Снарри-форум

…хотя на погоду жаловаться иррационально. Завтра состоится заседание секции «Применение плазмы крови мелких земноводных в сложносоставных лечебных зельях», а затем закрытие конференции. Организационный комитет обещал подготовить для меня портал на девять тридцать утра, так что не ной, Гарри, мы увидимся совсем скоро.

СС
19.10.2002, Рим

Поттер прищурился: в идеально ровные, сильно наклонные строки вплеталась какая-то едва заметная глазу, ощущаемая почти на грани подсознания неровность, и она была как раз в там, где Северус написал его имя. Раньше он этого почему-то не замечал. Хм… А если?.. Озаренный идеей, он вскочил на ноги и с трудом выудил палочку из кармана узких джинсов. Одними губами проговорив заклинание для выявления исправлений в письменном тексте, Гарри провел ей над пергаментом – строки потемнели, покрылись мелкой рябью и успокоились без всяких видимых изменений, вот только вместо имени «Гарри» верной рукой профессора Снейпа была выведена фамилия «Поттер».

Просмеявшись, Гарри уткнулся в письмо лицом и вдохнул запах пыли, насквозь пропитавшей начавший стареть пергамент. Надо бы его зачаровать, а то, глядишь, рассыплется раньше, чем ему надоест перечитывать эти слова. Сколько прошло с тех пор? Почти десять лет, и Северус в те годы частенько называл его Поттером, а еще он писал вот такие скупые письма, да и то только потому, что Гарри умолял его их писать, но все-таки он это делал, а теперь...

Стряхнув тоску резким взмахом челки, он снова запустил руку в потайной ящик секретера и наугад вытянул следующий лист пергамента.

…сборище бесталанных недоумков и ленивых бумагомарателей! Вообще, должен признаться тебе, мое изъявление готовности почтить своим присутствием этот съезд так называемых молодых зельеваров – едва ли не самое идиотское решение в жизни. После согласия учить тебя окклюменции, разумеется. Но самым неприятным является то, что я вхожу в состав судейской комиссии, а значит, не имею никакой возможности покинуть этот бедлам раньше положенного срока, так что увидеться мы сможем не раньше, чем через четыре с половиной дня.

Впрочем, если память меня не подводит, у тебя не запланировано дежурства на грядущие выходные, и если ты действительно скучаешь настолько сильно, насколько пишешь об этом, то вполне можешь присоединиться ко мне на пару дней. Зальцбург оказался неожиданно приятным городом.

Северус
18.07.2005, отель «Королевская вейла», Зальцбург

Гарри прикрыл глаза, отдаваясь во власть воспоминаний об их едва ли не самом романтическом в жизни уик-энде. Мягкое и сухое тепло континентального лета, извилистые каменные улочки, невысокие дома, до крыш утопающие в ярких цветах, парки, сады и средневековая крепость, величественно возвышающаяся над заполненным до последней подворотни музыкой Моцарта городом, городом, пропитанным ароматами шоколада, кофе, сладких ликеров, и их одного, но поровну разделенного на двоих, безоблачного счастья.

Тогда казалось, что это не закончится никогда, что все плохое осталось для них прошлом, а все, что есть теперь – это любовь, глупые нежные письма, взаимопонимание, тайные, но пускающие по телам электрические разряды, касания рук на людях и невозможность насытиться друг другом на шелковых простынях дорогого отеля.

Тогда казалось, что, однажды возникнув, их неправильная, почти запретная любовь неспособна померкнуть – это у других, как объясняла ему Гермиона, по прошествии месяцев или пусть даже лет перестают выделяться какие-то там гормоны, меняется состав крови и страсть проходит. Это у других на ее место встает дружба, и взаимопонимание, и верность, и что-то там еще, что делает браки крепкими и долгими – у других, но не у них. Их сердца просто обязаны сбиваться с ритма от прикосновений любимых рук, от тепла дыхания у самого уха, от глухого страстного шепота, от мягкого касания скользнувшей с плеча рубашки, они обязаны оставаться неизменными месяцы, годы, десятилетия, так долго, как живут счастливые волшебники, заслужившие друг друга, вынесшие свое право на это счастье на собственном горбу.

Вот только нет больше этих глупых писем.

Есть отличный секс изучивших друг друга до последней родинки, знающих, как доставить друг другу удовольствие партнеров, есть совместные завтраки по выходным и поздние ужины по будням, есть походы в гости к общим друзьям и даже, как ни странно, общие интересы, но нет их – этих маленьких глупых писем Северуса из командировок и, как следствие, нет больших, подробных ответов Гарри. Нет, он бы, конечно, написал сам, и даже делал так сначала, но это было нарушением давно заведенных правил игры, жульничеством, если хотите. Северус не пишет ему вот уже четвертую отлучку, а Поттер время от времени перечитывает вот эти старые строки и вспоминает. Интересно, а хранит ли зельевар его письма? Вряд ли.

***

…знал бы ты, как я скучаю! Ты даже не способен представить себе, как одиноко мне по вечерам в этом твоем огромном доме… хотя ты поправил бы меня сейчас – в нашем доме, и это так здорово, что у нас есть что-то наше, общее, объединяющее. Мы же всегда будем здесь жить, верно? Я помню, что ты не выносишь слова «всегда», но не сможешь мне сейчас возразить, поскольку находишься черт знает в скольких милях от меня. Имей в виду, я сейчас показал тебе язык!

Северус, когда ты приедешь, мы просто обязаны сходить к Рону с Гермионой, они зовут нас вот уже второй месяц и дальше отказываться просто глупо. Я в курсе, что ты не любишь выставлять наши отношения напоказ, но они же мои друзья, они все знают и потом, тебя никто не просит держать меня за руку у всех на виду.

Возвращайся скорее,
С любовью, твой Гарри

20.10.2002, Лондон

Северус Снейп аккуратно сложил пергамент в четыре раза, засунул его в потайное отделение своего сундука для бумаг и откинулся на спинку кресла. Они ведь пошли тогда к друзьям Гарри, и, вопреки его заверениям, в доме были не только Рональд со своей супругой, но и остальные представители этого шумного рыжего семейства. Гарри тогда невинно хлопал ресницами и утверждал, что это и для него является неприятным сюрпризом, но, разумеется, он был в курсе. Впрочем, тот вечер действительно оказался неожиданно приятным.

Был поздний вечер, и омываемая весенним дождем Барселона за окном медленно погружалась во тьму. Интересно, чем сейчас занят Поттер? Пишет отчеты или сидит в кафе с друзьями, а, может быть, просто заснул у камина над очередным журналом о квиддиче. Северус внезапно почувствовал себя чудовищно одиноким и, в попытке справиться с непрошенным чувством, наугад выудил из сундука еще одно письмо.

…а еще я только что купил нам билеты в театр! Понятия не имею, был ли ты когда-нибудь в маггловском театре – и почему мы никогда об это не говорили? Я вот не был. Это всего лишь студенческая постановка, но Джинни с Дином были на этом спектакле на прошлой неделе и очень хвалили. Так и представляю себе, как мы сядем на свой седьмой ряд, погаснет свет, и я крепко сожму твою руку и мы просидим так целых два часа. И только попробуй отказаться!

Не могу дождаться твоего возвращения,
С любовью, твой Гарри

24.09.2011, Глазго

Это письмо было написано всего полгода назад, и только прочитав его на два раза, Северус сообразил, что оно – последнее. Как так вышло, что Гарри больше не пишет ему писем? Он нахмурился и потер переносицу. Даже мысленно заданный нелепый вопрос заслуживает нелепого ответа. А вот так и вышло. Ты сам не пишешь ему, старый дурак, - жестко сказал он себе, - то некогда, то устал, как собака, а потом вечерами, в пустынном гостиничном номере тебе вдруг хочется почувствовать его тепло хотя бы через прыгающие во все стороны буквы на листе пергамента, согретом его худой рукой.

Он выхватил из чернильницы перо, подтянул к себе из покоившейся на столе стопки лист и замер с занесенной над ним рукой. Густая темно-синяя капля с мягким шлепком приземлилась на пористую поверхность дешевой гостиничной бумаги и расползлась некрасивым пятном. Какой смысл писать, если его портключ домой настроен на шесть утра, а сейчас уже десятый час вечера? Ни одна сова не долетит от Барселоны до Лондона за восемь часов, и он сам доберется до Гарри, минимум, на пару часов раньше, чем прибудет написанное сейчас письмо. Северус вернул перо в чернильницу, смял испорченный пергамент и в порыве злости на себя самого испепелил его с помощью волшебной палочки.

***

Прижавшись к теплому боку своего партнера, Гарри глубоко вдохнул его запах и расслабленно улыбнулся. Как же хорошо, когда Северус возвращается из поездки так рано, и до ухода в Министерство еще есть время, и можно столько успеть – позавтракать вместе, поделиться новостями за чашкой крепчайшего кофе, а потом нырнуть в постель и любить друг друга до самозабвения. Вот только жаль, что у Северуса сегодня заслуженный выходной, а ему самому через десять минут придется покинуть теплую постель и как-то переживать этот бесконечный день в офисе. Он чувствовал себя сейчас таким счастливым, что даже любимая работа казалась адской пыткой.

И чего он вчера расквасился? Письма – какие глупости! Да неужто они так необходимы? Ведь Северус здесь, он любит его, он всегда к нему возвращается – с дурацкими письмами или без них, - убеждал он себя, но где-то на самом краю сознания все равно понимал, что лжет сейчас сам себе, что эти строки со всех концов света были для него не менее важны, чем возможность обнять ранним утром стройное тело своего непростого возлюбленного.

В окно постучали. Гарри, как ужаленный, подскочил с кровати и тут же испугался, что разбудил зельевара. Но нет, тот крепко спал, смешно натянув одеяло на самый кончик внушительного носа, а за окном скакала по карнизу крупная серая сова с привязанным к лапке пергаментом. Изумленный до глубины души и совершенно недоумевающий, Гарри впустил птицу, отвязал письмо и расплатился с пернатым почтальоном.

От кого же это? Неужели?..

Все еще не веря своим смелым догадкам, он развернул скрученный в крохотную трубочку пергамент, и сердце его пропустило удар – на небольшом квадратике дешевой гостиничной бумаги твердым наклонным почерком было выведено:

Скучаю по тебе даже когда сплю.

Твой Северус,
10.03.2012, отель «Золотой скарабей», Барселона

fin.