Снарри-форум

Все началось в прошлом году. Листья тогда осыпались уже в середине августа. Лежали на траве, постепенно выгорая вместе с нею. Покачивались на поверхности школьного озера, а среди них в по-осеннему прозрачной воде шныряли красноперые рыбки. Завидев тень человека, рыбки моментально уходили на глубину, листьям же было все равно.
По ночам ветер заунывно выл в трубах и стыли от холода камни.
Но тогда, по крайней мере, в мире сохранялась хотя бы видимость порядка.

А следующим летом был уничтожен Волдеморт. Покончил с ним, как и было предсказано, Гарри Поттер. Да, этот факт отрицать не имело смысла, сколько бы Снейп ни твердил, что Поттер болван и бездельник из числа тех, что бродят по берегу озера, пугая красноперых рыбок.
И начался бардак.
Волшебники беспрерывно праздновали это громкое событие не менее громкими фейерверками, точно так же, как пятнадцать лет назад. И только министерские работники не позволяли себе расслабиться, пачками хватая и бросая в Азкабан без суда и следствия тех, кто когда-то носил гордое имя волдемортовой армии. И эта постоянная возня, и необходимость оправдываться и объяснять, почему он разгуливает на свободе с меткой на запястье – утомляли до такой степени, что временами просто жить не хотелось.
Но в общем и целом все было кончено.
Снейп до сих пор не понимал, как мальчишке удалось вернуться. Не знал, о чем именно толковал с ним Темный Лорд. В какие из своих воспоминаний позволил заглянуть. Но Северус и сам не первый день жил на свете, а все приемы бывшего шефа известны и так. Поттер перестал разговаривать и сторонился людей. Только это еще пол беды, Золотому Мальчику отдых от славы пришелся бы на пользу. Но он перестал есть. Цедил бульончики – от любой другой, более существенной, пищи его рвало. Совершенно не мог смотреть на мясо.
Снейп варил ему успокоительное тоннами. Даже достал из подсобки старый двадцатилитровый котел Эйлин Принц, много лет провалявшийся без дела: выбросить было жалко, а вот теперь пригодился. Да что за толк в успокоительном?

- Скорее всего, нам не удастся ему помочь! – признался наконец Дамблдор прямо посреди очередного педагогического совета в конце учебного года. Опустил голову и стиснул резные ручки кресла. Сразу стало тихо. Никто даже не усомнился, о чем именно идет речь. Макгонагалл, нежная особа, зажала рот платком. Спраут спрятала лицо на плече у Флитвика. Только Трелони, воспользовавшись общим замешательством, бесстыдно пялилась в опустевшую чашку Снейпа, думая прочесть по чаинкам все его тайны.
- Это с самого начала было ясно, к гадалке не ходи, - пожал плечами зельевар, словно ненароком прикрывая свою чашку и посылая сумасшедшей прорицательнице выразительный взгляд. – А что говорят врачи?
- Хотят поместить его в Мунго. Но я не готов отдать Гарри чужим людям: после всего, что он совершил, заживо хоронить его в отдельной палате мне представляется жестоким, - покачал головой Дамблдор. – Коллеги, давайте попытаемся сделать для него все, что в наших силах.
Педсостав принялся квохтать и копошиться, тем самым выражая усердную готовность выполнять ЦУ директора. Снейп поднялся со своего места: раз пошла лирика, значит, собрание на исходе. Но не для некоторых.
- Северус, задержись.
Удивительно, какие одинаковые просьбы у Дамблдора и у Волдеморта, ныне покойного: «задержись», «свари мне зелье», «растолкуй мне это место в книге», «расскажи, какие там планы у вражеского лагеря?», «отвечай, где ты был в ночь с 14 на 19 мартобря?».
Вздохнув, зельевар покорно вернулся в кресло. Дамблдор исчез в дальнем углу своего кабинета – оттуда он вечно извлекал какие-то древние фолианты, большинство из которых утратило актуальность еще в пору юности Морганы и Мерлина.
Прочие гуськом покидали заседание, а Трелони ухватила-таки чашку Северуса своей цепкой рукой, унизанной дешевыми браслетами.
- Я не ошиблась! Любовь и вражда, одиночество, сомнение, ответственность и путь вдвоем! – завопила женщина пронзительным голосом. – Здесь сердце, рассеченное мечом, древо без кроны, червь, маггловская дрель и две горлицы.
- Что за бред? – не скрывая отвращения, повысил голос Снейп. – Как вся эта компания могла уместиться на дне маленькой чашки?
- Э-э…хорошо, здесь только рассеченное сердце, - робко призналась Трелони. – Это был дайджест всех предыдущих гаданий, я иногда позволяла себе заглянуть… в вашу чашку. Но сердце – вот, убедитесь сами.
Выхватив чашку, он с такой силой шваркнул ее об пол, что задрожали стекла в шкафах. Трелони испуганно ойкнула и выбежала из кабинета, оставив после себя легкий нафталиновый душок.
Любовь и вражда.
У него не осталось врагов. Школьные не в счет. Северус уже расплатился по долгам со своим детством.
А в любви он не нуждался.
Лишь бы поскорее закончился учебный год. Летом, впервые за последние годы, он собирался посвятить себя науке. Не шпионажу, не мутным делам Ордена, а спокойной академической работе. Возможно даже, написать книгу.

Осколки чашки хрустели под ногами, когда он расхаживал от директорского стола к шкафам и обратно. Интересно, для чего он понадобился Дамблдору? Чем он может быть полезен теперь, когда все кончено?
Ведь все действительно кончено. Больше не надо просыпаться среди ночи от боли в метке и спешить на Вызов. Больше не надо хитрить и изворачиваться. Больше не надо приглядывать за Поттером. За Золотым Мальчиком теперь будет кому приглядывать: еще пара дней, и его заберут в Мунго. Возможно, он так и угаснет там, Волдеморт ломал и куда более крепких. Какая теперь разница? Это больше не его заботы.
Иногда нужно уметь забывать.

Но Снейп не мог забыть. Слишком ранней была в тот год осень, слишком стылым – воздух. Этот эпизод безнадежно крепко въелся в память, как въедаются иные зелья во внутренние стенки котла. Он тогда возвращался с последним в этом году уловом: еще не высохшие травы, педантично рассортированные по своим свойствам и связанные в пучки. Навстречу попался Поттер. Мальчишка не разгуливал после отбоя, выглядел опрятно, никуда не спешил – словом, не нарушал ни одного школьного правила, возможно, впервые за семь лет. Привязаться было формально не к чему, и Снейп уже собирался пройти мимо, как вдруг Поттер ему улыбнулся. Без издевки, доверчиво приоткрыл губы, еще до сих пор припухлые, как у ребенка.
Как он посмел?!
Зельевар ошалело смотрел ему вслед. Никто не знает, но Снейп когда-то тоже был влюблен. Унизительный расклад: мозги отшибает, гордость впадает в летаргический сон, уши глохнут, глаза слепнут… Ты начинаешь подставляться и глупо рисковать всем, беззаботно ставя судьбу на карту. Нет, больше Северус не позволит собой манипулировать. По крайней мере, не так. Он должен всегда отдавать себе отчет в своих поступках. Он будет послушно выполнять то, что прикажут, но увлечься и потерять голову – ни за что.
А этот маленький нахал покушался на самое главное: на душевное равновесие профессора. Его открытая улыбка говорила о том, что он для себя все решил. Что, обнаружив в своем сердце чувства к профессору зельеварения, не побежал сбрасываться с Астрономической башни, а радостно принял происходящее с ним. И холодным осенним вечером поставил Снейпа перед фактом, пригвоздив его к месту и в мгновение ока лишив годами вырабатываемой выдержки. Он прошел мимо, а многострадальный профессор стоял в оцепенении и не знал, куда ему теперь девать его идиотские листики и травы. Ответный ход требовался незамедлительно. И Снейп его сделал.
Ученики и – что греха таить, некоторые учителя тоже – крутили пальцем у виска и говорили: «Как с цепи сорвался». Доставалось всем. За малейший шорох, самую пустяковую ошибку. Наиболее нежные студенты наплакались с профессором в этом году: Снейп рвал письменные работы, едва завидев помарку, назначал взыскания по два раза в день, заставляя выполнять самую отвратительную грязную работу. Поттер, и до того не обделенный профессорским вниманием, имел возможность насладиться всеми прелестями положения самого тупого ученика в школе. Его котел регулярно летал на пол, сброшенный с парты рукой разъяренного зельевара. Поттер оставался после урока все вытирать – без магии, тряпочкой. А тряпочек Снейп умышленно припас целый склад.
Стоило мальчишке огрызнуться, и он должен был пропускал через титановое сито гной бубонтюберов.
Что и говорить: его улыбка дорого обошлась всей школе.
Проблема была лишь в том, что, отталкивая гриффиндорца от себя, профессор все яснее ощущал, что Поттер прав. Что чувства глупого мальчишки – цельные и сильные, и никакие придирки и отработки не способны их изменить. Снейп ненавидел этот внимательный понимающий взгляд с последней парты, когда, посреди урока, морщась от боли, дотрагивался до горящего огнем запястья и терял нить своей лекции. Желание помочь, явно читающееся в глазах мальчика, бесило куда сильнее навязчивой доброжелательности Альбуса или пугливой тупости студентов. Он не хотел эмоционально зависеть от Поттера, но необратимо втягивался в эту глупую игру, где мальчишка всякий раз ставил ему шах и мат, потому что был влюблен.

- Что вы будете делать, когда я уйду?
Снейп, не оборачиваясь, вцепился в деревянный столбик навесного моста. Голос гриффиндорца звучал беззлобно. В нем была слабость, как будто мальчишка устал бороться и пришел просить. Унижаться, как и сам Снейп унижался когда-то…
- Вы о чем, Поттер?
- Найдете себе другого мальчика для битья? – уточнил гриффиндорец, подходя и останавливаясь рядом.
- Не ваше дело. Уж поверьте, плакать по вам не стану.
- По крайней мере, вы не отрицаете, что были ко мне несправедливы.
- Я должен отчитываться перед вами в мотивах своих поступков?
- Не должны, - тихо сказал Поттер. – Мне ваши мотивы понятны, профессор.
Это был их последний разговор. Откуда Снейпу было тогда знать, что Поттер приходил прощаться? Не способный на самоубийство, гриффиндорец всякий раз ввязывался в такие авантюры, что любой его поступок мог стать для него последним. Как зельевар мог бы понять, что мальчишка меньше чем через сутки отправится к Волдеморту и уничтожит его? Предварительно получив дозу боли, страха и ненависти, после которой ничего другого не оставалось, как самому тихо угаснуть на больничной койке.
Почему память особенно цепко держится за то, что страстно бы хотелось забыть? Зачем сейчас, почти год спустя, снова оживляет эту доверчивую улыбку, полученную незаслуженно и предназначавшуюся все-таки Снейпу, только ему одному?..

- Северус?
Дамблдор имел скверную привычку тихо ходить и громко говорить, заставая собеседника врасплох. Он и сейчас подошел незаметно, с любопытством разглядывая усеивающие пол осколки.
- Альбус?
- Спасибо, что задержался. Я хотел попросить тебя помочь мне разобрать некоторые книги. Ты ведь читал сочинения Жака Казотта? Они базируются на «Своде темных ритуалов», не так ли?
- Так, - подтвердил Снейп в замешательстве. – Но какое отношение это имеет к Поттеру?
- Никакого. Почему ты решил, что речь пойдет о Гарри?
Снейп пожал плечами:
- Вы говорили о нем сегодня, и мне показалось, у вас есть некий план…
- Нет, Северус, я действительно не могу ничего сделать для мальчика, - тяжело вздохнул директор – Может быть, и правда милосерднее будет все-таки отправить его в больницу Святого Мунго. По крайней мере… там при нем все время будет сиделка.
На памяти зельевара директор впервые расписывался в собственном бессилии.
До вечера разбирали какие-то книги. Снейп выполнял свою часть работы автоматически. Мысли его непрестанно кружили около больничного крыла. Туда он и направился, покинув кабинет директора, по лестнице – 90 ступенек, тридцать седьмая разваливается, пятьдесят первая чуть шире остальных – мимо горгульи, по длинному коридору, в южную часть замка.
В палате, где за две недели побывали уже все, кроме него, было тихо и душно. Профессор распахнул окно. Пахло клевером, с озера тянуло сыростью. Северус постоял, наблюдая, как блики закатного солнца играют на глади воды, и наконец подошел к постели.
Бледное существо с темными кругами под глазами и с ввалившимися щеками не было похоже на Гарри. Сам не понимая, что делает, профессор протянул руку и прикоснулся кончиками пальцев к губам, которые, наверное, уже никогда не сложатся в улыбку. Что-то похожее на сожаление шевельнулось в его сердце.
Гарри открыл глаза.
- Что вам нужно? – хрипло спросил он, очевидно, не узнавая, кто перед ним.
- А вам? – тихо отозвался Снейп.
- От вас – ничего.
Значит, все-таки узнал.
- Поттер, я…
- Вы мне давеча сказали, что найдете себе… другого мальчика для битья. Так оставьте меня в покое.
Снейп недоуменно промолчал. Он вовсе не собирался шпынять или унижать мальчишку – не то у Поттера было состояние. Даже специально не приходил к нему все это время, чтобы не нервировать. Что же тогда не так? Отвернувшись на другой бок, гриффиндорец вцепился в край подушки. Плечи его дрожали, как в ознобе, и Снейп молча укутал его в одеяло. Оставаться здесь больше не было смысла, и зельевар покинул палату, поймав себя на том, что внутренне натянут, как струна. Вместо того чтобы лечь спать, он достал из шкафа Большой справочник по колдомедицине и погрузился в чтение. Состояние Поттера пробудило в нем любопытство ученого: докопаться до причин и попробовать что-то изменить. Главное – не вдаваться в подробности того, что происходит у мальчишки в мозгах. О собственной реакции на увиденное он решил пока не думать.

- У Гарри наметились незначительные улучшения, - объявил директор под конец собрания. Все радостно переговаривались, только Снейп сидел мрачнее тучи. Он уже знал, что услышит сейчас: «Северус, задержись». Когда все покинули кабинет, Дамблдор проницательно взглянул на своего верного шпиона и открыл новую коробку леденцов.
- Ты был у него, правда? – полуутвердительно произнес он.
- Я зашел всего на минуту, - злясь на себя за оправдательные нотки в голосе, отозвался зельевар.
- Спасибо, - очень серьезно сказал директор. – Он тебя ждал. Все время. Только он слишком гордый, чтобы просить.
- Дело не в гордости, - отворачиваясь, покачал головой Снейп. Их последний разговор на мосту вспомнился так ясно, словно происходил минуту назад. Почему теперь никак нельзя забыть об этом? Неужели это еще не конец?..
- В чем же тогда? – Дамблдор говорил почти вкрадчиво. Он все знал, без сомнения. Только откуда? Неужели Поттер сам имел глупость все рассказать директору? Или снова не обошлось без старой доброй Легилименции? Мальчишка, похоже, не делал из своих чувств секрета…
- Он уже просил однажды, - через силу произнес Снейп. Его бесил и этот разговор, и это отвратительное ощущение, что все-таки он угодил в капкан, как ни пытался обойти его. Не желая еще глубже завязнуть в расставленных директором сетях, зельевар быстро договорил: - Не важно. У меня есть кое-какие соображения по поводу того, как стабилизировать психику нашего бессменного героя. Попытаюсь осуществить это на практике.
- Можешь также рассчитывать на всяческую поддержку с моей стороны. Но помочь ему сейчас может только чудо, - провожая слизеринца до дверей, сокрушался Дамблдор.
«В первый раз слышу, что у чуда есть имя, и что это имя Северус Снейп», - досадливо подумал зельевар.

Летом одно удовольствие спокойно трапезничать в зале с высокими сводами и размышлять, не отвлекаясь на орущих и мечущихся студентов. Тем более, что к ужину практически никто из преподавателей не выходил, и он нередко сидел в одиночестве, меланхолично размазывая по тарелке свою овсянку. Но сегодня они явились как на подбор, и снова о чем-то судачили. Поморщившись, Северус поспешил закончить неизбежную процедуру принятия пищи и покинуть зал, но почти на пороге его перехватил директор.
Снейпу очень не понравился серый оттенок лица Дамблдора, но от комментариев он воздержался, следуя за старым волшебником в его кабинет. Посреди стола стоял Омут Памяти. Невольно вздрогнув, Снейп вопросительно взглянул на старого волшебника, и тот с тяжким вздохом промолвил:
- Я говорил сейчас с Гарри, Северус. Полагаю, он скоро совсем придет в себя. Не хочу, чтобы его забрали в Мунго. Мне удалось убедить его отдать мне самые болезненные свои воспоминания. Это ключ к состоянию нашего мальчика, но… признаться честно, я, похоже, не готов заглянуть туда. Могу я попросить тебя...
- Можете, - жестко ответил Снейп и направился прямо к Омуту, хищно раздувая ноздри. Он, в общем, догадывался, что там увидит, но хотел убедиться наверняка.
- Постой! – удержал Дамблдор. – После того, как посмотришь все это, загляни сюда, пожалуйста, - с этими словами директор достал свою палочку и поднес ее к виску. Шелковая нить-воспоминание потянулась и спустилась на воду. Кивнув Снейпу, Дамблдор тихо вышел. Зельевар склонился над чашей.
Волдеморт, конечно, постарался на славу. Продемонстрировал мальчишке самые отборные кусочки своих воспоминаний. Снейп сразу же попал в незнакомую комнату с пестренькими обоями, детской кроваткой и погремушками. Хлопнула дверь: на пороге появилась с ужасом в глазах юная Лили Эванс… вернее, Поттер. В руках ее плакал годовалый младенец. Северус знал, что он увидит дальше. Он не позволил себе закрыть глаза или отвернуться. Последний крик Лили еще звенел в его ушах, как появилось новое воспоминание: Блэк, падающий в Арку в министерстве магии. Снейп увидел лицо Поттера, рванувшегося к крестному, и на секунду испугался, что глупый мальчишка сейчас тоже сиганет за ним. Воспоминание, впрочем, тотчас сменилось новым, к Темному Лорду не относящимся: урок Зельеварения, и вот он сам, профессор Северус Снейп, идет меж парт, а головы склоняются в безмолвном ужасе. Возле парты Гарри он останавливается: мальчишка уже добавил все необходимые компоненты и записывает результаты в тетрадку. Профессор даже не утруждает себя тем, чтобы взглянуть, что получилось.
«Я тогда скинул его котел просто так, потому что смотрел на меня весь урок…» - вспомнил Снейп и почувствовал укол совести: с одного взгляда на растекающееся по полу зелье было понятно, что сварено оно идеально.
Профессор неожиданно испытал острый приступ отвращения к самому себе и, не досмотрев, вынырнул из Омута.
Постоял, перевел дух и опустился в воспоминание, оставленное директором, чтобы оказаться в том же самом кабинете, где был и сейчас. Только за окном светило солнце, и в кресле сидел Дамблдор. Напротив, подперев щеку рукой, примостился Гарри и медленно помешивал ложечкой чай.
- Я не пожалел бы жизни, профессор Дамблдор, - говорил он так, словно рассуждал, сколько кусочков сахара следует класть в чашку. – Но веры в себя мне сейчас очень не хватает. Больше нельзя тянуть. Я должен встретиться с ним и уничтожить его. Еще немного, и я не смогу… просто не смогу.
- Гарри, дорогой, спешка недопустима! Мы должны продумать многие моменты, в том числе…
- У меня нет на это ни времени, ни сил, - быстро сказал Поттер. – Чем дольше я думаю, тем сильнее страх… Нет… лучше уж так… сразу. Раз никто не может сделать это, кроме меня.
Выходит, он знал Пророчество. И жил с этим грузом. Думал о том, что станет убийцей, в то время как Снейп мелочно выяснял с ним отношения и заставлял чистить котлы.
«Ваши мотивы понятны мне, профессор».
Он застонал сквозь зубы, возвращаясь обратно в реальность.
«Это не Волдеморт. Это я», - подумал он и повторил вслух:
- Это не Волдеморт. Это я. Я был нужен ему все это время, и вместо того, чтобы защитить его, я играл в независимость и боялся за свою свободу… Мерлин мой, какой же я идиот!
Он жутко устал: ломило шею и спину, дрожали колени, но он решил пройти сегодня путь до конца, и в последний раз склонился над высокой чашей, в которой оставалось еще одно непросмотренное воспоминание.
Зал собраний Упивающихся. Он узнал его моментально и почувствовал, как волосы встают дыбом: здесь он сам не однажды получал Crucio и произносил Непростительные Заклятия. Сейчас тут находились двое: Волдеморт и Поттер. Вероятнее всего, Темный Лорд только что закончил показывать Гарри те самые, жуткие картинки прошлого, поскольку с невыразимо глумливым видом разгуливал по зале. Поттер стоял, вжавшись в стену, и медленно съезжал вниз. Он до крови прокусил пальцы, чтобы не закричать, и было понятно, что он на грани обморока.
- Это тебе больше не понадобится, - сообщил Волдеморт, приближаясь к мальчику и забирая у него палочку. – Я что-то не слышал, чтобы мертвые волшебники колдовали. А ты?
С этими словами он переломил палочку пополам и бросил на пол.
- Ну а теперь ты умрешь, так же, как умерли те, о ком я тебе сейчас так живописно рассказывал, - направляясь в другой конец комнаты, излагал Темный Лорд программу вечера. Поттер уставился в спину своему врагу. Во взгляде мальчишки полыхнуло пламя. Оторвавшись от стены, он подхватил дубовый стул и, в два прыжка настигнув Волдеморта, с размаху опустил тяжелый предмет ему на голову. Лорд упал. Уже не сдерживая рыданий, Поттер продолжал молотить его стулом. Остановился он только тогда, когда на месте головы величайшего темного волшебника столетия образовалась кровавая каша. Трясущимися руками Поттер обшарил мантию Волдеморта и достал его палочку.
- Obli… Oblive… - попытался произнести он, поднося палочку к своему виску, но горло сжал спазм и, не в силах ничего произнести, он без сознания свалился рядом с трупом своего поверженного врага.
Был, наверное, третий час ночи: чернота усыпанного звездами неба стала глубокой, как всегда перед рассветом. Снейп вытер со лба испарину и, сам не свой направляясь к выходу, почему-то подумал, что никогда больше не захочет есть мясо.

- Как же нам поступить? – беспомощно пожал плечами Дамблдор, когда Северус коротко пересказал ему свое вчерашнее путешествие по Омуту Памяти. Зельевар уже взял себя в руки и собирался действовать, пока, быть может, еще не поздно.
- Для начала, я думаю, Поттера надо изолировать из школы. Слишком много воспоминаний… Необходимо найти нейтральную территорию. Если вы не против, я попытался бы уговорить его поехать летом со мной. Я планирую во время отпуска заняться наукой у себя, в Тупике Прядильщика.
- Звучит здраво, - кивнул Дамблдор. – Попробуй. Только не дави на него. Кстати, воспоминания у него давно нужно было забрать: он сегодня гораздо бодрее – поел и даже вышел на улицу.
Снейп молча кивнул.
- Главное не показать ему, что я что-то знаю, - отозвался он и спустился во двор.
Гарри обнаружился на камне у моста. Раскрытая книжка на случай, если кто пристанет с разговорами, лежала рядом. Устремив остановившийся, потухший взор в сторону холмов, он сцепил руки в замочек, положив их на колени. Снейпу хватило одного взгляда, чтобы целиком вместить в свое сознание всю фигурку, и расстегнутый ворот рубашки без галстука, и худые запястья, и длинные ресницы, и пару веснушек на носу, и этот пустой взгляд.
Зельевар подошел и опустился рядом. Гарри мимолетно покосился на него из-под ресниц, на лице промелькнуло выражение усталой покорности, но и оно погасло. Чья заслуга? Гордитесь, профессор.
Он не знал, что делать, потому что состояние мальчишки не поддавалось логической оценке. Поттеру было плохо, но что значит «плохо» в случае Поттера – он не знал. Он подумал, как повел бы себя сам на месте Поттера – скорее всего, бесился бы, заламывал руки и делал глупости. Но гриффиндорец апатично сидел на теплом камне, и зельевар понимал, что в таком нетипичном для Поттера поведении тоже есть доля его, Снейпа, вины.
- Гарри, - сказал он, хотя это «Гарри» далось ему с большим трудом. – Ты вообще спишь?
Это было сказано почти заботливым тоном, но Поттер никак не отреагировал.
- Я только что от директора, и тебе, наверное, интересно будет узнать, что сегодня поймали последних Упивающихся.
Нет, Гарри это не было интересно. Снейп сделал глубокий вдох.
- Поттер, я виноват перед вами. Не стану лгать: я не желал вам добра, не хотел как лучше, не пытался помочь и вообще вел себя достаточно… ребячески. Признаюсь, эти игры были ни к чему. То, что сейчас происходит с вами, исключительно моя вина. Но я собираюсь все исправить, слышите? Я специально занимался вопросом того, чем можно объяснить ваше состояние, и пришел к выводу: у вас депрессия. Я лично приложу все силы, чтобы вытащить вас из этого.
После такой речи и самому можно отправляться в Мунго. Гарри повернулся и равнодушно спросил:
- Зачем? Что вы опять пытаетесь мне доказать? Я заранее принимаю на веру все ваши аргументы. Не тратьте время. Мне плевать.
Он сполз с камня, устало нахмурившись, потер лоб и потянулся за книгой.
«Он даже не злится, ему действительно все равно!» - подумал зельевар, перехватывая руку Поттера и притягивая мальчишку ближе к себе.
- Вот это я и буду тебе доказывать. Что тебе не плевать. Что в моих словах можно сомневаться, потому что я не всегда говорю правду. Что ты должен думать, а не верить любому на слово. У тебя ведь своя голова на плечах.
- Вы разубеждали меня в этом семь лет.
- Так было нужно. Шла война, в которой все мы были только пешками – ты, я, Люпин, Блэк, даже твои родители. Теперь все иначе: война окончена.
- Нет, - тихо сказал Гарри, отстраняясь. – Если это правда - все, что вы сказали, то моя война только начинается.
- Война окончена, - повторил Снейп. - Постарайся забыть то, что было.
Гарри насторожено взглянул на него.
- Забыть? – повторил он. – Есть вещи, которые забыть невозможно, никогда. Но вам меня не понять. И не надо учить меня, вы больше не мой преподаватель. Оставьте меня в покое. Я… я ненавижу вас!
Это была первая эмоция за все время их разговора. Следовало закрепить успех, поменяв знак минус на плюс.
- Ты действительно имеешь право ненавидеть меня, - согласился Снейп. – Но, боюсь, у тебя нет выбора: в ближайшее время тебе придется жить у меня. В противном случае тебя просто сдадут в Мунго. Решай.
- Мне все равно, - сообщил Гарри, поглядывая на свою книжку и, очевидно, размышляя, что вполне может обойтись без нее, заменив на любую другую. – Вы мне отвратительны не меньше, чем колдомедики из Мунго. А может и больше. Колдомедики, по крайней мере, не станут ворошить мои мозги, пытаясь отыскать единственную извилину.
- Не валяйте дурака, Поттер. Собирайтесь, - ласково посоветовал Снейп.
- Нет, - чуть слышно, но твердо возразил Поттер.
- Прекрасно. В таком случае я уезжаю один. Не хочешь моей помощи – не надо. Но учти: возможно, мы больше не увидимся.
- Катитесь к черту! – ответил гриффиндорец спокойно и, не оглядываясь, пошел в сторону школы.
Снейп смотрел ему вслед. Первый раунд борьбы за возвращение к жизни Гарри Поттера он продул, с треском.

Ключ лежал на самом дне чемодана. Для того, чтобы его извлечь, пришлось доставать все вещи, четко и методично уложенные. Почему-то эта нехитрая процедура взбесила его. Жизнь наконец стала спокойной, независимой и – пустой.
Он подмел полы, вымыл и насухо вытер отыскавшиеся в стенном шкафу тарелки. Сготовил ужин. Съел его в одиночестве, перемыл посуду, разжег камин и уселся в кресло с научным журналом. Но чтение не шло на ум. Строчки прыгали перед глазами и не доходили до сознания. Через пару минут Снейп поймал себя на том, что ждет торопливых шагов. Шагов Поттера, спешащего на очередную отработку. Или мчащегося по коридору, чтобы затеять очередную шалость, влекущую за собой нарушение десятка-другого школьных правил. Или… Но шагов не было. Домик утопал в тишине, только птицы пели в ветвях полудохлой яблони, одиноко возвышающейся посреди запущенного сада.
Все существо его постепенно наполнялось яростью, в которой некого было винить, кроме себя. Он же сам хотел этого – тишины, покоя, одиночества.
«Сяду и напишу, наконец, сводную статью по магическим лекарственным травам!» - сказал себе Снейп, раздраженно поднимаясь из кресла и роняя журнал в камин. Бумага тотчас вспыхнула. Зельевар смотрел, как чернеют и морщатся страницы. Он даже не попытался спасти журнал.

И это было только начало. Две недели метаний подобно тигру в клетке окончательно подточили веру профессора в светлое будущее. Он не мог понять, что происходит. Почему не хочется есть, почему выпадает из рук перо, почему он часами смотрит в книгу и не видит ни строчки. Он никогда не был мечтателем или бездельником. Просто сейчас, когда привычный ему уклад исчез, он совершенно растерялся.
Наконец удалось отыскать подходящий вариант: искать успокоения в серьезном деле. Для этого Северусу понадобится мини-лаборатория и составы посложнее пучков сушеной травы.
Так, не выдержав и двухнедельного отдыха, профессор аппарировал в Хогвартс.

- Это же не выход, Северус. Невозможно убежать от себя, даже если зарыться в порошки по самые уши и забаррикадировать окна и двери связками сушеных трав.
Дамблдор как всегда все понимал и предугадывал на три шага вперед. Снейп готов был поручиться, что его возвращения в школу ждали со дня на день.
Всюду ловушки. И как легко он в них попадает!
Раздраженный, зельевар вышел от директора, впервые в жизни позабыв и о цели своего приезда в Хогвартс, и о своих планах на ближайшее время, и вполне бесцельно побрел, куда глаза глядят, пока на все том же многострадальном мосту не столкнулся с Поттером. По сравнению с прошлым разом мальчишка выглядел весьма вызывающе: руки в карманах брюк, рукава рубашки закатаны, ворот расстегнут, волосы взъерошены. Их взгляды встретились, и Снейп с каким-то слишком частым сердцебиением увидел на губах Гарри ТУ САМУЮ, знакомую улыбку. В этот миг он понял, что именно было ему так нужно эти две недели… а возможно, и всю жизнь. Он позволил себе ни о чем не думать и просто шагнул навстречу Поттеру, смущенному и растерянному, которого то же открытие посетило куда раньше, чем профессора. Обнимая его и вжимаясь в горячее от солнца тело, зельевар принялся целовать гр ...

... иффиндорца с неожиданной для самого себя нежностью. Только продолжалось это недолго. Привычка шпиона – всегда держать глаза открытыми – позволила заметить приближающееся к ним рыжее пятно, а уши уловили тихое «Ой!» Прекрасно, младшенькая Уизли. Откуда ему было знать, что девчонка таскается за Поттером?! Отличная картина, должно быть, предстала ее взору! Руки Поттера под рубашкой Снейпа. Язык Снейпа во рту Поттера. Такое не каждый день увидишь.
- Гарри, что происходит?! – то ли выкрикнула, то ли выдохнула Уизли, и Гарри отстранился. Взгляд его снова стал безразличным и как будто сонным, когда он перевел глаза со Снейпа на Джинни и обратно. Похоже, это заторможенное состояние так и не покинуло его со времени их последней встречи. Джинни быстро взяла инициативу в свои руки и, стараясь говорить беспечно, хотя ей явно было не по себе, поинтересовалась:
- Какими вы здесь судьбами, профессор? Я слышала, на лето вы уехали домой?
- Я вернулся за Гарри, - бессовестно солгал Снейп, и ложь обернулась правдой, потому что он уже и сам знал: он не сможет уехать отсюда без Поттера. Знал, что именно надежде увидеть его, тем, прежним Золотым Мальчиком ДО ТОГО КАК, обязан своим стремлением оказаться в Хогвартсе.
Но что если Гарри это уже не нужно? Он молодой красивый мальчишка, зачем ему Снейп, человек, который так жестоко изводил его в последние семь лет… А Поттеру что, он один не останется – вон, пожалуйста, уже разгуливает в компании Уизли. И откуда она только здесь взялась?
Ревность, неуверенность, страх пронеслись в душе профессора в эту секунду. Потерять Гарри сейчас значило потерять его навсегда. Только что обретенного. Любимого.
Гриффиндорец молчал, привалившись к одной из колонн, поддерживающих крышу над мостом, и смотрел на профессора непонятным взглядом.
«Он мне не верит», - понял Снейп и шагнул вперед, замирая в каком-то дюйме от Гарри, чувствуя на своем лице его дыхание. А потом Поттер выскользнул из западни и, повернувшись к своей рыжей подружке, произнес:
- Нам надо поговорить, Джинни.
Они ушли в тень, под навес моста, а Снейп опустился на тот самый, нагретый солнцем, камень, на котором всего каких-то две недели назад беседовал с Поттером. Мальчишка тогда посоветовал профессору катиться к черту. С чего бы ему менять свое мнение? Но, уверовав в счастье, Снейп не собирался так легко отпускать его из рук. Поэтому когда четверть часа спустя Гарри пришел и уселся на валун рядом, профессор ничего не спросил. Поттер сам задал вопрос:
- Вы действительно вернулись за мной или…
- Нет, я приехал не за тобой, - сказал Снейп, потому что врать мальчику в лицо ему показалось нечестным. И, не давая ему времени испугаться, добавил: - Но я не уеду отсюда без тебя. Я не знаю твоих планов на будущее. Ты волен поступать, как сочтешь нужным, Гарри. Хочешь уйти – уйди. Хочешь стать аврором – становись. Хочешь играть в Квиддич – играй. Но если ты захочешь остаться, просто остаться, знай, я всегда буду рядом. Что бы ни случилось. Тебя ведь именно это волнует, так?
- Наверное, это безумие, - невесело усмехнулся Поттер. – Но… я хочу поехать с вами.
Снейп выразил свое одобрение принятому решению, бережно обнимая мальчика и позволяя ему уютно устроиться у себя в объятиях.

Но беда, как известно, не приходит одна. Зельевар даже предположить боялся, что тут делала летом Уизли-самая-младшая, как на следующее же утро, выйдя на галерею, увидел Поттера в компании еще одного Уизли и Грейнджер. Как глупо было спускать их со счетов! Профессор едва не застонал от досады и мысленно отнял у себя 20 баллов, хоронясь за колоннами, чтобы подобраться поближе. Нашел время расслабляться! С Поттером возни не оберешься, а эти двое непременно усугубят ситуацию.
Грейнджер, судя по тону, читала нотацию. Уизли беспрерывно хихикал. Поттер сидел, опустив голову, и Снейпу очень хотелось увидеть его лицо. Особенно после того, как Грейнджер хорошо поставленным голосом произнесла:
- Гарри, то, что ты делаешь, - недопустимо! Нельзя так наплевательски относиться к собственной жизни! Мы понимаем, тебе очень тяжело, но ведь ты сам не хочешь поговорить с нами и позволить помочь тебе! Пойми, это – твоя жизнь! Нельзя быть с кем попало только потому, что ты решил поддаться минутному импульсу!
- Хи-хи! – нервно поддакнул рыжий.
«С кем попало». Профессору едва хватило сил оставаться в своем укрытии, и только его многолетняя привычка к конспирации спасла сейчас Грейнджер от больших неприятностей.
«А где ты была месяц назад, когда он умирал? – хотелось заорать Снейпу. – Почему тогда не читала ему лекций о том, что отказываться от себя недопустимо?!»
Он сжал кулаки. И Грейнджер тоже.
- Это правда, что ты… - она сбилась, но заставила себя закончить. – Правда, что ты целовался со Снейпом?
- Нам Джинни рассказала, - встрял Уизли, покраснев, как рак.
Грейнджер слегка топнула ногой.
- Ты молчишь! – наклоняясь к Поттеру, крикнула она.
- А что я могу сказать? – с искренним удивлением отозвался Поттер, взглядывая на нее из-под отросшей челки.
- Да хоть что-нибудь скажи!
- Он… очень хорошо целуется.
Уизли опешил, а Грейнджер стряхнула невидимую соринку с рукава блузки и медленно произнесла:
- Ну, если так… Если ты все для себя решил…
- Я давно все решил, тебе это прекрасно известно! – перебил Поттер. – И не надо мне говорить о минутных импульсах! Ты же знаешь, что это не так.
Девушка примиряющее подняла руку:
- Тогда счастьям вам, Гарри. А с Джинни я поговорю… сама.
Поттер и Уизли с одинаково изумленными лицами воззрились на нее. «Умная женщина», - мелькнуло в голове у Снейпа. Грейнджер спокойно продолжала:
- Пойдем, проводишь нас? Какие у тебя планы?
- Надо барахло паковать, - пожал плечами Поттер, поднимаясь со скамейки. – Северус хочет, чтобы я переехал к нему. Отдохну и буду искать работу.
- Здравая мысль, - кивнула Грейнджер.
Рыжий Уизли проворчал: «Северус», а Снейп перевел дыхание и прислонился лбом к холодному камню.
Эта часть замка не прогревалась даже летом, но сейчас изнутри, из самого сердца расходились по всему телу волны тепла. Он еле успел отступить за колонну, когда Грейнджер и Уизли вышли на галерею и зашагали рядышком в сторону школьных ворот. Поттер, слегка отставший от них, интуитивно обернулся и встретился с зельеваром глазами.
Быстрый взгляд, мимолетная улыбка и палец к губам «Тс-с!» Мгновение спустя он уже догонял друзей. Снейп провел ладонью по шероховатому камню и пошел в противоположном направлении. Ему еще тоже нужно было… как там Поттер выразился... «паковать барахло»: собрать все необходимые ингредиенты и приборы для своей мини-лаборатории. И чем скорее, тем лучше. Сегодня к вечеру, по его замыслу, они вдвоем с Гарри должны были вернуться домой