Снарри-форум

Глава 6. Тартановые грезы.

23 декабря, 1997 год.
Профессор МакГонаголл, несомненно, только что проснулась. Дамблдор сумел бы не показать вида, но когда Снейп постучал в ее дверь (Гарри переминался с ноги на ногу возле отца), новоявленная директриса возникла в дверях в тартановом* халате, тартановом колпаке и шлепанцах, разумеется, тартановых. Гарри с удивлением заметил, что они на меху.
- Это срочно, - рявкнул Снейп, прежде чем МакГонаголл успела наброситься на них за то, что ее разбудили.
Она внимательно на них посмотрела, кивнула и отступила назад, пропуская к себе в комнату. Гарри никогда не был в личных комнатах ни у одного профессора, поэтому с минуту разглядывал все вокруг. Единственным домом волшебников, который он знал, был дом Уизли. МакГонаголл оказалась заметно аккуратнее, чем члены семьи Рона и Джинни. Почти все было отделано красным и золотым; цвета здесь были ярче, чем в гриффиндорской гостиной после победы над слизеринцами, а это говорило о многом. Гарри очень любил цвета своего факультета… но у МакГонаголл их было слишком много. Возникало ощущение, что здесь пробежала облитая ярко-красной и золотой краской кошка, которая, отряхнувшись, забрызгала все вокруг.
- Пожалуйста, садитесь, - предложила директриса, махнув рукой в сторону стульев и дивана у позолоченного камина. - Что случилось?
Обивка дивана оказалась из шотландки. Когда МакГонаголл села в кресло напротив, у Гарри закружилась голова – вся одежда директрисы идеально гармонировала с обивкой кресла.
- Гарри кое-что обнаружил, когда читал дневники Альбуса… - начал отец.
Гарри с трудом оторвался от созерцания цветистого убранства. Он был горд собой, оттого что его до сих пор не стошнило.
- Я… ну, я разбирал кипу журналов, и дневник за 1980 год упал и раскрылся… Я прочитал запись в том месте… э… - он сглотнул, не представляя, как объяснить эту запутанную ситуацию.
Сдвинутые брови и насмешливое фырканье Снейпа, которые Гарри так часто видел в классе, странным образом успокаивали.
- Продолжай. Дай ей дневник.
Гарри лихорадочно кивнул, раскрыл дневник и передал его МакГонаголл. Пока она читала, несомненно, с начала страницы, Гарри заметил, как нервно трясутся его руки. Отец тоже это заметил и, протянув здоровую руку, ободряюще сжал гаррину ладонь.
Было несложно понять, когда именно МакГонаголл дошла до откровенной записи. Она пораженно, как-то по-кошачьи, взвизгнула, поднесла руку ко рту, и, широко раскрыв глаза, уставилась на страницу.
- О, Альбус… о, как ты мог, - бормотала она. – Это… это правда, ведь так? Это не какая-нибудь шутка?
- Я убедился в этом сегодня после обеда. Если Альбус не решил сбить всех нас с толку своим дневником… тогда да, это правда. Уильям не умер. – При этих словах голос Снейпа сорвался, он почти неосознанно стиснул руку Гарри в поисках поддержки. – Т-так мы хотели назвать тебя, - прошептал он мальчику, совершенно не обращая внимания на МакГонаголл. – Имя выбрала Бетти. В семье дедушки твоей матери было традицией называть детей по именам королей: Эдуард, Генри, Джеймс, Элизабет, Уильям… Если бы ты родился девочкой, тебя назвали бы Анной. – Гарри не мог не улыбнуться при виде серьезного выражения на лице зельевара.
- Северус, - прервала его МакГонаголл, - я уверена, что все это очень интересно Гарри… э… Уильяму – как бы его ни звали – но это очень, очень серьезно. Это опасно.
Снейп стал втрое или вчетверо бледнее обычного, хотя Гарри считал подобное невозможным.
- Почему это опасно? Он… он мой сын, но он по-прежнему Поттер. Это ничего не меняет.
- Это меняет все, - бросила МакГонаголл. – Если хоть один из тех мерзких репортеров прослышит об этом… Северус, тебя судили как Пожирателя Смерти. Гарри Поттер не может быть связан с Пожирателем Смерти! Общественность уже теряет доверие…
- К черту общественность! – взорвался Снейп. – Я отдал Альбусу восемнадцать лет жизни! Теперь он мертв, а я больше не шпион. Он украл у меня сына, и я с радостью плюну на его могилу за это, но я не хочу страдать ради блага общественности!
Рот МакГонаголл широко открылся. Она была слишком шокировна, чтобы ответить, поэтому Гарри, наконец, решился вставить слово.
- Не важно, чей я сын, разве нет? В смысле, это не меняет того, что я должен сделать, так почему это так опасно?
- Нам нужна поддержка публики, - сумела-таки ответить МакГонаголл, все еще бросая гневные взгляды на Снейпа, - чтобы мобилизовать сторонников, необходимых для битвы Ты-Знаешь-С-Кем. Смерть Альбуса нанесла большой урон, но он оставил мне множество планов сражений, тайных контактов и разную полезную информацию. Он по-прежнему поведет нас к победе. Но победа зависит от тебя, Гарри. Ты сможешь объединить людей, если будешь для них Мальчиком-Который-Выжил. Им нужен символ, а сын Пожирателя Смерти не может быть героем.
Так вот что означал на самом деле маленький параграф в дневнике 1981 года: если Гарри окажется в каком-нибудь сражении магов, и тысячи солдат принесут себя в жертву ради него… тогда в конце победит Свет. Он передал ей кусочек бумаги, пока не забыл.
- Я нашел такую запись. Это было частью плана Дамблдора, - уныло сообщил он.
МакГонаголл кивнула, даже не читая.
- Вы не должны никому рассказывать. Ни один из вас. Мне следовало, наверное… я не могу стереть память вам обоим, это незаконно, но, ох…, все может погибнуть, если такое выйдет наружу. Вы не должны рассказывать ни одной живой душе!
Отец нахмурился и приготовился биться до конца, но Гарри стиснул ему руку и покачал головой. Снейп обиженно замолчал.
- Когда мы победим… я смогу рассказать, кому захочу? Кому мы захотим? – требовательно спросил Гарри. – Когда Волдеморт умрет, будет неважно, кто об этом знает.
- Конечно, - сказала МакГонаголл, - но не раньше. Это слишком опасно для всех.
Снейп выглядел так, словно вот-вот то ли заплачет, то ли броситься в драку.
- Гарри? – прошептал он, в его голосе явно слышались боль и слезы.
- Мы должны победить, - оправдываясь, объяснил Гарри. – Если нет… то будет неважно, кому мы скажем, потому что Волдеморт убьет нас обоих, как только у него появится такая возможность. Разве ты не видишь? Я… я не хочу умирать, а такое решение дает нам шанс.
- Хорошо, - Снейп немного помедлил. – Я никому не скажу. Я… я буду обращаться с тобой, будто ты… его сын. Ты доволен?
Гарри не был уверен, кому адресован этот вопрос, но ответил, как можно искреннее:
- Нет. Я не доволен. Но Дамблдор все отдал ради победы. Думаю, он просто манипулировал мной все время, но он спас меня от Дурслей. Я обязан ему за это.
Снейп сквозь зубы проворчал: - Ты бы не жил с Дурслями, если бы не этот гребаный…
- Северус! – воскликнула МакГонаголл. – Он мертв! По крайней мере, имей уважение!
- Мне пора. - Гарри вскочил на ноги. – Я должен вернуться в общежитие. Блейз знает, профессор: он выхватил дневник у меня из рук, и прочитал его прежде, чем я смог ему помешать. Мне придется его припугнуть, чтобы заставить молчать.
- Припугнуть? – в ужасе воскликнула МакГонаголл, но отец только кивнул.
- Если он тебя не послушает, я поговорю с ним. – Снейп встал и снова обнял Гарри, пока тот не убежал. Это все еще казалось странным. – Приходи ко мне в кабинет попить чаю в Рождество. Ты можешь сказать остальным, что я поймал тебя в коридоре и наказал. Знаю, я не могу… не могу вести себя как твой отец, но что бы она ни говорила, нам не обязательно переставать видеться…
- Я приду, - пообещал Гарри, прервав отца, пока тот не оскорбил новую директрису. – Блейз будет меня искать.
- Иди. - Снейп освободил Гарри и слегка подтолкнул к двери. Гарри старался не замечать взгляда, которым МакГонаголл одарила отца, и поспешил уйти от подавляющих цветов и эмоций, переполняющих комнату директрисы. И хотя Гарри определенно был полон надежд на будущее, чего ему так долго не хватало, сердце его разрывалось при мысли о том, что ему предстоит сделать.

24 декабря, 1997.
Никто его не ждал, так что Гарри насладился целой ночью отдыха – шрам не болел, сон был хорошим и даже раскатистый храп Сета Грегори не мешал спать. Однако рано утром сон был прерван: Блейз сильно ударил Гарри в плечо и накрыл ему рот рукой. Это заглушило крик боли. Блейз подмигнул, заставив Гарри замолчать.
- Ты встречался со Снейпом, так ведь? – еле слышно спросил Блейз. – Из-за того, что ты так быстро умчался отсюда, твоя подружка боялась, что тебя легко будет убить. Верит Луна в твои способности, правда?
Гарри сел и оттолкнул руку Блейза.
- Она просто беспокоится, и она не моя подружка, - сердито прошептал он в ответ. – Может, слизеринцам и нет дела, что их друг стал мишенью Темного Лорда, а вот гриффиндорцам не все равно. Ах, подожди – слизеринцы становятся Темными Лордами, так ведь? – Но тут Гарри внезапно замолчал, осознав смысл сказанного: Блейз и остальные и в самом деле были мишенями… и все они противостояли Темному Лорду, как и гриффиндорцы.
Он начал извиняться, но Блейз насмешливо покачал головой.
- Ты учишься, Поттер, а если нам еще удасться избавить тебя от комплекса вины, ты с радостью начнешь оскорблять всех подряд. А теперь пошли вниз, пока Уизли не проснулся. Расскажешь мне, что случилось.
- А если я не хочу рассказывать? – огрызнулся Гарри и раздраженно фыркнул, но все равно выбрался из постели. Когда ноги коснулись холодного каменного пола спальни Рейвенкло, Гарри зашипел. Он не мог дождаться, когда вернется обратно к чудным маленьким коврикам возле каждой кровати в собственной спальне.
Как только они вошли в гостиную, Блейз схватил Гарри за плечи и усадил в кресло.
- Ладно, - сказал он, и, зайдя Гарри за спину, положил подбородок на спинку кресла. - Выкладывай. Все. Что он сказал?
Спорить с ним казалось бесполезным, но Гарри определенно не собирался сообщать Блейзу обо всем, что произошло.
- Я столкнулся с ним в коридоре, когда шел к кабинету МакГонаголл. Э… я не говорил ему, Блейз. Он нашел дневники. Я, э… оставил их в больнице вчера.
- В больнице? - нахмурился Блейз. – Почему ты там был? Ах, плохой Поттер порезался? – съехидничал Бейз.
Гарри закатил глаза, молча выругав себя за забывчивость – Блейз не знал о присутствии Ремуса.
- Меня послали туда с поручением, - сказал он. – Это неважно. В любом случае, я тупой придурок, и случайно оставил там дневники. И он нашел их там, так что он все знал, когда мы встретились в коридоре. Он меня обнял, - Гарри недоверчиво покачал головой. – Он обнял меня, и сказал, как сильно он сожалеет, и он здорово обругал Дамблдора. Мы пошли к нему в кабинет и пили чай, и я чувствовал себя немного неловко, потому что когда я в прошлый раз был в его кабинете, меня чуть не исключили – но он продолжал просить прощения. Никогда не думал, что придет день, когда Северус Снейп извинится перед кем-нибудь.
- И когда ты расскажешь Уизли? – хитро улыбнулся Блейз. – Не терпится посмотреть, как он это воспримет. Как думаешь, он упадет в обморок или набросится на тебя? Ставлю три галеона, что упадет в обморок…
- Блейз, - разозлился Гарри, - это смешно. Я не буду заключать пари на реакцию Рона. Я даже не скоро узнаю ее. Я не собираюсь ему рассказывать.
Глаза слизеринца, казалось, вот-вот выскочат из орбит.
- Что? – потребовал он. – После всего – извинений и все такое – ты не позволишь ему быть тем, кто он есть?!
- Нет, - возразил Гарри, - все было не так! Мы пошли к МакГонаголл, и она сказала, что слишком опасно сообщать об этом кому бы то ни было. Ты тоже не должен никому рассказывать, ладно? Она сказала, что я символ, а символ не может быть сыном Пожирателя Смерти. – Гарри резко откинулся на спинку кресла и подтянул колени к груди, признавая поражение. – Знаешь, я хочу иметь семью. Даже в виде Снейпа. Мне не нравится Снейп, но он мой отец. Может, он будет ужасным отцом, но… но, может, у меня будет вечеринка на мой восемнадцатый день рождения. Или мы могли бы пойти посмотреть фильм в маггловском кинотеатре. Может, он хотя бы постарается стать мне папой, но я не узнаю этого сейчас, ясно?
- Эй, не сдавайся, - ответил Блейз, положив руку Гарри на плечо. – Она сказала, ты будешь символом? Ну, тогда убей Ты-Знаешь-Кого. Могу спорить, после этого ты сможешь рассказать, кому захочешь? Это будет скоро.
При этих словах Гарри ощутил раздражение. Он зарычал и отбросил руку Блейза.
- Думаешь, это так просто? Я, конечно, могу поболтаться по Хогсмиду, пока меня не заметит какой-нибудь Пожиратель Смерти, и меня наверняка отведут прямо к Волдеморту – но на этом все. Я не знаю, как его убить! Я не могу его убить! Он убьет меня, как убил Джеймса, и Лили, и Хагрида, и Дамблдора, вот и все! Конец пути! Как я могу уничтожить того, кто убил Дамблдора?!
Блейз схватил его за плечи, не позволяя встать с кресла. Гарри слышал шаги на лестнице, но уже не мог контролировать себя.
- Гарри, успокойся. Ты всех разбудишь. МакГонаголл и Снейп что-нибудь придумают, вот увидишь.
- Они понятия не имеют, как победить - я говорил с ними прошлой ночью! Ты знал, что нынешний план состоит в том, чтобы как можно больше волшебников позволили заавадить себя ради моей защиты? И дальше останется только надеяться, что их фанатизма хватит, чтобы эта защита оказалась не слабее той, которая была у меня, когда я был младенцем. И тогда, если Волдеморт ударит меня Смертельным проклятьем, оно снова отрикошетит! Как тебе такой план?! Если они хотят, чтобы я покончил с собой, я пойду и брошусь с Астрономической Башни прямо сейчас – так будет быстрее, чище, и тогда ОН точно меня не победит! Как тебе нравится, Блейз? Думаешь, мне стоит броситься с Башни? – Гарри толкнул Блейза в надежде встать на ноги. В отражении зеркала над камином он увидел двух маленьких второклассниц-слизеринок, Тал и Мэнди, жавшихся друг к другу на лестнице.
- Гарри, - прошипел Блейз, - перестань! Ты же знаешь, что я вовсе не хочу, чтобы ты пошел и…
- Не хочешь? – возразил Гарри, понижая голос и стараясь утихомирить свою ярость. – Может быть, именно поэтому ты единственный, кто выжил из слизеринцев своего курса? Может быть, это твоя задача - подобраться ко мне поближе и предать, когда придет время? Моих родителей предали, знаешь. Это сделал Дамблдор. Он лгал всем. Он заставил страдать моего отца. Он знал, что Джеймс и Элизабет умрут, но ничего не сделал, чтобы это предотвратить! Есть ли пророчество о том, что будет со мной? Может, об этом говориться в одном из твоих дневников, но мне никто не скажет. Твой хозяин знает об этом, Блейз? Он знает, какими были глаза Малфоя, когда я нашел его тело в коридоре? Или глаза Паркинсон, или Монтегю, или остальных?
Блейз осторожно вынул свою палочку и отвел в сторону, чтобы Гарри мог ее видеть. Словно Гарри был опасным преступником – или животным.
- Ты знаешь, что я не Пожиратель Смерти. Я никогда не предам тебя. Ты - единственный друг, который у меня теперь есть.
Гарри снова зарычал, схватил Блейза за руку с такой силой, что наверняка будут синяки, и дернул к себе.
- Есть только один способ узнать. – Он вывернул запястье Блейза – тот замычал от боли, но выдержал – и отдернул рукав.
Темной Метки не было. У локтя был небольшой шрам и темные веснушки.
- То, что я слизеринец, не значит, что я последователь Тьмы, - прошептал Блейз.
Гарри отступил назад, освободив руку Блейза, и рухнул на пол.
- Прости, - пробормотал он. Злость внезапно ушла, и Гарри почувствовал, как его начинает трясти, но поделать с этим ничего не мог. – Прости, я не должен был говорить… ты бы не пошел за Волдемортом, и не предал бы меня, я просто… не в себе, - выдавил он, закрыв лицо руками. Но это не помогло скрыть слезы горечи, катившиеся по щекам.
Блейз опустился на колени и неловко, как-то не по-мужски, обнял Гарри.
- Да, ничего. Я тебя не виню, - еле слышно выговорил он. – Просто… просто не делай так больше, ладно? Ты здорово меня испугал – был так похож на Снейпа целую минуту, вот.
Гарри попытался засмеяться, но не хватило сил.
- Да, я такой – мини-Снейп.
- Мэнди, Тал, возвращайтесь наверх, - приказал Блейз поверх плеча Гарри. Он держал Гарри в объятиях, сидя на полу. – Ну, вот. Они ушли. Здесь больше никого нет. С тобой все будет в порядке, Гарри Поттер, слышишь меня? Это не конец пути.
Гарри кивнул, стараясь взять себя в руки:
- Мы попробуем. И мы победим, верно?
- Да, - тихо ответил Блейз, - мы победим.
Они долго сидели так: Блейз укачивал Гарри, не мешая ему плакать у себя плече. Ранний свет пробивался в гостиную. Скоро спустятся остальные, без сомнения, разбуженные устроенной Гарри суматохой.
- Я не он, ты же знаешь, - наконец прошептал Гарри.
- Не кто? – спросил Блез. Он прекратил укачивать Гарри и отодвинулся назад, чтобы посмотреть тому в глаза.
- Не Гарри Поттер, - ответил Гарри. Когда Блейз нахмурился, Гарри пожал плечами. – Ты сказал «с тобой все будет в порядке, Гарри Поттер». Ну, я не Гарри Поттер, не совсем. Он сказал, меня хотели назвать Уильямом. И они собирались пожениться. Я был бы Уильям Снейп. Ты… как думаешь, это хорошее имя?
- Очень хорошее, - улыбнулся Блейз. Он встал и отряхнул фланелевую пижаму, потом подал Гарри руку, которую тот с радостью принял. – Ну, Уильям Снейп, думаю, мы достаточно развлеклись этим утром, - продолжил он. – Кроме того, скоро завтрак, и нам придется переезжать в старую вонючую Гриффиндорскую Башню, чтобы можно было усилить охранные заклинания здесь. Нам нужно успеть там прибраться, - подмигнул он.
- Эй, ты говоришь о моем старом вонючем факультете, - усмехнулся в ответ Гарри. Он обхватил Блейза за плечи, и они вместе пошли в спальню. – Надеюсь, тебе нравится красный. Там много красного… но не так много, как в комнате МакГонаголл. Мы вчера ночью сообщили ей новости, и видел бы ты, как отделана ее комната… У нее клетчатый плед на диване…

***

- И комната МакГонаголл еще хуже? – спросил Сет. Он с отвращением оглядывал гриффиндорскую гостиную, держа дневники под рукой. История быстро распространилась: сначала Гарри повторил ее за завтраком, а к вечеру она уже обросла детальными подробностями. К тому времени, когда ученики покинули библиотеку, чтобы перебраться в гриффиндорское общежитие, слышно было, как Нора Робертс объясняла Перси, что камин МакГонаголл был золотого пуха и горел тартановым пламенем. Но когда они прибыли в спальню, пустые разговоры прекратились. Оказавшись на враждебной территории, которая на время станет их домом, слизеринцы первого и второго курсов снова сбились в кучки. Блейза эта ситуация забавляла, с раздражением заметил Гарри, а Рон следил, чтобы Мэттью Эк, слизеринец с четвертого курса, не напал на кого-нибудь.
- Общежитие Хаффлпаффа было бы более дипломатичным выбором, - заметила Джинни.
- Более дипломатичным, может быть – но кому-то из этих бедолаг, возможно, придется здесь жить, если некоторые из наших одноклассников не вернутся. Я знаю, что родители Симуса едва не забрали его в конце прошлого года. - Гарри отошел в сторону, а потом обернулся к Блейзу: - Взгляни на светлую сторону, приятель – по крайней мере, братья Рона закончили школу два года назад. Будь они здесь, вам бы не поздоровилось.
- Ага, - усмехнулся Блейз, - Не поздоровилось бы. Боже мой, неужели и туалет здесь отделан красным? – спросил он, входя в боковую комнату.
Гарри, не выдержал и рассмеялся.
- Не весь, Забини, не преувеличивай. Эй, Сет, это мое кресло – найди себе другое. – Он пересек комнату, чтобы выпроводить блондина-слизеринца. – Я застолбил это кресло в прошлом году, чтоб ты знал.
- Было ваше - стало наше, - ответил Сет, задрав ноги на ближайший от мягкого кресла стол. – Оно будет твоим в следующем семестре, когда я перееду в новое общежитие. Хотя… если я останусь жить здесь, думаю, кресло станет моим. Оно довольно милое. Как раз возле камина.
- Лучшее место в гостиной, - подтвердил Гарри, невольно улыбаясь. Было здорово оказаться дома. После отсутствия поблекшие гобелены казались вдвое красивее. – Мы, наверное, будем жить в моей спальне. Она наверху по этой лестнице, - указал он. – Но тебе лучше не спускать глаз с кресла. Я украду его обратно при первой возможности, будь уверен. – Сет хмыкнул и, схватив журнал, открыл его, не переставая самодовольно улыбаться. Гарри же вновь присоединился к Блейзу и Луне.
- Готовы увидеть место, которое на несколько недель станет вашим новым домом? Могу спорить, у слизеринцев нет круглых спален.
- Э…, Гарри, - прервала Луна. Она еще не забыла, как он убежал прошлой ночью, но хотя бы не перестала с ним разговаривать. – Рон сказал, что хотел поговорить с тобой. Если ты не очень занят.
Гарри бросил взгляд на Блейза, который пожал плечами:
- Я и сам могу осмотреть комнату, Поттер. Потом меня, скорее всего, потащат туда, где разместят первоклашек. Думаю, Марин или Джулиэн будут сильно огорчены, что придется здесь жить.
Гарри не замечал, как другие покидали комнату, направляясь вверх по лестницам.
- Ну, ладно, я скоро буду. – Гарри заметил Рона, который стоял у окна, скрестив руки, и ковырял ногой пол: – Эй, Рон! В чем дело? – спросил Гарри, засунув руки в карманы и направившись к своему лучшему другу, в то время как Блейз и Луна, а за ними и Джинни, ушли из гостиной. – Ты в порядке?
Рон скривился, переменив ногу. Его уши медленно заливались ярко-красной краской - верный признак, что он смущен.
- Гарри… ты не… ты не встречаешься с Джинни, правда?
- Что? – Гарри моргнул. – Э… Рон, не думаю, что смогу обсуждать с тобой свои отношения с твоей сестрой. То есть, даю слово, мы ничего не делали – особенно учитывая, что она до сих пор встречается с Дином, - и она сказала мне, что я ее не интересую, но это, и вправду, не твое дело…
- Нет, - огрызнулся Рон, - Я не это хотел сказать. Ну, - исправился он, снова нервно поменяв ногу, - это не совсем то, что я хотел сказать. Ну, э…, я имел в виду – Гарри, ты… хм… ты, э…, играешь за другую команду?
Гарри снова моргнул, молясь, чтобы на него снизошло озарение. Оно не приходило.
- Рон, я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Рон кинул многозначительный взгляд на Сета, который единственный оставался еще в гостиной, и понизил голос:
- Я хотел сказать… спрашивая про Джинни, я хотел сказать… - Он прокашлялся, шеки покрывались красными пятнами, и он отвел глаза, словно не решался встречаться с Гарри взглядом. – Тыголубой? – неразборчиво пробормотал он.
Гарри издал неопределенный звук и раскрыл рот. Он был в шоке от вопроса и не знал, что ответить.
- Что? – резко спросил он. – Ты о чем это? Почему ты так решил?
- Ну, я… - Рон снова прокашлялся, размазывая по полу несуществующую грязь. – Я спустился вниз в гостиную сегодня утром, и там вы с Забини, э…, обнимались, и я подумал, может, - ну, ты знаешь – может быть, тебя, э… соблазнила Темная сторона, или вроде того. И… и это объяснило бы, почему ты последнее время не общался со мной и Джинни. Она не слишком-то рада, знаешь. – Как и Рон, судя по его виду.
- Я уж точно не голубой! – взвился Гарри, покраснев при одной мысли об этом. – Просто мне вчера нелегко пришлось – я вроде как вышел из себя и начал орать на Блейза, а он помог мне успокоиться. А потом я… - он опустил глаза, не решаясь посмотреть другу в глаза. – Я начал плакать. Это было глупо. Просто на меня сразу много навалилось, и Блейз дал поплакать у него на плече. Мне это было нужно.
Рон вздохнул, и Гарри посмотрел на него.
- Ты мог бы использовать мое плечо, ты знаешь, - тихо прошептал Рон. – Раньше ты говорил мне обо всем, что происходит.
- Этого я не могу тебе рассказать, - правдиво ответил Гарри, надеясь, что Рон поймет. – МакГонаголл сказала мне, что, если я расскажу кому-нибудь, то окажусь в смертельной опасности.
- Но Блейз знает, - зло возразил Рон, снова свирепо посмотрев на Гарри. – Ты проводишь с ним круглые сутки. Знаю, в прошлом семестре я вел себя не как лучший друг - из-за квиддича, и проклятой Гермионы, и того тупого идиота, но я больше не собираюсь бегать за ней. Обещаю. Мы снова можем вместе проводить время, как раньше.
Гарри покачал головой и со вздохом склонился над краем подоконника.
- Ты по-прежнему единственный, кто знает про Ремуса. И Джинни, конечно. Об этом я не могу сказать Блейзу, как не могу поделиться с тобой чем-то другим. Но сейчас – именно сейчас – мне действительно нужна помощь Блейза, потому что он уже знает, и я не могу ничего с этим поделать. Это серьезно, Рон. Я хотел бы, чтобы ты понял, насколько серьезно.
- Я понимаю, что значит серьезно! – запротестовал Рон. – Почему ты мне не доверяешь? Черт, Гарри, ты знаешь все мои секреты! Я думал, мы лучшие друзья!
- Так и есть, - ответил Гарри, - но тебе просто надо понять, что есть вещи, которые я не могу рассказать, и это – одна из них.
Рон покачал головой:
- Нет. Может быть, я покажусь тебе сопливым идиотом, но дело не только в страхе перед недоверием. Когда-нибудь ты пойдешь и встретишься лицом к лицу Ты-Знаешь-С-Кем. Когда ты пойдешь туда, кто-то должен быть рядом. И кого ты предпочтешь, Гарри? Меня или его? Кому ты доверишь быть твоим Хранителем Секрета?
- Это разные виды дружбы, - возразил Гарри. – Он мой друг, потому что, кроме меня, у него никого нет. Он будет с гордостью сражаться на нашей стороне из-за того, что он видел. Я тоже это видел. Все погибшие… тебе повезло не испытать такого. Но именно поэтому я не могу поделиться с тобой некоторыми вещами: потому что ты никогда не ходил по чужой крови. Ты не терял родителей. Ты не смотрел злу в лицо. И слава богу, но это значит, что я не могу делиться с тобой чем-то подобным. Ты просто не поймешь.
Не сказав ни слова, Рон повернулся и с горящим лицом помчался вверх по лестнице. Со своего кресла у камина Гарри слышал, как Сет перевернул страницу.
- Ты все испортил, приятель, - объявил слизеринец.
- Ох, отвали, - огрызнулся Гарри. Он хотел побежать за Роном, но вместо этого присел на подоконник. Он решил подождать и дать Рону время успокоиться. Гарри пренебрегал Роном последние дни, но все, сказанное им, было правдой. Он и Блейз испытали то, чего, даст бог, никогда не испытает Рон. Гарри сгорбился на подоконнике и задумчиво уставился в окно. Он и впрям все испортил, и, что еще хуже, сейчас был Сочельник. Что за Рождество будет без Рона? Он сомневался, что Рон простит его в ближайшем будущем.

* тартан – клетчатая ткань (шотландка).