизу вверх. – Вы не палач.
– Вы уверены? – Гарри вытащил палочку. Снейп ошибался.
– Да, черт возьми, Поттер, я знаю предмет и знаю вас! Вы не можете сознательно причинять боль... безоружным. Даже мне.
Что-то Гарри напоминала эта фраза. Точнее, кого-то.
«Я доверяю Северусу...»
Но откуда в этом человеке Дамблдоровская наивность? Когда тебе за сто, у этого могут быть причины... впрочем, в этом ветхом одеянии сам Снейп слегка напоминал беглеца из богадельни. И все же он был уверен. И переступить через эту его уверенность Гарри не мог. Возможно, Снейп на это и рассчитывал. Возможно, он и сам когда-то испытал на себе действие этого приема. И тоже не смог бы его одолеть, если бы не... Если бы что?
– И за это вы меня ненавидите? – неожиданно для себя спросил Гарри.
Снейп ответил не сразу, даже в лице его ничего не изменилось, но Гарри чувствовал, что угадал.
– Два дня, – медленно сказал Снейп, отведя наконец взгляд, – общения с умным человеком не прошли для вас даром (мозгов это вам добавить не могло, но зато стимулировало интуицию)... Да, и за это тоже. Но я – совсем не та сфера, в которой бы вам следовало ее использовать.
– Вы о чем? – опять не понял Гарри.
– Когда вы поймете, что, несмотря на все ваши утраты, эта война – не ваша?
– Вы лжете!
– Я сам хотел дезертировать, надеясь, что Белла сочтет меня мертвым. Я переоценил свои возможности, но...
– У вас Метка. С ней нельзя дезертировать... Или вы хотите сказать...
Тут до Гарри дошло. До Снейпа, похоже, дошло то же самое – момент для очередного вранья он пропустил.
– Вы хотите сказать, – Гарри приблизился и легко усадил поднявшегося было врага обратно в кресло, – что Волдеморт что-то сделал... или с ним что-то случилось...
Он не узнавал Снейпа. Тот совершенно явно был испуган и не мог это скрыть. Но молчал.
Задернутые шторы погружали комнату в сумрак, отблески умирающего пламени отражались в глазах Снейпа... и внезапно погасли.
Одновременно Гарри услышал позади себя шорох и глухой удар об пол. Повернувшись, он выставил вперед палочку и в удивлении замер, рассматривая то, что только что вывалилось из камина.
Оно между тем стояло на коленях и отряхивало от пепла длинный помятый пиджак. Потом оно подняло голову, откинуло с лица тяжелые черные волосы, и Гарри почувствовал, что падает в обморок. Комната куда-то поплыла, ноги подогнулись, но это к лучшему – того, кто стоял перед ним, никак не могло существовать в природе.
Тем не менее, именно он подхватил Гарри, совсем упавшего было на колени к Снейпу.
– Как хорошо, что я нашел тебя, – слышалось сквозь туман и шум в ушах. – Я совершенно не знал, где искать, мне казалось, что здесь-то тебя уж точно не может быть, но я на всякий случай... Что с тобой?
Усталому подростку потребовалось усилие, чтобы вернуть себя в реальность.
– Ну, – гость уловил в его глазах появление мысли. – Привет?
– Привет... – кивнул Гарри.
Посмотрел на Снейпа, и понял, что тот заинтересован и сбегать без палочки передумал. Что никак ситуацию не проясняло.
– Откуда... откуда ты... как ты попал сюда? – спросил Гарри, дабы хоть что-то выяснить.
– Да я, честно говоря, и сам не знаю, – гость приложил руку ко лбу. – Да какая разница? Ты что не рад мне?
– Что ты, гм... Сириус, очень рад...
– А мне кажется, что нет.
Шрам кольнуло.
Гарри пожалел, что вместе с Веритасерумом не захватил из ограбленного дома тот самый тазик. Сейчас бы пригодился.
– Так что же?
Это был, несомненно, Сириус Блэк. Только лет на двадцать моложе чем тот, которого знал Гарри. Чисто выбритый, с прической ниже лопаток и развязными жестами любимца фортуны.
Он немного путался в словах и намерениях, но в целом был почти вменяем.
Почти.
– Ты что, подружился с этим чучелом? – он кивнул на Снейпа. – Давно было пора, я чувствовал, что он никуда не денется... Ну чего ты молчишь?
– Я... очень удивлен, – пробормотал Гарри, нащупывая палочку в специальном кармане под рубашкой. – Э... ты не мог бы открыть шторы?
Блэк с готовностью вытащил палочку, от одного взгляда на которую Гарри пробрал могильный холод. Пока гость прицеливался в сторону окон, Гарри выхватил свою, и, нацелив ему в бок, произнес:
– Ступефай!
Подняв взгляд от того, что обрушилось под ноги, Гарри встретился им со Снейпом.
– Великолепно, Поттер, – кисло улыбнулся тот. – И даже почти вовремя.
– Вы должны мне объяснить... – начал Гарри, дрожащими руками присваивая третью палочку, но Снейп прервал его жестом, и Гарри на этот раз решил не перечить.
– Я бы объяснил, но вы мне все равно не поверите.
– Поверю.
– Как по-вашему, кто перед вами на ковре?
– В... этот... Темный Лорд ваш.
Снейп кивнул.
– Но почему он такой? – Гарри был близок истерике. Он почти поверил, что это Сириус. Он и сейчас был бы не против обрести утерянное... Если Волдеморт сошел с ума... может быть это не так уж плохо?
– А вы как думаете?
Думать не хотелось. Подойдя к стоящему на столе графину, Гарри плеснул из него в стакан. Добавив несколько капель из пузырька, протянул стакан Снейпу.
– Пейте. Тогда я действительно вам поверю. А иначе я сейчас же вызову авроров.
Голос звенел – получается, если кто тут и сошел с ума, так это сам Гарри. Ну и ладно.
Повертев стакан в руках, Снейп глянул сначала на стакан, потом на Гарри, и... выпил.
– А вы вор, Поттер, – сказал он, возвращая стакан.
– Пока что я считаю эту войну своей, – объяснил Гарри. – А на войне как на войне... Вы хотели мне сообщить перед... когда вам казалось, что вы умрете, про преображение Волдеморта?
– Не знаю.
– Как это?
– Я хотел жить, а для этого нужно было привлечь ваше внимание. Я сказал первое, что пришло в голову.
– Расскажите, как случилось, что он такой.
Снейп рассказал.
– ...я не знал, что именно получится. Но, как только увидел его здесь, понял, что ожидать иного было нельзя. Серые глаза Малфоя, черные волосы Беллы, две трети длины моего носа, собачьи мозги и манеры тролля – что это, как не портрет Сириуса Блэка?
– Он... почему он... почему он относился ко мне как Сириус?
– Он недавно преобразился в то, что хочет со всеми дружить. Но пытается хитрить, знает, что нужно искать вас, но не может придумать, что делать дальше. Через пару недель он оклемается и придумает. Не век же ему таким ходить. Кое-что он захочет оставить, конечно, но вряд ли все. Кстати, что бы вы хотели оставить, Поттер? Я мог бы из благодарности учесть одно ваше пожелание...
– Засуньте себе вашу благодарность...
– Поттер, как вам не стыдно? – настроение Снейпа улучшалось с нездоровой скоростью. – Я очень благодарный человек, моя благодарность велика, и...
– Вот и отлично!
– Специфика предмета вашего декана сказалась на вашем воображении, Поттер. Впрочем, и воспитательные методы Минервы никогда не внушали мне доверия.
Некоторое время Темный Лорд недвижно лежал на полу, а заклятые враги увлеченно ругались, причем Снейп даже лишен был возможности стесняться в выражениях.
И Гарри вдруг подумал, что тот вряд ли стал бы служить человеку с лицом Сириуса... Вот если спросить... Тут до него дошло, что действие сыворотки истекает, а он еще столько не узнал.
– Почему вы все-таки согласились выпить веритасерум? – не удержался он. – Ведь он узнает...
– Все, что я вам рассказал, вы узнали бы рано или поздно.
Повисла пауза.
– Отдайте палочку, Поттер. Я все сказал.
– Что мне с ним делать?
– Это ваше личное дело. Можете допросить его с помощью портрета его матушки – интересно, что она скажет. Можете убить...
«Одним... как бы его назвать... почти что хоркруксом будет меньше»
Гарри упал в кресло напротив.
Он знал, что не убьет. Пока Темный Лорд в облике Сириуса. А когда он придет в себя, будет поздно. Странный Снейп – ведь Гарри может рассказать Лорду, как тот бросил его, фактически, в беде... Впрочем, он же выпил яд. Он выкрутится. И черт с ним.
Гарри протянул Снейпу его палочку.
– Вы умудрились солгать даже под Веритасерумом, – сказал он. – Выдать правду за обман.
– Это от того, что у нас с вами разные взгляды на вещи, – пояснил Северус.
– Уходите.
Но он не уходил. На полу зашевелился несчастный хоркрукс – Гарри бросился к нему, поднял, усадил в кресло.
Но тот так и не пришел в себя – видимо, конфликт собачьей части мозгов с душой Волдеморта очень мешал ему жить.
«Надеюсь, – подумал Снейп, растирая в пальцах порошок из коробочки, – Поттер подарит ему очки...»
«Ты завидуешь Поттеру!» – обвинил его в собственном сознании голос Блэка. Настоящего. Который умер.
«Ни хрена», – уверенно возразил ему Снейп. И обернулся.
Поттер был окончательно деморализован.
Опустив руки – в каждой по палочке, – он смотрел на приходящего в себя Сириу... на жертву цепи удивительных совпадений.
Какие похожие судьбы, подумал Снейп. И как они мне оба надоели. Желудок все еще болел. Утешало, правда, что Поттеру еще хуже. Надо суметь так влипнуть.
– Заберите его отсюда! – внезапно крикнул Гарри и толкнул к камину красивое тело, изувеченное зельем и судьбою.
– Как вы предсказуемы, – буркнул Снейп, втягивая преображенного Лорда в камин. Белла теперь подавится собственной желчью.
Эпилог
– Долг платежом красен, мистер Малфой. Вы спасли мне жизнь, и я этого не забуду, – ухмылялся Снейп, стоя спиной к вошедшему Драко.
– Я? – опешил тот.
– Там, на столе... ведь это ваш почерк?
– Но... откуда это у вас?
– Нашел в доме у Поттера... Я слышал, ваша матушка поправилась? Думаю, ей приятно будет узнать о вашем благородном поступке. А уж тете Белле...
– Я очень обиделся на вас, – пояснил Драко после паузы.
– А я думал, что вы, как и все тут, завидуете Поттеру и стремитесь сравняться с ним в деле спасения человечества...
Мне очень понравилась сцена, в которой Гарри перебирает на полке флаконы, - я смеялась. А больше мне, к сожалению, ничего не понравилось. Особенно цитата, которую выше уже привела Vilandra Видимо, для кого-то это очень смешно :-( Раскрытие темы - 8 Соответствие жанру - 6 Язык и стиль - 7 Общее впечатление - 3
Обращаем внимание читателей, что фики команды Романс в категории ДЖЕН пишутся не в жанре романс, а в жанре приключения или приключения/юмор.
И где здесь приключения/юмор? Если у автора получилось именно то, что было запланировано, то это стеб и гротеск. Напоминает старый аннекдот: "Дочку, светловолосую, голубоглазую... А, ладно! Что получится..."
Само по себе это не есть так уж плохо, но это есть несоответствие жанру. В общем, если оценивать, как юмор/приключения:
Раскрытие темы - 8 Соответствие жанру - 3 (и характеры героев, и язык, и стиль соответствуют стебу) Язык и стиль - 5 Общее впечатление - 6
Пост N: 57
Зарегистрирован: 04.03.06
Откуда: Россия
Рейтинг:
1
Отправлено: 14.11.06 16:32. Заголовок: Re:
Скорее понравилось чем наоборот, но к концу появилось чувство что или я запуталась, или происходящее само по себе потеряло четкость. Раскрытие темы - 8 Соответствие жанру - 7 Язык и стиль - 7 Общее впечатление - 6
Абсолютно убил язык. Понятно, что в представленном жанре некоторая упрощенность - это данность, но
цитата:
дом, который он себе купил еще давно
цитата:
из потолка свисают очень хорошие кандалы
заставили меня долго всматриваться в экран. К сожалению, никаких приключений ни духа, ни тела я не обнаружила. Все герои представляют собой нечто иное, совершенно несхожее с тем, что вкладывала в них Ро. Раскрытие темы - 8 Соответствие жанру - 3 Язык и стиль - 4 Общее впечатление - 3
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 19
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума