Снарри-форум

… Теперь в нашем доме царит тишина, непривычная, а потому страшная – даже для тех, кто не знает о том, что произошло. Впрочем, таких мало, если вообще есть – после победы «Пророк» продолжает печатать на первых страницах список погибших, вытаскивая на свет божий подробности их жизни, восхваляя и превознося. Причиняя боль их близким, но кого это волнует? Война войной – а все издательства мира одинаковы. Нет разницы, горе или радость – прибыль, она и в маггловском мире прибыль, пусть даже делается на крови.

Мы не читаем газет – зачем? Мы все знаем без них, все события происходили у нас на глазах, с нами… Гарри чувствует себя отвратительно – ходит, не поднимая глаз, неосознанно и привычно потирая шрам. Джинни следует за ним, как тень, иногда просто кладя руку ему на плечо, успокаивая и поддерживая. Помогает плохо, мы все это понимаем. Поттер старается появляться у нас как можно реже, скользит мимо мамы, как призрак, хотя не услышал от нее ни слова упрека. Отец тоже молчит… и Перси, и Билл. Да и мне нечего сказать. Я почти не сомневаюсь, что если бы не предстоящая свадьба, Гарри предпочел бы запереться на Гриммаулд-плейс и не высовываться оттуда. Он не боится, нет, глупо было бы так думать после всего того, что ему пришлось пережить. Просто ему кажется, что он ответственен за все смерти магического мира – и нам сложно его переубедить. Гриффиндорец… хотя, кто бы говорил? Гермиона, возможно, справилась бы с этим, но она уехала к родителям, а Рон последовал за ней.

Всякий раз, когда Гарри наносит очередной визит, мы привычно усаживаемся за стол, через силу обсуждаем дневные события, стараясь не вспоминать войну – и старательно делаем вид, что не замечаем отсутствия близнецов. Это слишком больно. Разговоры ни о чем, мама все так же подкладывает в тарелку Гарри самые лакомые кусочки, папа все так же расспрашивает о маггловских изобретениях, Перси появляется редко, пропадая в Министерстве, всеми силами избегая тягостных посиделок. А мы с Биллом просто молчим. И старательно пытаемся не смотреть на лестницу – узкие ступеньки, темный коридор, запертая дверь. И Джордж…

Он молчит. С того самого дня не произносит ни слова, угасает у нас на глазах – яркая лисья шевелюра потускнела, щедро разбавилась пегими прядями. Глаза смотрят устало и безжизненно – теперь ему все безразлично. Просто существует, терпеливо и безропотно ожидая конца – и мы все понимаем, что он умер в тот самый день…

- Так не может больше продолжаться, - голос Билла дрожит, трясутся пальцы, когда он судорожно прикуривает сигарету. Гадкая привычка, но сейчас я с радостью последовал бы ей, если бы драконы не были так чувствительны к некоторым запахам. – Однажды ему надоест ждать… а мама? Каково будет ей тогда? Сейчас она еще надеется, что Джордж придет в себя, пусть и не станет таким, как был прежде. Но она единственная, кто еще верит в это…

- И что ты предлагаешь? – я не понимаю, к чему он ведет. Зелья Джордж пить отказывается, из Мунго он сбежал на следующий же день. Еду мама приносит ему в комнату, через раз забирая нетронутой… - Я понятия не имею, что тут можно сделать.

- Я вот подумал… - Билл замолкает и смотрит угрюмо. Решает для себя – говорить дальше или нет. И я понимаю, что его предложение мне совсем не понравится. Наконец он продолжает, выплевывая из себя два слова. – Темная магия.

Я кручу было пальцем у виска, но потом понимаю, что он серьезен, как никогда, и это вовсе не глупая неудачная шутка. Позволяю себе задуматься над последствиями и через несколько минут уже не знаю, чего хочу больше – прибить Билла за его идиотизм или с головой окунуться в безумие ради микроскопического шанса. У нас в роду никогда не было темных магов – слишком открыты, чересчур честны… навыков ноль, ни малейшего понятия с чего начать. Но и я, и Билл прекрасно знаем, где хранится самое полное собрание запрещенной литературы.

Позволение рыться в Запретной секции в свое удовольствие мы получаем у мадам Пинс на удивление быстро – впрочем, это не так уж и странно. Честный банковский служащий сохранил со школы весьма нужное умение подделывать подпись МакГонагалл. Хорошо, что библиотекарше не пришло в голову проверить подлинность разрешения – хотя ей точно не до этого. Траур… многие в этой войне потеряли кого-то из близких.

Мы ищем ожесточенно, глотая бумажную пыль, быстро перелистывая хрупкие пожелтевшие страницы, и сами не знаем, что же нам необходимо. Книги по некромантии Билл отметает сразу – нас не спасет оживший зомби, да и вызов духа не то, совсем не то. Нам нужен Фред такой, каким мы его помним – бесшабашный, веселый, немного нахальный… живой. Время уходит, глаза слезятся от бесконечной вязи букв, странных символов, древних заклинаний, большую половину которых мы попросту не понимаем.

Вся глупость затеи начинает неумолимо вырисовываться перед нами, когда решение буквально сваливается мне на голову. Старинный фолиант падает с верхней полки, где он совершенно невероятным образом балансировал на самом краю. Отделываюсь шишкой на голове от тяжести книги и глубокой царапиной на щеке от металлической окантовки – ругаюсь шепотом, не выбирая выражений и рассматриваю внимательно старый переплет. Грубая кожа, рисунок дракона на обложке, рубиновый глаз смотрит недобро – и руки сами тянутся к сокровищу. Я впервые вижу такую древнюю книгу о драконах и попросту не могу удержаться, на какое-то время забыв о нашей цели. Жадно читаю, выхватывая из текста фразы, с трудом разбираю написанное и не сразу понимаю, что решение – вот оно, перед глазами. Сложное, трудновыполнимое – но единственно приемлемое для нас. И если легенда не врет, если в книге правда, если еще жив тот, о ком написан древний труд… да, у нас есть шанс.

Нам нужны деньги – и много. Я опустошаю свой счет в Гринготсе, Билл снимает столько, сколько может, чтобы не знала Флер. Нам катастрофически не хватает, когда Гарри замечает наши переглядывания и пытается припереть нас к стенке. В его исполнении это выглядит немного неуклюже и чуточку смешно, разумеется, мы ничего ему не рассказываем, но главное он улавливает и, не расспрашивая больше, отдает нам недостающую сумму.

Начинаются переговоры с гоблинами – Билл выступает в роли парламентера, и я радуюсь, что не мне приходится блистать красноречием, которого у меня отродясь не водилось. А вот он чувствует себя, как рыба в воде. За столько лет нахватался у тех же гоблинов всякого – и умения торговаться в том числе.

Я внимательно рассматриваю странный черный камень, уютно устроившийся у меня на ладони. Тяжелый, с острыми гранями и светящимся красными линиями сложным узором – ключ к исполнению желаний. И затея вновь кажется чистым безумием - если бы гоблины верили в легенду, ни за какие деньги не продали бы нам это сокровище. Сказка, в реальность которой мы сами готовы поверить от отчаяния… и если бы не Джордж…

В Румынию я отправляюсь один – нет, вовсе не потому, что Билл не стремился поехать со мной. Просто ни он, ни я не знаем, на сколько затянутся поиски, чем они закончатся, будут ли удачными. А у Билла семья – да и луна предъявляет на него свои права.

Замки, замки – древние, полуразрушенные, с подземельями и секретами-ловушками. Вампиры ночью, недоверчивые и запуганные жители днем. Магов здесь мало – слишком уж низок процент выживаемости. Я расспрашиваю, собирая информацию по крупицам, и ищу, ищу… И однажды встречаюсь лицом к лицу с живой легендой, в которую никто не верил.

Огромный черный дракон уютно расположился в развалинах заброшенного строения – такого же древнего, как и он сам. От старой кладки веет магией и опасностью, от дракона – раскаленным металлом и мудростью. Странное чувство… замираю перед ним, совершенно забыв об осторожности, даже понимая при этом, что этому величественному созданию достаточно когтем шевельнуть, чтобы размазать меня по растрескавшимся камням – любуюсь. Я всегда восхищался драконами, в детстве зачитывался сказками о них, еще до Хогвартса четко зная, что будущей моей профессией будет драконолог, и никак иначе. А дракон рассматривает меня, жмуря глаза с вертикальными зрачками и лениво похлопывая хвостом по земле, поднимая фонтанчики пыли. Зевает, показывая острые загнутые зубы и кончик раздвоенного языка – и я невольно делаю шаг назад. Его мощь завораживает и страшит. Торопливо достаю из кармана камень, вытягиваю руку как можно дальше и раскрываю ладонь. Сокровище сверкает кровавыми прожилками на черном, а я жду, чувствуя, как по спине стекают холодные капли пота, подтвердится ли легенда.

- Сердце дракона, - тяжелый рык шевелит волосы у меня на голове, вызывая желание прикрыть уши руками. Морщусь, стараясь не показывать страха – а перед глазами мелькают витиеватые строчки…

«… Драконы были первыми. Они дали магию этому миру, заставив его играть красками и волшебством. Они были источником всего – говорят, маги всего лишь результат их прихоти, их колдовства. И если драконы владели древней абсолютной силой – то они владели жизнью и смертью. Вряд ли остались на земле древние драконы – глупцы, которых они же создали, пошли против своих создателей, из домашних любимцев превратившись в безжалостных охотников.
Говорят, что сердце по-настоящему могущественного дракона, умирающего от руки человека, превращается в камень, вбирая в себя магию и сущность ящера. Говорят также, что дракон, не менее могущественный, чем погибший, может возродить его из камня – но драконы такой силы столь редки, что становится неудивительным постепенное угасание их рода.
Племя драконов вырождалось, их потомки становились все слабее, теряя древнюю мудрость, пока из самых первых не осталось только двое. Драконы-близнецы, сама по себе редкость – они стали очередной целью людей, жадных к наживе. Чешуя драконов, их кровь, клыки и когти – сильные магические ингредиенты, весьма соблазнительный приз.
Близнецы всегда были вместе, но люди многому научились у своих создателей – а кое в чем и превзошли их. И когда один из братьев-драконов погиб, сердце его превратилось в камень – и затерялось в мире магов.
Говорят, оставшийся в живых дракон исполнит любое желание того, кто найдет и принесет ему Сердце дракона – но это, несомненно, всего лишь красивая легенда…»

Я смотрю в узкие драконьи глаза, стараясь не отводить взгляд, и думаю о том, как же тонки и порой весьма причудливо переплетены нити случайностей, из которых соткана наша судьба. Книга, которая могла не упасть мне прямо в руки. Камень, так вовремя оказавшийся у гоблинов, которым дела не было ни до драконов, ни до магов – лишь бы дело процветало. И Билл, который, прочитав книгу, вдруг вспомнил, что видел описываемый камень, служащий пресс-папье одному из работников банка. Невероятные стечения обстоятельств – совсем как в сказке.

- В сказке? – густой низкий смех дракона заполняет окружающее пространство. – Легенды живучи, а сказки порой куда реальней обычной жизни.

Я вздрагиваю – невероятно, оказывается, он умеет читать мысли.

- Конечно, умею. Откуда, по-твоему, взялась окклюменция? - насмешливо фыркает огромный ящер, изящно изгибая шею и рассматривая меня, теперь я уверен в этом, вполне доброжелательно. И это странно, учитывая, что он последний из древнего рода, а я отношусь к тому виду, который приложил немало сил для уничтожения таких, как он.

- Ну, не совсем последний, - он кивает на черный камень в моей руке. – К тому же, я не чувствую в тебе враждебности и корысти, свойственных многим представителям твоего вида. Хотя и понимаю, что ты пришел сюда не из благородного побуждения просто вернуть мне Сердце. Что ж, я не отказываюсь от данной некогда клятвы - можешь выразить свое желание.

И я начинаю говорить, каждую секунду ожидая услышать, что это невозможно. Но дракон молчит – рассматривает меня внимательно и заинтересованно. А потом произносит ворчливо:

- Положи Сердце рядом со мной. Да, так хорошо… Думай о том, кого хочешь вернуть – я должен почувствовать его душу, увидеть его твоими глазами, услышать память о нем.

И я подчиняюсь, тону в желтом мерцании его взгляда – и вижу Фреда. Воспоминания становятся почти реальностью. Мне кажется, что мой младший брат сейчас рядом со мной, что он и не умирал – просто ушел ненадолго, но вернулся… А затем мне становится трудно дышать от вспышки такой сильной магии, какой я даже представить себе не мог. Воздух вокруг меня потрескивает от ее разрядов, небо, еще минуту назад розовеющее в лучах заходящего солнца, покрывается набежавшими неизвестно откуда темными тучами, яркая молния пропарывает мглу. Я закрываю глаза и низко опускаю голову – ураганный ветер налетает неожиданно и зло, рвет одежду и бросает в лицо песок и мелкий щебень…

Все стихает так же быстро, как и началось, от внезапной гулкой тишины начинает кружиться голова, кажется, я оглох от буйства стихии. И в этом вязком молчании я вдруг слышу тихий плач ребенка – и, вздрогнув, широко распахиваю глаза. Я схожу с ума? В полукольце, которое образовал хвост огромного старого ящера, к земле припал маленький бронзовый дракончик, а рядом с ним, крепко вцепившись крохотными пальчиками в когтистую лапку, тихонько шевелится голый рыжеволосый малыш. А на вечернем небе загорается первая звезда…

- Загорается звезда – рождается маг, - гулко смеется довольный дракон и делает осторожный шаг назад, позволяя мне подойти и подхватить на руки ребенка, в чертах которого я узнаю маленького Фреда. Невероятно – и так прекрасно.

- Но он… - тихо шепчу я, вдруг вспоминая, что Джордж уже давным-давно взрослый, - он…

- О, не переживай – они повзрослеют куда быстрее, чем положено природой, - дракон тихо шипит и дракончик осторожно подкрадывается к нему, явно охотясь за кончиком хвоста взрослого ящера. – И память о прошлой жизни вернется. А теперь иди…

И я ухожу, крепко прижимая к груди завернутого в плащ уснувшего ребенка и унося с собой окончание легенды, которое никогда и никем не будет написано…