Снарри-форум

***
Эта традиция появилась в первое послевоенное лето, и соблюдалась уже несколько лет. Когда студенты разъезжались на каникулы, в восстановленном Хогвартсе собирались герои войны, защищавшие эти стены в девяносто восьмом. Они ужинали в Большом зале, негромко разговаривали, выпивали огневиски, вспоминая погибших, и расходились по спальням факультетов, чтобы рано утром положить цветы к мемориалу и вернуться в Лондон.

Луна обычно садилась с краю, чтобы видеть весь зал. И тогда они вереницей вставали перед глазами – павшие в битве. Она слышала задорный смех Фреда, видела мягкую улыбку профессора Люпина, и горло сжимало горечью утраты.

Но больнее всего было видеть Гарри. Он всегда сидел за преподавательским столом, на месте профессора Снейпа. Спаситель волшебного мира словно постарел за эти годы. У рта залегли скорбные складки, а в волосах мелькали седые пряди, первая – самая крупная – появилась еще в день победы. Луна иногда задумывалась – каково это, нести на плечах такой груз ответственности. И следом неизменно приходила мысль, что именно это и было тем внутреннем стержнем, на котором держался Гарри.

Перед тем, как заснуть в своей кровати в спальне Рейвенкло, Луна по привычке долго смотрела сквозь полуопущенные ресницы на узорчатые гобелены, висящие на стенах. Если сконцентрироваться на одной точке, узоры начинали изменяться и складываться в иные картины, и чаще всего это были лица. Лица тех, кто уже не с ней.

Луна не боялась призраков прошлого. Она знала, что наступает время, когда они уходят.

***

- Привет, Гарри, - Луна осторожно прикоснулась к плечу друга.

- Привет, - бесцветно отозвался Гарри.

Он сидел на скамье рядом с маленькой мемориальной доской, которую сам же и установил год назад.

- Ты никогда не навещаешь общий мемориал, - задумчиво сказала Луна, садясь рядом.

- Мне так и не разрешили выбить на нем его имя, - голос Гарри был тихим и чуть надтреснутым.

- Отпусти его, - Луна накрыла своей маленькой ладошкой его руку, безвольно лежащую на скамье. – Ведь ты его простил, простил давно.

- Он ведь не знает этого, - с горечью ответил Гарри, вставая и смахивая с серого мрамора несколько налипших после вчерашнего дождя листиков. – И не узнает никогда.

- Те, кто ушли – всегда с нами, в нашем сердце. И если мы находим в себе силы отпустить их, они разжимают свои объятия, чтобы мы могли продолжать свой путь.

Гарри задумчиво провел рукой по выбитым на доске буквам.

- Наверное, в чем-то ты и права. Но это – только моя боль. Это мой личный крест, и я буду нести его, насколько хватит сил, - он вздохнул и глухо добавил. – Иди домой, Луна, Рольф будет волноваться.

Луна откинулась на спинку скамейки, прикрыв руками уже заметный животик. Сквозь полуопущенные ресницы она наблюдала, как призрачные фигуры тают в закатном солнце.

Она давно отпустила их, и когда-нибудь это сделает и Гарри.

И тогда война наконец-то закончится.