Отправлено: 24.04.05 21:13. Заголовок: «Магия крови», перевод, автор Gatewaygirl, СС/ГП (не слэш), продолжение от 16.05.
Название: Магия крови (Blood Magic) Автор: Gatewaygirl Перевод: Ira66 и Мерри Бета: Мерри Категория: Драма/Ангст Рейтинг: R(авторский) Пейринг: СС/ГП, СС/РЛ, ГП/ГГ, ГП/н.ж.п Summary: Магия крови хранит Гарри от смерти. Кровь защищает его, кровь – и воспоминания о ненависти... и любви Disclaimer: Все права принадлежат Дж.К.Р. и компании Warner Bros Спойлеры: Все 5 книг Разрешение от автора: получено Ссылка на оригинал: http://www.schnoogle.com/...rs/gatewaygirl/BMpro.html
Прежняя темка закрылась. Выкладываю новую ***** Глава 36. Вражда или дружба?
Гарри неловко переминался с ноги на ногу у двери, ведущей в комнаты Снейпа. Хорошо бы Северус отозвался до того, как какой-нибудь праздношатающийся слизеринец заметит его (точнее, его парящую в воздухе голову). Дверь наконец открылась, и Северус осмотрел Гарри с выражением, свидетельствующим о том, что заметил его присутствие, или, точнее, отсутствие. Он отступил на шаг в сторону, пропуская Гарри внутрь.
– Я правильно понял твое сообщение? – спросил Гарри, пока Снейп закрывал дверь.
– Да, – лицо Снейпа расслабилось, и он на мгновение прикрыл глаза. Гарри подумал, что отец выглядит таким же измученным, как и Люпин. – Я рад, что ты пришел. Тебя кто-нибудь видел?
– Я надел мантию, – пояснил Гарри, подумав про себя, что это и так очевидно – ведь мантия до сих пор скрывает большую часть его тела. Стащив ее, он положил на пол школьную сумку.
– Да ты подготовился, – удивленно протянул Снейп.
– Я просто не совсем понял из твоих слов, зачем ты меня позвал и сколько мне придется тебя ждать. Вот и подумал, что стоит прихватить учебники.
– Хорошо. Подожди минутку, – Снейп отошел к камину. – Я... я только налью себе выпить. Ты что-нибудь хочешь?
– Горячий шоколад.
Снейп обернулся, и с легкой улыбкой спросил: – С миндальным ликером?
– Да, пожалуйста, – отозвался Гарри и чуть не рассмеялся в голос, припомнив, как быстро в прошлый раз обещанный напиток сменился овсяным киселем и белым рисом.
– Хорошо, – Снейп передал заказ эльфам, подошел к буфету и налил себе вина. – Только учти, – заметил он сухо, – алкоголя там будет немного – как в сливочном пиве, может, немного больше.
– От этого вкус только выиграет, – пожал плечами Гарри.
– Хм, – Снейп уселся в кресло у камина. – Я и забыл, какой там вкус, – он угрюмо взглянул на Гарри: – Итак...
– Что итак? – переспросил Гарри.
– Вернемся к... – Снейп сморщился, глубоко вдохнул и начал сначала: – У Люпина сегодня был посетитель.
– Я видел. Молодая женщина, хорошенькая, со светло-каштановыми волосами. Люпин заставил меня уйти, но не объяснил, почему.
– Она видела тебя? – в голосе Снейпа прозвучал страх.
– Нет, он прогнал меня до того, как она пришла.
– Так ты шпионил за ним? – резко спросил Снейп.
– Ну, шпионил. А ты нет?
Снейп не обратил на вопрос внимания: – Я видел эту женщину, когда она уходила. Мне довелось с ней встречаться, – он поймал взгляд Гарри, убедился, что мальчик внимательно слушает, и продолжил: – Она была в делегации, которую Рэндольф прислал к Темному Лорду.
Гарри, потрясенный последним замечанием, не мог выдавить ни слова. Он ведь знал о связях Волдеморта с оборотнями из ССО – факт, о котором он благополучно забыл, одобряя их поступки. То, что он, не подумав, следил за сторонником Волдеморта, было верхом безрассудства.
Отец посмотрел на него с некоторым разочарованием. Гарри собрался с силами и задал вопрос:
– Оборотни ему подчиняются?
– Они так не считают, – хмыкнул Снейп. – Но стоит им попробовать отделиться, и они поймут, что горько ошибались.
На столе перед Снейпом появился горячий шоколад для Гарри. Снейп подтолкнул бокал поближе к мальчику. Шапка взбитых сливок сверху напитка опасно накренилась, Гарри торопливо и шумно отхлебнул, чтобы сливки не плюхнулись на стол. Снейп поморщился.
– Прости. Это неприлично?
– Нет, – сухо ответил Снейп. – Это некрасиво. Пожалуйста, постарайся не делать так больше, если хочешь произвести благоприятное впечатление.
Гарри уставился на него. Снейп махнул рукой, давая понять, что тема закрыта, и продолжил: – Мы говорили об оборотнях.
– Оборотнях, которые сотрудничают с Темным Лордом.
– И о них тоже, – горький взгляд изменил черты Снейпа. – Я возобновляю прежние ограничения.
– Что?
– Мне неизвестно, какие отношения связывают мисс Форест и Ремуса, какую власть она имеет над ним и какое влияние оказывает. Ясно лишь, что он вступил в переговоры с организацией Рэндольфа. И ясно, что для них единственная цель в Хогвартсе – ты.
– Я? – переспросил Гарри, не уверенный, что правильно понял последнее замечание. Он отпил немного шоколада. Напиток слегка отдавал алкоголем, но все равно был восхитительным на вкус, с сильным ароматом миндаля.
– Ты, Гарри. Ты самая ценная награда для Темного Лорда.
– Ремус не отдаст меня им.
– У него может не остаться выбора, – нахмурился Снейп. – Или он может не сделать его вовремя. Или выбор может быть не в твою пользу, – он выпрямился. – Одним словом, ты снова не можешь с ним встречаться, не предупредив меня о месте и времени ваших встреч. Приходи к нему с кем-нибудь из одноклассников или сообщай мне о встречах заранее, и дай ему понять, что сказал мне. Тебе ясно?
– Вполне, – холодно ответил Гарри.
– Гарри, пожалуйста.
Чувство, звучавшее в голосе отца, поразило Гарри. Он задумался об указанных ограничениях: – Не думаю, что это необходимо.
– Если на него кто-нибудь давит, он будет только благодарен тебе за подобное оправдание, – продолжал Снейп. – Ты знаешь, что на меня наложено заклятье, не дающее мне причинить физический ущерб любому ученику Хогвартса? – лицо его окаменело от отвращения. – Я специально попросил директора об этом. Заклятье дает мне возможность не оправдывать излишние ожидания Лорда.
Гарри внезапно понял.
– Хорошо, я скажу ему.
– Спасибо.
Непривычные слова с трудом слетели с языка Снейпа, лицо его налилось кровью. Гарри, не поднимая глаз, прихлебывал горячий шоколад, давая отцу возможность прийти в себя.
– А теперь, когда мы не ограничены во времени, – сказал наконец Снейп, – объясни мне, что произошло между тобой, мистером Уизли и Драко.
Гарри подробно рассказал о насмешках Рона, о своем вмешательстве и о замечании Рона, что волосы Гарри стали похожи на волосы Снейпа.
– Это еще не страшно. Сказать-то он сказал, но, по-моему, только для того, чтобы задеть меня. А вот Малфой – это проблема, слишком уж внимательно он меня осмотрел. Правда, он, кажется, думает, что я просто пытаюсь подражать тебе, потому что заявил, что у меня не слишком получается.
Снейп изумленно фыркнул.
– Рон успокоился, но Малфой, уходя, решил пофамильярничать и назвал меня Гарри. Вот тут Рон взорвался. Думаю, что нам еще придется сесть и выяснить отношения. Кое-что мы выяснили, когда я дал ему пузырное зелье, и это даже помогло немного, но теперь он взбудоражен из-за самого зелья, так что больше я его использовать не смогу, – Гарри нахмурился. – Это жутко неудачно, я ведь собирался воспользоваться зельем, чтобы сообщить Рону о наших отношениях.
– Может быть, – ядовито заметил Снейп, – если бы ты объяснил ему, что это за зелье и спросил бы его разрешения, вместо того, чтобы просто поливать его пузырями, что ты, по-моему, намерен сделать...
– И что я ему скажу? «Рон, наш разговор очень разозлит тебя. Не мог бы ты принять немного зелья, чтобы быть поспокойнее, когда я начну?»
– Что-то вроде того. А если это слишком честно для тебя, – Снейп замолк на секунду. Гарри тоже молчал, решив дать отцу возможность осознать всю иронию положения – Снейп, шпион среди Пожирателей Смерти и глава Слизерина, учит его честности, – то можно сказать и так: – «Рон, не хочешь немножко зелья? Кстати, я не рассказывал тебе, что профессор Снейп – мой отец?»
Гарри поперхнулся шоколадом и постарался не расплескать слишком много.
– Ну знаешь, я бы все же постарался смягчить это! – воскликнул он.
– Подобное заявление трудновато смягчить, ты не находишь?
– Я бы начал со слов: «Прости, Рон, я обманул тебя насчет заклятья Отцовства». После этого он бы понял, что дело нечисто, и начал бы лихорадочно перебирать в уме всех знакомых мужчин старше тридцати.
– Тридцати? – недоверчиво переспросил Снейп.
– Ну, старше тридцати двух. Подойдет?
– Чуть получше, – Снейп слегка помрачнел. – И учти, что это должен быть человек, с которым твоя мать хотела бы вступить в интимные отношения, а не просто некто, способный осуществить половой акт.
– Ее желания могли бы и не спросить, – пожал плечами Гарри.
Как ни странно, Снейпа это заявление скорее позабавило, чем разозлило.
– Стало быть, мы вообразим – точнее, Уизли вообразит – либо некоего тринадцатилетнего насильника, либо что твоей матери нравились...
– Четырнадцатилетнего, – перебил его Гарри, покраснев. – Нет, даже шестнадцатилетнего, я же уже поправился...
– Гарри, возраст человека считается с момента рождения, не со времени зачатия.
– Опаньки, – широко раскрыл глаза Гарри. – Ладно, пусть тогда старше тридцати трех, чтобы тогда ему было шестнадцать. И вообще, Рон не силен в счете.
– Как и ты, – хмыкнул Снейп. – Типичные рассуждения невежды.
– Короче, – торопливо продолжил Гарри, – он начнет перебирать в уме всех мужчин подходящего возраста, которые могли близко знать мою маму...
– Очень близко.
– А можно не пошлить?
– Можно, но трудно.
– Хватит тебе! Я дам ему понять, что это кое-кто...
– Да уж, всегда мечтал быть кое-кем.
Гарри остановился, посмотрел на отца и неожиданно покатился со смеху. К его изумлению, отец тоже рассмеялся. Посмотрев на улыбающегося Северуса, Гарри задумался, каким было лицо Снейпа до того, как гнев навечно въелся в эти черты.
Улыбка медленно погасла. Снейп поднял бокал и отхлебнул немного вина.
– Я и забыл, – сказал он тихо, – каково это – вот так просто болтать с кем-то. Мне стоит взять назад все свои утверждения о том, что ты идиот. Ты часто делаешь глупости, но у тебя достаточно интеллекта, чтобы поддерживать приятную беседу.
– Пф-ф! – фыркнул Гарри и притворно надулся, но Снейп не обратил на сына никакого внимания, предпочтя допить вино.
– Будь это кто другой, – заключил Гарри, – я бы обиделся, но, учитывая, как ты обычно обо мне отзываешься, я считаю твои последние слова своеобразным комплиментом.
– Хорошо, – Снейп вновь подошел к буфету, чтобы наполнить бокал. – Может, ты все-таки в состоянии хоть что-то соображать.
Гарри смотрел, как отец наливает себе вино так же легко и непринужденно, как вливает в зелье драконью кровь. Снейп, даже не думая, всегда наливал то же самое количество вина в бокал.
– С Роном и Гермионой это не прокатит, – продолжил разговор Гарри. – Они что-то подозревают и случайно напали на верную вещь. И я ненавижу скрывать от них что-то.
– Ты сможешь как-нибудь сбить их с пути?
– М-м... – Гарри глубоко задумался. – Ну, я мог бы снова начать курить, – предложил он. – Это объяснило бы и почему я прячусь, и почему я обманываю Гермиону. Она разузнала бы об этом через пару дней.
Снейп метнул на него испепеляющий взгляд, вернулся к креслу и сел.
– Боюсь, что в Хогсмиде ты не найдешь курительную смесь, содержащую табак, и ни один аптекарь не продаст ее несовершеннолетнему волшебнику.
– Ага! Значит, волшебники все же курят!
– Иногда. Правда, не табак, а сбор трав – обычно мать-и-мачеху или алтей, обладающих определенными магическими свойствами. Своего рода зелье. Но постоянно делать это считается вульгарным и более распространено среди нелюди.
– Значит, ты не одобряешь курение не только потому, что это маггловская привычка.
– Не только, – согласился Снейп. – Но простота, с которой ты можешь достать сигареты, например, пошла от магглов, а содержащийся в сигаретах табак превращает их в наркотик. Это все равно, как если бы ты пил бы неразбавленный спирт прямо из горлышка.
– То есть мне не стоит просить Фреда и Джорджа, чтобы прислали мне сигарет? – поддразнил Гарри.
– Нет.
– Ну хорошо. Что ты можешь предложить?
– Ты знаешь их лучше, чем я, – Снейп посмотрел на свои руки и вздохнул. – А теперь давай начнем с начала. Расскажи во всех подробностях, что именно Уизли и Драко сказали о твоем сходстве со мной.
цитата Правда, он, кажется, думает, что я просто пытаюсь подражать тебе, потому что заявил, что у меня не слишком получается.
Ага, не слишком... пока. Потому как Драко пока не знает одной ма-аленькой мелочи.
цитата«Прости, Рон, я обманул тебя насчет заклятья Отцовства». После этого он бы понял, что дело нечисто, и начал бы лихорадочно перебирать в уме всех знакомых мужчин старше тридцати.
Гы, то-то они потом нафантазировали, если конечно, я правильно поняла то, немного, что смогла понять. А вообще, на этой фразе меня пробил истерический смех.
цитата– Гарри, возраст человека считается с момента рождения, не со времени зачатия.
Ага, меня тоже это всегда прикалывало. Слишком часто забывают, что ребенок еще девять месяцев растет в утробе матери. I
цитата– Будь это кто другой, – заключил Гарри, – я бы обиделся, но, учитывая, как ты обычно обо мне отзываешься, я считаю твои последние слова своеобразным комплиментом.
Эх, все-таки как в этом фике хороши Гарри и Северус. Я просто верю им, их реакции. Просто потому, что они настоящие. Спасибо за перевод.
Nita Вы правы. Меня этот фик тоже подкупает именно такими Северусом и Гарри. Они живые, не книжные, не придуманные, не идеальные - просто живые люди со своими живыми проблемами
Ольга Таких глав еще немало будет
Kukusha В фике 83 главы + эпилог А Вы уверены, что ссылка не работает? Проверьте, пожалуйста, потому что я захожу без всякого труда
На следующее утро Гарри проснулся раньше обычного. Ему отчаянно хотелось снова завалиться спать, и, чтобы перебить желание, он быстро оделся и собрался идти на завтрак.
– Гарри? – невнятно пробормотал Рон с соседней кровати.
– Привет.
– Ты только что пришел?
– Нет, я только что проснулся.
– А. Тогда поговорим позже, – Рон широко зевнул и снова задремал.
Когда Гарри ночью входил в спальню, Рон уже спал. Вчерашний разговор с отцом затянулся, и Снейп, заметив, что отбой давно уже был, настоял, что проводит Гарри до башни и избавит его от возможных неприятностей. Гарри никак не мог решить – то ли отец был необычайно благодушно настроен, то ли просто хотел проследить за ним. Ситуацию, однако, прояснил сам Снейп.
– Зная тебя, – насмешливо сказал он, – могу поручиться, что ты обязательно наткнешься на какую-нибудь никем не замеченную мантикору и пробудишь ее от тысячелетней спячки. После того как несколько студентов серьезно пострадают, вся школа несколько месяцев будет трястись от ужаса, а самому замку нанесут ущерб на сумму в несметные тысячи галлеонов, ты геройски победишь ее и Гриффиндор выиграет Кубок школы. Лучше уж я тебя провожу. Я как раз в это время выхожу ловить нарушителей. Коридор возле Гриффиндорской башни – подходящее место для начала обхода.
Гарри плеснул в лицо несколько пригоршней воды и спустился на завтрак. Остановившись у гриффиндорского стола, он оглядел сидящих студентов. Не было никого из тех, в чьей компании он привык завтракать. «Должно быть, это ранние пташки», – подумал он.
Соседи по столу не выказали особого желания разговаривать, поэтому на зелья Гарри опять пришел одним из первых. Малфой уже сидел на своем месте. Гарри почувствовал, как лицо его расплылось в улыбке.
– Доброе утро, Драко, – бросил он, проходя мимо. Малфой дернулся. Гарри улыбнулся про себя: «Ну что, назовешь меня Гарри в ответ?»
Малфой подошел как раз тогда, когда Гарри вытаскивал из сумки школьные принадлежности.
– Хамишь, Поттер?
Гарри с невинным видом моргнул:
– Ну, ты же назвал меня Гарри в понедельник, помнишь? – и, улыбнувшись, прибавил: – Доставил мне кучу хлопот. Рон до сих пор на меня злится.
Гарри сразу понял, что имеет в виду Малфой: не жалеет ли Гарри, что выбрал в свое время в друзья Рона, и медленно начал вытаскивать из сумки перо, чернильницу и пергамент, чтобы дать себе время подумать.
– Я не жалею, что мы с Роном друзья, – наконец ответил он совершенно серьезно. – Он отличный друг... почти всегда. Просто жаль, что мы с тобой стали врагами. Такой побочный эффект вряд ли был нужен кому-то. Если бы хоть один из нас проявил тогда хоть немного тактичности... – Гарри дал предложению повиснуть в воздухе. Малфой фыркнул.
– Нам было по одиннадцать лет. Что бы мы делали с тактичностью? – он смерил Гарри изучающим взглядом, потом нахмурился. – Но теперь уже глупо что-нибудь менять, Поттер. Ты засадил моего отца в Азкабан, и я не питаю к тебе особенно добрых чувств. Пожалуйста, продолжай обращаться ко мне по фамилии.
После этого довольно вежливого предложения Малфой быстро повернулся и вернулся на свое место. В первую секунду Гарри просто потерял дар речи от гнева, захлестнувшего его. Он лишь стоял и молча смотрел на слизеринца. Потом, неожиданно для себя, подскочил к парте Малфоя, наклонился к тому и яростно зашептал: – Я засадил? Я?! А ведь это хозяин твоего отца заманил меня ложным видением и отправил своих прихлебателей устроить для меня ловушку. И я виноват, что он недооценил моих защитников – опять? Я только пытался выжить! И меня даже не было там, когда твоего отца схватили, – я гонялся за Лестранж.
– Тебе легко говорить, – выплюнул Малфой в ответ, его обычно бледные щеки пошли красными пятнами. – Во что бы ты ни вляпывался, ты всегда умудряешься выкрутиться. Всегда!
– Мой крестный погиб в той схватке, Драко! И это моя вина. А я любил его! И ничто не вернет его мне – ни побег, ни подкуп, ни помилование!
Гарри смолк, тяжело дыша. До него вдруг дошло, что он снова сказал «Драко».
– Извини, Малфой.
Малфой смотрел на него, высоко подняв брови:
– В той схватке не погиб ни один человек.
– Мы были в Отделе Тайн. Там не остается трупов.
– А почему никто не заметил, что он пропал? Почему его никто не разыскивает, твоего таинственного крестного?
– Это Сириус Блэк, – Гарри хотел бы чувствовать себя получше, чтобы иметь возможность насладиться шоком на лице Малфоя. – Его давно уже разыскивают.
– Ты общался с Блэком? – глаза Малфоя чуть не вылезли из орбит, когда Гарри чуть кивнул головой. – Убийцей магглов? Но он же предал твоих родителей!
– Он никого не предавал! – Гарри остановился, пытаясь перевести дух. Как же рассказать Малфою о Сириусе, не упоминая ни Дамблдора, ни Ремуса?
В отдалении послышались шаги, и над ним нависла черная туча. Повернувшись, Гарри увидел стоявшего у него за спиной учителя зельеварения.
– Мистер Поттер, – резко заметил тот, – когда я вхожу в класс, вы должны сидеть за столом, а не беспокоить студентов, которые успевают лучше вашего. Десять баллов с Гриффиндора.
Гарри поспешно занял свое место. К счастью, все его вещи уже лежали на парте, и Снейп не смог снять баллы еще и за то, что он не готов к уроку. Минуту спустя Гарри волновался лишь о том, чтобы не обжечься ядом струйного пескожила.
Малфой снова остановил Гарри по пути на ЗОТИ.
– Задержись на секунду, Поттер.
Гарри замедлил шаг и дал одноклассникам обогнать себя. Малфой шел рядом.
– Так ты знал Сириуса Блэка?
– Немного. Мы встретились в тот год, когда он сбежал. И прошлой зимой я провел с ним несколько недель.
– Где?
– В его доме. Я не знаю, где это. Туда мы добирались через порт-ключ, а выходить он мне не позволял из-за соображений безопасности.
– И почему же ты так убежден в его невиновности? То, что он не убил тебя, еще не доказательство – у него могли быть свои причины поступить так.
– Ты о Хвосте когда-нибудь слышал?
Малфой помолчал. Гарри решил, что слизеринец старается ответить как можно осторожнее.
– Я слыхал о ком-то с таким именем.
– Его я и имею в виду. Настоящее его имя – Питер Петтигрю, тот самый волшебник, которого Сириус якобы убил. Питер устроил взрыв и убил всех тех магглов, чтобы удрать от Сириуса, и именно он, Питер то есть, предал моих родителей.
Они медленно шли к лестницам. Гарри взглянул на неуверенное лицо Малфоя и фыркнул:
– Ну и ну! Родители что, вообще ничего тебе не рассказывают? Ведь именно твой отец узнал, что Сириус вернулся, а твоя мать придумала, как использовать его, чтобы заманить меня в ловушку, – Гарри почувствовал, как гнев вновь вскипает в его жилах при мысли об этом, и постарался сдержаться. – Если честно, – сказал он, – я ненавижу твоих родителей – их обоих. Они испоганили мою жизнь – лично мою, и я никогда не прощу твоего отца за то, что он сделал с Джинни.
Малфой стиснул челюсти, но, по крайней мере, не начал кричать. Гарри решил, что могло бы быть и хуже.
– Я не виню тебя в их поступках, – прибавил он. – Я даже не сужу тебя за то, что ты переживаешь за них, – это же твоя семья, в конце концов. Но я все равно счастлив, что твоего отца посадили.
– Поттер, продолжай в том же духе, и я тебя по стенке размажу.
– Я уже закончил.
– Вот и хорошо, – Малфой ускорил шаг. Гарри остановился, чтобы дать ему уйти подальше, и снова пошел вперед. Похоже, сегодня не самый подходящий день для спарринга с Малфоем на ЗОТИ.
Гермиона вздохнула и снова взглянула на записку Рона.
Гермиона,
Погуляем после уроков? Буду ждать тебя в трофейном зале.
Рон
Они воспользовались вчерашним отсутствием Гарри, как ни неприятно оно им было, чтобы начать работу над картой. Для работы требовалось зелье, но самое простое, и Гермиона приготовила его минут за сорок из запасов, найденных в школьной кладовке. Она искренне порадовалась, что ингредиенты для зелья так легко достать, особенно если учесть, сколько их требовалось.
Сама процедура (Гермиона разработала ее, соединив заклятья из двух полученных книг) была несложной, но требовала много времени. Нужно было прийти в помещение, которое они хотели нанести на карту, добавить в зелье немного натертого зверобоя и подождать несколько минут, пока не появится ароматный дымок. Дымок был важен для определения размеров помещения, и Гермиона предположила, что в большие залы им придется заходить несколько раз. Трофейный зал был как раз подходящим местом для проверки ее предположения. Пока один из топографов тащил зелье, другой нес пергамент и, когда помещение было готово, заклятьем наносил его очертания на карту. Потом один произносил имя другого, вносил в карту и ждал, пока карта не начнет определять местонахождение. Подобную вещь нужно было периодически повторять. Одним словом, для изготовления карты требовалось много больше, чем просто Топографическое заклятье.
Они испробовали зелье и заклятье в той комнате, где Гермиона варила зелье, и убедились, что выходит правильно. Потом нанесли на карту ближайшие комнаты, оставили место для других, и взяли еще несколько свитков пергамента – по одному на этаж. Позже они использовали заклятье из третьей книги, чтобы соединить все свитки в один и другое заклятье, оттуда же, чтобы сделать карту невидимой.
Когда они, прямо перед отбоем, вернулись в гриффиндорскую общую комнату, Гарри еще не было. Два часа прошли в пустом ожидании, и наконец они решили разойтись по спальням. Гермиона объявила, что пожалуется Макгонагалл, но Рон в ответ многозначительно потряс пергаментом.
– Давай лучше сами разберемся, – сказал он шепотом.
«Привычка человека, выросшего в большой семье, – подумала Гермиона. – Как ни смешно, именно это мне больше всего нравится в Роне – если нужно разобраться в чем-то, он разбирается только с теми, кто непосредственно в этом замешан, а если сердится на кого-то, то говорит об этом человеку прямо в лицо. Мы с ним – удачная команда, хоть Рон и смотрит сквозь пальцы на многие вещи».
И действительно, Рон вступал в игру, когда проблему нужно было решить, не вмешивая никого третьего, а на долю Гермионы оставалось оповещение Макгонагалл или директора, если чье-то поведение требовало таких мер. Попросив Джинни, корпевшую над домашним заданием по древним рунам, разбудить ее, если Гарри не вернется вечером, Гермиона пошла спать.
Через двадцать минут после конца занятий, когда Гермиона уже подумывала, не забыл ли Рон о своем предложении или не ждет ли он ее во втором Трофейном зале, наконец появился Рон.
– Прости, что задержался. Мне нужно было кое-что передать Эндрю, и я никак не мог его найти.
– Ладно, пара часов у нас есть. Начнем отсюда?
– Я думал, что начать стоит с основных классных комнат, библиотеки и кабинета Дамблдора, если мы сможем туда пробраться.
– Об этом я уже подумала. Интересно, если мы напустим в комнату дыма из-за двери, сможем ли мы зарисовать ее снаружи?
– Можно попробовать. Начнем?
Чулан для метел они нанесли на карту без труда, но когда попробовали с большей комнатой, то выяснилось, что дым способен проникать из-за двери лишь на ограниченное расстояние, какие бы чары Гермиона ни накладывала на него.
– И как им удалось всюду пролезть? – поинтересовалась она вслух. – Даже будь с нами Гарри, мы бы не смогли.
– Питер, – внезапно сказал Рон. – Вот зачем им был нужен Питер.
Гермиона на секунду нахмурилась, потом широко раскрыла глаза:
– Ну конечно же. Крыса!
Но теперь засомневался Рон:
– Но каким образом у него получалось? Крыса ведь не может накладывать заклятья.
– Значит, он протаскивал пергамент внутрь, перекидывался в человека и произносил заклятье. Скорее всего, это те самые участки на карте, где идентификационное заклятье не работает, потому что второго человека не было поблизости.
Они зашли во все классные комнаты, даже в неиспользуемые. Рон окуривал комнату зельем, а Гермиона произносила заклятье. Работа была монотонной, но они радовались, видя, как заполняется карта. Рон прыгал от счастья, когда в первый раз заметил на карте движущуюся точку: – Смотри, смотри! Люпин зашел в свой кабинет, – его лицо погасло. – Как же мы проберемся в его комнаты?
– Меня больше беспокоит библиотека. Мы не сможем принести туда зелье с таким резким запахом.
– Нам стоит прийти в библиотеку сразу следом за Лавандой. После ее духов.
Гермиона хихикнула и спросила: – Может, удастся использовать мантию-невидимку?
– Нет, пока Гарри не с нами. Если Гарри уходит куда-то, то мантия у него, а если нет, то я не могу взять ее и исчезнуть на несколько часов.
– Может, мы все же посвятим его в наши планы? – неуверенно спросила Гермиона. – А то как-то стыдно, что мы делаем карту, а он ничего не знает.
– Нет! Если он узнает про карту, он будет забирать ее каждый раз, когда пропадает, и мы так и не узнаем, где он.
– А что мы ему скажем, когда он узнает об этом?
Рон покачал головой и пожал плечами: – Хоть убей, не знаю. Наверно, Джинни попросим. Она у нас мастер просить прощения – уж получше, чем близнецы.
Когда они пришли на ужин, сидящий за столом Гарри одарил их сердитым взглядом. Гермиона уже открыла рот, собираясь сказать, что он не имеет права обижаться, как Гарри рявкнул: – Рон, ты пропустил тренировку!
– Я... – Рон хлопнул себя по лбу. – Черт, напрочь забыл!
– Уж пожалуйста, не забудь про вечер пятницы. Сегодняшняя тренировка была короткой, но я хотел, чтобы игроки попривыкли друг к другу, – он перевел взгляд на Гермиону и нахмурился. – Где вы были? Каждый раз, когда я вас ищу, вы куда-то исчезаете.
– А ты исчезаешь каждый раз, когда мы тебя ищем, – парировал Рон.
– Не так уж часто я исчезаю! Я только дважды пришел после отбоя.
– Ага, дважды за полторы недели. Где ты был вчера вечером?
– Ну... Я тренировался в Комнате Необходимости, и в меня срикошетило Сонное заклятье. Больше не буду пробовать такие вещи в одиночку, – Гарри виновато улыбнулся Гермионе: – Может, позанимаемся сегодня вместе? Мне нужно кое-что отыскать в библиотеке...
– Я – за, – немедленно откликнулась Гермиона. – Мне как раз нужно дополнить работу по чарам.
– Идите вдвоем, – весело предложил Рон. – Я лучше позанимаюсь в общей комнате, заодно и развлекусь. Встретимся, когда вы вернетесь.
Гермиона благодарно улыбнулась ему. Рон уже не в первый раз менял свои планы, давая ей возможность остаться наедине с Гарри. Рыжик посмотрел на нее, кивнул и прикусил губу. «Развлекайтесь», – произнес он беззвучно.
«Может быть, совместные занятия – не самый романтический способ провести вечер, – думал Гарри, – но и в них есть своя прелесть». Они оба были погружены в свои книги, но все же было очень здорово поднять голову и видеть, что Гермиона сидит рядом и лихорадочно перелистывает страницы или задумчиво покусывает перо. От ее близости на душе было тепло и приятно. Гарри приобнял Гермиону одной рукой и принялся делать выписки из свода законов, выпущенного в 1981-м году и запрещающего определенные вещи как «тесно связанные» с Темными Искусствами.
– Гарри?
– М-м? – отозвался Гарри.
– Мы встречаемся?
Гарри посмотрел на нее. Он и сам пока не решил для себя этот вопрос. Правда, все вокруг были уверены в этом... кроме него самого, и последняя неделя ничего не прояснила. Он притянул Гермиону поближе и спросил: – А ты хочешь?
– Ну, это зависит, – Гермиона покраснела, но ее голос не дрогнул, – от того, с кем ты проводишь время, когда исчезаешь.
Гарри немедленно разозлился – да что же это, в самом деле! – и пробормотал: – Гермиона... Когда я ухожу... Я не с девушкой, понимаешь?
– Прекрасно. И с кем же ты проводишь время?
– В этом нет ничего романтического, и тебя это не касается.
– Ну и замечательно, – пожала плечами Гермиона. – Знаешь, пожалуй, я не хочу с тобой встречаться.
На Гарри вдруг нахлынуло то самое чувство, которое заставило его поцеловать Гермиону в Косом переулке. – Гермиона, ну пожалуйста, – взмолился он. Мадам Пинс метнула на него возмущенный взгляд, и он понизил голос до шепота: – Ну честное слово, тут ничего романтического.
– Смотри, я согласна с тобой – нельзя запрещать партнеру дружить с тем, с кем ему хочется. Но ты имеешь право знать, кто его друзья. Судя по твоему ответу, ты не проводишь время в одиночестве, и я не собираюсь встречаться с человеком, не желающим рассказывать мне, с кем еще он видится.
«Все пошло наперекосяк. Мне не стоило так часто уходить. Мне нужно было запастись алиби на время отсутствия. Я мог лучше все продумать, но кто же ожидал, что они будут настолько подозрительны?» Гарри глубоко вздохнул и осторожно начал: – Тебе не кажется, что ты придаешь слишком большое значение двум вечерам, когда...
– Трем. Я не верю, что ты вчера просто уснул.
– Да почему это тебя так тревожит?
– Потому что ты ни за что не признаешься, что у тебя неприятности!
Гарри прикрыл лицо руками. «Только не нужно снова упоминать этих недоделанных Дурслей!»
– Гермиона, – сказал он очень серьезно, – я люблю тебя.
Ее лицо исказилось от гнева:
– Мы говорим совершенно не об этом!
– Ты-то, может и не об этом, но уж если ты спрашиваешь меня, встречаемся ли мы, думаю, что я могу об этом говорить!
– Ты просто пытаешься увести разговор от тех вечеров. Что, не так?
– Я НЕ МОГУ! – заорал Гарри в полный голос и осекся. Он смущенно посмотрел на мадам Пинс и развел руки в извиняющемся жесте. – Ладно, ты права, – прошептал он. – Я тут встречался кое с кем пару раз. Ничего дурного в этом нет, и я рассказал бы тебе, но это может быть небезопасно для другого человека. Это не моя тайна, я пообещал не раскрывать ее и я не могу тебе ничего рассказать, понимаешь? Не могу!
– Гарри, я понимаю, что ты не можешь рассказать мне, – примирительно ответила Гермиона. – И я не сержусь. Но встречаться с тобой при таком раскладе я не могу.
– Ну и великолепно! – разозлился Гарри и снова повторил, чтобы звучало правдоподобнее. – Великолепно. Не встречайся. Но я все равно тебя люблю.
Гермиона положила свою руку, необычайно теплую для такой холодной комнаты, поверх его собственной.
– Я тоже тебя люблю, – буднично ответила она и снова уткнулась в книгу. А Гарри долго еще смотрел на страницу, прежде чем то, что там написано, стало доходить до него.
Из библиотеки они ушли перед самым закрытием. Гермиона шла очень близко к Гарри, но не касалась его. Ему до смерти хотелось обнять ее за талию, но он подумал, что это будет выглядеть странно, учитывая ее последнее заявление о том, что они не встречаются.
– Гарри, – негромко сказала она.
– Что? – это, к его смятению, прозвучало довольно зло, и Гарри постарался успокоиться.
– Я беспокоюсь за тебя.
– Со мной все в порядке.
– Ты теперь все время мрачный. Ну, не все время, но ты постоянно напряжен и почти всегда угрюм. И пропадаешь неизвестно куда.
– Слушай, а ты не думала о том, что у меня было довольно напряженное лето? И не все проблемы разрешились с тех пор.
– А когда это у тебя не было проблем? – рявкнула она. – Гарри, я знаю, ты скажешь, что не можешь мне ничего объяснить, но... Ты тревожишь меня.
– Почему? Да что такого происходит, что за меня надо тревожиться?
– Сам посуди... Эти твои незаконные зелья, и книги по Темным Искусствам, и вечная твоя отстраненность...
– У меня нет никаких запрещенных зелий, я никогда не использовал Темные Искусства, – Гарри осекся и продолжил: – за исключением неудачной попытки наложить Круциатус прошлой весной...
– Что?!
– ...на Лестранж. Но ничего не вышло. Оказывается, чтобы суметь наложить его, нужно уметь наслаждаться болью. А я, видимо, слишком хороший, ну или что-то в этом роде, – Гарри лукаво улыбнулся. – Так что, как видишь, я никак не смогу убежать и присоединиться к Пожирателям Смерти.
Гермиона рассмеялась. Гарри, смущенный собственными словами, задумчиво пробормотал: – Хотел бы я знать, на что это похоже. Я бы спросил...
Гермиона резко поглядела на него:
– Кого бы спросил? Ты знаешь кого-то, кто мог бы рассказать тебе об этом?
Гарри фыркнул.
– Ну, я мог бы спросить профессора Снейпа: – «Простите, профессор, а каково это – быть Пожирателем Смерти? У вас когда-нибудь были друзья, которым вы не могли рассказать об этом?» – он постарался, чтобы голос его звучал как у Колина Криви, быстро и возбужденно. – «Вы объясняли им когда-нибудь, куда идете? Они спрашивали у вас, почему вы всегда носите рубашки с длинным рукавом, или все и так знали, что это означает?» – Гарри с невинным видом посмотрел на Гермиону, прикусившую губу, – видимо, для того, чтобы не улыбнуться.
– Ох, Гарри, только не это. Он тебя убьет. И Гриффиндор потеряет столько баллов, что ты не сможешь их восполнить, даже если в одиночку победишь Волдеморта на глазах у всей школы.
– Темный Лорд не захочет нападать на меня перед всей школой, – улыбнулся Гарри. – Он предпочтет не рисковать.
– Что ты сказал? – Гермиона остановилась и резко обернулась к нему. Гарри изумленно посмотрел на нее: – Темн... – и вздрогнул. – Э-э... Том предпочтет не рисковать, – он медленно повернулся. Гермиона стояла подбоченясь, лицо ее было хмурым, но пока она была скорее напугана, чем рассержена.
– И давно ты именуешь Волдеморта этим титулом, Гарри? – спросила она, и каждое следующее ее слово звучало более гневно, чем предыдущее.
– Я не... Я ничего плохого не имел в виду. «Черт, как же у меня вырвалось такое? Я что, и раньше так говорил?»
– Скажи «Волдеморт».
Гарри быстро прикрыл глаза и прошептал:
– Мне сейчас не разрешают, – и, открыв глаза, нервно взглянул на нее.
– Не разрешают?
– Снейп пошел к Дамлдору и сказал ему, что пока я не продвинусь достаточно в окклюменции, я не должен произносить его имя – это может дать ему возможность проникнуть в мой мозг, – Гарри прикусил губу. – И Дамблдор согласился, а ведь ты знаешь, что он думает об этом! Правда, теперь у меня с окклюменцией порядок, так что я могу спросить директора, можно ли...
– Но «Лорд»?! – вскипела Гермиона. – Почему из всех его имен ты выбрал именно это?
– Я просто привык... – Гарри осадил себя на полуслове и залился краской. «Просто потрясающе, Гарри. Очень убедительно».
– С кем ты сейчас дружишь? – холодно спросила она.
– Большей частью с тобой и Роном.
– С кем ты шляешься, когда уходишь?
Гарри промолчал.
– Скажи «Волдеморт».
Гарри прикусил губу.
– Скажи!
– Я спрошу, можно ли...
– Спокойной ночи, Гарри, – Гермиона развернулась и побежала. Гарри смотрел, как она поднимается по лестнице – шаг торопливый, спина напряжена. «Ах ты, глупость какая!..»
– Волдеморт, – крикнул он ей вслед, громко, но быстро, чтобы произнесенное имя не успело отразиться в сознании.
Гермиона обернулась. Даже в свете факелов было видно, насколько у нее бледное, напряженное лицо.
– Спасибо, Гарри, – сказала она. Голос ее звучал мягче, но она не вернулась. – Спокойной ночи.
Гермионе не хотелось ни с кем общаться, поэтому, пройдя через общую комнату, она сразу поднялась в свою спальню, не обратив внимания ни на Рона, явно собиравшегося что-то спросить, ни на Джинни, рисовавшую своих одноклассников.
Гарри сказал «Темный Лорд». Гарри никогда не называл Волдеморта «Темным Лордом»; лишь Пожиратели Смерти величали его этим титулом. А Гарри всегда называл Волдеморта «Волдемортом». Но не сегодня вечером.
Конечно, она не думала, что Гарри способен присоединиться к Пожирателям Смерти, несмотря на его дурацкие шутки. Если что-то и ясно, так это то, что ни Гарри никогда не стал бы поддерживать Волдеморта, ни Волдеморт никогда не принял бы его услуг. Однако нарочито развязное «Том» никак не могло успокоить ее и объяснить внезапное упоминание самопровозглашенного титула Волдеморта.
Гермиона все еще была погружена в раздумья, когда через двадцать минут дверь распахнулась и в комнату вошла бледная как смерть Джинни.
Гермиона вскочила на ноги:
– Джинни! Что случилось?
Она со страхом ждала ответа. У Джинни было такое выражение лица, словно кто-то умер. Гермиона поймала себя на страстном желании, чтобы все упиралось в то, что Дин бросил ее подругу. Как бы ей ни хотелось, чтобы Джинни была счастлива, подобный выход был бы единственным, способным с наименьшей болью для всех объяснить этот застывший взгляд.
– Этот парень... – всхлипнула Джинни.
«Значит, все же Дин», – Гермиона глубоко вдохнула и попыталась придать лицу участливое выражение.
– Этот парень, которого мы принимаем за Гарри, на самом деле нет.
Гермиона попыталась осмыслить услышанное. Что значит «нет»? Отчаявшись, она переспросила:
– Что?
– Это не Гарри, – настойчиво сказала Джинни. – Я на этой неделе четыре раза пыталась нарисовать его, и у меня ничего не выходило. Тогда я начала рисовать так, словно я вижу его впервые, и поняла, в чем моя ошибка. Я слишком хорошо знаю его лицо – я ведь его уже третий год рисую, поэтому я неверно наносила контуры.
Гермиона постаралась не закатить глаза:
– Джинни, он просто вырос, только и всего.
– Это бы не изменило ни абрис лица, ни кривизну губ.
– Джинни, ты напридумывала себе Бог знает что. Он стал старше, он похудел, и... – Гермиона заколебалась, но заставила себя продолжить, – и ты больше не сходишь по нему с ума. Ты стала рисовать много лучше, особенно после ваших игр с Дином прошлой весной. Может быть, теперь ты просто рисуешь его точнее.
– Я знаю, что вижу и что видела. Это не Гарри!
– Джинни, прошу тебя! – устало сказала Гермиона. – Прекрати это! Будут у тебя доказательства, а не твои личные воспоминания, сравниваемые с твоими же старыми воспоминаниями, – дай мне знать. А теперь уходи, я спать хочу.
Рот Джинни упрямо сжался, как у ребенка, который все равно собирается поступить по- своему.
– Ладно, – сказала она. – Будут тебе доказательства, – и с этими словами она повернулась и выскочила из комнаты.
Гермионе снилось, что они с Гарри остались наедине где-то вне школы, может быть, в Запретном Лесу. Летнее солнце пробивалось через зеленые листья, и солнечные зайчики плясали вокруг них, пока они целовались. Внимание Гарри грело ее не меньше солнца.
Гарри, тяжело дыша, с очаровательно румянцем на щеках, откинулся назад, и вдруг посмотрел на нее своим странным, насмешливым взглядом.
– Ах, милая моя Гермиона, – холодно проговорил он и, засучив рукав, показал ей Черную Метку. На лице его заиграла жестокая радость, и она с ужасом посмотрела на него. Теперь он напоминал не столько себя, сколько молодого Люциуса Малфоя, только черноволосого и зеленоглазого. Гермиона попробовала вырваться, но Гарри крепко схватил ее за запястье, поставил на колени и с высокомерным удовлетворением взглянул на нее.
– Не тревожься, Гермиона. Ты все еще моя любимица.
Гермиона, задыхаясь, открыла глаза. Была глубокая ночь. Она уснула на неразобранной кровати, даже не раздевшись. Глаза словно воспалились, во рту ощущался мерзкий вкус, и в довершение всего ей никак не удавалось избавиться от впечатления сна – Гарри насмешливо улыбается, а на руке у него темнеет Черная Метка.
– Чушь какая, – пробормотала она. – Какая дурость! А все Джинни...
Но Джинни не упоминала Пожирателей Смерти.
Гермиона встала и начала медленно раздеваться и приводить себя в порядок перед сном. После того, как она влезла в байковую пижаму и почистила зубы, сон показался ей дурацким, пусть даже она никому бы и не призналась в этом. Ее подсознание не должно быть настолько глупым. «Эдак в следующий раз мне приснится Волдеморт, активно работающий в Г.А.В.Н.Э.», – подумала она, зевая, снова легла, укрылась и крепко уснула.
Дааа, Гермоина меня тут конечно раздражать начала... а дальше- хуже. Впрочеим, это как раз тот вариант, когда идёт притензия автору фика (не к переводчикам), ведь можно было бы напистаь эту пару хорошо, так чтобы не раздражала никого. Даже при том раскладе, что они не были вместе.
Жаль-жаль, этот автор впоне мог вытянуть такую пресную парочку и сделать из них что-то интересное.
А по поводу перевода, всё как обычно, девочки, вы просто молодцы! Работаете быстро и качественно - не всем дано
цитатаавтор впоне мог вытянуть такую пресную парочку и сделать из них что-то интересное.
А вот мне так не кажется. Можно, конечно было сделать из этой пары «что-то интересное» Только тогда серьезная, зрелая вещь утратила бы большую часть своей неоднозначности.
А Гермиона в этом фике нравится мне именно своей неоднозначностью.
цитатаМожно, конечно было сделать из этой пары «что-то интересное» Только тогда серьезная, зрелая вещь утратила бы большую часть своей неоднозначности.
Возможно, но всё ранво эта пара в фике смотрится как что-то незначительное. В принципе. можно было бы не вводить её - ничего бы не изменилось. ИМХО
Ira66 пишет:
цитатаА Гермиона в этом фике нравится мне именно своей неоднозначностью.
Хм.. я Гермоину очень люблю, это мой любимый женский персонаж у Роулинг, Нно в этом фике она... я бы не назвала её неоднозначной. Нет, у меня на языке вертится слово: непрописаная. Опять же ИМХО. Фик сильный, но к сожелинию Герми тут - слабое звено. Рон понятен, Драко тоже, Снейп, Гарри - без каких-либо притензий, а вот Герми... впрочем, это только моё мнение;)
Поддерживаю! И, кажется у Гаррика появилась новая проблема - Джинни Уизли! Она единственная из всех заметила внешние изменения Гарри, и она это просто так не оставит. Ira66, Мерри спасибо за продолжение
Ira66, спасибо за продолжение. Мне глава очень понравилось. С одной стороны, жалко, что мало Гаррика и Севы, но с другой - хорошо, что есть еще одна линия. Предвкушаю, как друзья Гарри займутся расследованием. Кстати, с одной стороны я понимаю испуг Гермионы, услышавшей «Темного Лорда» из уст Гарри, но с другой... Если уж обычно плюющий на правила парень говорит, что ему сказали не говорить «Волдеморт, что это может быть опасно, то не нужно было заставлять его так рисковать. Мне понравилось, что Гарри постарался защититься от имени, ведь тут действительно есть риск. И Гермиона мне хоть и не особо в этом фике нравится, но кажется вполне даже живой.
Naisica Нет, как раз Гермиона кажется мне абсолютно живой в этом фике - как, впрочем, и другие герои. Не люблю, когда из нее делают романтическую героиню. Обычная девочка - умная, начитанная, немного занудливая, обо всем имеющая собственное мнение и пытающаяся навязать его всем и каждому. Она ведь и в каноне такая Это ИМХО, конечно
revenge Ох, не оставит
Nita Гарри тем и знаменит, что НИКОГДА не следовал запретам и указаниям. Это и пугает Гермиону.
цитатаФик сильный, но к сожелинию Герми тут - слабое звено. Рон понятен, Драко тоже, Снейп, Гарри - без каких-либо притензий, а вот Герми
Абсолютно, категорически несогласна. Гермиона здесь - одна из самых каноничных в фандоме. Никакого тебе романтизма и прочих красивостей. Умная, живая и весьма самоуверенная девочка. Кстати, вот почему я считаю ее парой скорее Малфою ;) Но не надо, не надо из нее делать героиню Жорж Санд или сестер Бронте. На то вам Лаванда дадена
Насчет пары Гермиона/Гарри... Да поймите, не бывает вечной любви в 15 лет. Все в фиках почему-то хотят, чтобы из одного поцелуя сразу получился брак и золотая свадьба. То, что изображено в этом фике - обычные школьные поцелуйчики, как в жизни и бывает. Тут нет никаких романных поворотов - и слава богу.
На мой взгляд, Гермиона тут именно такая, какой и должна быть. Мерри права, в этом возрасте редки серьёзные отношения, какие тут многие хотят увидеть. Добавим к этой подростковой неловкости нелёгкий характер Гермионы и получим, то что имеем.
цитатаГарри тем и знаменит, что НИКОГДА не следовал запретам и указаниям. Это и пугает Гермиону.
Ну, может и так, вот только я бы сказала, что Гаррик наконец-то поврослел, что собственно с ним и произошло, иначе бы он не стал слушаться ни директора, ни отца. Голова на плечах - она лишней не бывает. При желании можно списать и на последствия от гибели родствнников, хотя Гарри и принял ее довольно равнодушно, но большинство-то об этом не знаю. Согласна, что это Гермиона - очень близка к канону, она меня и так периодически раздражала, но не сильно, просто некоторые черты ее характера я не слишком жалую в людях. Мерри пишет:
цитатаНасчет пары Гермиона/Гарри... Да поймите, не бывает вечной любви в 15 лет.
Тоже согласна. В то время влюбленность может длиться очень недолго, причем этакими волнами, к совершенно разным людям. И вообще, я бы не сказала, что Гермиона действительно влюблена в Гарри. Да, он ей определенно нравится, но тут скорее начинают срабатывать собственнические инстинкты. Если ранее она была единственной девочкой с которой близко общался Гарри. Джинни не в счет, она все равно оставалась младшей сестренкой. То теперь, начиная подозревать о наличии какой-то гипотетической дамы сердца, чтобы там не говорил Гарри, она отторгает саму мысль об этом, вполне резонно полагая, что ревнует. Но ведь ревность тоже бывает разной. Быть может я несколько запуталась, но ситуацию вижу именно с этой точки зрения.
Огромное спасибо за продолжения. Просто чудо как хорошо. Я наконец стала воспринимать Гарри в этом фике. До этого, жутко интересно, но Поттера не видела таким, как прописан здесь. Уж больно рассудительный вышел. Так и не поняла, почему мнение изменила. Рон и Гермиона паразили. Неужели это нормально следить за окружающими? Вроде бы порядочные люди, хорошие и в каноне и в фике. Многие их знакомые обрадовались бы, узнай, что видно кто куда ходил? Читается легко. Захватывает, погружаешься полностью. Спасибо за это и за выбор фанфика.
Nita Гарри просто повзрослел. Шестнадцать лет - достаточный возраст для того, чтобы начать думать головой. Просто Гермиона еще этого не знает. Она в их троице всегда была самая старшая. Сейчас Гарри ее вытеснил. Этим и объясняется и ее ревность, и ее поведение - желание понять, ЧТО же изменилось в Гарри.
IBLack Пожалуйста. Нам и самим приятно.
А вот и продолжение: ******
Глава 38. Теория конспирации
– Ну что, дружище, – спросил Рон у Гарри, когда они вышли из Большого зала и направились на Чары, – что у тебя там с Гермионой?
– Если честно, я и сам толком не понимаю, что происходит.
– Это я понял. А все-таки?
– Она сказала, что не будет встречаться со мной, раз я не говорю ей, где и с кем я бываю, и все такое, – Гарри взглянул на Рона и нахмурился. – Тебе не кажется, что она перегибает палку? Ну поболтался я пару раз после отбоя, ей-то что?
Рон виновато опустил глаза.
– Я бы согласился с тобой, Гарри, но...
– Но что?
– Понимаешь, вот сколько мы с тобой общались, мы знали, что Дурсли паршиво к тебе относятся...
– И что? – резко спросил Гарри. «Если еще и Рон посмеет сказать мне, что у меня эмоциональная недостаточность...»
– Но ты никогда не рассказывал нам про чулан. Или про то, что соседи, со слов Дурслей, считали тебя малолетним преступником.
– Да зачем вам было это знать?! Что бы это изменило?!
Рон мрачно разглядывал каменные ступени.
– Понимаешь, когда ты постоянно уходишь и говоришь, что хочешь быть один... это может значить что угодно. И то, что тебе и в самом деле нужно побыть одному, и то, что ты терпеть нас не можешь.
– Рон, ты что?! Я и представить боюсь, что бы я без вас делал! Мы с тобой, конечно, цапались иногда, но мы же оба жутко переживали из-за этого, ведь так? И с Гермионой то же самое.
– Кстати, о Гермионе, – пожал плечами Рон, – я ее все утро не видел. Что именно у вас стряслось? А то вчера она была на себя не похожа.
– Да я такого дурака свалял, – простонал Гарри. – Она, наверно, и разговаривать со мной не захочет.
– Что же ты натворил?
– Ну, мы разговаривали о... – Гарри замялся, – ну, о Волдеморте, – ничего не произошло, когда он произнес это имя. В шраме даже не кольнуло, и Гарри подумал, не ждал ли он подсознательно чего-нибудь плохого. «Плевать, что мне скажет Дамблдор – я снова буду называть Волдеморта по имени. Только сначала поговорю с директором и спрошу его, в чем может быть риск. Прямо сегодня». – А мне все лето не разрешали называть его по имени. И ты знаешь, как я отношусь ко всем этим «Вы-знаете-кто», «Вы-не-знаете-кто», вот я и называл его все время Томом. А вчера вечером я не подумал и сказал... – он опустил голову, – ну, это... сказал «Темный Лорд», – даже просто повторив эти слова, Гарри почувствовал, как у него запылали щеки. – Она жутко рассердилась.
– Ты и раньше это говорил, – нахмурился Рон. – Я еще подумал, что это очень странно звучит.
– Правда? Вот дерьмо! Понятия не имею, когда я это начал.
– Я точно помню! Ты сказал, когда давал мне зелье: «Лучше уж так, чем поддаться Темному Лорду». А что, это важно?
Гарри заметил, что машинально проводит пятерней по волосам, и заставил себя остановиться. «Да что же это такое?! Обрежу их к чертовой матери!» Он огляделся кругом, желая убедиться, что поблизости нету никого из студентов, и тихо ответил: – Так его только Пожиратели Смерти называют.
– А, – Рон посмотрел на смущенное лицо Гарри и расхохотался. – И у кого же ты этого нахватался? – он неожиданно помрачнел. – А, у Малфоя.
– У Малфоя? – недоверчиво переспросил Гарри. – Да мы едва разговариваем! Я вообще-то думаю, что он снова начнет доставать меня. И, уж конечно, мы бы не стали беседовать о... нем, ну, о Волдеморте, то есть. Но профессор Снейп тоже называет его так.
– С чего бы это? – саркастично спросил Рон. – Но в любом случае, почему вдруг Снейп говорит с тобой о Ты-знаешь-ком?
– Понимаешь, после его – Тома Реддла, в смысле, – первого исчезновения многие законы изменились. Профессор Снейп говорит со мной об этом. Поэтому мы часто... – Гарри услышал позади себя шаги – их догоняли другие студенты. – Уф-ф... Давай отложим разговор, пока не окажемся где-нибудь, где не так людно.
Гермиона вернулась после уроков в Гриффиндорскую башню, собираясь зайти в свою комнату, поменять книги и отправиться в библиотеку. В общей комнате ее ждал Гарри. Он подошел и остановился напротив нее.
Она посмотрела на него, пытаясь выглядеть столь же холодно. Он принял ее молчание за разрешение продолжать.
– Я поговорил с профессором Дамблдором, и тот сказал, что я опять могу называть Волдеморта по имени. Он считает, что с моими теперешними знаниями окклюменции это не страшно. Главное – не забывать упражняться каждый вечер.
Вспышка боли пробежала по его лицу при этих словах. Гермиона не могла ему помочь, но в глубине души искренне посочувствовала ему.
– Хорошо, – заметила она. – То, что ты всегда называл его по имени, это... это же часть тебя, и ты знаешь это.
Гарри просиял от этого слабого одобрения.
– Гермиона... когда я смогу рассказать тебе, что происходит, и объяснить, почему я не мог рассказать тебе раньше, может, мы сможем попробовать снова?
Он подошел поближе, взял ее руки в свои, и Гермиона невольно улыбнулась.
– Это зависит от того, что именно ты мне скажешь, – игриво ответила она, надеясь, что Гарри улыбнется, но он лишь прикусил губу. Сказанное явно не воодушевило его, но он понимающе кивнул и быстро спросил: – Давай проведем выходные вместе, втроем? Мы с Роном уже помирились, и, по-моему, вся беда в том, что мы стали слишком мало времени бывать втроем. Ты же видишь, к чему это приводит...
– Я собиралась продолжить поиски этого таинственного Августа Мейланта.
– Только не это! – всплеснул руками Гарри. – Снейп тебя за нос водит. Он просто хотел, чтобы ты даром потратила время.
– Нет. Он был раздражен и расстроен. Это имя что-то значит для него.
– Может, лучше погуляем вокруг озера?
– Зависит от погоды.
– Тогда сходим к Хагриду?
– Может быть, – Гермиона неловко дернулась. – А теперь я могу... подняться к себе?
– Ой, да, конечно, – Гарри торопливо отступил в сторону. – Поговорим потом.
Поднимаясь по лестнице, Гермиона чувствовала себя повеселее. Если дела и дальше пойдут такими темпами, то отношения с Гарри наладятся через неделю-другую. Может, им просто не стоит встречаться, чтобы сохранить свою дружбу – с Роном это сработало. А заодно разрыв поуменьшит новообретенную заносчивость Гарри.
Зайдя в комнату, Гермиона увидела Джинни. Рыжеволосая девушка сидела на подоконнике и ждала ее.
– Посмотри! Ты спрашивала о доказательствах? Вот они, – Джинни швырнула на пол кипу фотографий. Гермиона подошла поближе. На самой верхней фотографии был изображен Гарри на квиддичном поле: скорее всего, это был снимок с одной из последних тренировок. Он наклонился над ящиком для мячей и критически рассматривал что-то перед собой. Когда Гермиона подошла совсем близко, Гарри на фотографии повернулся, посмотрел на нее и Джинни, хитро улыбнулся им и снова начал разглядывать не попавшее в кадр квиддичное поле.
Джинни аккуратно положила снимок на стол, а под ним – другую фотографию, тоже этого года: Гарри на метле. Под ней она положила такую же прошлогоднюю фотографию. Она расположила таким образом восемь снимков со сходными сюжетами, один этого года, другой – прошлогодний.
– Смотри, – сказала она, ткнув пальцем в снимки, на которых был изображен Гарри, тихо сидящий в общей комнате. На обоих снимках Гарри был сфотографирован в анфас и крупным планом. – Видишь его рот?
– Он стал тоньше в этом году, – согласилась Гермиона. – Но может, это из-за выражения лица?
– Да ты погляди, – возразила Джинни. – Посмотри на его улыбку тогда и сейчас, – действительно, стоило ей закончить, как Гарри, снятый на прошлой неделе, слегка улыбнулся. Гермиона подумала, что улыбка вышла довольно высокомерной. Она посмотрела на прошлогоднюю фотографию, где у Гарри был задумчивый, слегка обиженный вид, и до нее только сейчас дошло, что в этом году она ни разу не видела у него подобного взгляда. Этот Гарри тоже чуть улыбнулся, с очаровательно смущенным видом.
– У него стала тоньше нижняя губа, и изменился изгиб верхней. Общее впечатление, что рот стал тоньше, поэтому у него все время настолько напряженное выражение лица, особенно когда он не улыбается или улыбается лишь чуть-чуть. Посмотри на те фотографии, где он на метле. Там у него по большей части напряженный вид, но изредка он улыбается во весь рот. Эти улыбки тоже отличаются, из-за формы рта и контуров лица. Вот, видишь? – Джинни показала на две фотографии.
Гермиона смотрела, пока Джинни продолжала показывать и сравнивать. Изменения были не очень заметны, но они были, и Джинни была права – их нельзя было объяснить ни возрастом, ни худобой. Чем дольше она глядела, тем больше убеждалась – перед ней действительно фотографии двух разных людей.
– О, Боже, – пробормотала Гермиона онемевшими губами и взглянула на Джинни, в первый раз заметив, что девушка сегодня выглядит даже хуже, чем вчера. Энтузиазм художника оставил ее, глаза покраснели, а веки припухли от слез. – Так ты думаешь...
– Я думаю, что он умер, – бесцветно ответила Джинни. – Умер во время нападения Пожирателей Смерти, и наши не посмели рассказать об этом всем, – она сглотнула. – В принципе, это правильно, – продолжила она высоким, напряженным голосом, – люди не должны терять надежду, но я не могу представить, как я буду общаться с этим... этим парнем.
Гермиона снова взглянула на фотографии:
– Интересно, кто это? Он искренне думает, что должен быть влюблен в меня... но никто не удосужился ему сказать, что Гарри говорит «Волдеморт» не моргнув глазом?!
Тут ей пришла в голову еще одна мысль, и она вздрогнула.
«Это не Гарри, но значит настоящий Гарри... мертв?»
Ей стало больно. Гермиона снова поглядела на прошлогодний снимок – Гарри в гриффиндорской гостиной.
– Гарри, – неожиданно сипло прошептала она. Гарри на фотографии лукаво улыбнулся ей. – О, Боже...
Джинни обняла Гермиону за талию:
– Хочешь, я с тобой посижу?
Гермиона кивнула, не в силах вымолвить и слова.
Она просидела в своей комнате несколько часов. Джинни предложила пойти на ужин, но она отказалась – как объяснить всем, почему у нее глаза на мокром месте? Джинни понимающе кивнула и вышла, но, к немалому удивлению Гермионы, вернулась минут через двадцать вместе с ужином, который принесла с кухни.
После еды Гермиона почувствовала себя чуть лучше. Гарри, конечно, мог погибнуть, но наверное утверждать нельзя. Может быть, он просто ранен, и его поместили куда-нибудь в безопасное место. Она постаралась прогнать мысли о том, что это не лучшее решение подобной проблемы. В конце концов, Гарри мог получить тяжелое ранение во время нападения, и необходимо было скрыть это, чтобы Волдеморт ни о чем не догадался.
Она едва успела наложить на себя заклятье, уменьшающее красноту глаз и припухлость век, как в комнату вошла Лаванда Браун и сказала:
– Рон хочет тебя видеть. Ты спустишься, или мне сказать ему, что ты спишь?
– А Гарри там? – голос Гермионы задрожал, к ее немалому смущению.
– Он пошел в библиотеку, – Лаванда одарила ее взглядом глубочайшего сочувствия. – Бедная ты моя. Иногда трудно понять этих мальчишек.
Спустившись вниз, Гермиона подошла к Рону. Он с минуту пристально смотрел на ее лицо, потом нахмурился.
– Давай пойдем куда-нибудь, где поменьше народу, – нервно предложила она. – Нам нужно поговорить.
– А инструменты для работы ты не берешь? – удивленно спросил Рон. Гермиона поняла, что он имеет в виду вещи, необходимые для топографического заклятья.
– Нет, я просто хочу поговорить с тобой.
– Ну пойдем, – пожал плечами Рон.
Он быстро свернули в первый же коридор, идущий от лестниц. Рон привел Гермиону в маленькую комнату с двумя дверьми. Там стояло несколько парт и ни от одной двери нельзя было разглядеть, что происходит в центре. Они уселись на пыльный пол позади одной из парт, и Гермиона призадумалась: что именно и как сказать?
– Я поговорил с Гарри, – начал разговор Рон. – Не расстраивайся ты так из-за всего этого.
– Я не об этом, – ответила Гермиона и замолчала, не зная, что сказать, чтобы Рон выслушал ее. Он явно не воспримет хорошо новости, принесенные Джинни.
– А о чем? – удивился Рон.
Гермиона сглотнула и робко сказала:
– Это не Гарри.
– Что?!
– Этот парень – не Гарри. Это Джинни заметила. Я бы не поверила, но...
– Ты сдурела?! – заорал Рон.
– У Джинни есть фотографии. У него рот изменился, поэтому он почти все время выглядит раздраженным. И контуры лица тоже поменялись. Он очень похож на Гарри, но это не Гарри!
– Точно сдурела.
Гермиона сделала глубокий вдох и постаралась не принимать реакцию Рона слишком близко к сердцу. Она ведь точно так же повела себя по отношению к Джинни...
– Слушай, Рон, я тоже не хотела в это верить, но когда я посмотрела снимки, мне пришлось согласиться. Джинни думает, что Гарри погиб во время нападения Пожирателей, а наши не хотят, чтобы кто-нибудь узнал об этом. Именно поэтому они так долго...
– Не желаю больше слушать эту... – Рон покрутил руками в воздухе, точно пытаясь поймать подходящее слово, – ...околесицу!
– Околесицу? – удивленно переспросила Гермиона.
– Дерьмо! – взвизгнул Рон. Он вскочил на ноги и уставился на нее, тяжело дыша. – Ты собираешься заканчивать карту?
Гермиона подтянула колени к груди и попыталась справиться с дрожью:
– Теперь в ней нет никакого смысла.
– Тогда пришли мне пергаменты, книги и остатки зелья. Я сам ее закончу.
– Тебе нужен будет второй человек в помощь.
– Я обращусь за помощью к Гарри.
– Это не Гарри.
– Просто передай через Джинни или еще через кого-нибудь, – Рон подошел к двери и остановился. – Нет, через Лаванду, – он открыл дверь. – Да, Гермиона, и еще.
– Я знаю. Ты считаешь, что я сдурела.
– Ты отличный товарищ. Но не встречайся ни с кем из моих друзей.
Рон вышел, с такой силой хлопнув дверью, что она снова распахнулась, и бросился прочь по коридору.
Гермиона скрючилась под партой, пытаясь заплакать. Ничего не выходило: все слезы она выплакала в спальне. С какой радостью бы она унизилась, признав свою неправоту и правоту Рона, но, вспоминая увиденные фотографии, она понимала, что шансов на это нет. Почувствовав наконец, что достаточно взяла себя в руки, чтобы пройти через гриффиндорскую гостиную, Гермиона медленно поднялась на ноги и побрела к башне.
Зайдя в свою спальню, она собрала книги, которые они с Роном использовали для карты, потом добавила к ним остатки зелья, ингредиенты, пергамент и специальные чернила. Оставалось лишь найти пакет, чтобы сложить все – не школьную сумку, а что-то, что не жалко выбросить.
В голову ей пришла одна мысль, и она бросилась к своему сундуку. Там, под сменными и выходными мантиями, лежал черный пластиковый пакет с ручками. В пакете были кожаные штаны – они так и оставались среди ее вещей со времени их прогулки по Косому переулку. Гермиона медленно вытащила штаны из пакета и погладила мягкую кожу. Она слегка улыбнулась, припомнив Гарри в облике африканского принца, с золотой повязкой на голове... и вдруг поняла, что это уже был не Гарри, а привлекательный, возбуждающий, полузнакомый парень, который умел вести светскую беседу и курил, и целовался страстно и без предупреждения.
Задрожав, Гермиона кинула штаны обратно в пакет. Поставив его на пол, она засунула туда книги, пергамент, зелье и чернила и спрятала все под кровать, говоря себе, что завтра передаст его Рону.
Вот уж воистину от любви тупеют!!! А как же карта? или Герми забыла про историю с Хвостом? Срочно доделать карту и убедиться, что Гарри - это Гарри. Интересно, она сама догадается, или мозги у Рона проснутся?
ну, Джинни стучать не нужно - девочка наблюдательная, доказательства раздобыла, правдоподобную версию событий придумала (убит или ранен, никому не сказали, но Дамби в курсе... А ведь могла заломить что-нить про Волдика под личиной Гарри!)... Если бы она была в курсе свойств Карты Мародеров и ее существования, думаю она первая бы предложила выяснить правду с ее помощью!
Если Герми решит доделать карту-это будет равносильно признанию, что она не права. А это не в стиле Гермионы. Она ведь всегда все лучше всех знает. Для нее такое признание смерти подобно.
цитатаА Джинни по голове бы хорошенько стукнула, чтоб умишка хоть немного проклюнулось.
Эй, поосторожнее. Как раз-таки выводы Джинни вполне логичны и обоснованы. Она умница и очень наблюдательна. Не надо ее обижать. Это мы с вами знаем, что с Гарриком все в порядке, а они нет, плюс еще он меняться начал... Не мудрено перепугаться, вот и у Гермионы какая реакция. А теперь попытайся представить себя на ее месте, человек, которого ты прекрасно знаешь и по своему любишь, пусть Джинни больше в Гарри и не влюблена, но равнодушной ее точно не назовешь, начал меняться. Незаметно вроде бы, но все равно... Ты эту неправильность чувствуешь, начинаешь проверять по фотографиям - и такие разительные перемены, а ведь Снейп Гарри предупреждал. И ты не знаешь, что это сходит заклятие Отцовства, ты вообще об этом ничего не знаешь, зато знаешь, что на дом этого человека было совершено нападение и все родственники убиты. Твоя реакция? Между прочим я тоже скорее всего сделала бы подобные выводы. В конце концов ни Джинни, ни Герми не стали орать на весь Хог, что Гаррика подменили. Вот то-то и оно. Кстати, глав 84 плюс эпилог, если я не ошибаюсь. Ira66, огромное спасибо вам обоим за перевод. Он как обычно чудесный. Я тут у вас чуток нафлудила, но захотелось высказаться, сорри. А глава, как и реакция героев хороша! Мне очень понравилось, порадовало, что именно Джинни начала копать в эту сторону, скоро они должны еще больше по идее переполошиться. Жду продолжения, благо скорость перевода хорошая.
Сова Джинни-то за что? Это мы, читатели, правду знаем - а Джинни видит только то, что видит. А видит она, что Гарри ведет себя не так, как всегда (постоянно хмурится, стал проявлять качества лидера, от которых всегда шарахался, как от огня), да еще и внешне изменился. И что можно подумать в этом случае? Тут как раз все логично Кисуля Карта только начата, на ней еще ничего не разобрать. А то, что Гермиона не хочет ее доделывать... Ну спроецируйте ситуацию на себя: Вам только что доказали - убедительно так, фактами, - что ваш лучший друг убит или тяжело ранен (в лучшем случае!). Хватит у Вас сил всякми глупостями заниматься?
Да, понятно, что Джинни девочка наблюдательная. Но почему бы не продолжить наблюдения, молча делая выводы? Зачем сразу такие гипотизы выводить, да еще с такой уверенностью?
цитатаДа, понятно, что Джинни девочка наблюдательная. Но почему бы не продолжить наблюдения, молча делая выводы? Зачем сразу такие гипотизы выводить, да еще с такой уверенностью?
Молчать? Извините, а она встала посреди Большого Зала и ткнула в Гарри пальцем, заявив, что он - самозванец? Как она еще должна молчать? Джинни сказала лишь самым близким друзьям Гарри. От такой новости, перевариваемой в одиночку, не мудрено крышу потерять, вам так не кажется? И кому еще ей было говорить. Так что все равно Джинни поступила абсолютно верно. Ira66 пишет:
цитатаКак раз все очень логично и убедительно. И мнения у нас совпадают один в один
Спасибо! Просто меня действительно этот момент зацепил.
цитатаНу спроецируйте ситуацию на себя: Вам только что доказали - убедительно так, фактами, - что ваш лучший друг убит или тяжело ранен (в лучшем случае!). Хватит у Вас сил всякми глупостями заниматься?
кхе-кхе!!! Именно! Ведь надежда умирает последней! Будь я на месте Герми (и будучи действительно влюбленной), то использовала ВСЕ имеющиеся средства удостовериться жив ли Гарри, и если да, то где его держат!
Интересно, Герми и дальше тупым шлангом прикидываться будет или поменяет батарейки в своем IQ и опять начнет сначала думать, а потом эмоциями захлебываться? А то как-то быстро она сдалась - мертвым Гарри ведь никто не видел! Может, это проделки выживших УПсов? Может любимому помощь нужна, а она сопли распускает! БЕЕЕ! Герми на мыло!
Вот они сейчас на мудрят, что это Снейп, который выглядит, как Гарри, а Снейпа заменяет Дамбалдор и так далее. Чувствую, скоро Гарри придется рассказать сввоим друзьям про родство со Снейпом Спасибо за новую главу!
цитатаЭй, поосторожнее. Как раз-таки выводы Джинни вполне логичны и обоснованы. Она умница и очень наблюдательна.
Могу только согласиться. На ее месте любой подумал бы так же. Меня еще удивило, что она не поняла этого раньше. Ведь о ней говориться как о неплохой художнице. Как человек, которому все это очень близко, скажу, что подобные люди очень внимательны к внешним переменам. Особенно к переменам в своих «постоянных моделях». Nita пишет:
цитатаИзвините, а она встала посреди Большого Зала и ткнула в Гарри пальцем, заявив, что он - самозванец? Как она еще должна молчать? Джинни сказала лишь самым близким друзьям Гарри. От такой новости, перевариваемой в одиночку, не мудрено крышу потерять, вам так не кажется? И кому еще ей было говорить. Так что все равно Джинни поступила абсолютно верно.
И снова кто-то чтаетмои мысли, что зреют во мне еще со вчерашнего вечера, когда по пути домой были прочитаны распечатки с последними тремя главами. К тому же я считаю, что как хорошая подруга Джинни была ОБЯЗАНА предупредить Гермиону о том, что с их Гарри что-то случилось и они все это время общаются с кем-то посторонним. Что бы пощадить чувства подруги... пока они не зашли очень далеко.
А вообще, Гермиона из этого фика мне не нравиться . Какая-то она не такая и стремная. Точнее, ведет себя с Гарри как каприная девченка типа Парвати. Ну, не может парень рассказать ей чужой секрет, но любит ее. Так зачем строить из себя черт знает что и отшивать того, кого любишь? Не понимаю я таких людей.
Правда и Снейп-младший и сам хорош. Ведет себя как уменьшенная копия папочки. НО!! Такая очаровательная копия, что просто пальчики оближешь.
Про РОна можно сказать только одно: после последней выложенной главы он мне разко понравился. Так защищать друга... или же это критинизм в последней степени.
Жд проду. Хоть оригинал и был уже перечитан дважды. Ничего не скажу по поводу того что там будет дальше (знаю и не хочу портить народу удовольствие), а просто буду ждать проду. На родном языке все гораздо лучше читается. Особенно если перевод хороший.
цитатаБудь я на месте Герми (и будучи действительно влюбленной), то использовала ВСЕ имеющиеся средства удостовериться жив ли Гарри, и если да, то где его держат!
Интересно, Герми и дальше тупым шлангом прикидываться будет или поменяет батарейки в своем IQ и опять начнет сначала думать, а потом эмоциями захлебываться? А то как-то быстро она сдалась - мертвым Гарри ведь никто не видел! Может, это проделки выживших УПсов? Может любимому помощь нужна, а она сопли распускает! БЕЕЕ! Герми на мыло!
Этаниэл Кроу пишет:
цитата А вообще, Гермиона из этого фика мне не нравиться . Какая-то она не такая и стремная. Точнее, ведет себя с Гарри как каприная девченка типа Парвати. Ну, не может парень рассказать ей чужой секрет, но любит ее. Так зачем строить из себя черт знает что и отшивать того, кого любишь? Не понимаю я таких людей.
цитатаМеня еще удивило, что она не поняла этого раньше.
Быть может потому, что вообще-то времени еще прошло очень мало, а начало года, по себе сужу, это вечно такие запарки, чего стоило только переучиться вставать пораньше.
цитатаА вообще, Гермиона из этого фика мне не нравиться .
А вот здесь я согласна с переводчиками - Герми ну очень каноническая. Это мы фиков начитавшись начинаем ее иной раз идеализировать, а в каноне она немножко другая. Так вот, я очень даже запросто представляю, что она способна учудить нечто подобное. Кстати, по-моему поведение Гермионы очень сильно похоже на банальный шантаж - Не расскажешь - встречаться не будем, если уж люди могу грозить своим симпатиям самоубийством, то уж вот этим запросто. Другое дело, что Гаррик слишком хорошо понимает, что пока стоит молчать.
Завтрак, по мнению Гарри, прошел отвратительно. Гермиона снова избегала его, правда, выглядела при этом скорее обиженной, чем сердитой. Рон же был на редкость предупредителен и метал на Гермиону убийственные взгляды – они явно снова поссорились из-за Гарри.
Зелья тоже прошли не лучше: Малфой хмыкал, пока Гарри отвечал на вопрос, а по пути в кладовку так толкнул стол Гарри, что все попадало. Снейп, разумеется, снял с Гарри баллы за беспорядок на столе, но это задело Гарри меньше, чем совершенно ребяческая злость Малфоя.
На ЗОТИ Рон занял для него место. Гермиона сидела с Падмой. Малфой уселся рядом с Ханной, та порозовела и принялась тщательно поправлять мантию. Гарри подумал, что это довольно противно.
Профессор Люпин вошел в класс сразу вслед за Невиллом.
– В течение ближайшей недели, – начал он, – мы постараемся понять, что делает определенные заклятья Темными, и как вообще определить Темные Искусства, а также опознать и предотвратить их применение. Сегодняшнее занятие, к сожалению, чисто теоретическое, но я надеюсь, что в дальнейшем я смогу устроить несколько практических демонстраций, чтобы вы не скучали.
Гарри искоса взглянул на Малфоя. На лице сына Пожирателя Смерти появилось пренебрежительное выражение.
– Прежде всего, – сказал Люпин, – может ли кто-нибудь дать мне определение Темных Искусств?
На Гарри особое впечатление произвело то, что учитель даже не взглянул на Малфоя, задавая свой вопрос.
Эрни Макмиллан поднял руку и сказал, дождавшись кивка Люпина:
– Может быть, магия, используемая для принуждения или причинения вреда?
– Нет, но термин «Темные Искусства» довольно часто используют для ее обозначения, хоть это и неточно. Невилл?
– Заклятья, которые нужно накладывать с ненавистью?
– Это уже ближе. Кто-нибудь еще хочет сказать?
Гарри поднял руку. Дождавшись кивка Люпина, он начал:
– Темные заклятья используют душевную силу заклинающего для усиления и направления магии заклятья. Для наложения Темных заклятий необходимы эмоции, совсем необязательно ненависть или даже просто отрицательные эмоции, хотя отрицательные эмоции используются чаще всего. Это опасно, потому что...
– Риск мы обсудим позже, Гарри, – прервал его Люпин. – Собственно говоря, понимание того, что такое Темные Искусства, различается в разных теориях. Некоторые исследователи относят любую магию, подпадающую под данное Гарри определение, к Темной; другие считают, что Темной является лишь магия, использующая отрицательные эмоции, а весь раздел называют Магией Духа. В Британии, однако, запрещены все заклятья такого рода...
Гарри, и так рассерженный тем, что ему не дали договорить, возмутился, услышав столь явную ложь. Он поднял руку и воскликнул, не дожидаясь разрешения:
– Это неправда! Есть по меньшей мере три заклятья, которыми ограниченно пользуются: заклятье Присяги, в правительственных учреждениях, и два исцеляющих...
– Гарри! – рявкнул Люпин. – Будь любезен, подожди, пока тебя вызовут. Да, есть некоторые исключения, но в общем...
– Мы не на втором курсе и упрощения нам не нужны! – огрызнулся Гарри. – Раз уж ты упомянул об этом, Ремус, так говори все как есть!
– Как ты меня назвал? – Люпин смерил его сердитым взглядом.
– Ре... ой, – Гарри покраснел. – Простите, сэр.
Несколько человек захихикали.
– Десять баллов с Гриффиндора, мистер Поттер, – Ремус смягчил наказание легкой, чуть смущенной улыбкой. – И прошу вас, подождите своей очереди говорить. Вы же не знаете, что именно я скажу, – может, я как раз собирался упомянуть об исключениях. Верно?
– Верно, сэр. Извините, сэр, – Гарри перевел взгляд на Малфоя и увидел, что тот смотрит на него в изумлении. Когда их глаза встретились, Малфой удивленно приподнял брови, а потом медленно поднял руку.
Ремус, закончив описание заклятья Присяги, вызвал его. Малфой откинулся на стуле и впился взглядом в Гарри.
– Гарри, – протянул он, и Гарри почувствовал, как сидящий рядом Рон тут же напрягся, – все очень хорошо описал, но упустил кое-что – и небезынтересное для него, я полагаю, – слизеринец усмехнулся. – Многие Темные заклятья используют и часть души жертвы – простите, объекта заклятия. В частности, это верно для всех заклятий, которые оставляют неуничтожимые метки, – глаза Малфоя многозначительно блеснули, хотя на таком расстоянии не было заметно, смотрит ли он в глаза Гарри или на его шрам. Гарри вопросительно приподнял брови. Малфой серьезно кивнул в ответ.
Люпин явно опешил. После нескольких мгновений неловкой тишины он сказал:
– Э-э... Спасибо за дополнение, мистер Малфой. Я слыхал, что это касается связывающих заклятий, но не встречал упоминания об э-э... проклятых шрамах.
Про себя Гарри подумал, что, учитывая все эффекты, его шрам можно считать признаком неверно функционирующего связывающего заклятья, пусть даже при нанесении шрама и не подразумевалось подобного эффекта. Он бросил на Малфоя изучающий взгляд. Малфой усмехнулся в ответ.
Остаток урока прошел немного лучше. Гарри дождался своей очереди, и Люпин позволил ему дорассказать о риске использования Темных Искусств. Наградой Гарри был недоверчивый взгляд Малфоя, пусть даже Люпин явно чувствовал себя неловко. Рон покачал головой, но все это явно произвело на него меньшее впечатление, чем на Ремуса.
– Ну, вот и все, – бодро сказал Люпин в конце урока. – Пожалуйста, подготовьте к понедельнику эссе на десять дюймов – просто краткое изложение того, о чем мы сегодня говорили, чтобы я был уверен, что вы все уяснили. Гарри, не мог бы ты немного задержаться?
Гарри посмотрел на Рона и громким шепотом спросил:
– Подождешь меня?
Рон кивнул и остался стоять у двери, пока Гарри подошел к столу Ремуса.
– По поводу шрама... – начал Ремус.
– Поручусь, что он прав. Мой шрам ведет себя, как связывающее заклятье, просто несфокусированное.
– Это называется соединяющим заклятьем, Гарри.
– Ладно, но это тот же раздел.
Ремус кивнул и попросил:
– Не мог бы твой друг подождать немного снаружи?
Гарри отступил назад, прошептал:
– Извини, – и почувствовал, что заливается краской.
Лицо Ремуса напряглось.
– Что, снова? – спросил он. Кто другой мог бы счесть эти слова небрежными, но Гарри слишком хорошо знал Ремуса и смог услышать нотку напряжения в знакомом голосе.
– Прости, – искренне сказал он. – Может, договоримся о встрече?
– А можно?
– Да, конечно. Я буду рад поговорить с тобой.
– Тогда завтра после обеда.
– Подойдет. А когда именно?
– В половине четвертого, в моем кабинете.
Гарри кивнул и постарался улыбнуться как можно теплее:
– Тогда до завтра, профессор Люпин.
Урок по уходу прошел без особых происшествий, правда, Гермионе потребовалось успокаивающее зелье. Весь урок она с трудом сдерживала слезы, но Рон не позволил Гарри успокоить ее:
– Она только еще больше расстроится, дружище. Не трогай ее пока. Парвати позаботится о ней.
Тренировка по квиддичу тоже не порадовала. Похоже, Рон поссорился и с Джинни, и та дергалась всякий раз, когда Гарри пытался заговорить с ней. Она тоже была заревана. Гарри решил, что у девушек что-то случилось и дело тут не только в его ссоре с Гермионой, иначе Джинни не была бы настолько встревожена.
После ужина Рон предложил подняться в спальню шестикурсников.
– У девчонок там целая драма. Давай оставим их. Мы с тобой не проводили время вместе чуть ли не с первого вечера.
Гарри пожал плечами и поднялся вслед за Роном по лестнице. Сначала они поговорили об уроках и о квиддиче, но беседа не клеилась. Через некоторое время Гарри заподозрил, что Рон специально задерживает его в спальне. Прекратив ходить по комнате туда-сюда («Когда ж это я начал, интересно?»), Гарри обернулся и в упор посмотрел на друга.
– Что случилось? – спросил Рон. – Ты чем-то встревожен?
– Ничем я не встревожен. Просто задумался.
– О чем?
– Да так... Что, собственно, происходит? Ты весь сегодняшний день провел со мной, а ты давно уже этого не делал. А теперь, похоже, собираешься провести со мной и вечер. Что случилось?
Рон смутился. Он перегнулся через кровать, порылся с минуту в тумбочке, вытащил оттуда шоколадную лягушку и протянул ее Гарри:
– Держи. И хватит уже.
– Чего хватит?
– Думать.
Гарри отложил лягушку, скрестил руки на груди и облокотился о кровать:
– Ладно. И что такого случилось внизу, что мне не нужно знать об этом?
– Ничего.
– Тогда почему мы здесь торчим?
– Потому что я по тебе соскучился, – без колебаний ответил Рон, и Гарри почувствовал, что друг совершенно искренен. Не зная, что сказать, он молча сел на кровать. Рон уселся перед ним по-турецки, но не поднимал глаз, разглядывая свои лодыжки.
– Помнишь, как мы встретились в первый раз? – спросил Рон.
Гарри заколебался, не зная, что хочет услышать от него друг, но потом пожал плечами и начал:
– Сначала я увидел твою семью. Я был один, понятия не имел, как попасть на платформу и жутко боялся опоздать на поезд. И тут смотрю: мимо идет целая семья – с совой в клетке! И твоя мама помогла мне. Она очень по-доброму ко мне отнеслась, и я не почувствовал себя дураком, – он оценивающе взглянул на Рона: тот по-прежнему не поднимал глаз, но теперь слегка улыбался.
Гарри продолжил:
– Ты зашел в мое купе и попросил разрешения посидеть со мной. Сначала ты все глазел на меня, но потом спохватился и постарался этого не делать... и это было здорово. И ты быстро прекратил восторгаться моей фамилией. Потом ты рассказал мне о своей семье, а я немножко рассказал тебе о своей. Тут подъехала тележка. Там были такие вещи, которых я никогда раньше не видел, и я накупил всего понемножку и поделился с тобой. Раньше у меня никогда не было своих денег, так что здорово было покупать что-то, да и сласти были лучше, чем маггловские. Моя первая шоколадная лягушка была с карточкой Дамблдора, и это был первый раз, когда я увидел волшебную открытку, а ты еще удивился, что на маггловских фотографиях люди неподвижны. Ты рассказал мне про факультеты и про квиддич. Да, и еще Гермиона привела Невилла – мы как раз говорили о факультетах. А потом пришел Малфой и вел себя, как самодовольный осел, и ушел, когда Короста укусила Гойла.
Гарри остановился, удивившись, что снова подумал о Петтигрю как о Коросте, крысе Рона.
– А сейчас ты с Малфоем вполне любезен, – горько заметил Рон.
– Рон! Это было сто лет назад! Мы были просто глупые дети! И началось все с того, что он попытался подружиться со мной...
– Оскорбив при этом меня.
– Да уж! – хитро улыбнулся Гарри. – Малфой явно не знал, как сблизиться с тем, кто не жаждет с ним общаться просто потому, что он Малфой, – он припомнил, как Джеймс описывал свое впечатление от первой поездки в Хогвартс-экспрессе. – А ведь это грустно, если подумать.
– Грустно?
– Он до этого никогда не встречался с людьми, которым не приказывали быть любезным с ним. Когда я отверг его, это было просто шоком.
– Никогда не стремился сочувствовать сверхпривилегированным.
Гарри не стал оспаривать последнее утверждение. Он лишь пожал плечами и заметил:
– Честно сказать, Рон, у тебя куда сильнее развито чувство справедливости, чем чувство сострадания. И у Гермионы тоже.
– А у тебя нет? – возразил Рон.
– И у меня. Это вообще гриффиндорский подход, – Гарри задумчиво нахмурился. – Я раздумывал об этом все лето – ну, о положительных и отрицательных сторонах такого подхода. Не только о том, что правильно и что нет, но и о том, насколько это продуктивно или непродуктивно.
– Очень по-слизерински звучит.
– В самом деле? Я имею в виду, что некоторые вещи могут быть правильными с моральной точки зрения, но все равно бесполезными и недобрыми – как освобождение домовиков, например.
– О, – Рон задумчиво пожевал губу. – Ладно. Я понял, что ты имеешь в виду.
– Вражда с Малфоем не принесет мне ничего, кроме проблем, и, уж конечно, не исправит его. А я хочу посмотреть, что даст мне вежливое отношение.
– А твои занятия Темными Искусствами?
– Тут тот же принцип. Мне интересно, где здесь граница – между разрешенным и запрещенным или между видами наказаний. Когда начинаешь интересоваться этим вплотную, понимаешь, что тут есть противоречие. И это грустно, если подумаешь о людях вроде Люпина, или даже Хагрида – теперь уже поговаривают об обязательной регистрации всех полулюдей.
– Но... у них же не будет никаких проблем, если они не делают ничего плохого, верно? – нахмурился Рон. – Большинству оборотней доверять нельзя – даже Люпин так считает. Регистрацию ввели для их же безопасности, чтобы у него не было никаких проблем за то, что он не делал.
– Какая же тут безопасность, Рон! Если оборотень нападет на кого-нибудь в том месте, где находится Люпин, Люпина возьмут в оборот. Если завтра что-нибудь случится в Хогсмиде и это сделает незарегистрированный оборотень или оборотень, который зарегистрировался в другом месте, то Люпина заберут для допроса. Больше того, ему даже могут дать Веритасерум, а не просто допросить – для простоты. И даже если сотня людей присягнет, что он в тот момент находился в своей комнате, его все равно допросят.
– Ну, допросят. Но допрос покажет, что он ни в чем не виноват. И в чем тут проблема?
– А если на допросе выяснится, что он знал об этом незарегистрированном оборотне? Или если до этого он солгал, где именно находился и что делал? Как тогда, когда он помогал Сириусу? Его сразу же отправят в тюрьму. И даже если все закончится благополучно, его не будет долгое время и нам придется терпеть Снейпа, замещающего его на уроках.
– Да, это неприятная мысль, – слабо улыбнулся Рон. – Но теперь ты защищаешь справедливые с моральной точки зрения вещи, а я думаю про практическую пользу.
– Нужно достойно относится к людям, – упрямо сказал Гарри. – Не только к волшебникам и не только к тем, в чьих жилах не течет кровь нелюди, – ко всем людям.
– А что ты подразумеваешь под словом «человек»?
Час за часом они говорили обо всем на свете: от границы между людьми и волшебными существами до любимых сластей. Невилл уже пришел в спальню и улегся спать, за ним Дин, потом Шеймус. Устав от замечаний, Гарри и Рон перебрались на постель Гарри и задернули занавески, чтобы не беспокоить соседей громким шепотом и светом палочек. На середине действительно смешной истории о том, как Фред и Джордж заколдовали материнскую метлу так, что она произносила длинные речи о своей мечте сбежать и стать звездой квиддича всякий раз, когда ею собирались мести пол, Гарри понял, что не в силах сдержать зевоту.
– Тебе неинтересно? – спросил Рон, тоже зевая.
– Что ты, очень смешно. Я просто устал. Который час?
Рон высунул голову наружу: – Ой, мамочки!
– Чего?
– Три ночи. Поздновато.
– А, тогда неудивительно, – Гарри чувствовал себя до смерти уставшим, и у него болело все тело. Он вдруг понял, что пропустил время приема зелья, которое обычно глотал или до того, как все возвращались в спальню, или после того, как все уже засыпали. А вчера вечером он тоже пропустил прием.
– Надо бы зубы почистить, и вообще, – сказал Гарри, раздвигая занавески.
– Давай, если хочешь, – зевнул Рон. – А я слишком устал, – он перебрался на свою кровать и лег. – Спокойной ночи, Гарри.
– Спокойной ночи, – ответил Гарри, решив все же подготовиться ко сну, чтобы потянуть время. Рон обычно засыпал сразу, как ложился.
– Гарри?
Гарри, уже взявшийся за ручку двери, остановился: – Да?
– Я рад, что мы друзья.
– Я тоже, – ответил Гарри, улыбнувшись.
Когда он вернулся, комнату наполняло мирное дыхание спящих. Гарри подошел прямо к своей тумбочке, открыл заклинанием ящик и вытащил флакон с расслабляющим зельем. Быстро встряхнув флакон, он снял крышку и выпил еще пенящееся зелье.
– Гарри?
Только крайняя усталость не дала Гарри дернуться: – Ты еще не спишь?
– Что это у тебя?
– Это от болей в мышцах. Я должен принимать эту гадость хотя бы через день.
– От болей в мышцах? – переспросил Рон.
– Это... – Гарри быстро прикинул варианты. Никто не замечал, что у него что-то болит, а если Рон пойдет и спросит мадам Помфри, то узнает, что та не давала Гарри никаких зелий. Лучше сказать хотя бы часть правды.
– У меня болят мышцы после нападения Пожирателей. Так, некоторые... осложнения.
– Но тебя же там не было, – в голосе Рона слышался странный испуг.
– На меня подействовало падение защитных чар, – Гарри решил, что такое объяснение вполне подойдет. Даже члены Ордена не слишком разбирались в заклятьях, наложенных Дамблдором. – Поэтому мне нужно зелье. Мне его еще несколько месяцев придется принимать. Снейп специально варит его для меня. Если хочешь, можешь поговорить с Дамблдором, но не спрашивай у Помфри – она ничего не знает.
– А разве она не должна об этом знать? – и снова голос Рона был слишком напряжен.
«Да что это с ним? – вздохнул про себя Гарри. – Я же позволил ему проговорить с Дамблдором. Он не должен думать, что тут что-то не то».
– Нет, не должна, – вслух сказал он. – Слишком много бы пришлось рассказать ей и о заклятьях и о том, что со мной случилось. Он даже старым друзьям об этом не говорил – только тем, кому действительно нужно знать.
Вот и все. Рон теперь тоже поверит, в то что Гарри самозванец, кинется что-то выяснять и понаделает кучу глупостей, которые могут стоить Гарри жизни. Повезло Поттеру однако с другом Жалко что в этой главе было мало Снейпа А вообще громадное спасибо за новую главу !
цитатаВот и все. Рон теперь тоже поверит, в то что Гарри самозванец, кинется что-то выяснять и понаделает кучу глупостей, которые могут стоить Гарри жизни.
А я думаю, что после такого душевного разговора это было бы не логично... Рон, однозначно, убедился, что Гарри - настоящий. Зато теперь он поделится своей уверенностью с Гермионой и Джинни, добавив про таинственное зелье. И они, наверняка, будут искать объяснение всему происходящему, рационально, без истерик. И докопаются... Хех))
Two-fased Жизни - нет, а пары синяков точно будет стоить revenge Трудно не подозревать, когда человек ведет себя подозрительно лгунишка Узнаете Nita Зато в следующей главе Снейпа - хоть отбавляй Лиана МакМайэр Посмотрим
А вот и продолжение - спасибо Мерри *****
Глава 40. Контролируемый ущерб
В субботу, когда Гермиона вернулась в гриффиндорскую гостиную после завтрака, она застала там только Рона. Рыжие волосы приятеля были всклокочены не хуже, чем у Гарри когда-то, а глаза – мутные от недосыпа.
– А где Гарри? – спросила она. Это прозвучало настолько резко и зло, и в тоне слышалась такая ревность, что Гермиона немедленно устыдилась. Боль и страх так и не дали ей уснуть, и эмоции прорывались еще до того, как они могла осознать их.
– Прости, – прошептала она.
Рон ответил одновременно с ней:
– Спит еще.
– Я правда прощу прощения. Я не хотела говорить с тобой таким тоном.
Рон рассеянно провел рукой по волосам и огляделся по сторонам, точно надеялся найти невесть откуда взявшийся пакет с этикеткой «Ответ».
– Рон, – мягко сказала Гермиона, – Что случилось?
– Мы с Гарри вчера полночи разговаривали.
Он запнулся, не в силах продолжить. Гермиона присмотрелась к нему внимательнее и поняла, что он не только измотан, но и встревожен.
– И теперь ты тоже сомневаешься, – все так же мягко предположила она.
– В том, что он говорил, я не сомневаюсь. Это было так... свойственно ему. Он, конечно, изменился, но не больше, чем любой человек, у которого погибли единственные родственники и...
Портрет Полной Леди отодвинулся в сторону, и в образовавшийся проем вошли Лаванда и Парвати.
– Мы можем пойти куда-нибудь, где можно поговорить с глазу на глаз? – спросил Рон.
– Конечно, – ответила Гермиона. – Ничего, если Джинни тоже пойдет с нами?
– Я только за, – кивнул Рон, хитро улыбнувшись. – Неохота, чтобы люди думали, что я отбил у Гарри Поттера девчонку. Стоит «Ведьминскому Еженедельнику» пронюхать об этом – и я получу вопиллеры от всех домохозяек Британии.
– Я не его девчонка, – заметила Гермиона, расстроенная тем, что Рон назвал Гарри полным именем.
– А, ну тогда ты будешь открывать для меня эти вопиллеры.
Когда она вернулась назад вместе с Джинни (рыжеволосая девушка принесла фотографии, для пущей сохранности вложенные в конверт), Рон сидел, привалившись к стене. Завидя их, он встал и медленно потянулся. Они уже подошли к портрету и собирались открыть его, как услышали сзади голос:
– Эй, подождите!
Гермиона, заслышав его, невольно дернулась. Она заставила себя обернуться лишь тогда, когда Гарри уже прошел полдороги до них.
– Сматываешься? – вопрос прозвучал довольно невинно и был адресован непосредственно Рону.
– Да, понимаешь... мне тут нужно переговорить с девочками, Гарри, – в голосе Рона явственно чувствовалась вина. – Встретимся позже? – слабо спросил он.
На лице Гарри отразилась обида, быстро сменившаяся гневом:
– Значит, я тут лишний.
– Гарри... понимаешь, дружище, мы просто...
– Вы просто чертовы лицемеры оба, вот вы кто. Если я ухожу по своим делам, то надо бить во все колокола. Если вы уходите по своим, то все в порядке. Вы ведь не скажете мне ни куда вы направляетесь, ни чем вы собираетесь заниматься, верно?
«Ты первый начал!», – хотелось закричать Гермионе, но само это желание показало ей, что он прав. Она напомнила себе, что они уходят не от Гарри, и пристальнее всмотрелась в лицо парня, стоящего перед ними. У Гарри никогда не было такой усмешки – в гневе он или дулся, или сверкал глазами от ярости.
– Мы пойдем погулять к озеру, – сказал Рон.
– Да ну? – усмешка проступила явственнее и стала еще холоднее. Гарри отступил на шаг. – С твоей сестрой, Рон? Это же извращение. Или вы с ней на пару собрались поразвлечься?
От первого удара Рона Гарри уклонился и легко отпрыгнул назад, хрипло рассмеявшись, однако скорость и жестокость повторного нападения Рона застала его врасплох. Несколько секунд они боролись, потом Рон свалил Гарри с ног, уселся сверху и принялся яростно мутузить.
– Рон, – заорал Гарри, пытаясь сбросить рыжика и с переменным успехом блокируя удары.
– Прекрати! – закричала Гермиона, но Рон не обращал внимания ни на ее крики, ни на попытки Джинни оттащить его. Гермиона выхватила палочку. Одно оглушающее заклятье – и Рон обмяк. Гарри выполз из-под навалившегося на него тела.
– Ты в порядке? – спросила Гермиона. Лицо Гарри покраснело, губа слегка кровоточила, а подбитый глаз быстро заплывал. Гарри осторожно кивнул.
– Жить буду. Вообще-то, я это заслужил, – он виновато улыбнулся Джинни: – Извини, Джинни, – и осторожно дотронулся до губы. – Ой.
Джинни опустила голову и ничего не ответила. Мальчик-Который-Похож-на-Гарри слизнул с губы каплю крови и отвернулся.
– Идите себе, – сказал он. – А я пойду по своим делам.
Гермиона подождала, пока он отойдет на достаточное расстояние, прежде чем произнести Ennervate.
– Вот сволочь! – воскликнул Рон, очнувшись.
Джинни захихикала, несколько нервно, как показалось Гермионе.
– Он умный, – заметила Джинни. – Одним предложением оскорбить нас всех – это ж надо было суметь.
– Пошли, – сказала Гермиона.
Гарри стащил мантию-невидимку прямо перед дверью лаборатории Снейпа, вошел внутрь, слегка покачнувшись, машинально закрыл дверь и наложил на нее защитное заклинание.
– Доброе утро, – сказал Северус, не поднимая глаз от котла. – А я как раз думал, зайдешь ли ты сегодня.
Гарри вошел внутрь, сел рядом и сказал:
– Я собираюсь кое в чем покаяться.
– Ты ошибся адресом. Каются обычно в кабинете директора, – сухо заметил Снейп, сосредоточенно отмеривая тараканьи глаза. Не дождавшись ответа, он поднял голову. Брови его взлетели вверх в изумлении, потом сошлись в одну линию: – Ты, случайно, собрался каяться не в том, что подрался с кем-то в коридоре?
– Нет, – спокойно ответил Гари, – мы вполне пристойно сцепились в гриффиндорской общей комнате. И я не об этом собирался говорить.
Снейп отвел глаза. Гарри мог видеть, что уголки губ отца подрагивают в улыбке:
– А правда, что гриффиндорская гостиная выдержана в красных цветах для того, чтобы скрывать следы крови?
Гарри фыркнул:
– Ты прекрасно знаешь, что красный цвет способен скрыть кровь лишь на несколько минут. Если бы мы хотели этого, нам бы пришлось поменять цвет на коричневый, что замутило бы блестящий имидж нашего факультета.
Снейп прекратил добавлять компоненты в зелье и внимательно посмотрел на сына:
– Похоже, ты сегодня не в настроении.
Гарри снова помрачнел и кивнул.
Снейп снял котел с огня: – Тогда посиди здесь, хуже не будет. В чем ты там собирался каяться? – он внимательно осмотрел покрытое синяками лицо Гарри: – Ты рассказал обо всем младшему Уизли?
– Нет, но думаю, что надо бы.
– Объяснись.
– Ладно, – вздохнул Гарри. – Я виноват в том, что не был достаточно осторожен.
– И ты думаешь, что он что-то подозревает, – нахмурился Северус.
– Они что-то подозревают. Не знаю, что именно, но они считают, что я странно себя веду.
– Ты действительно ведешь себя странно?
– Может, и есть немного. Я не очень-то думал, как прятаться от них, потому что в прошлом году их не особо беспокоило, когда я пропадал. К сожалению, теперь они решили, что за мной стоит последить, вот и заметили. А Рон вчера еще и заметил, как я принимаю зелье, – я думал, что он уже уснул.
Северус недовольно поморщился. Гарри расправил плечи: – Я мог бы просто сказать им правду. Уверен, что они никому не скажут, что бы они ни говорили мне.
– Тебе стоит подыскать более приемлемый путь усыпить их подозрения.
– Ну, коли так, то у меня есть пара планов, но они куда труднее... и неприятнее. Лучше уж сказать правду.
– Нет, Гарри. Я не согласен. Ты ничего не расскажешь им, пока все не устроится.
– Они не причинят мне вреда.
– Возможно, – Снейп усмехнулся, и в голосе его слышалось сомнение. – Во всяком случае, осознанно. Но я уверен, что за меня они тревожиться не станут. Младший Уизли достаточно безрассуден, и все его чувства можно легко прочитать по его лицу, неважно, старается ли он скрыть их или нет.
Гарри уткнулся взглядом в пол, местами заляпанный странными пятнами, местами обожженный. Одно из пятен слабо поблескивало. Он вынужден был согласиться, что Рон и впрямь не упустил бы возможности насолить Снейпу, но был уверен, что верность Ордену пересилила бы подобное желание.
– Я не спорю, что у Рона все на лбу написано. Но они уже подозревают что-то и рано или поздно придут к мысли, что происходящее со мной каким-то образом касается и тебя тоже – Рон интуитивно, Гермиона логически. И они очень хорошо умеют вычислять подобные вещи. Меня с ними не будет, но в этот раз они привлекли Джинни. Если я не могу рассказать им правды, то мне нужно придумать какую-нибудь подходящую ложь, почему я от них прячусь. Тогда они будут уверены, что докопались до истины.
Снейп задумался, потом кивнул.
– И что?
– У меня есть два варианта, которые могут сработать, – Гарри покраснел, но продолжил: – Можно убедить их, что я сплю с тобой, как заподозрил Ремус. Или что ты даешь мне какое-нибудь зелье и что у меня образовалось привыкание. Думаю, что второе не настолько шокирует и гораздо лучше подходит под то, что Рон уже заметил.
Гарри видел, как исказилось лицо отца, прежде чем вновь обрести невозмутимое выражение. Трудно было сказать, какое именно чувство при этом промелькнуло: отвращение, изумление или и то, и другое сразу.
– Второе предпочтительнее, – ровно заметил Снейп. – Не уверен, что хочу, чтобы обо мне думали подобным образом, но если Лорд о чем-то прослышит, то второй вариант будет безопаснее для меня.
– Просто это сможет объяснить все вещи, которые они заметили, – сказал Гарри, пытаясь не думать о Волдеморте.
– И что же это должно быть за зелье?
Гарри обезоруживающе улыбнулся: – Вот тут я рассчитывал на твою помощь. Ремус сказал... – он замолк.
Северус оперся лбом о кончики пальцев, почти полностью прикрыв лицо. Мгновение спустя он чуть раздвинул пальцы и глянул сквозь них на Гарри.
– О, – только и сказал он.
– Понимаешь, я не слишком разбираюсь в подобных вещах, как магических, так и маггловских. Какое зелье лучше всего объяснит мое поведение?
Зельевар вздохнул и сел прямо:
– А как ты себя ведешь?
– Ну... Я сматывался от них три раза – четыре, если считать и этот, где-то раз в три дня. Думаю, что был достаточно раздраженным, когда уходил, а вот возвращался в очень благодушном настроении. Один раз я им даже принес сладкого с кухни, хотя нет, пожалуй, это было в другой день.
– Значит, ты не хочешь объяснить это зельем для расслабления мышц?
– Нет. Я уже сказал Рону, что он может спросить Дамблдора об этом зелье, так что он знает, что ничего противозаконного в нем нету. Но он все равно здорово всполошился, наверно, из-за пузырькового зелья. Вчера вечером он был моим лучшим другом. Сегодня утром он ушел с девчонками, явно для того, чтобы поговорить обо мне, и лишь процедил: «Увидимся позже».
Снейп снова оглядел синяки, но не стал расспрашивать о драке.
– Три дня. Это довольно долгий срок для подобного рода вещей.
– Вот нам и надо придумать что-нибудь подходящее.
– Угу, – Снейп помрачнел. – Погоди-ка... а если... – он вдруг скупо улыбнулся. – Эйвери несколько месяцев отвыкал от этого.
– От чего?
– Я не придумал названия этому зелью. Это был неудачный эксперимент, – Снейп скользнул взглядом по котлу и снова повернулся к Гарри, черные глаза блеснули. – Отличная вещь, чтобы сделать кого-нибудь наиболее уязвимым, – он хищно улыбнулся. – Ты не только три-четыре часа будешь ни на что не годен, но к тому же вообще не сможешь колдовать где-то еще час после этого.
– Что?!
– Так я именно этого и хотел. Я пытался создать что-нибудь, что подавляло бы магические способности. Потом я подлил бы получившееся зелье Джеймсу и Блэку, лучше всего перед трансфигурацией, чтобы они опозорились на уроке. У меня вышло два вида зелья, но, к сожалению, с такими побочными эффектами, что и объекту, и большинству свидетелей было бы ясно, что объект находится под воздействием чего-то. Это не соответствовало моим планам.
– А при чем тут Эйвери?
– Как только я понял, что зелье бесполезно для меня, я дал его попробовать остальным. Потеря магических способностей перепугала почти всех, но Эйвери прибегал каждые несколько дней и просил у меня еще. Под влиянием этого зелья он был необычайно любезен. Я мог бы, конечно, варить зелье для него – он очень неплохо платил, но я был почти уверен, что длительное использование зелья способно превратить его в сквиба, и боялся, что его семья убьет меня, если узнает.
Гарри вытаращился на отца. Сама мысль о том, что можно навсегда лишиться магии, до смерти напугала его:
– С моей стороны было бы полной глупостью глотать такую штуку. Это для любого было бы глупостью, но для меня особенно!
– Я даже предупредил Эйвери, что зелье может превратить его в сквиба. И все равно он накинулся на меня, когда я отказался дать ему следующую порцию. Не вмешайся тогда Руквуд и Лестранж, он бы меня убил.
Гарри припомнил Эйвери: Пожиратель Смерти, скорчившийся у ног Волдеморта и молящий о прощении за недостаток преданности. И в Отделе Тайн он тоже был, напомнил себе Гарри. Он слегка усмехнулся: – Слушай, если ты снова приготовишь это зелье, как ты думаешь, он к нему опять пристрастится? Пошли ему немного – типа «Эй, помнишь, что это?»
Глаза у Снейпа буквально вылезли на лоб.
– Ну ты и сволочь!
– Это что, комплимент? – поддразнил его Гарри.
– Ребенок, я и так все время думаю, как бы испортить им зелья – изменить эффект или сократить срок хранения... а тут ты мне подкидываешь такую мысль! – Снейп злобно ухмыльнулся. – И его совсем не нужно будет уговаривать. Дай-ка мне только найти кое-какие старые записи – и Эйвери проведет остаток своей жизни в восхитительном дурмане.
– Стой, подожди!
– Не вздумай взывать к моему благородству, – рыкнул Снейп.
– Да причем тут твое благородство? Со мной-то что будет? Кто-нибудь может узнать это зелье?
– Нет, но это не имеет значения. Ты только должен точно знать, что именно тебе придется изображать. Это зелье подойдет, только мне нужно время, чтобы его приготовить.
– Не понял, ты что, хочешь, чтобы я действительно принимал его?
Снейп смолк на секунду, потом глубоко вздохнул: – Мне ненавистна сама мысль об этом, но один раз тебе придется его выпить. Намного легче притворяться, имея личный опыт, а не только общее представление – в этом я убедился за свою карьеру шпиона, – хмурое выражение лица сменила усмешка. – Но только один раз, понял? Впрочем, думаю, что оно тебе понравится не больше Круциатуса. Мне лично оно всегда казалось отупляющим.
Рон не сказал ни слова за всю дорогу к озеру. Заговорил он лишь тогда, когда они остановились у камней на берегу: – По-моему, это было глупо.
– Избивать его?
– Да. И это после того, как я вчера провел с ним весь день, стараясь снова сблизиться.
– А может, глупостью было именно это? – ввернула Джинни. Рон покачал головой.
– Не думаю, что так. Он все помнит. Он правильно мыслит, даже слишком. Но во время нападения с ним что-то произошло, и об этом не знает даже большинство... старой компании. Так он мне сказал. Дайте я взгляну на фотографии?
Просматривая снимки, Рон молчал, не обращая никакого внимания на комментарии Джинни. Гермиона видела, как побледнело лицо ее друга, и когда он заговорил снова, голос его был выше обычного: – Ладно. Согласен, что у него лицо изменилось.
– Но? – с нажимом спросила Гермиона.
– Но человек, с которым я говорил вчера, – Гарри, – Рон отмахнулся от ее попытки возразить. – Нет, послушай! Когда Гарри «уничтожил» Волдеморта в первый раз, тот ведь не умер, правда? Его тело было большей частью разрушено, но что-то все же сохранилось, как вместилище души. По крайней мере, так мне Гарри объяснял.
– Так то Волдеморт! – раздраженно возразила Гермиона. – У него это вышло лишь потому, что он защитил себя от смерти всеми доступными видами Темной магии.
– А Гарри связан с Волдемортом. И у него есть и собственная защита. Что, если с ним тоже случилось что-то подобное? А потом они поместили его дух в тело другого человека?
– Это же Темные Искусства, – возмутилась Джинни. – И что случилось с тем человеком, чье тело было использовано?
– Может, у него поражение мозга, или его поцеловал дементор, – заметила Гермиона, обдумав последние слова. Она повернулась к Рону: – Ты вроде говорил, что, по словам, Гарри с ним что-то произошло во время нападения. А что именно?
– Он об этом не слишком распространялся, – ответил Рон. – Я просто поймал его, когда он принимал зелье, – он думал, что я уже сплю, и я спросил его, что это такое. Он ответил, что это лекарство, чтобы уменьшить побочный эффект рухнувших охранных заклятий – хоть его и не было в доме в тот момент, нарушение защитных чар все равно задело его. Он точно решил, что я подумал, что ему небезопасно принимать всякую дрянь, вот и сказал мне, что я могу поговорить об этом с Дамблдором, но не с Помфри. Он сказал, что Помфри об этом не знает и что зелье ему варит непосредственно Снейп, и только Снейп знает, что произошло. Гарри сказал, что Дамблдор и словом не обмолвился перед старой компанией, потому что слишком много пришлось бы рассказать «о заклятьях и о том, что со мной случилось» – это его точные слова. Услышав это, я и решил посмотреть, что вы там раскопали.
– Вообще-то это Джинни раскопала, – заметила Гермиона, напряженно раздумывая, что же это за зелье. – Как часто он должен его принимать?
– Сказал, что через день, – ответил Рон.
– Значит, это не Оборотное зелье. Разве что они слегка изменили принцип его действия и ослабили сходство, но сумели добиться более длительного срока действия, – Гермиона нахмурилась. – Сможешь достать мне образец?
– Может быть. Попробую. Хочешь, я прямо сейчас сбегаю в нашу спальню и посмотрю, если Гарри еще не вернулся?
Рон припустил обратно в башню. Гермиона направилась в библиотеку, договорившись с Роном, что подождет его там. Джинни осталась на улице – Гермиона решила, что подруга просто хочет побыть одна.
В библиотеке Гермиона снова вернулась к прежней подборке книг. На прошлой неделе она пересмотрела все книги, наложив Indicio даже на сборник легенд, но так и не нашла ни одного упоминания о Мейланте. Теперь она решила снова вернулась к более современным книгам и попробовать более редкие заклятья.
Она как раз перебирала все варианты с «лэнт», когда в библиотеку ввалился донельзя расстроенный Рон.
– Тумбочка Гарри заперта, – сообщил он. – Заклятьем. Открыть без противозаклятья я бы не смог, а если использовать противозаклятье, то он точно заметит, что кто-то пытался взломать замок.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 24
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
и вчера и позавчера- это просто счастья какое то для читателей. Огромное спасибо и как всегда..ждем еще 
I 
Работаете быстро и качественно - не всем дано 
. Какая-то она не такая и стремная. Точнее, ведет себя с Гарри как каприная девченка типа Парвати. Ну, не может парень рассказать ей чужой секрет, но любит ее. Так зачем строить из себя черт знает что и отшивать того, кого любишь? Не понимаю я таких людей. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума