|
| |
Пост N: 804
Зарегистрирован: 11.07.06
Откуда: Одесса
Рейтинг:
4
|
|
Отправлено: 12.03.07 12:21. Заголовок: Re:
Он всегда напивался в этот день. Вдрыз. Вхлам. И ему даже не было стыдно. Во-первых, потому что стыдиться было, собственно, некого, а во-вторых, потому что… Просто потому что. Стыда не было. Но с каждым стаканом виски увеличивалось ощущение неправильности происходящего. Быть может потому, что он всегда напивался именно в этот день, а в остальные даже не прикасался к алкоголю – и не из-за того, что нужно было держать перед кем-то лицо, а просто не было желания. А может потому, что «всегда» началось только два года назад. Виски приятно холодил горло и взрывался точечным зарядом где-то внутри, ближе к легким. Северус не признавал другого алкоголя, и в доме сохранились коллекционные дорогие бутылки, которые ему дарили родители слизеринских студентов. Уходя, Снейп оставил в его квартире и свой тщательно подобранный бар, и лабораторный набор для зелий и множество другой мелочевки. Когда-то Гарри надеялся, что Северус вернется хотя бы ради того, чтобы забрать все это. Когда-то ему нравилось думать, что Северус не возвращается потому, что ему больно видеть своего бывшего любовника. Только потом он вспомнил. Давно, еще в самом начале их романа, Северус говорил, что научился, в случае необходимости, отказываться от ненужных вещей. Что ломал себя - целенаправленно, перестаивал, создавал таким, каким хотел видеть. «То есть высокомерным замкнутым ублюдком?» - со смехом спрашивал своего любовника Гарри, но Снейп никогда не отвечал на этот вопрос. А Гарри, если честно, и не хотел ответа. В последнее время в памяти все чаще всплывали обрывки разговоров, звуки, образы, но из той, другой эпохи, эпохи, которая была «до». До них. Он почти забыл то время. То есть он помнил, как начинался их роман: трудно, долго, местами – забавно, даже тогда. Сначала он сам не верил, потом не верили ему, а потом оказалось, что и верить-то уже не во что. А теперь всплывало другое: письма, подписанные Р.А.Б. (вот ведь шутник чертов), и процесс в Визенгамоте, который сам Гарри смог увидеть только в записи, потому что полгода провалялся в Святом Мунго, прикованный к кровати. Та волна ярости, бешенства, злости - и невольное восхищение Снейпом, которое бесило куда больше, чем все то, что казалось тогда предательством Дамблдора. И первая годовщина Победы, официальную часть которой Снейп проигнорировал (вот кому хорошо-то было), но зато пришел на площадь Гриммо, где Гарри собирал орденцев, пришел, рыча и ругая свою работодательницу, но ведь пришел же. Они разговаривали в те годы – много, почти цивилизованно, почти обо всем. А потом стали любовниками, и как-то незаметно настало время, когда Гарри перестали интересовать ответы Снейпа на его вопросы. Он говорил об этом Гермионе: о том, что скучает по тем разговорам, о том, что у него наконец-то снова появились вопросы, на которые он хочет услышать ответы. От Снейпа. Именно от Снейпа. Гермиона ласково гладила его по руке и говорила: «Иногда надо уметь забывать». И Гарри не знал, как ей объяснить, что это желание – совсем из другой эпохи, из той, которая «до». *** Гарри рассеянно разглядывал Большой Зал Хогвартса. Он не изменился: все тот же зачарованный потолок, на который ясными звездными вечерами смотришь, забывая выдохнуть, все те же столы факультетов, консервативные и строгие, но все равно шумные, даже пустующие – шумные. И все же… Без Дамблдора было иначе. Не лучше и не хуже – просто иначе. А ведь это тоже был Снейп: Снейп объяснял ему все решения, принятые Дамблдором, раскладывал по полочкам, глядя в стену, не по доброте душевной, а потому, что обещал, и Гарри помнил, что поверил не словам, а голосу и этому взгляду. А сейчас Снейп сидит по правую руку от МакГонагалл и все знают, что через четыре года, когда Минерва уйдет на пенсию, он займет ее место и за Большим столом, и в кабинете на восьмом этаже. Рядом с ним Люпин – спокойный, улыбчивый, чуть виноватый, каким он всегда становится в присутствии Гарри последние два года. Поттер не видел их вместе уже - сколько?.. давно, в общем. Северус выглядел счастливым рядом с Ремусом, а видеть это было больно. Или ему казалось, что было больно? Не важно. Гарри внимательно слушает, как Снейп увлеченно рассказывает о слизеринской традиции «первого круга» - о ее историческом, антропологическом, социальном аспекте – и как тогда, в эпохе, которая была «до», отключается от всего, сосредотачиваясь исключительно на непосредственном предмете беседы. И чувствует, как тает в груди комок напряжения, исчезает неловкость, а по лицу расползается совершенно идиотская и неуместная улыбка. «Ты права, Гермиона. Иногда надо просто уметь забывать».
|