Снарри-форум

Внимание: эта глава раньше была пропущена, а нынешняя 10 глава шла под номером 9. Теперь нумерация исправлена, но, чтобы не переделывать ветку, я оставила более позднюю главу 10 на прежнем месте (исправлен только ее номер), а после нее выкладываю пропущенную 9 главу.

Глава 9. Сначала - по душам, потом - вкривь и вкось.

28 декабря, 1997.

- А потом я прочитал о смерти Генри Поттера. И о смерти Джулиуса и Генри-младшего. Почему ты не рассказывал мне о них, Ремус? Так больно узнать, что я потомок семьи слизеринцев, и даже Темного Лорда, ни больше, ни меньше. – Гарри передвинул пешку на один квадрат вперед и опустился в кресло у кровати Ремуса. Здесь были только они двое – Тонкс не приходила с тех пор, как узнала секрет Гарри, а остальные профессора были слишком заняты охранными заклинаниями, чтобы тратить время на оборотня-инвалида. Впрочем, Гарри ожидал, что вот-вот появятся Рон и Джинни и утянут его в столовую.
Глубоко вздохнув, Ремус потер глаза.
- Я так мало времени провел с тобой, Гарри. То одно, то другое… всегда казалось, что не я должен сообщить тебе об этом. Не я - Сириус. А все, что касается Темного Лорда, ты должен был узнать на Истории Магии. Однако, если Биннз такой же скучный, каким был в мое время, не твоя вина в том, что ты это упустил. Полагаю, ты просто не обратил на это внимания, учитывая все, что с тобой происходило. – Он некоторое время смотрел на шахматную доску, но, вместо того, чтобы передвинуть фигуру, покачал головой:
- Мне очень жаль, что меня не было рядом. Я был самым отвратительным другом, каким только можно быть. А после ухода Сириуса стал отвратительной заменой крестному.
- Ты не виноват, - Гарри вздохнул в ответ. – Ты сделал все, что мог. Я не могу просить тебя о большем – ты скрываешься, и ты ведь на самом деле не мой отец.
Мужчина вздрогнул, словно слова Гарри причинили ему физическую боль.
- Пожалуйста, я не оставил бы тебя с теми магглами, если бы у меня был выбор. Я хотел бы остаться и заботиться о тебе, но мне бы не позволили. Я оборотень. Мне не дали бы стать твоим опекуном, даже если бы Джеймс и Лили попросили об этом в своем завещании. Гарри, прости…
Гарри отпихнул доску в сторону, с грохотом закончив игру, после чего перебрался на кровать Ремуса и устроился рядом с ним.
- Эй, прекрати. Я не это хотел сказать. Я ни в чем тебя не виню – не ты, а Дамблдор виноват в том, что мне пришлось торчать у Дурслей. Я просто… Мне и вправду нужен был родитель в последнее время. Последние недели, даже последние годы – а рядом никого не было.
- А разве Тонкс не..?
- Мы… поссорились, - пробормотал Гарри, подавив дрожь. – И с тех пор… с тех пор, как погиб профессор Дамблдор и были убиты все слизеринцы… я боялся, что ты никогда не придешь в себя… Я не мог много времени проводить с Роном, Луной и Джинни. Блейзу очень нужна моя помощь, а профессор Снейп работает над проектом, который может спасти мне жизнь.
Ремус фыркнул: - Пока ты не будешь слишком доверять этому скользкому ублюдку, с тобой все будет в порядке. Видимо, Ты-Знаешь-Кто просто очищал свой Дом от недостойных?
Гарри вспомнил о словах Сортировочной Шляпы и ощутил, как внутри поднялась волна гнева – он и сам едва не стал скользким ублюдком. Относился бы тогда Ремус к нему по-другому? Как ни печально, да, хотя узнай он о Гаррином происхождении, ситуация стала бы только хуже.
- Они не так уж плохи, знаешь, - бросил он, не замечая, что на лице друга появилось выражение, будто его предали. – Я тесно работал с ними: они искренне заинтересованы в том, чтобы помочь мне выжить. Блейз хороший парень, а профессор Снейп знает, что делает. Он кажется любезнее, когда узнаешь его получше. Я… я был неправ насчет окклументации, мне нужно было слушаться. Это могло бы спасти Сириуса… Я понял, но было поздно… - Гарри тряхнул головой, вытирая лицо. – А остальные слизеринцы… мне никогда не нравился Драко Малфой, но каждую ночь, стоит мне закрыть глаза, и меня преследует взгляд, который у него был, когда я нашел его труп возле гостиной. Его кровь еще там, на стенах. Филч не может ее смыть. Он казался таким смирившимся. Он знал, что его ждет, но все равно принес себя в жертву. Толстая Леди сказала, что он пытался спасти гриффиндорцев – не меня, но остальных. Если я мог так сильно ошибаться по поводу Драко Малфоя, где гарантия, что мы были правы относительно слизеринского факультета в целом?
- Слушай, я знал Снейпа. Я всегда знал Снейпа. Я наблюдал, как из скользкого ублюдка он превращался в еще более скользкого, более темного, мерзавца. Неужели ты надеешься разглядеть в них более светлую сторону? Потому что, знаешь, Гарри, у них ее нет. Из Слизерина вышло больше темных волшебников, чем из остальных домов вместе взятых! - воскликнул Ремус, хватая Гарри за плечо. – Ты не должен доверять слизеринцу – он предаст тебя! И предполагаемый героизм Малфоя ничего не доказывает: он заботился только о собственной семье, не так ли?
- Если смотреть на это с такой точки зрения, я должен был стать таким же темным, как Малфои, а Сириус должен был убить Джеймса и Лили, - резко возразил Гарри, отталкивая руку Ремуса, который отшатнулся при имени Сириуса. – Сражаясь на стороне Света, разве я не пошел против многих поколений Поттеров? И не говори, что это разные вещи, потому что это не так! – Гарри медленно поднялся и одернул школьную мантию, взвешивая свои последующие слова. Возможно, пришло время раскрыть один из секретов – в конце концов, через пять дней, если не раньше, он умрет. Остальные тайны он унесет с собой в могилу. – Я просил Сортировочную Шляпу отправить меня куда угодно, только не в Слизерин. Хагрид сказал, что все слизеринцы злые. А потом Шляпа сказала, что я там, где должен быть. Она повторила это замечание, когда я спросил на втором курсе. Если бы я не попросил, то был бы слизеринцем. Ты бы по-прежнему относился ко мне тогда?
Гарри был уверен, что его отцу – он больше не знал, кого имел в виду – понравилось бы зрелище потрясения и растерянности на лице Ремуса, но Гарри не собирался обсуждать этот разговор с кем бы то ни было. Он осторожно двинулся к двери и отдернул занавески, скрывавшие угол комнаты, где спал Ремус. Он ждал, что Ремус что-нибудь скажет – что угодно – может, позовет обратно, чтобы поговорить. Но тот молчал. Значит, Гарри был прав – Ремус мог не больше заботиться о почти-слизеринце, чем беседовать со Снейпом, не оскорбляя его. – Тогда я пойду, - прошептал Гарри. – Думаю, Тонкс жаждет обсудить с тобой мои грязные секреты.
Появившееся на лице Ремуса отвращение Гарри сначала ошибочно связал со своей почти-слизеринской природой, но внезапно раздавшийся от двери голос развеял эти разрушительные мысли.
- Гарри?.. Твой отец послал… Гарри, это Ремус Люпин… Оборотень вернулся… - Блейз громко сглотнул, и Гарри со всей скоростью, на какую был способен, кинулся к двери и схватил запястье Блейза, чтобы не дать ему уйти.
- Блейз, не надо, полнолуние только завтра! – Гарри пытался объясниться, прежде чем слизеринец позовет на помощь. Он приготовился к драке, но Блейз молчал, с отвисшей челюстью привалившись к дверному косяку. – Он никому не причинит вреда, могу спорить, па… профессор Снейп сделает Волчье зелье. Если он до сих пор его не сделал, я его заставлю!
Он услышал, как Ремус поднялся на ноги – вряд ли хорошая идея после нескольких недель комы. Лицо его осунулось от недостатка пищи, хотя мадам Помфри сделала все, что могла. Несмотря на хороший уход, Ремус выглядел зловеще, как и предполагала его волчья природа.
- Что он сказал насчет твоего отца? Насчет Джеймса? Он… он не может послать ничего… - Ремус старался держать себя в руках, но Гарри чувствовал, что за этой его сдержанностью кроются замешательство, гнев и беспомощность.
Не выпуская из рук запастья Блейза, Гарри обернулся и вновь оказался лицом к лицу с другом своего отца.
- У меня нет от тебя секретов, Ремус, - сказал Гарри так спокойно, как мог, хотя внутри все переворачивалось от страха разоблачения. – Я собираюсь выйти в коридор и поговорить с моим другом. – Он потащил Блейза к выходу, захлопнув дверь больницы за ними обоими: – Блейз, ты же слизеринец! Считается, что ты должен осторожно обращаться с секретами! – В голосе Гарри прозвучала злость, и, хотя причиной ее отчасти был Ремус, подавить ее он не смог.
Выйдя из ступора, Блейз перешел к обороне.
- Откуда мне было знать, что ты укрываешь оборотня? Борода Мерлина, Гарри, ты что, думаешь, я поверю, что он никому не причинит вреда!? Он… он оборотень! Животное! И полнолуние… Разве ты не знаешь, что они из себя представляют!? Мне с детства угрожали такими людьми, как он, если я не буду спать ночью! Мои родители писали письма, чтобы его уволили!
- Да, он такой, - бросил в ответ Гарри, встряхнув Блейза и прижав его спиной к стене у двери лазарета. – И он не знает, что Снейп мой папа. И не должен узнать. Он убьет кого-нибудь – и это может быть мой отец. А теперь… ты, вероятно, пришел по какой-то причине. Что случилось?
Не глядя на закрытую дверь больницы, Блейз оттолкнул Гарри.
- Я был у твоего отца. Он восстанавливал заклинание для той броши. Это пахнет Тьмой, приятель… но когда он почти закончил, то внезапно схватился за свою искалеченную руку, закричал и упал на пол.
- Метка, - вздрогнул Гарри. Он надеялся, что Снейп избавился от боли – если не благодаря тому, что покончил со своей ролью шпиона, то из-за бездействующей руки, но, похоже, даже разрушение нервов не остановило боль от вызова. – Волдеморт знает, что он жив.
- Может, стоит позвать МакГонаголл? Или мадам Помфри? Я не знаю, как он справлялся со всеми этими шпионскими делами… - Блейз беспомощно пожал плечами.
- Ему понадобится наша помощь. Не думаю, что он жаждет демонстрировать свою слабость. Он, в конце концов, слизеринец, - проворчал Гарри и направился по коридору, уверенный, что Блейз последует за ним. Ему показалось, что ручка двери лазарета повернулась, когда он мельком взглянул на нее, но это могло быть его воображение. Или так, или Ремус слышал намного больше, чем Гарри рассчитывал.

***
К тому времени, когда они прибыли в подземелья, Снейп скрежетал зубами от боли, прижимая к телу изуродованную руку. Гарри промчался по классной комнате и упал на колени возле отца.
- Папа? Папа, ты в порядке? Он зовет?
- Все кончилось, - коротко ответил тот, отталкивая сына. Гарри задел этот жест, но он отошел подальше, чтобы дать отцу побольше места. В голосе Снейпа слышались боль и отчаяние. – Темный Лорд уже сжег все нервные окончания в моей руке. И все равно у него есть возможность воздействовать на меня.
- Я должен его убить, - заявил Гарри. Чтобы отомстить за Сириуса, спасти отца от еще большего горя, защитить Ремуса. Чтобы по ночам ему не мешали спать воспоминания об остекленевших глазах Луны, Рона, Джинни или Блейза, чтобы его друзья не превратились в пятна крови в коридоре. Внезапное желание убить, уничтожить было неодолимым – как в тот раз три года назад в Воющей хижине, когда он верил в то, что Сириус предал его родителей, или год назад, когда он преследовал Беллатрис Лестрейндж и наложил на нее Круциатус.
- Ты не готов, - буркнул Снейп. – Он разорвет тебя на кусочки. Ты еще просто мальчик.
Мальчик. Это слово вместо имени использовал дядя Вернон; оно потрясло Гарри до основания. Отец, с которым он шутил о темных артефактах, испарился. На его месте, по крайней мере, в представлении Гарри, возникла еще одна версия дяди, который обращался с ним, словно он не человек. А его через три дня ожидает верная смерть, подумал Гарри. Он сделал шаг назад, чтобы быть как можно дальше от отца, и спрятал свои эмоции, как научили его годы жизни с Дурслями.
- Я мальчик, но это моя судьба. Пожалуйста, научите меня заклинанию, профессор.
Профессор не вздрогнул, казалось, даже не заметил движения Гарри и изменения в форме его обращения. Снейп медленно поднялся и схватил клочок пергамента со стола.
- Вот, - рявкнул он и яростно потер руку. – Давай. Используй брошь и кинжал, превратись в темного волшебника, как и все остальные в твоей семье…
- Как и ты.
- Прекратите! – взвыл Блейз. – Просто прекратите, пока вы не разрушили то, что еще осталось от вашей семьи!
И, не успев остановиться, Гарри пожал плечами и ответил:
- Никакой семьи нет. Гарри Поттер не может быть сыном Пожирателя Смерти.
Что-то изменилось в лице Снейпа. Слово «мальчик» все еще звучало в ушах Гарри, когда отец здоровой рукой указал ему на дверь:
- Вон. Убирайся! Если я увижу тебя здесь до начала занятий, я дам тебе ощутить вкус дисциплины Снейпов.
Гарри не нашел, что ответить, и ушел.

***
Он хотел найти спокойное место, чтобы укрыться, и библиотека показалась ему подходящей. Несмотря на то, что сейчас были каникулы, он уселся за столом у двери, подальше от Запретной Секции. С собой у него была стопка ежегодников Хогвартса, в которых рассказывалось обо всех выпускниках-семикурсниках. Гарри знал, что его родители были молоды, когда он родился, но не мог вспомнить даты смерти на надгробии могилы матери у озера. Изо всех сил сдерживая разочарование от реакции Снейпа, он просматривал книги в поисках информации о родителях.
Гарри почти тут же обнаружил Северуса Снейпа, в 1977 году. Он был почти такой же, как в омуте памяти – тощий, грязный и хмурый. Однако Блейз был прав. В Северусе Снейпе 1977 года, который был немногим старше, чем сейчас Гарри, он в какой-то степени увидел свое отражение. У них был одинаковый разрез глаз, одинаково сходились брови, когда они погружались в размышления. Снейп образца 1977 выглядел молодым – слишком молодым, если сравнивать его со Снейпом 1997 года, который казался слишком старым. Гарри молча произвел расчеты: отцу было всего 37 лет - относительно молод, чтобы иметь 16-летнего ребенка - однако морщины на лице делали его старше. Интересно, размышлял Гарри, какая часть этих морщин была делом рук Волдеморта. Возможно, злобная реакция отца была побочным эффектом пыток Волдеморта, возможно, он возьмет свои ранящие слова назад, когда придет в себя… но и винить во всем Темного Лорда Гарри не хотел. Однажды Снейпу придется отвечать за свои поступки. И все же, если бы Дамблдор просто сказал правду, насколько меньше боли им пришлось бы испытать?
Гарри вздохнул и стал просматривать остальные книги. Это не заняло много времени: его мать была среди выпуска 1978 года. Ей было бы 36. Гарри пытался представить себе по фотографии молодой улыбающейся женщины, какой она могла быть, если бы у нее был шанс повзрослеть. Она умерла в 1980, ей было всего 20 или около того. Картинка помахала рукой, и Гарри едва не заплакал.
- Привет, мам, - прошептал он.
Она возникла перед его мысленным взором, словно живая. Волосы подстрижены до коротких завитков, точно как у соседки на Тисовой улице - той, за которой постоянно следила через забор тетя Петуния. Они жили бы в доме в Хогсмиде, поближе к месту папиной работы, и Гарри приглашал бы туда Рона, Луну и Гермиону во время походов в Хогсмид. Мама приветствовала бы их дома и провожала его с друзьями внутрь, брала их куртки, а они спешили бы на кухню попить чаю с домашними бисквитами, как делали люди в телевизоре. А когда папа приходил бы домой, он бы улыбался, и на его лице исчезали бы морщины. Может быть, другие студенты не ненавидели бы его так сильно, а значит, можно было бы сказать правду…
Внезапно Гарри заметил крохотное мокрое пятно на странице. Он вытер его и отложил книгу в сторону, пока еще мог держать себя в руках. Возможно, картины перед глазами были чересчур идиллическими, возможно жизнь в настоящей семье не была бы похожа на образы из комедии на канале Би-Би-Си, но это лучше, чем холодная пустота, которую он, просыпаясь, ощущал каждое утро.
Сзади раздался шорох, и Гарри сердито вытер глаза.
- В чем дело? – потребовал он, ненавидя голос, который надломился при этих словах.
- Я искал тебя, - тихо прошипели в ответ.
Гарри не узнал голоса. В панике он выхватил палочку, вскочил с кресла и повернулся, только тогда обнаружив, что на него смотрит Ремус Люпин. Впрочем, «смотрит» было не совсем правильным определением: его взгляд казался диким, словно превращение в зверя происходило на день раньше срока.
- Ремус? – прошептал Гарри и отшатнулся.
Даже походка Люпина казалась волчьей, когда он медленно двинулся к Гарри, вновь уменьшая расстояние между ними.
- Я искал тебя с тех пор, как ты столь внезапно покинул больницу. Ты не представил меня своему другу-слизеринцу. Я хотел послушать все, что он скажет. Какую еще ложь вы уготовили нам всем, молодой мистер Снейп?
- О, господи, - Гарри съежился, палочка в руке задрожала. Чтобы скрыть дрожь, он засунул ее за пояс – однако, это не помогло скрыть страх в глазах. – Как ты это услышал? Дверь… дверь была закрыта…
Люпин смотрел волком.
- По всей видимости, я учил вас хуже, чем я думал. Я оборотень. Завтра полнолуние… луна прибывает, приближается к пику… ты не помнишь, что происходит с оборотнем в период нарастающей луны?
Гарри сглотнул: - Усиление… усиление чувств. То есть, это значит… ты мог слышать сквозь дверь… О господи…
- Я слышал сквозь дверь. Все. А теперь, поскольку, я полагаю, ты лишь недавно узнал о своем наследии, я дам тебе время справиться с этой травмирующей информацией по-твоему. Однако… Мне нельзя рассказывать? Я убил бы Снейпа? С чего ты это взял?
Гарри выбрал ежегодник наугад и взмахнул им. Его по-прежнему трясло.
- В школе. Ты, и Джеймс, и С-Сириус - вы все ужасно к нему относились, и ты все еще считаешь его плохим… но это… это была не его вина, клянусь. Это был Дамблдор, все устроил Дамблдор…
- Я ощущаю твой страх, - прошептал Люпин, и Гарри сделал еще шаг назад. – Что, по-вашему, я собираюсь сделать, мистер Снейп, укусить вас? Превратить в создание, подобное мне? Такими историями кормит вас ваш отец?
- Нет, - быстро ответил Гарри. – Нет. Он не… он не такой, он не плохой и не злой, он просто в отчаянии. Он в таком отчаянии, и ему больно, и он выглядит старым… он… - Гарри оборвал себя, вспомнив об их последней стычке. – Он не хочет, чтобы его сыном был я.
Люпин отобрал у Гарри ежегодник и отбросил в сторону. Гарри, в свою очередь, съежился от страха перед физической расправой.
- Прекрати вести себя, словно я собираюсь тебя убить. Я тебя не трону. – И не дожидаясь ответа Гарри, добавил: - От кого еще ты должен держать это в секрете? Кто еще по-прежнему считает тебя невинной сироткой?
- Я…- Гарри не выдержал и заплакал. – Проф… директриса МакГонаголл сказала, что я не должен никому рассказывать, потому что это разрушит все, ради чего старался Дамблдор. Она сказала… что нужен символ, а Гарри Поттер не может быть сыном Пожирателя Смерти… я не должен рассказывать…
- Но слизеринский парень знает.
Гарри неистово затряс головой:
- Он выяснил сам, прочитал дневники – это все было в дневниках. Ремус, Дамблдор делал ужасные вещи, он поменял младенцев, поэтому мой п… отец счел меня мертвым, а Джеймс и Лили ходили на ультразвук, который показал, что их ребенок – девочка…
- Хватит болтать, - разозлился Люпин, и Гарри втянул голову в плечи. – Я не могу… они любили тебя, как собственного ребенка. Они считали тебя своим. Они умерли, спасая тебя, а теперь ты называешь этого… этого убийцу своим отцом?!
Гарри не ответил. Вместо этого он, подавляя рыдания, схватил свою мантию, и кое-как набросил ее на плечи. Посмотрев на Люпина, как на предателя, Гарри обошел его и направился к двери.
- Вернись! – заревел оборотень, бросившись к Гарри. Он поймал край Гарриной мантии, и они оба повалились на пол. – Я не закончил говорить с тобой, Снейп, вернись сейчас же!
Гарри оставил мантию лежать там, где она упала, и, выскочив в дверь, помчался по коридору. Яростный вопль, полный злости и боли, преследовал его, так что кровь стыла в жилах. Ему больше некуда было бежать: комнаты отца не обсуждались, мысль о том, чтобы объясняться с Минервой МакГонаголл, была невыносима, а представив себя, пробирающимся по гостиной, которая, скорее всего, переполнена счастливыми студентами, он буквально окаменел.
Тогда Гарри развернулся и направился к Астрономической Башне. В данный момент профессор Синистра, скорее всего, была в своих комнатах и готовила заметки к следующему семестру, нежели находилась наверху. Гарри прыгал через две ступеньки, гул его шагов разносился по пустынным коридорам, где еще оставались пятна крови и где его преследовали вспоминания о невидящих глаз убитых слизеринцев. К тому времени, когда Гарри вырвался на крышу, тело сотрясалось от рыданий, а слезы намочили воротник белой рубашки. Он рухнул на колени у парапета и всмотрелся в сторону темнеющей на краю леса хижины.
Однажды это жилище было его убежищем, вместе с несъедобной стряпней Хагрида и его склонностью к опасным животным. Теперь она была пуста, лишенная всего, что делало ее такой уютной. Хагрид тоже был в списке обманутых. Что бы он сказал о Гаррином происхождении? Стал бы думать о нем так же плохо, как думал о волшебниках-слизеринцах во время той, первой встречи? И Сириус – Сириус был бы все еще жив, его не обвинили бы в убийстве, если бы Гарри остался после рождения Уильямом Снейпом.
Все рушилось, а через три дня он будет мертв. Останется ли к тому времени хоть кто-нибудь, кто будет его оплакивать?
Гарри выудил из кармана клочок бумаги и просмотрел инструкции по использованию темномагических предметов из сейфа Люциуса Малфоя. Если он умрет, не имеет значения, какой след они оставят. Это всего лишь инструменты. У него осталось три дня, чтобы выучить наизусть слова заклинаний и движения палочки, пока еще не слишком поздно спасать тех, кто стоит за ним. Шмыгнув носом, Гарри начал учить.
Найти способ убить Волдеморта – это все, что ему осталось.