Снарри-форум

Готическая ниша с узким окном. Стрельчатые рамы, частый переплет и пыльные стекла. Домовые эльфы нечасто бывали в этом уголке замка – только перед большими праздниками, когда перетряхивались все закоулки и извлекались на свет немыслимые древности, десятилетней давности шутки и потерянные книги, устаревшие настолько, что даже библиотекарша Пинс не знает, что с ними делать.

Потом суета утихала, и замок возвращал себе законное пространство, наполняя его особыми запахами, – пыли, старой кладки стен, растрескавшегося дубового паркета - и звуками прошлого, внятными лишь ему.

Он облюбовал это местечко несколько лет назад, забредя сюда в своих ночных скитаниях по замку. Он не любил день – толпы народа, смех, бессмысленность детского бытия, беспричинная радость и искреннее любопытство при его появлении.

«Слава – это еще не все», - эти слова были самым правдивым из того, что ему говорили за всю жизнь. Но что тогда все?

После победы он ни разу не видел своего самого, после Волдеморта, заклятого врага. Тот скрылся в своих подземельях, как уродливая личинка, прячущаяся под хитиновый панцирь. От учеников он слышал, что и после победы уроки зелий нельзя было назвать приятным и легким времяпрепровождением. Он никогда больше на них не был.

В его любимое готическое окно было видно только часть скалистого берега, куда из-за крутизны никогда не забирались ученики и озеро, гладкое или покрытое рябью, прозрачное или бурляще-темное, покрытое льдом или опадающими листьями. Со временем стекло стало сливаться со стеной из-за пыли, но пейзаж за ним не менялся, и ему было этого достаточно.

Когда мысль о Снейпе пришла ему в голову второй раз, он решил все же наведаться в подземелья. После победы он наносил визиты вежливости всем, кроме него. По крайней мере, у него есть повод.

В подземелье полным ходом шла уборка – двое студентов, ровенкловцы, которых он не знал, взмахами палочек сваливали какие-то свитки и склянки в огромный ящик, стоящий посредине класса. Судя по небрежности, они отбывали отработку отнюдь не под бдительным оком зельевара.

Он не стал показываться им, просто затаился за выступом стены, наблюдая за мальчишками и гадая, где же хозяин комнат, и что будет с двумя олухами, когда он вернется?

- Глянь, Дик, тут какой-то портрет! – Голос прозвучал так звонко, что он вжался в стену, по-прежнему не желая, чтобы его заметили.
- Тим, хочу тебе напомнить, что нам надо закончить тут все до завтрашнего вечера, и тогда профессор Грейнджер не снимет с нас очки за прошлую вылазку.
- Да, мы славно повеселились, - хмыкнул тот, кого назвали Тимом, и небольшой портрет полетел на верх сложенной в коробке кучи.

Он улыбнулся – Гермиона начала преподавать в Хогвартсе? – он даже не слышал об этом. Надо будет как-нибудь наведаться к ней. Интересно, класс зельеварения решили перенести в другое место? Он вспомнил холод, донимающий учеников зимой не меньше самого Снейпа, кружащего по классу и отпускающего язвительные комментарии. Как же Снейп согласился на переезд? И что это за портрет – раньше здесь не было никаких портретов. Мальчишки громко и заинтересованно сопели в соседней комнате, чем-то шурша. Он не спеша отделился от стены и двинулся к коробке.

- Я думал тут чего-нибудь интересненькое можно найти, а тут только какие-то рецепты, расчеты (шуршание продолжалось).
- А ты что хотел – любовные письма? (фырканье).
- Да нет, ну мы же мало про него знаем, а он умер внезапно, и ничего не успел спрятать.

Умер? Он нахмурился. Снейп что, правда, умер?

- Да, говорят, гулял возле озера и упал. За кустами никто и не заметил, а искать и в голову никому не пришло. А потом нашли – а он уже все, ку-ку, - холодненький.
- Я слышал, слизеринцы говорили, сердце не выдержало.
- Да. Можно подумать, оно у него было (хихиканье).

Он поймал себя на мысли, что готов хихикнуть вместе с мальчишками. Действительно, какое там у Снейпа сердце? – выпил какое-нибудь неудачное экспериментальное зелье - и все, адью.

Портрет являл миру обратную сторону – изнанку холста и тяжелый задник рамы. Изображение было недвигающееся – это он понял сразу. Он попытался заглянуть под низ – но ничего не увидел.

Любопытство оказалось сильнее, хотя он и не любил проходить через неоднородные поверхности. В полусумраке коробки, окруженный серебристо-зеленой слизеринской рамой, мальчишка в круглых очках, взъерошенный и раскрасневшийся от ветра, тянул руку за золотистой вспышкой снича в левом верхнем углу.

Он замер, глядя на самого себя.

- «Слава – это еще не все… не так ли, мистер Поттер?» - зазвучало в ушах.

Да, профессор Снейп, действительно, – не все. Вот память…

Мальчишки выглянули на шум и увидели, как какой-то призрак стремительно втягивается в потолок.

- Кто это был, ты заметил?
- Не-а. Наверное, Барон хотел утянуть что-то на память о Главном Слизеринском Гаде. Пойди найди второго такого.

* * *
Большинство мертвых, о которых мы помним, значительно лучше большинства живых.