Отправлено: 28.12.08 12:29. Заголовок: Better Be Slytherin! by jharad17, перевод, джен-севитус, PG-13, гл. 21-34 upd 30.09.13 (тема № 3)
Название: Better Be Slytherin! Оригинал здесь: [url=http://www.fanfiction.net/s/3736151/1/Better_Be_Slytherin]http://www.fanfiction.net/s/3736151/1/Better_Be_Slytherin[/a] Автор: jharad17 Профиль автора: [url=http://www.fanfiction.net/u/1298924/jharad17]http://www.fanfiction.net/u/1298924/jharad17[/a] Переводчик: ticklishfly (ticklishfly@gmail.com) Разрешение на перевод получено Бета: IrenFry (1-21, 23, 24), xelen (22,26-31), Antidote (25,32), Serinit (33,34) Жанр: Angst/Adventure Пейринг: Гарри, Северус Рейтинг: PG-13 (авторский: Fiction Rated: T) Глав: 51 (закончен) Аннотация: С самого начала Гарри распределен в Слизерин вместо Гриффиндора, и больше всех удивлён его декан. Ментор-фик. Отказ автора: None of this is mine. Honest. She's rich, I'm not. Отказ переводчика: И не моё
— И вот ещё что, Северус... Убедись, что одноклассники Поттера у тебя на виду. Будет нехорошо, если Гарри начнет менее ответственно относиться к занятиям.
Не удостоив это замечание ответом, Северус захлопнул за собой дверь и устремился вниз по вращающейся лестнице, словно пресловутая летучая мышь, с которой его нередко сравнивали. Бурлящий внутри гнев помешал ему заметить того, кто смотрел на него из тени.
Тайна шоколадных лягушек раскрылась, когда Гарри в библиотеке писал эссе по трансфигурации. До этого они с Тедди узнали все, что могли, про магические подписи и проверили те две загадочные конфеты, которые кто-то прислал Гарри в Больничное крыло. После того как они выявили свои подписи и подписи еще пары человек, осталась только одна неизвестная магическая подпись. Одна и та же на обеих коробках.
Единственное, что оставалось Гарри — расхаживать по Хогвартсу и проверять магические подписи всех людей, которые могли бы прислать ему конфеты. Для этого служило заклинание Reveleo Quisnam, сопровождаемое поперечным движением палочки. Казалось бы, ничего сложного... Но почему-то мало кто соглашался, чтобы над ним колдовали, даже если заклятье вполне безобидное. Так что Гарри пришлось делать это тайком. Ну это-то не проблема. Всё-таки он из Слизерина, и одну вещь чётко усвоил за последние полтора месяца: слизеринцы всегда идут окольным путём, а не напрямик. Прямые пути зачастую опасны.
Сам Гарри, пока рос у Дурслей, привык всё делать тайком. Втихую таскать еду из буфета, украдкой делать домашнюю работу. Не настолько он глуп, чтобы нарушать их запреты открыто. Это была его маленькая месть — например, когда он очередной раз тонкой издёвкой ставил Дадли на место, или «случайно» обкорнал куст идеально шарообразной формы, гордость тёти Петунии, или надоумил (тоже без всякого злого умысла) кошку заняться любовью с окрестными котами на сидении служебной машины дяди Вернона.
О, да. Он умел действовать исподтишка.
Но он успел проверить заклинание только на троих — на Тедди, подозревая, что тот всё это время морочил ему голову, на Драко, потому что он был всегда под рукой, и на Панси Паркинсон, которая так нарочито презирала Гарри, что было бы забавно, если бы конфеты послала она — случаются же на свете странные вещи? — когда личность таинственного дарителя была раскрыта.
Гермиона Грейнджер, соседка по библиотеке.
Он удивился, хотя, по идее, и не должен бы был так удивляться — она всегда держалась с ним дружелюбно, и они неплохо проводили время в читальном зале, хотя он был слизеринцем, а большинство гриффиндорцев терпеть не могли его факультет. Гарри использовал каждую свободную минутку, чтобы позаниматься, а Гермиона помогала ему, если их задания совпадали. А еще она была спокойная. Как и он сам. Шумные люди слишком напоминали Дурслей. Только в чулане под лестницей бывало тихо, если Дадли не начинал нарочно прыгать у него над головой. Гарри ценил тишину. Это было одной из причин, по которым он любил заниматься в библиотеке.
Так что когда он в один прекрасный октябрьский день наконец понял, кто ему присылал конфеты, то смущённо улыбнулся.
— Не хочешь рассказать, что за чары ты сейчас на меня накладывал? — спросила Гермиона, не отрывая глаз от учебника.
Гарри изумлённо уставился на неё, потом рассмеялся:
— И как я мог подумать, что ты не заметишь?
— Да, магию я всегда замечу, — она, наконец, подняла голову, и их взгляды встретились. У неё было совсем не сердитое выражение лица, скорее любопытное.
— Спасибо за конфеты, — вместо ответа сказал Гарри.
— Какие конфеты? — щёки ее покраснели под стать гриффиндорскому галстуку.
— Те шоколадные лягушки, которые ты мне прислала, когда я лежал в больничном крыле. Два раза, — он усмехнулся. — Ты сэкономила бы мне и Тедди кучу времени, если б их подписала.
Она вернула ему ухмылку.
— Разве вам не было весело? И вы выучили множество новых чар, заклинаний и всякого такого.
Гарри уставился на неё.
— Ты знала, что мы будем проверять коробки? Просто сидела и смотрела, как мы мучаемся!
Она с улыбкой пожала плечами.
— Тебя надо было распределить на Слизерин!
— Боже упаси! — её передёрнуло. — Это единственный факультет, который шляпа мне не предлагала.
Такая предвзятость если и задела Гарри, то совсем немного — он был прекрасно осведомлён о дурной репутации своего факультета, причем по большей части незаслуженной. Но сейчас был не самый подходящий момент спорить.
— Мне она все четыре предлагала.
— Но почему ты тогда выбрал Слизерин?
— Да я особо и не выбирал, — он вспомнил короткий разговор со старой шляпой полтора месяца назад. — Она считала, что я лучше проявлю себя в Слизерине. А я просто... просто хотел попасть туда, где люди примут меня таким как есть.
Гермиона понимающе кивнула:
— Иногда мне кажется, что лучше бы я попала в Рейвенкло. Они хоть в состоянии понять всё это, — она показала на стол, заваленный книгами, пергаментами и перьями.
— Почему же ты выбрала Гриффиндор?
Отчего-то Гермиона покраснела ещё сильней.
— По правде?
— Ага, хотелось бы.
— Я думала, тебя туда распределят, — выпалила она, избегая его взгляда.
— Из-за меня?!
Она кивнула и спрятала лицо в ладонях.
Гарри даже не знал, что сказать: никто раньше не жаждал его компании. Он всего лишь «псих», «идиот Поттер», a не человек, с которым хотят дружить. За десять лет он это усвоил как нельзя лучше. Ему нравилась Гермиона, но то, что она выбрала факультет из-за него, было невероятно.
— Почему? — это всё, что он смог придумать спросить.
Она что-то пробормотала сквозь пальцы.
— Я ничего не понял, — осторожно сказал он.
Гермиона подняла голову и поймала его взгляд, явно испытывая неловкость. Потом она прочистила горло и, собравшись с духом, сказала:
— Когда я увидела тебя в поезде, я подумала, что ты — как раз такой человек, с которым я могла бы подружиться. И мне захотелось стать твоим другом. Я видела, как ты поделился сладостями с Роном Уизли, и ты не смеялся надо мной, когда я... — она пожала плечами, — когда я донимала вас сведениями из книжек.
Гарри улыбнулся:
— Не думаю, что ты нас так уж сильно донимала.
— Вот видишь, — сказала она, — я знала, что ты был бы хорошим другом.
Ее слова заставили Гарри покраснеть.
— Спасибо, — сказал он и стиснул её плечо.
Гермиона нарочно отвела взгляд, пока он приходил в себя. Потом она сказала:
— Я всё ещё хочу знать, что это были за чары.
Гарри рассмеялся и продемонстрировал ей заклинание.
Близился Хеллоуин, и Гарри хотелось свободного времени, чтобы хоть немного отдохнуть. Его расписание было очень плотным: квиддичные тренировки (первая игра должна была состояться меньше чем через две недели), ежевечерние занятия со Снейпом (кроме тех дней, когда проходили тренировки, — тогда они занимались сразу после лекций), выполнение собственных домашних заданий и тех, что он делал с группой одноклассников, а также непременное трехразовое питание. Иногда он чувствовал, что для себя у него времени не остаётся, и даже когда он был один, это нельзя было назвать одиночеством. Где-нибудь рядом обязательно парил Кровавый барон, лицо которого всегда имело совершенно непроницаемый вид, — даже когда он утешал Гарри или обеспокоенно его расспрашивал.
Как-то раз, собираясь на очередные занятия у профессора Снейпа, Гарри подошел к кабинету и хотел постучаться, но вдруг услышал, что за дверью говорят на повышенных тонах. Раньше на его памяти Кровавый барон никогда не повышал голос. Хотя Гарри понимал, что подслушивать некрасиво, он не мог не насторожиться, когда уловил своё имя, произнесённое Снейпом.
— Я просто не могу поверить, что он может быть таким равнодушным! — раздражённо говорил профессор. — А ведь дело касается Поттера, всеобщего любимца! Мальчика-который-выжил! И он мне не поверил!
— Северус Снейп, — протяжно проговорил Барон, — успокойся. Твои крики ничего не изменят.
— Мне хотя бы станет легче.
Кровавый барон хмыкнул:
— Так что же он сказал?
Профессор ходил туда-сюда, словно читал лекцию, но шаги были тяжелее, чем обычно. Он помолчал, а потом сказал:
— Он с лёгкостью поверил, что Поттер мошенничает на занятиях, зато убедить его, что Квиррелл представляет опасность для мальчика, мне не удалось.
— Мошенничает?! — взвыл Барон и невнятно забормотал: — Только у мальчика появилось время... мальчик наконец-то... я покажу ему мошенничество!
Гарри сжал кулаки от обиды. Мошенничает? Он понятия не имел, кто этот «он», который его обвиняет, но очень захотелось кому-нибудь как следует врезать.
— Он верит каждому слову старой кошки, — прорычал Снейп, печатая шаги.
— Так это Макгонагалл его подозревает?
Профессор Макгонагалл? Гарри окаменел. Он знал, что заместитель директора и глава Гриффиндора его не особо любит, но она всегда была с ним корректна. Казалось, она довольна тем, что он стал лучше учиться. Недавно она ему даже улыбнулась и сказала, что его отцу тоже хорошо давалась трансфигурация, и если Гарри будет продолжать в том же духе, то скоро догонит отца.
— Да, он мне так сказал. Как всегда, больше ничего конкретного — одни намёки: «Северус, будет нехорошо, если Гарри начнёт менее ответственно относиться к занятиям». — Тут Гарри услышал, как по столу ударили чем-то тяжёлым. Кулаком? Или книгой? — Чокнутый старик! Хочет, чтобы я следил, как Поттер ведёт себя на уроках.
— Вот как? — протянул Барон. — Понятно.
Снейп резко развернулся — Гарри услышал шуршание его мантии.
— Ты что-то знаешь. Скажи мне.
— Я полагаю... — призрак вздохнул, и Снейп издал нетерпеливый звук. — Я полагаю, старик хочет, чтобы у тебя был убедительный предлог продолжать присматривать за мальчиком. Если Квиррелл опасен для Гарри и связан с Тёмным лордом, тогда любые твои взаимоотношения с юным Поттером поставят тебя под подозрение, если только...
— ...если только я не делаю это по прямому распоряжению директора, — закончил за него Снейп. — Старый хитрец!
— Совершенно верно, — согласился Барон. — К тому же, он пытается создать впечатление, что не полностью доверяет тебе. И это очень хорошо — на тот случай, если Тёмный лорд вернётся.
— И что мальчику тоже не доверяет, — заметно спокойнее сказал Снейп.
— И мальчику, — подтвердил Барон, — который как раз сейчас стоит за дверью.
Короткая шокированная пауза и окрик:
— Поттер!
Гарри скользнул в комнату, опустив голову. Он буквально чувствовал тяжесть их взглядов.
— Простите, — пробормотал он.
— За наглость, с которой вы расположились за дверью подсушивать личный разговор, я полагаю? — прошипел Снейп.
— Да, сэр, — ответил Гарри и рискнул поднять голову. — Но вы же
говорили обо мне, так что я просто... — он пожал плечами, — я просто хотел узнать, что вы скажете. Профессор Макгонагалл на самом деле думает, что я мошенничаю?
Темные провалы глаз Снейпа ровным счетом ничего не выражали. Опять эта бесстрастная маска, которую Гарри больше всего у него не любил. Он и сам делал такое лицо, когда не знал, как реагировать на ситуацию, или опасался, что его засмеют или обругают, если он проявит свои чувства. Маска безопаснее... но, с другой стороны, никакого шанса, что тебя кто-нибудь поймёт.
— Вряд ли, — Снейп наконец заговорил.
— Почему тогда она это сказала? Вы же знаете, я никогда ничего такого не делал!
Снейп опять долго изучал его лицо, потом сказал:
— Всё не так просто, Поттер. Вы взяли с собой учебники?
Подняв бровь, Гарри продемонстрировал ему тяжелую сумку. Он не стал говорить что-нибудь типа «А что, не видно?» — ляпнуть такое означало бы подписать себе смертный приговор, нет уж, спасибо.
— Да, сэр. Сегодня чары, — сказал он вместо этого.
— Тогда принимайтесь за работу.
Гарри насупился и открыл было рот, чтобы возразить: они же еще не закончили разговор, далеко не закончили!
Но Снейп не дал ему ничего сказать, холодно проговорив:
— Сначала дело, потом разговоры. Посмотрим, на что вы способны.
Поджав губы, Гарри выдал короткий сердитый кивок, но потом, прихватив с собой учебники и пергамент, отправился к столу, за которым обычно занимался. Он ненавидел оставаться в неведении, когда дело касалось лично его. Кем они себя воображают? Просто отодвинули его в сторону, словно его чувства вообще не имеют никакого значения!
Дрожа от злости, он с шумом швырял перья и пергаменты на стол, не замечая, что Кровавый барон парит у него над плечом, пока тот не сказал:
— Тише, Гарри Поттер.
От неожиданности Гарри подпрыгнул и, обиженно выпятив подбородок, сказал:
— Мне не нравится, когда меня обсуждают за спиной.
— Понимаю.
— Неужели? — Гарри повернулся, чтобы посмотреть на призрака. — Десять лет подряд они врали обо мне и обсуждали меня, эти ненормальные... — он замолчал, не желая говорить о Дурслях.
— Магглы? — осторожно спросил Барон.
Короткий кивок.
— Они наговаривали на тебя?
— Они говорили, что я мошенник, потому что оценки у меня были выше, чем у
двоюродного брата. Конечно, я всех обманываю — как ещё я могу учиться лучше него?! Он же весь такой исключительный! — Гарри с силой выдернул пробку из чернильницы, не обращая внимания на то, что забрызгал пергамент.
— А ты никогда не обманывал.
— Никогда! Да мне этого и не требовалось. Дадли такой идиот — чтобы быть хуже него, надо сильно постараться. — Гарри упал на стул и стал тереть дурацкий шрам, выделявший его среди других. — Короче, они говорили, что я обманщик, и школа принимала их сторону. Всегда.
— Это несправедливо, — заметил Барон.
Гарри выразительно глянул на него.
— Конечно, несправедливо. Жизнь вообще несправедлива. Я же не ребенок!
Он ожидал, что Барон начнет возражать и скажет то, что Гарри слышал миллион раз: Гарри ещё ребенок, несмотря на то, что он вырос практически сам по себе, и выжил у Дурслей, не говоря уже о нападении маньяка, одержимого манией величия, который собирался с особой жестокостью его прикончить.
Так что он был удивлён, когда Барон только кивнул и сказал:
— Как скажешь.
Гарри, обескураженный тем, что Барон не стал с ним спорить, уставился на собственные руки, сцепленные в замок.
— Мне… мне надо писать эссе.
— Пиши, Гарри Поттер, — прошелестел Барон. — И, пожалуйста, когда будешь разговаривать со своим профессором Снейпом, помни, что он на твоей стороне.
Он не раз слышал это от учителей и от директора в начальной школе, и даже когда по глупости втянул в конфликт школьную медсестру. Одно плохо: всё это было сплошным враньём. Поэтому он пожал плечами в ответ и занялся своим эссе.
— Как много вы успели подслушать, пока прятались в коридоре? — спросил Снейп, когда Гарри закончил сочинение по чарам, а профессор прочитал его и исправил несколько ошибок.
— Я же попросил прощения, — вспыхнул Гарри.
— Это не ответ на мой вопрос, — Снейп пристально уставился на него.
Зыркнув на него в ответ, Гарри проворчал:
— Ладно. Я слышал, как вы сказали, что профессор Макгонагалл обвиняет меня в мошенничестве. А потом Барон что-то такое сказал, из-за чего вы назвали кого-то старым хитрецом. Но я никогда не мошенничал, нет!
— Я знаю, что нет, Гар... Поттер. Я же видел ваши домашние работы.
Гарри прищурился и посмотрел на Снейпа. Неужели профессор чуть не назвал его по имени? Он помотал головой, от несправедливого обвинения внутри всё болезненно сжалось.
— Тогда почему она так сказала?
— Я сомневаюсь, что это было на самом деле. — Снейп предупреждающе поднял руку, когда Гарри открыл рот, чтобы задать вопрос. — Думаю, что директор сказал мне это, чтобы заставить меня... — его губы скривились, словно он попробовал что-то кислое, — чтобы я ринулся защищать вас, как несправедливо обвинённого студента моего факультета.
Гарри некоторое время внимательно смотрел на Снейпа. Затем сложил руки на груди, неосознанно копируя позу профессора. В голове вертелась тысяча вопросов, но задал он только один:
— А какое отношение к этому всему имеет Квиррелл?
Снейп угрожающе взглянул на Гарри поверх своего длинного носа, и Гарри быстренько исправился:
— Я хотел сказать, профессор Квиррелл.
Снейп коротко кивнул. Долго не сводил с Гарри взгляда, словно оценивая его. Гарри сел ровнее, желая соответствовать ожиданиям декана. Снейп снова кивнул.
— Я, как и Кровавый барон, считаю, что профессор Квиррелл, — Гарри заметил лёгкую усмешку, когда Снейп назвал должность Квиррелла, — работает на Тёмного лорда. Мы думаем, что он снова попытается вас убить. По моему мнению, директор хочет, чтобы я ещё пристальнее следил за вами — во избежание новых происшествий.
У Гарри задрожали руки, и он сцепил их в замок перед собой. Он знал, что от Квиррелла не приходится ждать ничего хорошего и что он подчиняется какому-то маньяку, который убил родителей Гарри и пытался убить его самого, маленького. Но всё это, сказанное вслух, воспринималось иначе. Страшнее. Не в последнюю очередь из-за того, что Гарри не ожидал услышать такого рода правду. И, кажется, Снейп не привык её говорить. Тем не менее, профессор не стал скрывать свои мысли или делать вид, что Гарри ничего не угрожает. За это Гарри был ему благодарен, но всё никак не мог прийти в себя.
— Но сэр, почему тогда он прямо об этом не сказал?
Какое-то непонятное чувство мелькнуло в глазах Снейпа, и он резко отвернулся, взмахнув полой мантии.
— А вот это вас не касается.
— Но сэр!
— Нет, Поттер. Я уже сказал всё, что вам нужно знать. Остальное несущественно.
Гарри нахмурился и взглянул на профессора, которому всё же пришлось повернуться к нему лицом. Руки Снейпа были сжаты в кулаки, а тело так напряжено, что, казалось, профессор вот-вот взорвётся. Гарри не понимал подоплёки, но странный способ, который выбрал Дамблдор, чтобы заставить Снейпа приглядывать за Гарри, очевидно, причинил профессору боль. И хотя Гарри очень не хотелось признавать, но это действительно его не касалось.
— Простите, сэр, — сказал он мягко. — Я не хотел лезть в чужие дела.
Снейп снова повернулся, на его лице мелькнуло удивление, перед тем как он справился с чувствами и его лицо снова превратилось в бесстрастную маску. Он некоторое время смотрел Гарри в глаза, затем, чуть наклонив голову, сказал:
— Скоро ужин. Идите и поешьте перед тренировкой.
— Хорошо, сэр. — Гарри поднялся, собрал книги в сумку и перекинул ремень через плечо. — Спасибо вам, — сказал он, оглянувшись на профессора у самой двери, — что заступились за меня.
Снейп отрицательно покачал головой, но выражение его глаз стало мягче, и он
Наконец-то продолжение!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Понравилось то, как Гарри устроил целое расследование того, кто ему прислал конфеты. А кошку он с чисто слизернинским коварством "подговорил" на злодейство))))
ticklishFly спасибки! Как всегда, Вы выкладываете новую главу в самый неожиданный момент. Может, это магия?
— Хорошо, сэр. — Гарри поднялся, собрал книги в сумку и перекинул ремень через плечо. — Спасибо вам, — сказал он, оглянувшись на профессора у самой двери, — что заступились за меня.
Снейп отрицательно покачал головой, но выражение его глаз стало мягче, и он махнул рукой, отпуская Гарри.
Гарри улыбнулся и выскользнул в коридор.
Северус проводил взглядом Поттера и снова покачал головой: надо признать, что он начал привязываться к мальчику, и с этим уже ничего не поделаешь. Чёртов-Сопляк-Который-Просто-Поблагодарил-Его-Вопреки-Всему, не потерял способности удивлять. Северус не мог не согласиться с внутренним голосом, который напомнил ему, что Гарри не похож на своего отца. Совершенно не похож.
Кровавый барон, который был непривычно молчалив во время их разговора, выплыл из комнаты, чтобы сопроводить Поттера в Большой зал на ужин. И Северус, и призрак беспокоились за безопасность мальчика.
Следующая неделя пролетела на удивление быстро и спокойно. Наступил Хэллоуин. Северус ненавидел праздники: Альбус пользовался любым предлогом – если ему вообще были нужны предлоги, – чтобы устроить пир и скормить детям как можно больше сладкого. После таких праздников ученики ещё несколько дней совершенно неуправляемы, и этот год не стал исключением.
А вот Гарри Поттером, похоже, овладела меланхолия. Северус не собирался у него ничего выяснять, но за день до праздника он решил послушать, о чём разговаривают Кровавый барон и мальчик.
Он заметил, что в последние пару месяцев Барон проводит много времени в беседах с Поттером, и Северус знал, что Поттер откровенен с призраком как ни с кем другим, включая Нотта и приятелей по команде. Довольно необычно: Северус не помнил такого со времён своей учебы в Хогвартсе, да и тогда не было никого, кому призрак уделил бы более пяти минут своего времени с момента распределения. А с Поттером Барон проводил очень много времени, редко оставляя его одного вне слизеринской гостиной.
Барон парил над левым плечом Поттера, пока мальчик писал сочинение по гербологии. Северус сидел за своим столом, делая вид, что занят проверкой домашних заданий. По правде говоря, отвлекаясь на Барона и Гарри, обсуждавших взаимоотношения мальчика со школьниками из других классов и успехи на квиддичных тренировках, Северус за последние двадцать минут не прочитал ни слова из работ проклятых третьекурсников. Обычно такие разговоры нагоняли на Северуса тоску, но он подозревал, что рано или поздно Гарри откроет призраку причину своего плохого настроения, и хотел узнать, что так расстроило мальчика…
Чего уж там скрывать – он волновался.
– Завтра праздник, – сказал Барон. – Представляю себе, как ты ждёшь его.
Поттер пожал плечами.
– Наверное.
Барон присмотрелся к нему, склонив свою призрачную голову набок.
– Ты не ждёшь его.
– Да не особо, – признался мальчик. Он подвинул к себе учебник и что-то посмотрел в нём, прежде чем продолжать писать.
– Можно узнать, почему? Большинство детей, особенно первогодок, обожают такие праздники.
– Мои родители погибли в Хэллоуин, – ответил Поттер так тихо, что Северус едва расслышал его. В шоке он уронил перо.
Кровавый барон вздрогнул, потом кивнул и протянул серебристую руку к мальчику, словно хотел положить её Гарри на плечо.
– Я их никогда не знал, не знал, как они погибли – до того, как Хагрид меня нашёл и рассказал, – начал говорить Поттер, вертя перо в руках. – То, что их убил Волдеморт, я узнал из книжки, которую мне дала Гермиона. – Он поднял глаза и посмотрел на Кровавого барона, и Северус увидел его распахнутые глаза, а в них беззащитность пополам с болью. – Так что только в этом году я смогу… не знаю, как сказать… помянуть их. Не думаю, что пойду на праздничный ужин. Это было бы… что ли неуважением к ним, или как-то так – сейчас, когда я уже знаю.
Северус покачал головой.
– Я понял, Гарри Поттер, – сказал призрак. – Но подумай над тем, что у тебя давно не было возможности отдохнуть с друзьями, а завтра она у тебя появится.
Поттер снова пожал плечами:
– Ага. Может. Не знаю… – и вернулся к эссе.
Северус наблюдал за ним, уже не притворяясь, что проверяет работы студентов. На него нашло одно из тех странных состояний, когда мысли уносятся в какие-то нереальные дали, и ты одновременно и здесь и не здесь. Действительно, Гарри вообще не знал своих родителей и не помнил, как его мать умерла ради него. Лили… воспоминание о её улыбке и яркой зелени глаз отозвалась в груди вполне реальной болью.
Гарри узнал об обстоятельствах смерти своих родителей из книги.
Это… немыслимо.
Это приводило в бешенство.
Но нет, гнев нужно поберечь для тех, кто его заслуживает. Альбус – за то, что отдал мальчика магглам, сами магглы и, в первую очередь, Тёмный лорд – за убийство.
Услышав, как Кровавый барон прочищает горло, Северус очнулся от своих дум и обнаружил, что Поттер уже собрал учебники и пергаменты и сложил их в сумку. Северус кивнул Барону в знак благодарности за предупреждение – ещё бы немного, и Поттер бы заметил, что Северус на него смотрит. Мальчик повернулся к нему и сказал:
– Спокойной ночи, сэр.
– Есть что-нибудь новое? – Северус постарался, чтобы его тон был холодным и профессиональным.
– Не-а. Э-э… то есть, нет, сэр. Кви… профессор Квиррелл уже неделю не вызывает меня. И шрам ночью не болит.
– Кошмары?
Легкое пожатие плечами.
– Только обычные. С ним не было, – они оба знали, кого Гарри имеет в виду.
– Очень хорошо. – Когда мальчик уже был около двери, Северус добавил: – Если я вам завтра понадоблюсь, можете приходить после обеда.
Гарри сглотнул, быстро кивнул и отвёл глаза.
– Спасибо, сэр.
Северус смотрел, как мальчик уходит, удивляясь, с какой стати он предложил себя в качестве – будем говорить прямо – жилетки для слёз. Он никогда не был жилеткой для слёз. Никому. Северус подавил вздох, избегая смотреть на Кровавого барона, который чего-то выжидал у двери.
– Я поражён, Северус Снейп, – протянул призрак. – Но сердечно тронут твоим предложением.
– Выметайся! – раздражённо ответил Северус. Может, он сегодня хоть что-нибудь успеет сделать…
*** На Хэллоуин всё пошло в разнос.
Утром двое его третьекурсников устроили перебранку с близнецами Уизли, в итоге их кожа приобрела по-гриффиндорски красный оттенок и украсилась золотой сыпью, от которой оказалось не так-то просто избавиться.
Минерва, разумеется, нашла всё это ужасно забавным. Северус, который не видел в этом происшествии ничего забавного, настаивал на неделе отработок всем четверым, но Минерва могла быть такой занудой, когда хотела…
Во второй половине дня Северус, как и обещал, ждал Поттера, но Сопляк так и не появился, пропустив даже свои обычные занятия. Конечно, у Снейпа уже заготовлено достаточно ингредиентов для уроков на следующей неделе, но ему не нравилось ощущение, что Поттер его избегает.
А потом началась неразбериха праздника.
Ему бы следовало догадаться, что Квиррелл что-нибудь устроит, но что тот запустит в школу тролля, Северусу и в голову не могло прийти. Это было опасно и безрассудно, и всем известно, у кого есть доступ к темницам и кто имеет отношение к работе с троллями.
Это было совсем некстати. Когда Квиррелл объявил о прибытии тролля и грохнулся в обморок, Северус понял, что Философский камень под угрозой похищения, а на Гарри могут напасть. Поскольку ни Сопляк-Который-Выжил-Чтобы-Доставать-Своего-Декана, ни Кровавый барон не присутствовали на балу, Северус предположил, что призрак присматривает за мальчиком и сможет защитить его. Таким образом, Северусу оставался камень.
Он ненавидел Пушка.
Очень.
И кто, находясь в здравом уме, мог назвать огромного трехголового пса Пушком?
Спешно поднимаясь по лестнице, он наложил на себя дезиллюминнационные чары. Детям, которые не подумали послушаться своих префектов, ни к чему видеть, как он мчится совершенно в другую сторону от подземелий. Когда Северус добрался до двери на третьем этаже, он оглядел её – было не похоже, чтобы кто-то пытался её взломать, но он всё же открыл дверь, чтобы в этом удостовериться.
– Alohomora, – сказал он тихо.
Цербер сидел, загораживая собою дверцу люка. Все три головы с голодным видом уставились на Северуса. От глубокого горлового рычания сразу трёх глоток у него на шее волосы встали дыбом. С длинных зубов цербера капала слюна, собираясь в большие лужи на полу, и Северус предположил, что животное больнó.
Он прижался спиной к двери. Северус знал, что у него есть всего несколько секунд на то, чтобы применить выявляющие чары, которые покажут, был здесь кто-нибудь, прежде чем цербер бросится на него. Северус как можно быстрей сотворил заклинание. Всё оказалось в порядке, и палочка в его руке даже не дрогнула. Не дрогнула!
Он схватился за дверную ручку, рычание нарастало, и царапанье когтей по каменному полу звучало в унисон с царапаньем пальцев по засову. Северус уже практически был за дверью, когда ближайшая из трех голов метнулась вперед и вцепилась острыми клыками ему в ногу. Тварь дёргала его туда-сюда, и всё, что Северус мог сделать – это попытаться сохранить равновесие, в то время как боль из голени, куда вгрызся цербер, растекалась по всему телу.
Северус стиснул зубы и рявкнул: «Stupefy!» Чары подействовали на пса не больше, чем если бы это был дракон, но…
Цербер прекратил терзать ногу и отпрянул, тряся всеми тремя головами. Северус воспользовался этой короткой передышкой, чтобы смыться.
Мерлин, как он ненавидел эту тварь!
Он запер дверь и похромал прочь. Нога пульсировала от боли. Подходящая мазь у него нашлась бы, но до подземелий было очень далеко. Рана болела и кровоточила, где-то бродил выпущенный тролль, и Поттер, скорее всего, в опасности. От всех этих мыслей настроение лучше не становилось.
Не пройдя и двадцати футов по коридору, Северус столкнулся с Квирреллом.
– Что ты здесь делаешь? – рявкнул он. – Разве тебе не полагается сейчас усмирять тролля в подземельях?
– Н-но, С-с-северус, – забормотал профессор ЗОТИ, – я х-х-хотел у-у-убедиться, что з-з-здесь всё в-в-в порядке. Я п-п-подумал, что, в-в-возможно, тролль – это от-от-отвлекающий м-м-маневр.
Северус угрожающе прищурился. Неужели Квиррелл сам признался?
– Вот как?
– Н-н-но у т-т-тебя всё под к-к-контролем, д-д-да?
– Разумеется, – фыркнул Северус.
– Как обычно, мой мальчик! – сказал кто-то сзади. – Меньшего я от тебя и не ожидал.
Северус обернулся, подняв палочку. Хотя он узнал этот голос, осторожность никогда не помешает. Альбус посмотрел на двух профессоров, потом на дверь, потом на Северусову раненую ногу – это заняло у него не более двух секунд. Северус кивнул и опустил палочку:
– Директор.
– Северус, – поприветствовал его Альбус, потом внимательно оглядел Квиррела: – Квиринус.
– Я надеюсь, с троллем уже разбираются? – спросил Северус.
– В некотором роде, – сказал Альбус. – Думаю, что ты сочтёшь небезынтересным посетить туалет для девочек на первом этаже.
Что-то в выражении лица директора заставило Северуса напрячься и шагнуть назад. Ногу резануло болью, и Северус едва удержался от стона. Поттер. Там Поттер.
– Иди, – сказал Альбус. – Я буду здесь.
Коротко кивнув, Северус оставил их и бегом (насколько позволяла нога) стал спускаться по лестнице. Внизу он уже мог слышать рёв тролля и тяжёлые удары, словно что-то роняли или бросали об стены, и звонкий крик ребёнка. Однако к тому времени, как он добрался до туалета, установилась мёртвая тишина. К его удивлению, он увидел Минерву, бегущую ему навстречу. Они достигли двери одновременно.
Хотя Минерва бежала, ни один волосок не выбился из её пучка. Она взглянула поверх плеча Северуса, он повернулся и увидел, что Квиррелл пошёл за ним.
День с каждой минутой становился всё интересней и интересней…
Они секунду помедлили, а потом Минерва распахнула дверь, и их взглядам предстала необычная картина.
Поттер (он так и знал, что тут не обошлось без Поттера!) с палочкой наизготовку, двенадцатифутовый грузный тролль, и Теодор Нотт с Миллисент Булстроуд, скорчившись у разбитой раковины, уговаривают вылезти оттуда гриффиндорку, Грейнджер. Над раковиной парит заметно потускневший Кровавый барон.
Северус посмотрел на мальчишек и наклонился над троллем, заодно собираясь с мыслями. Нокаутированный тролль был жив и ужасно вонял.
Минерва, напротив, отреагировала, не задумываясь.
– О чём, ради всего святого, вы думали?! – её голос сочился яростью. Северус невольно был впечатлён. – Вам повезло, что он вас не убил! Почему вы не в спальнях?
Снейп снова впился взглядом в своих слизеринцев, особенно в Поттера… хотя он понимал с самого начала, что мальчик ничего знать о тролле не мог, поскольку даже не присутствовал в Большом зале на пиру. Поттер быстро взглянул на свои ботинки и поднял голову, чтобы смело встретить гнев Макгонагалл. Пусть Минерва поорёт на них, подумал Северус, у него самого ещё будет такая возможность. Потом. В приватной обстановке.
– Я… э-э-э… – начал Гарри.
Голос из-под раковины не дал ему договорить:
– Простите, профессор Макгонагалл! Они искали меня.
– Мисс Грейнджер!
Девочка поднялась на ноги.
– Я пошла искать тролля, потому что я… я подумала, что смогу справиться с ним сама – вы знаете, я же прочитала о них всё, что только можно.
Поттер и Булстроуд с открытыми ртами уставились на неё.
– Если бы они не нашли меня, я б сейчас была уже мертва. У них не было времени кого-нибудь позвать. Когда они появились, тролль уже собрался меня прикончить.
– Ладно… раз так… – сказала профессор Макгонагалл, оглядев их всех, – мисс Грейнджер, глупая вы девочка, как вы собирались сладить с горным троллем в одиночку?
Грейнджер опустила голову и ничего не ответила, что, по мнению Северуса, было верным признаком надвигающегося конца света.
– Мисс Грейнджер, за ваше поведение с Гриффиндора снимается пять баллов, – сказала Минерва. – Вы меня разочаровали. Если вы не ранены, ступайте в Гриффиндорскую башню. Студенты продолжают праздновать у себя в гостиных.
Девочка ушла, и Минерва повернулась к слизеринцам, очевидно, с намерением послушать, что они скажут. Северус был уверен, что всё происходило не совсем так, как сказала гриффиндорская выскочка, но не собирался позволять Минерве пытать его студентов. Едва она открыла рот, Северус выпрямился и сказал:
– На этот раз вам повезло: далеко не каждый первогодка способен справиться со взрослым горным троллем. Пять баллов каждому.
Он послал Минерве хитрую улыбку. Дети таращились на него.
– Тогда я оставляю это вам, профессор, – сказала Макгонагалл, явно раздражённая тем, что ей перебежали дорожку. – Но будьте уверены, директор обо всём узнает.
– Хорошего вечера, профессор, – кивнул Северус.
– Я вернусь, чтобы помочь загнать его обратно, – добавила Макгонагалл.
Как только она ушла, таща за собой полуобморочного Квиррелла, Северус обратил взор на трёх студентов.
– А теперь рассказывайте, что тут произошло. – Он оглядел каждого с головы до ног. – И я хочу услышать правду.
Поттер поднял голову первым. В глазах его мелькнуло нечто, похожее на вызов.
– Всё было так, как сказала Гермиона. Мы услышали тролля и её крик, и попытались ей помочь, отвлекая его. Тедди бросал в него обломки труб, я просто кричал, но Милли не успела её вытащить из-под раковины, поэтому я…
– Поэтому вы что? – угрожающе спросил Северус. Ему доставляло удовольствие видеть, что Поттер нервно сглатывает.
– Я, э-э-э… я прыгнул ему на спину, – он взглянул на тролля и снова сглотнул. – Моя, э-э-э… палочка застряла у него в ноздре. Тедди левитировал дубину тролля и обрушил её ему на голову.
Северус на секунду закрыл глаза.
– Я знаю, что всё это не очень хорошо звучит, Северус Снейп… – послышался холодный голос Кровавого барона.
– Разумеется! – рявкнул Северус.– Вы все могли погибнуть – и из-за чего?
– Из-за Гермионы, – сухо сказал Поттер. – Я не мог допустить, чтобы она пострадала.
Северус выразительно вздохнул и сказал:
– Почему вы не в гостиной?
– Мы не слышали о тролле, – ответил Поттер.
– Никто из вас не был на празднике?
– Никто, сэр, – сказал Нотт.
Поттер смущённо им улыбнулся.
– Они захотели остаться со мной. А я… я не хотел идти на праздник.
– Очень хорошо, – протянул Северус. – Марш в гостиную, все! Мы ещё поговорим об этом.
– Да, сэр, – ответили ему хором.
Как только за ними закрылась дверь, Снейп накинулся на Кровавого барона:
– Почему ты не сообщил мне?!
Барон никак не отреагировал на обвинение и бросил на Северуса пристальный взгляд.
– Я послал сообщение директору. Он не нашёл тебя?
– Нашёл.
– И вот ты здесь. Поттер в порядке, хотя и продемонстрировал примечательное отсутствие инстинкта самосохранения, а твои слизеринцы обзавелись преданным другом в лице мисс Грейнджер.
– Замечательно.
– Может быть, тебе лучше заняться своей ногой?
– Может быть, тебе лучше не совать нос не в своё… – Северус осёкся. – Ладно. – Он вздохнул. – Не спускай с него глаз, хорошо?
– Можешь быть уверен, Северус, не спущу.
Призрак исчез, и Северус припадая на ногу побрел в подземелья, гадая, как можно уследить за Поттером, если он сам постоянно встревает в опасные ситуации.
Он только надеялся, что они оба доживут до конца года.
Примечание автора: часть сцены в туалете заимствована из канона, особенно диалог Макгонагалл и Гермионы. Я не стала выделять цитаты курсивом, потому что тогда текст было бы неудобно читать.
Отправлено: 13.10.11 22:00. Заголовок: Глава 29 Ранее – О..
Глава 29
Ранее
– Очень хорошо, – протянул Северус. – Марш в гостиную, все! Мы ещё поговорим об этом.
– Да, сэр, – ответили ему хором.
***
Они втроём возвращались в гостиную Слизерина.
Тедди искоса посмотрел на Гарри:
– Зачем ты ему это сказал?
Гарри закусил губу и пожал плечами:
– Что ты имеешь в виду?
– Почему ты солгал профессору? – спросила Милли. – Он бы не стал…
– Не стал бы что? – перебил её Гарри. – Снимать с нас миллион баллов? Назначать отработки до конца жизни?
Миллисент вздохнула, засунула в рот кончик длинной пряди и задумчиво его пожевала.
– Ну да… Он мог. Но будет ещё хуже, когда он дознается, что произошло на самом деле.
Гарри кивнул. Кто бы спорил…
– Не волнуйтесь, я с этим разберусь.
Тедди закатил глаза:
– Вот только не надо! Ты не будешь брать вину на себя – мы все промолчали, когда он спрашивал.
– Но это действительно моя вина. Если бы я не…
– Хватит, Гарри, – вклинилась Милли. – Не надо себя винить.
– Ну это же правда. Вы оба должны были праздновать в Большом зале вместе со всеми, а вместо этого…
Тедди остановил Гарри, положив руку ему на плечо, и сказал:
– Но нас там не было. Мы были с тобой, потому что ты наш друг, и мы хотели сегодня тебя поддержать. Ты же знаешь!
Гарри медленно кивнул:
– Да… Ладно. – Он пожал плечами, осторожно высвобождаясь из-под руки Тедди, но тот не обратил внимания или не придал этому значения. – Но я всё-таки расскажу профессору правду. Позже.
Милли с хитрой улыбкой покачала головой.
– Не, не расскажешь. Потому что у меня есть идея.
Одинаково приподняв брови, Тедди и Гарри выразительно переглянулись. Но Милли не стала ничего объяснять, и всю дорогу, пока они шли в подземелья, самодовольно ухмылялась.
*** Они втроём расположились за столом в углу слизеринской гостиной, попивая горячий шоколад, и вполголоса переговаривались, не переходя на шёпот. Потому что, если верить Тедди, шёпот привлекает лишнее внимание.
– Итак, мы будем действовать по плану, – сказала Милли. Она отхлебнула какао и бросила на Гарри многозначительный взгляд. – И это означает, что ты не должен делать ничего героического.
– Кто я, по-твоему, гриффиндурок, что ли?
Тедди усмехнулся, отвлекшись от сооружения кривобокой башенки из тыквенных пирожков.
– Ну, ты прыгнул на спину троллю…
Гарри закатил глаза.
– Те-е-едди, – сказал он почти жалобно, – ты же был там. Ты же знаешь, что никуда я не прыгал!
– Но гриффиндорские замашки у тебя наблюдаются, – заметила Милли. – Рискуешь из-за чужих напоминалок, бросаешься грудью на бладжеры и всё такое.
– Может, я дурею, только когда забираюсь на метлу? – с надеждой предположил Гарри.
– Угу, может, – кивнула Милли, но, кажется, Гарри её не убедил.
– Великолепно! – Гарри изобразил обиду и картинно уронил голову на руки. – Даже мои друзья считают, что я свихнулся.
– Нет, нет! – с притворной озабоченностью воскликнул Тедди и похлопал липкой от пирожков ладонью Гарри по плечу. – Ты нормальный. Просто немного... львинистый.
Милли засмеялась:
– Я надеюсь, что он вызовет нас на ковёр всех вместе. Так было бы проще.
– Проще врать, – вздохнул Гарри. – Снейпу. Мы все сумасшедшие!
– Не бери в голову, – твёрдо сказала Милли. – Всё будет путём.
***
Только одна мысль крутилась у Гарри в голове, когда Снейп вызвал его к себе в кабинет на следующий день: как Милли могла так ошибаться?
Профессор сурово воззрился на него из-за стола, когда Гарри уселся на неудобный стул напротив.
– Выкладывайте, Поттер.
Гарри уставился на свои руки. Он прекрасно помнил, что Снейп способен увидеть все его мысли и воспоминания, просто взглянув в глаза, и он не собирался давать декану такую возможность.
– Что выкладывать, сэр?
Снейп ударил рукой по столу, отчего Гарри подпрыгнул. Он вздрогнул и вжался в спинку стула.
– Не держите меня за дурака, Поттер! Мне прекрасно известно, что ваша история о вчерашних событиях больше чем наполовину сфабрикована. Не знаю, почему ваши друзья считают необходимым лгать ради вас, но я этого не потерплю!
– Они не лгали! – Гарри стиснул кулаки и уставился на Снейпа. – Они просто кое-что не сказали…
– Соучастие путём умолчания ничем не лучше, мистер Поттер. Исправите ситуацию сейчас или предпочитаете втроём отвечать за последствия? – усмехнулся Снейп.
Мысленно извинившись перед Милли и Тедди за то, что собирается нарушить их уговор, Гарри сказал:
– Хорошо, я всё расскажу, но только их не трогайте.
Снейп задумчиво посмотрел на него.
– Если меня устроят ваши объяснения, то я не буду наказывать ваших друзей.
– Ладно, – кивнул Гарри. – Во время праздничного пира мы сидели в гостиной. Потом появился Кровавый барон – кажется, он искал меня, – и велел нам никуда не уходить. Я спросил, почему, а он ответил, что в школе происходит кое-что тревожное, но больше ничего не объяснил, только сказал, что в нашей гостиной мне ничто не угрожает.
– И вы решили, что будет лучше наплевать на его предупреждение? – голос Снейпа упал до опасного шёпота, который Гарри не хотел бы услышать вновь.
– М-м-м... ну…
– Отвечайте на вопрос! – рявкнул Снейп.
– Да, и что? – Гарри до крови впился ногтями в собственные ладони. – Я его не послушался, потому что вспомнил про Гермиону. Кто-то сказал за обедом, что она с утра прячется в женском туалете – сидит там и плачет. Значит, она ничего не знает об угрозе.
– Достаточно было просто сообщить об этом кому-нибудь из преподавателей.
– Я просил Барона предупредить её, но он отказался – сказал, что присматривает только за мной, – Гарри глубоко вздохнул и опустил голову. И тихо выдавил: – Вот я и решил, что с тем же успехом он может присматривать за мной, пока я ищу Гермиону.
На этот раз Снейп молчал так долго, что Гарри показалось, будто профессор не слышал его последних слов.
Когда он, наконец, снова осмелился взглянуть на декана, то обнаружил, что тот выглядит не сердитым, а скорее разочарованным. Сердце неприятно сжалось. С гневом он привык иметь дело, привык, что на него сердятся. Но разочаровывать своего декана он не хотел.
– Сэр?
Снейп медленно покачал головой.
– Не могу поверить, что после всех усилий, потраченных на достижение вашей безопасности, вы поставили Барона в такое положение и подвергли угрозе жизнь и здоровье других студентов своего факультета.
Гарри снова уронил голову, чувствуя, как горят его уши. Его захлестнула волна стыда. Ему даже в голову не пришло посмотреть на ситуацию с этой стороны, в тот момент он думал лишь о том, как выручить Гермиону. Спасти её, как его мама спасла его десять лет назад. Но Тедди и Милли могли умереть из-за его дурацкого героизма. Наверное, Милли была права. Он вёл себя как гриффиндурок.
– Простите, сэр? – прошептал он.
– Одних извинений недостаточно, – сухо сказал Снейп. Гарри стало не по себе. Он кивнул, соглашаясь с профессором, и посмотрел ему прямо в глаза, решив встретить наказание с гордо поднятой головой.
Снейп уставился на него с нечитаемым выражением лица. Он задумчиво теребил пальцем нижнюю губу, и Гарри решил, что его ждут отработки на всю оставшуюся жизнь.
– Вы напишете ещё одно сочинение. О том, почему вы считаете свою жизнь никчёмной и бездумно играете ею, не задумываясь о последствиях.
– Я не никчёмный!
В глазах профессора что-то сверкнуло.
– Разумеется, нет. Поэтому мы и попытаемся разобраться, почему вы ведёте себя так, словно вам всё равно, что с вами будет.
Сконфуженный, Гарри только и мог, что молча смотреть на декана, но Снейп сделал вид, что не заметил его состояния.
– Какой длины оно должно быть? – спросил Гарри наконец.
– Не меньше трёх футов. К вечеру понедельника.
Ублюдок. Это означает, что придётся писать все выходные. А он даже не представляет, о чём.
– Завтра утром, – сказал Снейп уже обычным тоном, – мы с вами совершим небольшое путешествие.
Он поднялся из-за стола и отвернулся, занявшись склянками на полке с ингредиентами для зелий.
Гарри прищурился:
– Что? Куда?
– В одно место, которое, как я считаю, вы должны увидеть. Будьте здесь, в моём кабинете, ровно в восемь. Оденьтесь потеплее. – Немного помолчав, Снейп сказал: – Вы свободны.
Испуганный неожиданной сменой темы и необычным приказом, Гарри вскочил со стула и только на полпути к двери осознал, что он делает. Хорошо, что Снейп как будто забыл о его присутствии. Гарри не знал, что ему обо всём этом думать, но решил, что надо хотя бы начать сочинение. Знать бы еще, что там писать. Он не никчёмный. И он не играет своей жизнью. Ведь так?
Гарри шёл по коридору к гостиной, чтобы встретиться с друзьями перед ужином, а рядом плыл Кровавый барон.
– Я ничего ему не сказал, юный Гарри Поттер, – проговорил у него над ухом призрак.
Гарри кивнул.
– Я знаю. Но он что-то подозревает.
– Он очень беспокоится за тебя. И расстроится, если с тобой случится что-нибудь, что он мог предотвратить.
На душе у Гарри стало ещё паршивей.
– Ясно. Вы не знаете, куда он завтра собирается меня взять?
– Не знаю. – Они в молчании дошли до гостиной и остановились у двери с портретом. – Я полагаю, тебе следует рассказать ему всё, Гарри Поттер.
– Вы имеете в виду, до того, как он сам догадается?
Барон некоторое время рассматривал Гарри, чуть склонив набок голову. – Вовсе нет. Предполагаю, что он думает, будто знает всю историю целиком, и вряд ли будет ещё что-то выяснять. Но по моему мнению, ему необходимо иметь представление о том, что ты теперь умеешь.
– То заклинание? Но я понятия не имею, где я ему научился.
– Потому что ты ему не учился в прямом смысле этого слова, – Барон замолчал и отвёл взгляд, словно испытывая неловкость. – Это заклинание – одно из тех, которые мы использовали, когда вместе сражались.
Гарри уставился на призрака.
– Я не… Я ничего такого не… Как?
– Хороший вопрос, и как раз его-то тебе и следует задать своему профессору Северусу Снейпу.
Гарри вздохнул, уступая.
– Хорошо. Но только завтра, ладно? Я не думаю… – он взглянул в направлении кабинета Снейпа, – я не думаю, что он сейчас хочет меня видеть.
– Пусть будет завтра, Гарри Поттер, – Кровавый барон скупо улыбнулся и отвесил легкий поклон. – Скоро увидимся.
Гарри кивнул в ответ и отправился в гостиную. Ему совсем не улыбалось рассказывать Тедди и Молли, как он сровнял с землёй их план. Как и писать сочинение на тему его отношения к собственной жизни. Чёртов ублюдок!
***
На следующее утро Кровавый барон проводил Гарри до кабинета Снейпа и оставил его у порога. Обычно Гарри был только рад на время избавиться от опеки призрака, чтобы хоть немного побыть одному, но сейчас ему хотелось, чтобы Барон остался с ним. Не потому, что он боялся. Конечно, нет. С чего ему бояться Снейпа?
Конечно, нет.
Итак, собравшись с духом, Гарри постучался в дверь кабинета. Со времён своих первых отработок он уже подзабыл это ощущение. Услышав резкое «Входите!», он осторожно толкнул дверь и скользнул внутрь.
Профессор, одетый в чёрную тяжёлую мантию и тёмные перчатки, внимательно оглядел его с головы до ног. Гарри непроизвольно посмотрел на собственный наряд. Он был в шерстяных брюках, новой зимней мантии, ботинках и перчатках, шею обмотал серебристо-зелёным слизеринским шарфом, а на голову надел вязаную шапку, закрывавшую уши.
– Приемлемо, – кивнул Снейп. – Палочка с собой?
– Да, сэр, – ответил Гарри и вытащил её из внутреннего кармана мантии.
– Хорошо. Держите её наготове.
Снейп протянул ему маленький помятый спичечный коробок.
– Что это, сэр?
Снейп нетерпеливо потряс коробком, словно хотел, чтобы Гарри его взял:
– Портключ.
– Э-э-э… портключ?
Снейп недоверчиво прищурился, затем вздохнул.
– Я иногда забываю, – сказал он вполголоса, – что…
– …что я рос у магглов, – скривился Гарри. – Да, мне часто это говорят.
Снейп поднял бровь:
– У нас в Слизерине? Могу себе представить.
Он резко поднял коробок и лекторским тоном сказал:
– Портключ – это магический способ перемещения, позволяющий переносить людей и предметы из одного места в другое без угрозы расщепления и без помощи каминов, подключенных к Кружаной сети. Все портключи на учёте у Министерства Магии. – Гарри не стал спрашивать, что такое Кружаная сеть, понадеявшись, что со временем это выяснится само собой. – В первый раз такое перемещение немного дезориентирует, но я буду с тобой, поэтому тебе не о чем беспокоиться.
– Э-э-э… спасибо, сэр.
Он подумал, знает ли Министерство про этот портключ, но решил не спрашивать. Если да, то он будет выглядеть дураком, подозревающим собственного учителя в чём-то противозаконном, а если нет, то сам окажется в этом замешан. Ситуация безвыигрышная, поэтому лучше держать язык за зубами.
– А теперь, Поттер, возьмитесь за коробок и не отпускайте.
– Хорошо, сэр.
Гарри потянулся к спичечному коробку, зажал его между большим и указательным пальцами и посмотрел в ничего не выражающие глаза профессора. Снейп вытащил волшебную палочку и стиснул коробок с другой стороны.
– Portus, – сказал Снейп, и Гарри внезапно почувствовал рывок в области желудка, такой резкий, что он испугался за съеденный завтрак; его словно подцепили гигантским крючком и дёрнули назад сквозь собственный позвоночник. В ушах засвистел ветер, гораздо громче, чем во время полёта на метле, и его куда-то потащило, но он не мог определить, вверх или вниз, вправо или влево, и он падал и падал не пойми куда… Через некоторое время странное ощущение прекратилось, то ли через бесконечность, то ли через минуту или две, и теперь уж точно он падал вниз, прямо на стремительно приближавшуюся к нему землю Гарри приготовился, что сейчас разобьётся насмерть, но вместо этого последовал только мягкий удар. Словно спускаешься по лестнице и ожидаешь, что осталась ещё одна ступенька, а потом шагаешь и обнаруживаешь, что это и есть самый низ. Гарри споткнулся и упал на одно колено. Желудок снова дёрнуло, и он изо всех сил зажмурился, опасаясь, что его сейчас вырвет. – Отдышитесь, Поттер, – сказал Снейп и положил руку ему на плечо. Гарри вздрогнул, и рука отдёрнулась так быстро, что ему не пришлось стряхивать её с плеча. Он почувствовал, как, несмотря на холодный осенний воздух, от стыда полыхнуло лицо. Гарри заставил себя встать.
– Извините, – пробормотал он и открыл глаза. – Я в порядке.
Лицо Снейпа оставалось совершенно безучастным, глаза смотрели без всякого выражения. Профессор просто кивнул и пошёл вперёд, Гарри за ним. Он огляделся: кругом были густые заросли, виднелась только узкая извилистая тропинка, может даже вытоптанная не людьми, а лесными зверями. Было холодно, несмотря на осеннее солнышко, скупо пробивавшееся сквозь сомкнутые кроны деревьев, и дыхание Гарри, вырываясь изо рта, сразу превращалось в маленькие белые облачка.
– Где мы, сэр? – через несколько минут рискнул спросить он.
Снейп не ответил и повёл его дальше, тропинка повернула, деревья расступились, и перед ними показалось что-то вроде просеки с небольшим строением, похожим на церковь. Снейп отступил в сторону, чтобы дать Гарри осмотреться, жестом привлекая его внимание к тому, что было вокруг них.
Могильные плиты. Сотни могильных плит.
– Кладбище? – спросил Гарри. – Почему вы меня сюда привели?
– Вы никогда до этого здесь не были.
Хотя слова профессора не были вопросом, Гарри всё равно ответил:
– Нет. А должен был?
Глаза Снепа сердито блеснули.
– Я думаю, да. Но… не важно. Сейчас вы здесь. Идите за мной.
Он снова пошёл вперёд, на этот раз между несколькими рядами плоских белых надгробий, за которыми начинались более высокие, с мраморными украшениями; одно из них венчал ангел с расправленными крыльями, другое представляло собой широкий обелиск со звездой на верхушке. Наконец профессор остановился напротив мраморной плиты, на первый взгляд неотличимой от соседних. Он смотрел на могилу с неестественно застывшим лицом.
Гарри проследил направление его взгляда и увидел то, чего никак не ожидал увидеть, особенно в присутствии Снейпа: могилу своих родителей. На надгробной плите были выбиты их имена, даты, а в самом низу – надпись:
Последний же враг истребится – смерть.
Его отец с матерью лежат в этой холодной и неприветливой земле. Его родители, которых он знал разве что по ночным кошмарам. Он никогда не был здесь прежде и не понимал, почему он здесь сейчас.
– Почему… – он с трудом протолкнул комок в горле. – Почему вы взяли меня сюда?
– Я подумал, что вы должны увидеть место, где они нашли упокоение, – тихо проговорил Снейп.
Гарри не смог посмотреть ему в глаза.
– Вы бывали здесь раньше?
– Только однажды. В день похорон. Чтобы попрощаться.
– С моими родителями? – он нахмурился и взглянул на Снейпа. – Я думал, вы их ненавидели.
– Нет, Гарри, – тихо сказал профессор. Был в его голосе какой-то оттенок, значение которого Гарри не мог понять. – Я не ладил с твоим отцом, это правда. Но к твоей матери я не испытывал ненависти, – он тряхнул головой и отошёл от могилы; глаза его заблестели. – Скорее, наоборот.
Гарри судорожно вздохнул.
– Вы дружили? С моей мамой?
Снейп снова кивнул, и Гарри, боясь вспугнуть робкую надежду, затаил дыхание.
Отправлено: 13.10.11 22:02. Заголовок: Глава 30 Северус с..
Глава 30
Северус смотрел, как на лице Гарри одно за другим сменяются самые разнообразные чувства, и думал, как несправедливо, что мальчик не помнил своей матери. Лили была прекрасным человеком – жизнерадостным, весёлым и…
А мальчик в это время что-то говорил. Северус быстро отбросил свои мысли и ухватил конец фразы:
– …мне о ней?
Северус долго смотрел на Гарри, сердце буквально застряло у него в горле. Как он мог так просчитаться? Решить, что это хорошая идея. В душе царил кавардак. Он много лет назад запретил себе думать о Лили, её жизни, её смерти, о том, как сильно он любил её даже тогда, когда она уже не хотела иметь с ним ничего общего.
Как он сможет объяснить это ребёнку? Этому ребёнку?
И всё же… всё же мальчик смотрел на него с такой надеждой, что у Северуса перехватило дыхание.
– Мы были друзьями, – сказал он наконец. Прочистил горло, чувствуя, что голос его не слушается. Ему вспомнился тупик Прядильщиков и соседний парк, где он в первый раз увидел свою первую… и единственную любовь. – Мы знали друг друга ещё до Хогвартса. Я встретил её на детской площадке, мы оба жили неподалеку.
– Правда? – Гарри распахнул глаза, словно Северус поведал ему тайны вселенной. Может, оно и так…
Северус изобразил сардоническую улыбку.
– Правда. Неужели вы думаете, что я буду лгать о таких вещах?
Щёки Гарри из розовых сделались ярко-красными.
– Нет! Нет, сэр! Извините. Я просто… Я никогда не думал…
– Что ваш старый профессор когда-то был ребёнком, как и вы? – его улыбка сделалась искренней. – Вы бы удивились, мистер Поттер, если бы знали, сколько у нас с вами общего.
И тут он сам осознал, насколько было верно это утверждение. Это осознание так потрясло его, что ему пришлось приложить усилия, чтобы вспомнить, где он находится. Кладбище. Могила Лили.
– У нас… у нас с вами?
– Да, мистер Поттер. Хотите узнать, что у нас общего, или мне лучше рассказать о вашей матери? – он знал, что мальчик выберет, и таким образом Северус избежит вопросов о себе.
– О маме. Пожалуйста, сэр.
Северус кивнул, снова глядя на могилу. На её имя. На дату её смерти. О, Боже! Как ему рассказывать о таком?
– Ваша мать была магглорожденной. Вам ведь известно, что это означает?
– Оба её родителя были магглами. Правильно?
– Верно. И Лили понятия не имела, что она волшебница. Пока я не сказал ей.
– Как Хагрид – мне.
– Вроде того. – То, что именно Хагриду выпало объяснять Сопляку-Который-Выжил-Чтобы-Тревожить-Воспоминания, что он – волшебник, было одним из слабых мест великого плана Дамблдора по воспитанию мальчика. Другим, совсем уж неудачным решением, было оставить Гарри жить с Петунией Эванс. Северус вздохнул: – Я встретил её на детской площадке, как уже говорил, и сразу заметил в ней признаки магии. Это было видно по тому, как поразительно высоко она взлетала на качелях, а потом прыгала с них, почти паря. Что бы она ни делала, всё дышало магией… Потом я познакомился с ней и её сестрой…
– Тётей Петунией. – Слова прозвучали так мягко, что отвращение было почти незаметно. Интересно. Из предыдущих разговоров с Поттером и его сочинения о нарушении правил у Северуса не сложилось впечатления, что мальчик враждебно настроен по отношению к своей тётке, хотя это было бы вполне объяснимо. Возможно, сейчас он чувствует себя более свободно, чем раньше, и осмелился выдать свои истинные чувства. Любопытное изменение…
– Да. Она тоже там была. До того как Лили уехала в Хогвартс, Петуния носилась с идеей стать волшебницей, как сестра. Она даже хотела сама поехать в Хогвартс. Её отношение к магии с тех пор явно претерпело изменения.
Мальчик саркастически хмыкнул.
Северус кивнул.
– Уж вы-то об этом знаете, – признал он. – Когда я в первый раз сказал Лили, что она волшебница, она мне не поверила. Но после нескольких проявлений стихийной магии ничего другого ей не оставалось, и тогда она сама разыскала меня. – Северус даже не пытался скрыть тоску. У мальчика было такое же выражение лица – сейчас они оба были связаны воспоминаниями – или их отсутствием – о женщине, которая так много значила для каждого из них. Грустно улыбнувшись, Северус снова заговорил: – Мы стали друзьями. Я рассказывал ей всё, что знал о магическом мире, всё, что узнал от своей матери, и мы вместе с нетерпением ждали, когда нам придут письма из Хогвартса.
Заглянув ему в глаза, Гарри задумчиво наморщил лоб. Северус не знал, что Поттер там мог такого разглядеть.
– И что же случилось?
Северус снова кивнул, удивляясь чуткости мальчика.
– Я был распределён в Слизерин, а она – в Гриффиндор.
– Как и мой отец.
– Да. – Северус попытался не обращать внимания на боль. – На протяжении нескольких лет мы оставались друзьями, насколько это было возможно, учитывая соперничество между нашими факультетами. Ей, как и мне, нравилось зельеварение, и мы даже экспериментировали с изобретёнными нами составами. Ей хорошо давались чары, и мы занимались совместными исследованиями. Как вы с мисс Грейнджер, мы с Лили много времени проводили в библиотеке. – Северус замолчал, тщательно подбирая слова. – Но у меня были друзья в Слизерине, которых она не одобряла, а некоторые её друзья из Гриффиндора очень не нравились мне. И в конце концов наши пути разошлись.
Воспоминания о том самом дне в конце пятого курса, дне, когда он безвозвратно лишился её доверия из-за одного единственного слова, даже после стольких лет было достаточно, чтобы у него отчаянно заныло в груди, а к глазам подступили жгучие слёзы стыда. Худшее, что он когда-либо видел – это лицо Лили в тот момент, когда он обозвал её тем мерзким словом. Она бросилась на его защиту, когда Поттер и Блэк решили развлечься за его счёт, а он оттолкнул её. Навсегда. Память о его предательстве до сих пор его мучает, и так будет всегда. Он сполна заслужил эту боль.
Мне так жаль, Лили. Правда.
Он собирался с духом, понимая, что должен сказать это её сыну. Пусть об этом будет знатьт кто-нибудь ещё, кроме Дамблдора.
– Несмотря на всё, Лили так и осталась для меня близким человеком. Навсегда.
Удивительно, но Гарри не стал больше задавать никаких вопросов. Его глаза подозрительно блестели, когда он просто сказал:
– Спасибо, сэр.
Северус провёл рукой по могильной плите и судорожно вздохнул, пытаясь справиться с чувствами.
– Пожалуйста, Гарри.
Мальчик никак не отреагировал на фамильярность, и Северус был ему за это благодарен. Если бы все повернулось иначе… Нет. Не стоит растравлять себя этими «если бы» и потворствовать глупым мечтаниям.
– А как она выглядела? – спросил Гарри, нарушая молчание.
Северус бросил на Гарри недоверчивый взгляд.
– У тебя нет её фотографий? Не может же Петуния настолько ненавидеть сестру?
Гарри отрицательно помотал головой.
– Нет ни одной, сэр. – Он покусал губы, словно что-то про себя решая. – Отцовских тоже нет. Но его фотографии висят в зале славы.
Ах, да, звезда квиддича. У Северуса появилось искушение сказать что-нибудь уничижительное о человеке, который превратил семь его школьных лет в ад. Но сейчас не время и не место для мелочных замечаний. Было бы унизительно углубляться сейчас в обиды школьных лет. Хотя он был жёстким и мелочным человеком во многих отношениях. Он смирился с этой правдой о себе много лет назад.
А совсем недавно он узнал, что он к тому же ещё и вздорный самодур, но, по крайней мере, это он ещё способен изменить, в первую очередь, в отношениях с мальчиком, который сейчас стоит перед ним.
– У меня… у меня есть несколько изображений твоей матери, – нерешительно признался он. Может, хотя бы этим способом он сможет исправить одну из своих ошибок. – Я мог бы показать их тебе.
Северус никогда не видел такой радости, какая сейчас вспыхнула в глазах у Гарри. Она буквально осветила его лицо.
– Правда? Ох, спасибо вам, сэр!
Смущённый такой реакцией, Северус коротко кивнул.
– Пора возвращаться. У меня есть другие дела. И у тебя тоже, если не ошибаюсь.
Гарри со вздохом кивнул и склонился над могильной плитой. Он провёл одетой в перчатку рукой по выбитым на камне именам своих родителей. Северусу пришлось отвернуться, чтобы не выдать нахлынувших чувств. Прошло уже десять лет. Он должен был привыкнуть.
Когда мальчик выпрямился, Северус мотнул головой в сторону леса, откуда они должны были с помощью приготовленного Северусом портключа переместиться обратно в школу. Погрузившись в собственные мысли, он не услышал вопроса Гарри, пока тот не окликнул его чуть громче:
– Сэр?
– Да, Поттер?
– Я спросил, жили ли мои родители где-то здесь рядом. Вроде бы я видел другие здания за церковной оградой.
– Да, они жили в Годриковой лощине – вон тот городок за церковью. Это преимущественно поселение магов, и многие знаменитые семьи живут здесь или жили когда-то.
– Кто, например, сэр?
– Одно время здесь жили Дамблдоры. Еще Батильда Бэгшот, автор «Истории магии», – он посмотрел сверху вниз на мальчика и ухмыльнулся, – которую вы наверняка читали. Должны были читать.
Гарри рассмеялся:
– Да, сэр. А ещё кто?
– Подумайте сами: Годрикова лощина.
– Неужели Годрик Гриффиндор?
– Конечно.
– Ничего себе!
– Конечно, – усмехнулся Северус.
Через пять минут они уже были на месте, откуда можно было переместиться с портключом. На этот раз Северус предупредил Гарри, что будет держать его за руку, чтобы тот не упал в конечном пункте. Ему не хотелось снова напугать мальчика неожиданным прикосновением. Причины такой реакции понятны, и ни к чему обострять ситуацию.
Гарри покраснел. Северус сделал вид, что не заметил его смущения.
Обратное путешествие обошлось без инцидентов. Мгновением позже они очутились у Северуса в кабинете.
– Скоро обед. Но вы вполне успеете переодеться и спуститься в Большой зал пообедать со своими одноклассниками.
Гарри кивнул и хотел было уйти, но сделав шаг, обернулся, глядя на Северуса ясными зелёными глаза. Точно такими же, как у Лили…
– Спасибо, сэр, что взяли меня… навестить их.
– Пожалуйста, – кивнул Северус.
Гарри как-то жадно облизал губы и спросил:
– А фотографии…
Северус поднял бровь и усмехнулся:
– Вы увидите их, когда я увижу ваше сочинение. – Поттер хитро сощурил глаза, и Северус поспешил добавить: – Но имейте в виду: если вы отнесётесь к заданию несерьёзно, чтобы скорее получить награду… тогда награда вам не достанется.
Гарри помрачнел, но кивнул и сказал:
– Я сделаю всё как следует.
– Знаю, Гарри, – предыдущее сочинение Поттера не оставляло в том никаких сомнений. – Теперь идите. И не забудьте принять укрепляющую добавку – по вашему виду не скажешь, что вы завтракали.
Гарри вытаращил глаза – похоже, он решил, что Северус прочитал его мысли. Но для этого не требовалось прибегать к легиллименции – достаточно было услышать урчание его живота, чтобы прийти к такому выводу.
Он улыбнулся.
– Идите же, Поттер.
Через секунду мальчика не было. Северус покачал головой.
Он пошел к себе, к тайному выдвижному ящичку, где он хранил фотографии Лили. Перебирая тонкую стопку фотографий, он проклинал то себя – за то, что пообещал Гарри, то Тёмного лорда – за то, что отнял у него Лили. С тех пор, когда он в последний раз доставал эти снимки, прошли годы. И каждый из них хранил какое-нибудь воспоминание – счастливое или болезненное.
Через час или около того, когда он уже больше был не в силах вспоминать, Северус задвинул ящик и поспешил к работе, к своим зельям. Только возня с зельями гарантировала ему временное забвение.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 4
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума