Снарри-форум

Вернувшись из ванной пять минут спустя, Гарри обнаружил, что Северус не только встал, но и успел закутаться в зеленый слизеринский махровый халат, одев его прямо на ночную рубашку. И хотя Снейп уже привел себя в относительный порядок, его волосы все еще были свободно рассыпаны по плечам. Черная струящаяся масса спускалась чуть ниже лопаток и выглядела подобно темной, но манящей вуали вокруг напряженного лица.

Воспоминание о том, какими мягкими были эти волосы вчера, когда он пропускал их сквозь пальцы, заставило его отвести взгляд. Интересно, что, черт возьми, с ним происходит, раз он не может заставить себя не думать о чувственной привлекательности Северуса.

В попытке отвлечься от этих мыслей он окинул взглядом комнату. Кровать была заправлена, а все факелы на стенах ярко горели, поэтому в подземельях было настолько светло, на сколько это вообще возможно.

Решив не показывать своего смущения, Гарри сел на край кровати и, притянув колени к груди, обнял их руками. Он видел, как, замерев около гардероба, Снейп сосредоточенно рассматривает его ноги, и почувствовал необъяснимую дрожь под этим взглядом.

-Я даже представить не могу, что ты должен обо мне думать, - наконец напряженно проговорил Северус.

Неужели только вчера вечером он сам, стоя на том же самом месте, где сейчас стоит Северус, трансформировал для последнего пиджак? Казалось, с тех пор прошли годы.

- О чем ты? – лучше всего притворяться непонимающим до того момента, пока тебя не загонят в угол, поэтому Гарри постарался придать своему голосу вопросительные интонации. Однако человек, стоящий перед ним, был специалистом по разоблачению всяческих хитростей и притворств. И юноша боялся перегнуть палку.

- Та отвратительно эмоциональная сцена, свидетелем которой ты стал прошлым вечером…

Гарри удивленно моргнул. Он ожидал совсем иных слов.

Северус волновался о прошлом вечере? А не об утренних сюрпризах? Проанализировав ситуацию снова, юноша понял, что, возможно, Северус действительно поверил в то, что он ничего не заметил. В конце концов, любой мало-мальски воспитанный человек, поняв, что происходит, тут же отодвинулся бы на другую сторону кровати. А не продолжал бы лежать в чужих объятьях и …

Неожиданно осознав явную неуместность своего поведения этим утром, Гарри решил что подумает об этом позже и сосредоточился на том, что беспокоило Северуса сейчас. Он понял, что на сей раз вышел сухим из воды. Если кто-то и должен здесь извиняться, то это точно не он.

- Подожди, - прервал его Гарри, - Ты мне не подскажешь, по чьей вине мы не спали пять из семи ночей в неделю? И я не припомню, чтобы кто-то возмущался по поводу «отвратительно эмоциональных сцен»!

- Ты был ребенком, - возразил Северус.

- И что? Ты был мне нужен, и всегда был рядом. Мне казалось, ты понимаешь, что и я всегда буду поступать также.

- Я не знаю, что на меня нашло, - сказал Северус так, словно он не слышал последней фразы.

- Я знаю, - парировал Гарри и, подождав, пока Северус посмотрит на него, продолжил: - Неделю назад, когда мы снова стали взрослыми, Гермиона сказала, что нам придется столкнуться со множеством проблем личного и эмоционального характера, которые неизбежны при нашем “взрослении”.

-По-моему, ты отлично справляешься, - заметил Северус с оттенком горечи в голосе, словно речь шла о проверочной работе, которую он не сдал.

- Правда? – Гарри невесело рассмеялся и сказал: - Я не могу спать без зелий. Мне не легче, чем тебе. В первый день я почти час провел, сидя на кушетке, обнимая Рона и Гермиону, прежде чем мне хватило сил встать и уйти из их комнат. По крайней мере, раз на дню один из них обнимает меня. Они всегда говорят, что это для их же спокойствия, но я не дурак. Я знаю, что не слишком-то хорошо справляюсь.

- Правда? – потрясенно спросил Северус.

-Прошлой ночью я в первый раз смог заснуть без помощи твоих зелий, - признался Гарри.

Возможно, твоя бессонница не имеет отношения к нашей проблеме. У тебя всегда были проблемы со сном, - заметил Снейп.

- Да, за исключением тех месяцев, что мы спали в одной комнате. Ты был со мной, и поэтому этой ночью я смог спокойно спать. Как ты это объяснишь? Прошлая ночь была важна для меня, так же как и для тебя. Не стоит винить себя за нее, - юноша ощутил себя очень неуверенно после этого признания. Он почувствовал, как взгляд Северуса буквально впивается в него.

После нескольких бесконечных минут мужчина взволнованно произнес:

- Ты не в первый раз говоришь нечто подобное. Ты действительно ожидаешь, что я поверю в то, что исключительно мое присутствие оказывает на тебя подобное благоприятное воздействие?

До Гарри дошло, что Северус так его и не понял.

- Почему нет? – спросил он. - За последние четыре месяца мы расставались только, когда ходили в туалет, и то я провожал тебя до дверей. Когда мне было семь лет, у меня не было такого хорошего друга. Никто никогда не защищал и не заботился обо мне так, как ты.

- Вы с Рональдом Уизли были лучшими друзьями с момента встречи в Хогвартс-Экспрессе, - прохладно заметил Северус, явно подозревая, что его обманывают.

Гарри вздохнул.

- Мне было одиннадцать, когда я встретил Рона, не семь.

- Не вижу особой разницы, - ответил Северус.

- Я не хочу преуменьшать значение нашей с Роном дружбы, но…возраст. Рон и я были немного старше, когда встретились. Я уже был слишком взрослым, чтобы просить о нужных мне вещах, а он слишком молодым для того, чтобы понять, что мне нужно. Ты дал мне то, чего мне не доставало всю мою жизнь.

- И что же, например? – подозрительно спросил Северус.

Гарри попытался найти слова, чтобы рассказать все, что он чувствовал, но как одному взрослому человеку объяснить другому взрослому чувства семилетнего ребенка? Юноша ощутил себя абсолютным глупцом.

Но это вполне подходящее слово для описания большинства семилетних детей, конечно, исключая Северуса, который всегда был умен и собран.

-Всю ту чепуху, которую люди принимают как само собой разумеющееся, пока они дети. Думаю, это имеет непосредственное отношение к моему прошлому. Дурсли никогда по настоящему не пытались заботиться обо мне. Они лелеяли Дадли так, словно он стеклянный, а меня оставили выживать самостоятельно, пока сами охали и ахали над ним. Я падал, и никто не успокаивал меня, если я потом плакал. Черт, чаще всего никто даже не помогал мне подняться. Они запирали меня в моей комнате, в этом чулане, и оставляли плакать в одиночестве на ночь. Пока я рос, у меня всегда были разбиты колени, на локтях были ссадины, а на голове синяки, потому что я пытался самостоятельно совершать все те вещи, преодолевать которые маленькому ребенку помогают родители. И ни одной попытки, никогда, сделать мою жизнь безопаснее или удобнее.

Лицо Северуса побелело, превратившись в напряженно застывшую маску. Казалось, он с трудом сохраняет самообладание.

- Их пренебрежение было преступным, и я искренне хочу, чтобы существовал закон, позволяющий мне отомстить им за все то зло, что они причинили тебе. Но какое отношение это все имеет к твоей дружбе с Роном или со мной?

- К тому моменту, как мы встретились с Роном, я был достаточно самостоятелен. Я был почти таким же, как сегодня, разве что дюйма на два короче, - пошутил Гарри, но затем продолжил более серьезным тоном: - Я не был ребенком или чьей-то обузой. Рону никогда не приходилось учить меня основам волшебства. Он не помогал мне застегивать зимнюю мантию после занятий, или не поднимал меня так, чтобы я смог дотянуться до раковины в ванной и вымыть руки, и не помогал мне порезать мясо в кафе за обедом. Ему никогда не приходилось использовать высушивающие и согревающие заклинания, чтобы я не простыл после долгих игр в снегу. И он определенно не забирался ко мне в кровать, когда у меня были кошмары, и не обнимал меня, когда я плакал. А ты все это делал. Ты – замечательный друг, лучший, который у меня когда-либо был. И оттого, что мы стали взрослыми, ничего не изменилось.

Он услышал, как Северус судорожно вздохнул на другом конце комнаты.

- Но у тебя уже есть лучший друг.

- Что?

Северус тихо произнес:

- Рон…

Поняв все, что этот гордый человек не смог произнести вслух, Гарри подвел черту под их разговором:

- Рон и я всегда будем дружны, но я больше не его самый близкий друг. И не являюсь им с пятнадцати лет. Самый близкий ему человек - это Гермиона. Я понимаю и принимаю это, но…их отношения изменили нашу с Роном дружбу. Мы семья. Они оба любят меня, но лет с пятнадцати они думают в первую очередь друг о друге. У меня не было близкого друга до тех пор, пока профессор Дамблдор не подарил мне тебя.

Уже произнеся последние слова, он почувствовал себя полным идиотом. Они звучали так, словно Северус был для него чем-то вроде щенка. Гарри задержал дыхание, предчувствуя уничижительный ответ, но Северус произнес лишь короткое: «Ясно».