Снарри-форум

- Черт, Снейп! Открой!
Я на секунду прикрываю глаза, потом встаю с кресла и подхожу к двери, за которой слышится злобно-неразборчивое бормотание. Открываю, и заготовленное холодно-презрительное «Что вам угодно, мистер Поттер?» застревает в горле, когда ты набрасываешься на меня - встрепанное нечто, сверкающее зелеными глазами и распространяющее запах алкоголя.
Удар.
Маленьким жестким кулаком в челюсть. Такой сильный, что я, покачнувшись, падаю на пол. В следующее мгновение ты падаешь на меня, прижимая к полу, не давая возможности встать. Удары беспорядочно сыплются на меня - по лицу, плечам, в грудь... Наконец опомнившись, я сбрасываю тебя и, быстро развернувшись, пытаюсь поймать твои руки.
Через пару минут ожесточенной борьбы ты лежишь на полу, лицом вниз, я на тебе, одной рукой удерживая тонкие смуглые запястья у тебя над головой. Мы тяжело дышим. И только теперь я замечаю, как судорожно вздрагивают твои плечи.
Я скатываюсь с тебя, потом осторожно отпускаю твои руки. Ты тут же чуть поворачиваешься, ложась на бок, спиной ко мне. Близко. Очень близко.
Слишком близко.
Перед моими губами твой затылок с темными мягкими волосами, и они приподнимаются, когда я делаю выдох. Я замираю, стараюсь дышать носом, но от моего дыхания твои волосы все равно шевелятся.
Что все это должно означать?
И эта дурацкая драка, и вот это - что сейчас ты лежишь рядом со мной, как будто так и надо. Как будто доверяешь мне.
Я понимаю, что это странное хрупкое равновесие будет нарушено, если я скажу хоть слово, или даже просто пошевелюсь. И я лежу тихо, не двигаясь, глядя на твой затылок. А ты вдруг шумно выдыхаешь и поворачиваешься ко мне, придвигаясь еще на дюйм ближе. Так близко, что мои губы почти касаются кончика твоего носа.
- Ублюдок, - внезапно говоришь ты, и я чувствую твое теплое влажное дыхание на своем подбородке. Это звучит очень странно. Невозможно определить интонацию. А потом ты резко поднимаешь голову и запечатываешь мне рот яростным поцелуем.
Я не должен отвечать, не должен, не должен, мысленно твержу я себе, пока горячие мягкие губы терзают мой рот. Мой самоконтроль очень быстро рушится, но в тот самый миг, когда я готов послать все к чертям и впиться в твой рот, ты отодвигаешься. Обиженно и упрямо смотришь мне в глаза.
Разве можно до такой степени напиться?
И почему я не сопротивляюсь? - приходит запоздалая мысль. Слишком поздно, потому что ты вновь целуешь меня, а сил сопротивляться уже нет... Почти нет.
Я делаю то единственное, на что еще способен: обеими руками отталкиваю тебя и вскакиваю на ноги.
Похоже, пары алкоголя подействовали и на меня тоже, иначе с чего бы так кружилась голова?
Ты лежишь на полу - руки над головой, одна нога согнута, глаза закрыты.
- Я сегодня убил троих Упивающихся, - вдруг говоришь ты.
Знаю, глупый мальчишка, думаю я, но молчу. Похоже, тебе надо просто выговориться.
- После того, как они убили Рона, - продолжаешь ты.
И это я знаю.
- Я же никогда никого не убивал, - говоришь ты, и я не сразу понимаю, что тебя трясет.
Я же никогда никого не утешал. Даже не знаю, как это делается. Но я уже опускаюсь на колени рядом с тобой, дрожащим, закрывшим лицо руками, и осторожно дотрагиваюсь до твоего плеча. Оказывается, большего и не нужно - ты рывком приподнимаешься, обнимаешь меня крепко и прижимаешься к моей груди. Я нерешительно обнимаю тебя в ответ и чувствую, как сжимаются твои пальцы, цепляясь за мою мантию.
А потом я слышу шепот, почти неразборчивый, ведь ты уткнулся носом в мое плечо.
- Гермиону отпаивали, а я надрался... ненавижу тебя, Снейп... предатель... ублюдок...
Но вопреки своим словам ты все сильнее льнешь ко мне.
Мальчик мой, с внезапно нахлынувшей жалостью и нежностью думаю я, мальчик мой, я с тобой. Завтра ты забудешь, что приходил ко мне искать утешения. Или не забудешь, а возненавидишь еще больше за то, что я видел твою слабость. Но сегодня ты мой.
Я мягко глажу твои волосы, и это словно становится сигналом - ты рыдаешь, без слез, сухие всхлипы, до боли сжимая мою талию.
- Ш-ш-ш... - говорю я, прижавшись щекой к твоей макушке, крепко обнимая тебя. - Ш-ш-ш...
Я укачиваю тебя, как ребенка - да ты и есть ребенок, в жизни не знавший утешения. Сидеть так неудобно, но пошевелиться невозможно.
Пока ты не выдыхаешь - я чувствую твое обжигающее дыхание сквозь все слои ткани - и не отодвигаешься, расцепив руки. Я отпускаю тебя и смотрю в твое лицо, кажется, впервые в жизни открыто любуясь тобой. Но ты поднимаешь голову и смотришь прямо мне в глаза. И в твоем взгляде нет сожаления или злости - только благодарность и что-то еще. Ты тянешься ко мне и легонько целуешь, едва прикасаясь к моим губам.
Потом встаешь и уходишь.

***
Ты приходишь почти каждую ночь, безобразно пьяный и злой. Ты приходишь и орешь, чтобы я открыл тебе дверь. И я открываю.
Ты влетаешь в комнату, накидываешься на меня и начинаешь яростно целовать. Но я не отвечаю: на самом деле тебе нужен всего лишь слушатель, которому ты расскажешь, скольких ты сегодня убил. Вот чего я не могу понять - так это зачем ты целуешь меня.

Однажды ты придешь и накинешься на меня, а я не смогу устоять. И тогда я возьму тебя прямо на полу - жестоко и грубо, потому что я слишком долго хочу этого. Ты будешь умолять о пощаде, но я буду держать твои тонкие загорелые запястья одной рукой и трахать тебя, не обращая внимания на крики. На следующий же день меня посадят в Азкабан, но никто не узнает, что я люблю тебя.
Мне нельзя любить.
Моя любовь слишком жестока.
Я надеюсь лишь, что ты убьешь Волдеморта раньше, чем я потеряю контроль над собой. И перестанешь приходить.
Я хочу этого - и безумно не хочу. Хочу быть рядом с тобой, каждую ночь, борясь со своим желанием, балансируя на краю, всего лишь утешая тебя...
Я не хочу причинить тебе боль, но я могу сделать это.
Да поможет мне Мерлин.

***
Ты врываешься в мои покои с сумасшедшим блеском в зеленых глазах.
- Завтра я убью его, - говоришь ты. И после долгой паузы добавляешь: - Или он меня.
Затем ты смотришь мне в глаза и набрасываешься на меня.
Сегодня все не так, как всегда.
Когда я не отвечаю на твой поцелуй, ты не останавливаешься. Прежде, чем я успеваю опомниться, я оказываюсь на полу, без мантии, и ты держишь мои запястья одной рукой, прижав их к полу над головой, и я чувствую, как твои тонкие пальцы впиваются в мою кожу.
От тебя не пахнет алкоголем, внезапно понимаю я. Ты трезв. Так какого черта ты творишь, Гарри Поттер?!
- Я устал ждать, - сообщаешь ты, сдирая с меня рубашку. - Завтра я могу сдохнуть, так что сегодня мне плевать, чего хочешь ты. Главное - чего хочу я.
С рубашкой ты разобрался, от нее остались одни лохмотья, а вот брюки так просто не снимешь, особенно учитывая, что ты сидишь на моих бедрах. Ты явно задумался. Я вздыхаю и сдаюсь.
- Я не сбегу, - шепчу я. Ты смотришь на меня, словно прикидывая, можно ли мне доверять, и медленно выпускаешь мои руки. Я приподнимаюсь, насколько позволяет твой вес на бедрах, и притягиваю тебя к себе. Мы падаем на пол, целуя друг друга. Наконец-то я целую тебя, и ты стонешь. Но ты не хочешь повиноваться, ты агрессивен, и впервые в жизни я соглашаюсь подчиниться.
Это грубо, и неуклюже, и яростно, по - животному безрассудно и очень больно. Но это прекрасно.
Мы засыпаем прямо на полу, твоя голова - на моем плече, я обнимаю тебя... как долго я ждал этого.
А утром ты одеваешься, а я лежу на полу, не делая даже попытки подняться - ходить будет жутко больно. Ты наклоняешься ко мне и целуешь - нежно, едва прикасаясь к губам.
- Я вернусь, - говоришь ты. - Вернусь, потому что не все еще сказал.
Я буду ждать, думаю я, но ты оглядываешься, улыбаясь - я так давно не видел твою улыбку! - и я понимаю, что сказал это вслух.
Я буду ждать.