Снарри-форум

Пролог

Спор между жизнью и смертью часто решают бесценные секунды. Своевременное решение может спасти жизнь – не только тебе, но и другому, а может и обречь на смерть. Хладнокровно, беспощадно и безжалостно. Время не думает о жертвах, от него никому не ждать пощады, ему покоряются все, а жизнь – расплата за непослушание. Время просто существует, разделяя жизнь на секунды, минуты, часы, дни, недели, месяцы и годы. Время не приговаривает, не заставляет стареть, не решает, когда умирать. Его боятся: оно утекает между пальцев, когда в нём больше всего нуждаются, и растягивается до бесконечности в неприятной ситуации. Время не виновато в том, что происходит, но оно допускает все это.

Часто хочется повернуть время вспять, чтобы исправить свои или чужие ошибки, предотвратить что-то. Хочется, чтобы время стало нашим другом, помогало покорить прошлое или просто суметь оставить его позади. Прошлое — обоюдоострый меч. Оно вне нашей власти, но мы никогда не забываем о нем. Никогда не забываем свою вину, неосмотрительность, незнание.

Иногда мы теряемся в прошедших событиях. Мы живем с ними, пытаясь изменить случившееся, хоть это не в наших силах, и размышляем о том, что могли бы сделать, или о том, чего делать не стоило бы.
Настоящее статично, его не замечают или игнорируют, как не замечают людей и происшествия из текущего момента. Кажется, вечная ночь укрывает нас своими мечтами, темнотой и тайным умением упускать события, как будто мы видим и чувствуем только то, что хотим.
Лишь иногда случаются встреча или событие, заблудившиеся в этом призрачном мире и напоминающие нам о настоящем. Или просто о том, что мы не можем исправить или отменить совершенные ошибки. Остается лишь не повторять их – вот единственный из данных нам вторых шансов.

И тогда восходит солнце и прогоняет застоявшуюся темноту.

As the Sun went down

Когда зашло солнце

Белоснежные стены вгоняют её в депрессию, напоминая о друзьях, погибших в последней битве против Волдеморта. А также о тех, кого искалечила психически или физически борьба с Темным Лордом.
Один из таких людей уже семь лет влачит жалкое существоваение в закрытом отделении больницы.
Во-всяком случае, именно этого опасалась Гермиона. Иногда одного взгляда на Гарри, вернувшегося после посещения Северуса Снейпа, хватало, чтобы представить, каково пришлось бывшему учителю зельеварения. Сама она ещё ни разу не была у него. Не из ненависти или невозможности простить. Нет, она просто боялась того, что может увидеть. Её лучший друг уже рассказал, что она будет потрясена при виде бывшего профессора и что этот Снейп абсолютно, ничем не похож на того, кого она ненавидела почти семь лет.

И вот сейчас она уже через несколько минут окажется перед ним.

Гермиона не знала точно, что или кто её ожидает. Как и не представляла, как относиться к Северусу Снейпу после всех этих лет, после всего, что он делал и говорил. Вспомнит ли она об этом, когда увидит его?
Ей было ясно, что теперь ненавидеть его невозможно, но Гермиона по-прежнему не могла определиться с отношением к нему.
Было бы гораздо легче, если бы он тогда умер. Он остался бы для всех тайным героем борьбы с Волдемортом. Человеком, отдавшим жизнь, чтобы защитить Мальчика-который-выжил. Жестокие мысли, но правдивые. Если бы он был мёртв, она точно знала бы, что думает о нём.
Но он выжил. И тем самым поставил перед ней вопрос: какого Снейпа она вскоре увидит? Того, кто всю жизнь сознательно отталкивал и унижал окружающих или же того, кто годы помнил о своей любви и защищал их? Защищал тех, кто никогда и не узнал бы о его истинных намерениях.

Если бы она осмелилась на литературное сравнение, то подумала бы первым делом о стивенсонских докторе Джекилле и мистере Хайде.

Гермиона призналась себе, что ей далеко не все равно, какова его истинная сущность. Больше всего ей занимал вопрос, как именно он поведет себя с ней. Как ненавистный учитель зельеварения, который либо не замечал ее, либо обращался с ней как с гадким насекомым. Или же как другой Снейп, которому больше нет нужды изображать верного Пожирателя Смерти, и который может наконец показать себя настоящего?
Грустно вздохнув, она энергично мотнула головой; из-под заколки выбилось несколько прядей.
Нет, сказала себе Гермиона, он сошёл с ума. Хорошо, если он тебя вообще узнает. Если заметит...
Гарри попробует уговорить руководителя Св. Мунго. Ей же нужно просто зайти, осмотреть больного и определить, поможет ли ему найденное ею специальное зелье. Не то чтобы её друг не доверял целителям больницы, но они уже пять лет назад потеряли надежду на его выздоровление и больше не верили в успех каких-либо способов лечения. Кроме того, Иллюминатус-зелье – одно из самых сложных и опасных. Его действие невозможно точно предсказать, и до сих пор только одному из ныне живущих волшебников удалось сварить его, не пострадав при этом. И этот волшебник уже семь лет обитал в маленькой комнате, перед дверью которой она стояла.
Она нервно убрала надоедливую прядь с лица и нерешительно протянула руку к дверной ручке, чувствуя себя идиоткой от того, что в сомнении застыла посреди коридора. Не успев снова задуматься об этом, она нажала на ручку и решительно вошла в комнату. Что бы ее там ни ожидало, Гермиона не хотела выглядеть как неуверенный подросток, которого легко запугать.
Увиденное в комнате напугало её до глубины души. Повсюду - на полу, на кровати справа от входа, на столе и на стуле было разбросано сотни фотографий. Гермиона ошеломлённо отступила к двери, заметив, что наступила на несколько снимков.
Окинув взглядом по фотографиям, она не смогла опознать и половины людей и мест с них. Этого Гермиона совершенно не ожидала и не сразу смогла взять себя в руки. Но не только фотографии так потрясли её. И не странные попытки Снейпа разложить снимки в соответствии с одному ему известным порядком. Не напугали ее и неестественно большие и невинные глаза Снейпа, который, сидя на кровати, с пугающей терпеливостью и детским восхищением сортировал фотографии. Всё было слишком нереальным, слишком странным для нее, чтобы по-настоящему задеть.Не шокировало ее и то, что он не обратил на нее никакого внимания.

Нет, хуже всего были его чистые волосы, как бы идиотски и смешно это ни звучало.

Сальная черная завеса, за которой он прятался все эти годы, ставшая его отличительным знаком, сменилась шелковистыми прядями, блестящими на солнце, что проникало через узкое окно. Волосы Снейпа больше не выглядели жирными, они даже вились волнами, спускаясь до плеч. И от этого Снейп выглядел еще беспомощнее, словно большой ребенок.К тому же Гермионе показалось, что они посветлели. Не из-за седины, её она не заметила. Но присматриваясь, углядела лёгкий каштановый оттенок, какого никогда не видела прежде. Из-за этого лицо Снейпа больше не казалось мертвенным; бледным — да, но не болезненным. К тому же он был облачен в белую больничную одежду, и это по-настоящему поразило Гермиону. Она еще никогда не видела в чем-то другом, кроме черного.

Он внезапно поднял голову, словно услышал что-то, и удивленно наморщил лоб, а потом медленно повернул голову в её сторону. Гермиона невольно сделала еще шаг назад, и дверная ручка больно впилась в спину.
Гермиона не сводила с него глаз, но так и не смогла понять чувств, отражавшихся у него на лице. Его взгляд выдавал не только удивление, но гораздо больше чувств, и Гермионе стало не по себе при мысли о том, что он может испытывать. В этот момент Снейп осторожно поднялся и медленно направился к ней. В Гермионе приступ жалости боролся с отчаянным желанием убежать, и она не знала, что делать. Вот бы понять, что он задумал!
Как бы там ни было, он выглядел иначе, чем обычно. В нем было что-то стыдливое, полное раскаяния, будто он вот-вот готов был кинуться к ней с просьбами о прощении.
Снейп протянул к ней руку, и Гермиону охватило странное очарование. Может, она ждала от него уверений, что все сказанные им ужасные вещи были лишь для того, чтобы не выходить из роли. И хотя гордость шептала, что для уверенности в собственных силах ей не нужны никакие извинения, маленькая девочка в душе в этом сомневалась.

- Лили, - выдохнул Снейп, проводя длинными тонкими пальцами по её щеке. Гермиона ошеломленно замерла.
«Что здесь просходит? Что это значит?» - подумала она, не в силах вымолвить ни слова. Особенно когда он наклонился к ней, чтобы поцеловать. Губы нежно прижались к её губам, и Гермиона распахнула глаза. В глубине души она кричала, протестовала и жаждала убежать, но в реальности не могла пошевелиться или оттолкнуть его. Она даже не знала, что именно чувствует при этом поцелуе, который казался бесконечным - отвращение, восхищение, страх? Словно в трансе она нащупала за спиной дверную ручку. Когда Снейп наконец разорвал поцелуй и отстранился, Гермиона открыла дверь и выскочила в коридор. Не оглядываясь она пустилась бежать к выходу, словно от этого зависела её жизнь.

***
– Что он сделал?
Заслышав ревность в голосе Рона, Гермиона укоризненно взглянула на него. Трудно представить его реакцию, если бы она рассказала, что Снейп её ещё и поцеловал.
– Он не в себе, Рон. И, скорее всего, даже не узнал меня.
Тот растерянно посмотрел на Гарри и продолжил, повышая голос:
– Он назвал её Лили! Как твою маму… которую он любил!
Джинни тихо фыркнула:
– Он психически нездоров, Рон! Честно говоря, уж кому-кому, а тебе это надо бы знать. Рон прищурился:
– Ха-ха, очень смешно.
Вздохнув, Гермиона покачала головой и поднялась. Она уже успела успокоиться и тщательно все обдумать; теперь в ней оставалась только жалость. «Он живёт в своём собственном мире, Гарри совершенно прав. Скорее всего, он даже не знал, кто стоял перед ним. Или ты действительно думаешь, в у Снейпа за последние семь лет возникли романтические чувства к тебе, а потом он просто забыл, как тебя зовут?»

Рон вымученно скривился.
– Не знаю. Это и представить жутко. Не хватало только, чтобы он тебя поцеловал.
Гермионе пришлось взять себя в руки, чтобы остаться спокойной. Иногда Рон бывал поразительно догадлив, особенно когда говорил, не задумываясь.
– Не беспокойся, дорогой. Этого не могло бы и произойти. Я бы сразу развернулась и убежала, - солгала она, испытав мгновенный укол совести.
Но, к счастью, Рон отозвался на ее слова только ироничным замечанием:
– Да, я бы тоже это сделал на твоём месте.
Гермиона, Гарри и Джинни разразились громким смехом. Представляя Рона, убегающего от Снейпа, Гермиона смогла отвлечься от мыслей о том, что случилось, и на какое-то время забыла о своей тревоге.

***
На следующее утро в дверь позвонили непривычно рано. Рон повернулся на другой бок, пробурчав: «Убей этого дебильного почтальона». Гермиона поднялась с полуприкрытыми глазами и, накинув халат, поплелась к двери. После вечерних посиделок, затянувшихся до ночи, она так надеялась, что сможет выспаться этим субботним утром. Почтальоны действительно исключительно подлы и коварны.
Но за дверью её ожидал вовсе не почтальон, а Гарри. Гермиона недоуменно моргнула пару раз и только потом заметила, каким напряженным он выглядит.
– Что случилось?
Он нервно выдохнул:
– Гермиона, ты должна пойти со мной, - объяснил он нетерпеливо.
Встревожившись, она тут же согласилась.
– Хорошо. Но что произошло?
Гарри умоляюще взглянул на неё, и Гермиона тут же поспешила одеваться.
Через несколько минут она была собрана, хоть на голове у нее и было воронье гнездо. Но в экстенном случае прическа имеет значения.

– Что случилось? - снова спросила она, спускаясь вместе с Гарри по лестнице к выходу из дома.
– Дело в Снейпе.
Она остановилась:
– Что с ним?
Гарри беспомощно взглянул на неё.
– Мне сегодня утром сообщили. Он снова полностью здоров. И это за ночь!
Растерявшись, Гермиона последовала за ним и не произнесла ни слова всю дорогу к Св. Мунго, пока Гарри вёл машину. Слишком сильно её волновал вопрос, не причастна ли она к этому внезапному выздоровлению. Может быть, поцелуй всё же предозначался ей, потому что она напомнила Снейпу о Лили? Может, она ошиблась и пробудила в нём что-то, уничтожившее болезнь? Может быть, он теперь будет вести себя с ней совсем иначе, чем до болезни? Если да, то теперь это не удастся списать на психическое недомогание, и тогда у неё появится по-настоящему серьёзная проблема.
– Ты ему вчера что-нибудь сказала? - Гаррин голос вырвал её из размышлений.
Она энергично затрясла головой. Может быть, слишком энергично.
– Нет, ничего.
Он молча кивнул, но было заметно: он перебирает вероятные объяснения внезапному выздоровлению Снейпа. Возможно, даже обдумывает, не скрывает ли она чего-то.

Однако больше он ни о чем не спрашивал, и они промолчали до самой больницы.
- Хочешь пойти узнать, как он себя чувствует, пока я поговорю с целителями? - Голос Гарри звучал спокойно, но она почувствовала, что он буквально пронзает ее взглядом, будто ожидая, чтобы она чем-то выдала себя.
- Да, конечно, - машинально произнесла она и тут же мысленно прокляла себя за это.
Гарри поспешил прочь, и Гермиона осталась стоять в коридоре одна неподалёку от двери в комнату Снейпа. «Давай, Гермиона, - приободрила сама себя, - чем быстрее войдешь, тем быстрее это закончится».
Она нерешительно подошла к двери и, собравшись с духом, резко открыла ее. Увиденное немедленно воскресило в ней воспоминания прошлого.
Бывший учитель зельеварения, укладывавший в чемодан свои скудные пожитки, выглядел как прежде: отстраненным, а не как вчера, по-детски. Волосы хотя и не были настолько жирными, как в прошлые годы, но, судя по всему, были приглажены гелем или чем-то подобным: волны почти исчезли. Кроме того, он был одет в чёрное: обувь, брюки и мантия, в которых он выглядел еще более худым, чем на самом деле.
Как и прежде.

Она как раз хотела привлечь его внимание, когда он заговорил таким известным холодным тоном, не поворачивая к ней головы:
– Вы действительно хотели использовать для меня Иллюминатус-зелье? Кто его приготовил? Вы?
Гермионе показалось, будто она снова за школьной партой.
– Да, сэр, - с трудом проговорила она.
Он тут же взглянул на неё и презрительно поднял брови:
– Вы совсем с ума сошли? Неужели вы действительно думаете, что смогли бы сварить это зелье и не потерять ни одной части тела? Вы переоцениваете ваши возможности, Грейнджер!
Гордость нашептывала ей возможный ответ: что за эти семь лет многое изменилось и даже уже тогда, в Хогвартсе, она была способна на гораздо большее, чем он ожидал. Но Гермиона удержалась.
– Как видно, этого и не понадобилось, - холодно ответила она и, повернувшись, вышла из комнаты.

Оказавшись в коридоре Гермиона, облегченно улыбнулась. Он снова был прежним. Снова был таким, как и раньше. И, как ни странно, такой Снейп ее устраивал больше всего.

Конец.